Вперед в прошлое 10

Глава 9 Задача, в общем-то, проста…

Вернулся Василий Алексеевич не через обещанные десять минут, а спустя полчаса, насвистывающий по нос что-то залихватское. Наверное, дочери обрадовались ему, за стол усадили, напоили, накормили. Вот только время у нас было ограничено. Придется теперь скакать галопом по Европам, потому что бабушка нас ждет, и никто за стол не сядет, пока мы не вернемся.

В центре города снег не выпал, а просто обозначился: «Здесь был снег. Грязь чуть присыпал, а теперь пост сдаю, таю». Детишки высыпали из квартир и пытались лепить грязевика, играли в снежки. Знали бы они, что чуть выше в горах настоящая снежная сказка!

Василий уселся за руль, хвастаясь своей старшей дочерью, которая на слабо поступила на токаря и теперь единственная девушка в группе. Я представил эту девушку, которой нормально учиться с пэтэушниками, и передернул плечами. Мне неприятно просто мимо этого зверинца проходить. Следующей пришла мысль, что все мы — я, Боря, Наташка — странные. В нас с детства заложено понимание, как должно быть, только это понимание ломали, ломали и в той реальности выбили дурь из наших голов. В этой мы сохранили себя, и судьбы наши сложатся так, как правильно для нас, а не для кого-то.

Наташка так и лежала на заднем сиденье. Я посмотрел на нее: мотор зарычал, машина дернулась, и сестра тоже, распахнула глаза — похоже, она и правда спала.

— Вы меня домой отвезете? — попросила она. — Вы же на дачу поедете? Вот и выбросите меня по пути, возле дома.

Василий уточнил:

— Значит, сейчас — к Лёхе, потом — на дачу, так?

— Ната, а как же бабушкин день рождения? — спросил я. — Не пойдешь?

Мы медленно поехали в сторону рынка.

— Я поздравила ее. А быть с ними и терпеть их косые взгляды… — Сестра поморщилась, и я ее понимал.

Сейчас, наверное, только ее и обсуждают. Ну да ладно, дело ее, формальности соблюдены, наверное, она права. Бабушке гораздо важнее, чтобы про нее не забыл внук, которого она вырастила — Андрей.

Рынок сегодня не работал, лишь бомжи и алкаши искали, чем бы поживиться. Даже стоянка опустела, стоял только старая «Буханка» на спущенных колесах, которую торговцы использовали как склад. Миновав рынок, мы покатили мимо разрушенной церкви туда, где когда-то ютились сироты у бабы Марфы и деда Ивана, а потом явилась наследница, их дочь Алла.

Но на холм мы не поехали, а свернули во вторую линию частных домов, и не налево, а направо, покатили по асфальтированной дороге мимо разномастных заборов, остановились возле предпоследнего дома, окруженного высоким каменным забором, возле которого, чуть ли не уткнувшись в новенькие черные ворота, стоял тентованный «КАМАЗ» — тот самый, который куплен пятьдесят на пятьдесят с моим отчимом. А рядом на платформе — накрытый брезентом катер.

Интересно, как оформили «КАМАЗ» и на кого? Раньше этот вопрос меня не волновал, теперь, когда собрался брать отчима компаньоном, неплохо бы выяснить детали.

Алексеевич натянул бороду, пряча лицо, достал подарок и посигналил трижды. Басовито залаяла собака, охранявшая ментовские богатства. Наташка поднялась, с любопытством глядя на ворота, к которым направился Василий.

Калитка отворилась и, на пару секунд явив взору двухэтажный дом, иномарку во дворе, навстречу вышел лысеющий бесцветный человечек с оплывшим лицом, похожий на кого-то очень знакомого… Я принялся копаться в памяти своей и себя-взрослого. Светлые в тон коже волосенки, выпуклый лоб, лысый надбровный валик, глаза бледные, чуть навыкат, как у Карася, лицо оплывшее, подбородок, слившийся с шеей, как пеликаний зоб. Бурунов! Такой же, только более одутловатый.

— Дед Мороз! — потер руки он, спиной приваливаясь к калитке. — Наверное, мальчик Леша хорошо себя вел в прошлом году, раз ты приехал.

Голос у него был негромким, вкрадчивым. Они с Василием обнялись, отчим торжественно вручил приятелю сверток, и тот расплылся в улыбке. О чем они говорили, я не слышал. В конце концов вместо того, чтобы распрощаться, мужчины направились сперва к катеру под брезентом, потом — к машине отчима.

Леха впился в меня пронзительным немигающим взглядом, который не вязался с пьяной улыбочкой и розовыми щечками — аж мороз по спине пробежал, а потом к горлу подкатил ком тошноты, и завоняло падалью.

Мент поприветствовал меня, вскинув руку, открыл дверцу машины и сказал:

— Ты ж сын Ромы Мартынова? Тот, который летом отличился, нашел работорговцев? Павел, так? Я Алексей. — Он протянул руку для рукопожатия. — Мое уважение! Отец тобой гордится!

Борясь с тошнотой, пришлось пожимать его горячую влажную лапку с коротеньким пальцами-сардельками. Хотелось рвануть отсюда подальше. Судя по настороженному взгляду, я этому гнилушке тоже не понравился, он каким-то образом почуял исходящую от меня угрозу, а может, был с Костаки в деле и теперь мне очень благодарен.

Судя по воротам, иномарке во дворе и катеру, этот человек не бедствует, и зарабатывал, судя по его сути, он не на «КАМАЗе». А раз он гнилушка, значит, бизнес будущего отчима, связанный с этим грузовиком, под угрозой.

— Нам пора ехать, — сказал Василий, усаживаясь за руль.

— Да-а, у Деда Мороза трудная работа! — Леха потряс подаренным свертком, где что-то булькнуло. — Буду должен. Бывай!

Алексеевич завел мотор, и мы поехали в Николаевку. Как только удалились от гнилушки на десяток метров, стало легче дышать, и я невольно поправил ворот косухи, которую, не удержался, надел.

— Что с тобой? — обеспокоилась моим состоянием Наташка. — Ты знаешь этого человека?

— С чего ты взяла? — спросил я.

— Аж побледнел и напрягся, когда он подошел. Казалось, ты собираешься дать ему в рожу, а он — тебе.

— Впервые его вижу, — честно признался я и обратился к отчиму: — Василий Алексеевич, а как оформлен грузовик, и кто является его фактическим владельцем?

— Нотариально оформлен, — ответил он, топорща усы от важности. — Мы ходили к нотариусу и оформили машину пятьдесят на пятьдесят. Леша надежный, на него можно рассчитывать.

Хотелось ударить себя по лицу ладонью, я повторил:

— Кто является фактическим владельцем машины? Или у вас АОЗТ? Если так, кто генеральный директор?

— Шо за АОЗТ?

— Акционерное Общество Закрытого Типа. Я к тому, какие у вас гарантии, что он возместит вам вашу долю, если решит присвоить машину?

— Долговая расписка на десять тысяч рублей, — важно произнес он.

— Десять? Тысяч? Рублей? Десять баксов⁈ — воскликнул я.

Он мотнул головой.

— Не-е-е, в привязке к доллару на тот момент, а это было начало девяносто первого года. Короче, там хорошо долларов получается, больше, чем за полмашины. И вообще, не надо мне тут, я уверен в Лешке, как в самом себе, через столькое вместе прошли!

Второй фейспалм. Похоже, грузовика у Василия или уже нет, или скоро не станет. Угораздило же с гнилушкой связаться! В голове закрутились варианты решения проблемы: попытаться выкупить машину через третьих лиц… Ну а смысл, все равно вложенных денег не вернуть. Рискнуть и предложить выкупить «КАМАЗ» у мента? Вдруг и правда в нем что-то человеческое осталось? Или не рисковать и пользоваться машиной, пока можно? Вдруг мент встревожится, вернет десять тысяч задатка и пошлет Василия в пешее эротическое путешествие?

— В какой он должности? — вроде как сменил тему я, видя, что Алексеевич уперся и не хочет верить в свою вероятную скорую потерю. — В каком отделе работает?

— Борьба с наркотиками, капитан он.

Вон откуда денежки, когда остальные перебиваются с копейки на копейку. Взрослому я рассказывали, как примерно выживали менты младшего офицерского состава: если кто накосячил, прикрывали его за денежку. Этот же не прикрывает — в открытую крышует, а может, и сам при деле. Не будь он гнилушкой, я не делал бы таких выводов, но этот контингент на любое преступление способен.

Отец тоже капитан, но УБОПа. Выклюет ли глаз мент менту? В случае кидалова отец из вредности не будет нам помогать. Вот заеду к Лялиной, лучше у нее запрошу информацию об этом Алексее.

— Последний вопрос касаемо Алексея. Какая у него фамилия?

— Не лезь не в свое дело, — буркнул Василий, и я понял, что бесполезно расспрашивать.

Ничего, имени и должности достаточно, а еще я адрес примерно знаю. Город у нас небольшой, Лялиной не составит труда раскопать, что за жук этот Леша и чем он прославился.

Начать поздравления мы решили с самого дальнего пункта назначения — с моей дачи, чтобы не катать Наташку туда-сюда, пусть дома сидит. Как я и думал, снег до нашего поселка не дошел, закончился ровно на границе, где начинались виноградники. Наверное, именно поэтому на горе установлены радиотелескопы — у нас солнечных дней больше, чем в любом другом месте поблизости. Но обидно, что друзья снега не увидели, тут даже дождя не было.

Когда, высадив Наташку немного раньше, мы съехали на грунтовку, делящую дачный кооператив на две части, она изрядно пылила.

Для Лидии я заказал сапоги, никуда не годится, чтобы женщина в калошах ходила. Сиротам дед привез теплые спортивные костюмы, плюс Ване — машинку, Светке — куклу, Бузе — кроссовки. Ну и, конечно, по одинаковому пакетику сладостей.

Подъехав к знакомой калитке, Василий показал мне «класс», и я сполз на сиденье за торпеду — спрятался, а он постучал. Лидии не было долго, а потом она не хотела открывать, пришлось подавать голос и просить принять подарки. Только услышав меня, она поверила, что опасности нет, и Василий отправился поздравлять сирот. Вернулся он через несколько минут с самодельной открыткой для меня от Светы, журавликом оригами — от Вани и корявым истребителем от Бузи.

Впервые я по-настоящему ощутил себя родителем, которому дети на праздник подарили самоделки.

— Как Дед Мороз, я уполномочен доставить это Павлу, — улыбнулся он. — Кем тебе приходятся эти дети? Оля не говорила ни про каких дальних родственников.

— Они сиротки, я им помогаю, — честно ответил я. — Пытаюсь помочь Лидии, у которой нет подходящего жилья, их усыновить.

— Святое дело делаешь, — вздохнул Алексеевич, заводя мотор.

На выезде он услышал подозрительный шум, остановился, открыв капот, и я увидел на доске объявлений просьбу помочь найти… нашего Игоря! Причем телефонов для связи было два: один — директора интерната, второй — родителей пропавшего мальчика. Неужели директор связался с матерью, и она прискакала из Израиля искать сына? Было бы неплохо.

Еще одно новогоднее чудо: ребенок обретает семью! Или второй номер — просто обманка, чтобы Игорь не боялся звонить? Я сорвал объявление вместе с номерами. Пусть сам звонит, выясняет, что и почем, и решает, как быть. Отвезу ему товар, который заказал деду, а также подарок и заодно отдам это объявление. Надеюсь, оно станет лучшим новогодним подарком.

— Порядок? — спросил я у Василия.

— Порядок, — кивнул он, захлопывая капот, а мне подумалось, что его будто бы случайно остановили именно здесь, чтобы я увидел объявление.

Затем мы заехали к Лихолетовой — поздравлял ее Василий, хотелось, чтобы никто не понял, чья это инициатива. После — к Каретниковым. К Илье пошел Василий, а Игоря и Веру хотелось увидеть самолично. Особенно — Веру, ее ждал подарок, оставшийся еще с новогоднего вечера, куда она не пошла. Было и страшно, и трепетно. Вдруг у нее в гостях мужчина? Вдруг ее нет дома? Ведь если она одна, это очень и очень плохо для нее.

Мы переоделись. Алексеевич отдал мне красный мешок, посох и потер вспотевшее от бороды лицо.

— Иди, давай. Хочь отдохну.

Первым делом я поздравил знакомых старушек, сидящих у подъезда, что помогали отбивать подвал у армян — вручил им по конфете. Возле подъезда замер, думая, куда податься первым делом: к Вере или к Игорю. Выбрал Игоря, оставив сильные эмоции на закуску.

Подвал был открыт, оттуда доносились голоса, и я проорал басом:

— Дети мои, кто в Теремочке живет? Выходите за подарками!

Навстречу выбежал Ян — оказывается, он был здесь, играл в шахматы с Игорем, который встал из-за стола, шагнул навстречу.

— Ты хорошо себя вел, мальчик, — сыронизировал я — Игорь скривился.

— Хреново.

— Но вот тебе подарочек.

Я поставил посреди комнаты увесистую коробку — Игорь заулыбался, сообразив, кто прячется под личиной Деда Мороза.

Сняв бороду, я сказал:

— В машине еще две коробки товара. Но не это главное. Главное — вот.

Я протянул ему объявление о розыске. Лицо Игоря вытянулось, оттопыренные уши заалели, в глазах заблестели слезы. Он потряс листком и жалобно спросил:

— Это что?

— Может быть что угодно, — пожал плечами я. — Я бы поскорее позвонил. Вдруг директор сказал твоей матери, что ты пропал, и она прилетела тебя искать.

Теперь все лицо Игоря покраснело, он посмотрел на недоумевающего Яна и спросил дрогнувшим голосом:

— Можно позвонить от вас?

— Конечно! — подпрыгнул тот. — Идем! — И похвастался мне на ходу: — Мама и папа хотят делать мне глаз! Вести меня к врачу, прикинь! На неделе поедем!

— Здорово! — порадовался за него я.

Ян запер подвал, и мы втроем — два нормальных мальчишки и я в великоватом костюме Мороза — ломанулись к Каретниковым, но я остановился у подъезда, понимая, что сломаю интригу, если покажусь им на глаза, и попросил:

— Не говорите никому, даже Илье, что видели меня. Хочу, чтобы была тайна. А вы побыстрее спускайтесь, скажите мне, удалось ли дозвониться, и что выяснилось.

Пообещав это, друзья убежали, а я остался. По примеру Алексеевича вручил проходящему мимо малышу петушка на палочке, и малой умчался радостный, а я сел в «Волгу» — вдруг он целую ораву друзей приведет Деда потрошить?

— Поехали? — спросил Василий и потянулся к зажиганию, но я мотнул головой.

— Ждем.

Через три минуты из подъезда вышел Игорь, зашагал к машине. Я выскользнул из салона ему навстречу и увидел, как дрожат его губы.

— Это… это отец! Он вернулся, нашелся! — выпалил Игорь.

— Точно? — спросил я. — Вдруг это не отец, а бандиты, хотят ловить его на живца, на тебя то есть?

— Нет! Его голос, сто пудов! Ни с чьим его не спутаю. Спасибо тебе! — Игорь обнял меня. — Он в городе, в гостинице, говорит, что бандитов, которые нам угрожали, расстреляли, и опасности нет. Он уже едет сюда. Садится в такси, и тут! Это долго?

— Полчаса-двадцать минут, — сказал я задумчиво. — Прыгай в машину. Вдруг это опасно.

Василию я в двух словах рассказал, что происходит, и он тоже воспылал желанием помочь парню, подстраховать его, пока я буду поздравлять Веру. Я посмотрел на ее окна, выходящие во двор, и кровь затарабанила в висках.

Успокойся, герой-любовник, и делай, что должно.

Мысленно перекрестившись, я нацепил бороду, натянул шапку на брови, закинул мешок на спину и направился к ней. С каждым шагом двигаться было все труднее, будто я в самом деле влюблен и горю, пространство напоминало застывающий воск. Шаг, еще шаг. Несколько ступенек. Лестничная клетка. Дерматиновая дверь.

Подавив желание развернуться и бежать, я надавил на кнопку звонка и замер, ожидая услышать возню за дверью. Есть! Легкие шаги. Щелчок…

Вера Ивановна приоткрыла дверь, оставив ее на цепи, перечеркивающей ее дорогое сердцу лицо, запечатлевшее настороженность.

— С Новым Годом! С новым счастьем! — пробасил я, стукнув посохом, но Вера так и не открыла.

— Извините, но я никого не приглашала.

Из кухни донесся молодой мужской голос:

— Вера! Кто там?

Ощущение было, будто я летел, летел, и меня подстрелили. Жизнь поставили на паузу, и она понеслась галопом.

— Вера! Поздравляю с новым годом и желаю сладкой жизни, — по возможности бодро проговорил я, полез в мешок и достал оттуда пакетик для нее с кофе и конфетами.

— Это от кого? — недоверчиво спросила Вера.

«От того, кто вас так глупо любит», — вертелось на языке, но я сказал другое:

— Подарок от… от всех, кому вы дороги.

Поняв, что она, скорее всего, не откроет, я оставил пакетик у порога и зашагал прочь, испытывая разочарование. Нет, разочарование заточкой входило между ребер, не давая вздохнуть. Гадское время! Людей запугали настолько, что они боятся сказок. Почему-то теплилась надежда на то, что это родственник, другой ученик — кто угодно, но не кавалер. Но я давил эту подлую предательницу, заставляющую отрицать очевидное.