Выброшенная жена для генерала дракона

Глава 47

— Был день… после битвы у Чёрного Ручья. Дождь лил три дня. Земля превратилась в болото. Мы выиграли. Но победа… едва не обернулась поражением, — произнес Ас, сглотнув.

Я затаила дыхание.

— Я шёл по полю, проверяя, нет ли выживших. И увидел его. Мальчик. Враг. Не солдат. Слишком юн. Слишком напуган. Он сжимал в руках обломок меча — не как оружие, а как талисман. Его глаза… Они не смотрели на меня как на врага. Они смотрели… с надеждой. Он был ранен. Я почувствовал, как внутренний голос требует добить его. Но он был таким напуганным, таким жалким. Он дрожал, как мокрый щенок. Я приказал не трогать его. И отнести в госпиталь. «Он не воюет. Он просто мальчишка, которого загнали на войну». Его отнесли в лагерь. И он быстро пошёл на поправку. Его звали Ллойд. Когда он выздоровел, мы его отпустили к матушке. Он благодарил. А ночью… На лагерь напали. Причём, они прекрасно знали, где что и как у нас расположено. Зашли с той стороны, с которой их не особо ждали. Двадцать три человека. Все — по моей милости. С тех пор я больше никогда не проявлял милосердия на поле боя. Потому что понял: честь — не право. Это роскошь. Особенно на войне.

Ас умолк.

Я нервно теребила фартук.

— Гарт рвался наружу. Он требовал мести, крови. И в тот момент, когда я впервые увидел его, он шептал: «Убей!». И он до сих пор упрекает меня в том, что я проявил милосердие. Но он же еще ребенок! Сколько ему? Лет четырнадцать!

Мне казалось, что Ас подался вперед, стиснув зубы.

— Я помню, как писал похоронки родным тех двадцати трех. Как чувствовал себя… Как ломал перо, тысячи раз прокручивая одно и тоже… И задавая себе вопрос: «Почему я не выпустил чудовище из клетки?». И вот я до сих пор думаю: иногда нужно быть монстром, чтобы спасти людей.

— В этом не было вашей вины, — прошептала я, осмелившись положить руку поверх его руки.

Сейчас он не был похож на лорда Арвейна. Совершенно не похож.

Ас дёрнулся от моего робкого прикосновения и посмотрел на меня. Но руку не убрал.

— Вы поступили по совести, — уверенно произнесла я.

— Какая совесть на войне… Эгла? — усмехнулся он.

«Эгла!» — прозвенело внутри. А я почувствовала, как внутри тела что-то откликнулось на эти слова. Словно невидимая волна пробежала внутри меня, растекаясь сладким волнующим теплом. Он впервые назвал меня по имени.

«Это просто к слову пришлось!» — тряхнула я себя мысленно, чтобы привести в чувство.

— Ну давайте попробуем проиграть ситуацию по-другому! — произнесла я, пересаживаясь на его сидение. Я просто не хотела кричать на всю карету.

— Давайте, вы возвращаетесь в тот день. Вы еще ничего не знаете. Не знаете, чем все закончится, — начала я, сделав глубокий вдох. — Вот вы идете по болоту, по грязи, среди мертвых тел и видите мальчишку… Он лежит, раненый, трясется. В его глазах страх. И тут вы… Выпускаете чудовище из клетки. Убиваете ребенка.

Ас сжал мою руку и выдохнул.

— Вот скажите, разве вам бы потом не снились его глаза? — спросила я, вглядываясь в красивое бледное лицо. — Разве вы бы забыли об этом? Разве его крик не стоял бы у вас в ушах? Разве вы бы не жалели о том, что открыли клетку и позволили чудовищу лишить жизни мальчика? А если мальчик не сам сдал? Если его пытали? Угрожали жизнью его близких? Может, он действительно был благодарен. И не хотел ничего говорить. Мы же с вами не знаем, как все было на самом деле?

Ас посмотрел на меня, а я на него.

— Иногда жизнь подкидывает нам задачки, в которых нет правильного ответа. К сожалению, — вздохнула я, собираясь вернуться на место. — В любом случае, вы бы чувствовали себя ужасно. Задумайтесь.

Я собралась вернуться на свое место, но вдруг почувствовала, что мою руку удержали в своей.

Я попыталась отстраниться, но его пальцы сомкнулись крепче.

Я подняла глаза.