Выброшенная жена для генерала дракона

Глава 41

Ас вошёл без стука.

Точно так же, как тогда лорд Арвейн в первую брачную ночь.

И в тот же миг по коже прошла лёгкая изморозь страха.

Я не дрогнула. Но мозг уже отмечал сходства: та же выправка, тот же взгляд — не гневный, а оценочный, будто я не человек, а предмет, подлежащий проверке.

Тот же холод в голосе, за которым скрывается привычка повелевать.

— Как вас зовут? — спросил он, остановившись у двери.

— Эглантина, — ответила я чётко. Не шёпотом. Не как просьбу. А как заявление.

Он кивнул, достал из внутреннего кармана несколько листов пергамента и пробежал глазами. Движения — точные, без спешки. Как у судьи, уже вынесшего приговор.

— Я потрудился проверить, состоите ли вы в Гильдии аптекарей.

Итак… — он поднял глаза. — Аптека по адресу «Переулок Рабочих, дом 8» принадлежит Марте Сказард, вдове Артура Сказарда. Ей семьдесят два года.

Он сделал паузу, глядя на меня так, будто прикидывал: «Выглядишь ли ты на семьдесят два?»

— Наемных сотрудников в реестре нет. И в списках Гильдии ваше имя тоже отсутствует.

Я едва не осела.

Этот тон. Этот взгляд.

Я уже слышала это — не в словах, а в паузах между ними: «Ты — никто».

— И что это может значить? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— То, что вы не имеете права даже прикасаться к ингредиентам, — произнёс Ас, и в его глазах мелькнула сталь. — А уж тем более — варить зелья.

— То есть вы хотите сказать, — медленно проговорила я, — что талант, аккуратность и умение — всё это ерунда? Главное — состоять в какой-то гильдии?

— Значит, вы не имеете права готовить зелья, — настаивал он. — И то, что случилось, — ваша халатность.

Я сжала зубы. Вспомнила, как лорд Арвейн швырял мне письмо матери. Как требовал встать на колени. Как называл «долгом».

И вдруг поняла: этот человек — не злодей. Он просто продукт той же системы. Той же логики: «Бумага важнее жизни».

— А вы? — спросила я, глядя прямо в его ледяные глаза. — Вы состоите в Гильдии Поучающих Зануд?

Его бровь дёрнулась.

— Нет!

— Тогда вы точно не имеете права меня поучать, — парировала я. — Особенно если сами не знаете, что такое быть аптекарем!

Он замер.

На миг — всего на миг — маска дрогнула.

И я увидела не судью. Не генерала.

— Вот видите! Нет гильдии — нет прав! — заметила я, чувствуя, как победила врага его же оружием. — Так что можете оставить при себе ваши замечания.

Я тяжело дышала, глядя на него, как на врага.

— И какое вообще право вы имеете меня удерживать здесь? — вырвалось у меня, будто наконец прорвало плотину. — Если вы мне не доверяете, то можете поехать со мной! Самому! Своими глазами увидеть, что и как я делаю! Надела ли шапочку, чтобы волосы не сыпались? Подложила ли бумажку? Правильно ли я все взвесила!

Ас стоял у окна, спиной ко мне, как статуя из льда и стали. Его пальцы сжимали подоконник так, что костяшки побелели.

— Я не могу оставить чудовище одного! — произнёс он, не оборачиваясь. Голос — ровный, но с трещиной внутри, будто лёд уже начал ломаться.

— Всё вы можете! — фыркнула я, шагнув ближе. — Просто без него вы чувствуете себя пустотой! В клетке обязательно должен кто-то быть! Кто-то должен скрестись и проситься на волю! И вам без разницы — я или Гарт! Совершенно без разницы! Главное — не чувствовать себя пустым!

Слова повисли в воздухе, как осколки разбитого зеркала.

Ас медленно обернулся.

В его глазах — не гнев. Не холод.

А боль.

Глубокая, старая, та, что прячется под манжетами и мундиром, под честью и кодексом.

Эти слова ударили его как пощёчина.