Выброшенная жена для генерала дракона

Глава 16

— Да так, — усмехнулась она. — Старое просроченное зелье от колик. Валялось оно тут у меня. Словно заговоренное. Вот его время пришло!

Я заперла на засов дверь, чувствуя легкую тревогу. Чувство было неприятное.

После ухода Йенсена я стояла у двери, прижавшись лбом к холодному дереву.

В кармане фартука лежало кольцо. Тяжёлое. Холодное.

Он не злодей. Он просто слаб. А слабые всегда бегут к сильным.

Но впервые я подумала: а что, если он не расскажет своему отцу обо мне? О том, что случайно нашел меня? О том, что виделся со мной?

Что, если это кольцо — не жест отчаяния, а первый шаг к свободе?

Я тут же отогнала эту мысль.

Свобода не начинается с колебаний. Она начинается с выбора.

А Йенсен уже выбрал.

Я бросила кольцо в ящик с пустыми склянками. Пусть лежит там — как напоминание: никогда не жди спасения от того, кто боится за себя больше, чем за тебя.

— Ты себе накручиваешь! — прошептала я вслух, будто пытаясь убедить не себя, а тень за спиной. — Зачем? Он же просто пришёл за каплями! Что он может сделать? Найти меня в этом переулке?

Но тревога не уходила. Она росла.

Как будто где-то за стеной уже стучали сапоги.

Мысли накручивали меня до нервного тика. Я уже знала, на что способен лорд Арвейн. И сейчас дело в Йенсене. Или он не рассказывает отцу. Или рассказывает.

Нет. Он расскажет отцу. Всё расскажет.

Не потому что злой. А потому что не выдержит. А отец… Отец не простит мне, что я вышла из-под его каблука. Он найдёт способ сломать меня — через закон, через позор, через голод. Лучше подготовиться. Пусть хоть что-то будет под контролем!

Я резко отпрянула от двери и обернулась к Марте:

— Марта… дай мне завтра немного денег. На краску. Белую. Я хочу вымыть стены и покрасить их. Сразу после уборки. Пока ещё не поздно.

Старуха сидела за прилавком, перебирая монеты, будто искала среди них ответ на вопрос: «Почему жизнь такая подлая?»

— Нет, — сказала она, не глядя на меня.

— Почему? — удивилась я. — Вчера ты сказала: «Попробуй заработать». Я заработала! У нас сегодня столько клиентов! Это рекорд! Скоро очередь будет…

И я мечтательно задумалась. Очередь… Как я мечтаю об очереди! Раньше она меня раздражала, но сейчас — это была цель!

Марта медленно подняла глаза. В них не было злобы. Была усталость. Глубокая, старая, как трещина в фундаменте.

— Потому что так было при Артуре, — сказала она тихо, осматривая стены и полки. — И так останется. Пока я жива. А вот помру — делай что хочешь!

Эта аптека — не магазин. Это… памятник. Грязный, вонючий, но наш. И всё кругом — это память!

Я понимала, что нехорошее предчувствие не покидает меня. Я остановилась, задумалась и…

— Марта… — я обернулась. — Давай завтра не будем работать. Пусть это будет санитарный день. Мы приберемся, приведем здесь всё в порядок.

— Чего? — фыркнула она.

— У нас тут грязи по щиколотку… И… — начала я, чувствуя, что предчувствие немного успокаивается, словно мысли об уборке его утешают.

— А деньги кто зарабатывать будет? — ворчливо спросила Марта.

— Просто поверь. Есть у меня нехорошее предчувствие! — вздохнула я, вспоминая удары тростью, позор и унижение.