Выброшенная жена для генерала дракона

Глава 13

Дверь распахнулась так резко, что колокольчик над ней звякнул, будто его ударили молотком.

На пороге стоял солидный, худощавый мужчина — высокий, в чёрном сюртуке с серебряной вышивкой по воротнику, с лицом, будто вырезанным из дуба после бури. Глаза — уставшие, но большие, как у филина. Он тяжело дышал, будто пробежал полгорода. За его спиной в переулке маячила карета без опознавательных знаков.

— Вы ещё не закрылись? — выдохнул он, не здороваясь. — Позвольте представиться: я дворецкий семьи Моравиа. И мне срочно нужно зелье от головной боли.

Я замерла. Моравиа. Фамилия, о которой шепчутся в высшем обществе. Генералы. Воины. Те, чьи имена гравируют на мечах и боятся произносить вслух. Все как один — красавцы, герцоги, драконы… А их богатство и влияние фактически безгранично!

— От головной боли? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал от внезапно накатившего волнения. — А как именно болит? Тупо? Пульсирует? С тошнотой? Не могли бы описать боль…

Дворецкий нахмурился, будто я спросила, с кем у него спит супруга. Хотя я даже не знала, женат он или нет!

— Не у меня, — коротко ответил он. — У моего господина. Генерала Асгарата Моравиа. После ранения в последней битве… Боли не проходят. Магические. Ни одно зелье не помогает. Ни у целителей, ни у алхимиков из Верхнего квартала.

Я кивнула. Магические боли. Значит, не просто мигрень. Значит, в теле застряла чужая магия — как осколок, который не вынуть. Я такого не лечила. Но… Я делала обычное зелье по точной дозировке покойного Артура, с учётом баланса трав, а не «на удачу». Возможно, именно этого и не хватало другим?

Пару секунд я сомневалась. Но потом решила попробовать! А вдруг поможет? Тогда у нас появится постоянный клиент!

— У меня осталось одно, — сказала я и достала последний пузырёк — тот самый, что варила утром. Прозрачный, с золотистым отливом. — С вас пять лорноров.

Дворецкий моргнул.

— Сколько? Пять? — переспросил он, будто я предложила ему монету за королевский трон. — Вы шутите? В Верхнем квартале за такое просят пятьдесят!

— Здесь не Верхний квартал, — ответила я спокойно. — Здесь — аптека. А не рынок для тех, кто считает, что здоровьем можно торговать. Пять лорноров — чтобы каждый мог себе позволить не страдать от боли.

О, как я загнула. Прямо почувствовала, как над головой появился сияющий нимб.

Дворецкий посмотрел на меня. Долго. Впервые за день я почувствовала: меня увидели. Не как девку в лавандовом платье, не как «помощницу старой ведьмы», а как того, кто знает.

— Оно… хорошее? — спросил он тише, рассматривая флакон.

— Да, — сказала я, глядя прямо в глаза. — Я сама его делала. Всё строго по рецептуре!

Он кивнул, положил на прилавок десять блестящих монет, взял пузырёк — осторожно, как святыню — и исчез в ночи, будто его и не было. Я хотела сказать, что это много, но Марта остановила меня, сгребая деньги в заляпанный фартук.

— Не вздумай! — проворчала она. — Ишь, сдачу давать! Сдачу будешь давать в темном переулке, а у нас для богатых сдачи нет!

Я вздохнула, видя, как старая аптекарша удивленно смотрит на меня, словно не веря в произошедшее.

— Сам генерал Моравиа! — воскликнула Марта, вздыхая. — Купил у нас! Как в старые добрые времена! Когда Артур был жив, и сюда ездило много знатных людей!

Я улыбнулась. Впервые за долгое время — без горечи.

— Это благодаря указателю, — сказала я. — Люди просто не знали, что мы здесь. Или забыли! Так, я могу рассчитывать на краску? Чтобы здесь всё стало белым и красивым! Чтобы аристократы входили сюда не только в момент, когда совсем приспичило, а всегда!

«И вообще, я думаю перейти на круглосуточный режим! Лучше на ночной пока что!», — задумалась я.

А что? Отличная мысль! Все аптеки работают днем. Но болеть может и ночью? Тем более, что большая часть аристократов живут по ночному графику. И если уже мы ориентируемся на клиентов побогаче, то должны подстраиваться под них!

— Не знаю, — хмыкнула Марта, глядя на меня с новым блеском в глазах. — Я подумаю!

Я понимала, что ей ужасно не хочется ничего менять. Что она уже привыкла к старому дереву, старой грязи, к своему фартуку. И это будет, пожалуй, самым тяжелым для нее. Ведь всё вокруг напоминает о ее муже.

«Да! Даже пыль на полках!», — согласилась я, видя серую пыль. — «Она в первую очередь!».

Я уже хотела завести разговор про пыль и грязь, но дверь снова открылась. Только сейчас я осознала, что забыла ее запереть!

И в дверном проеме появился он.

Йенсен.