Вперед в прошлое 10

Глава 12 Как джинны

Как и планировали, утром, без десяти десять мы с Василием остановились в нескольких десятках метров от завода ЖБИ, обнесенного покосившимся бетонным забором. Кое-где виднелись светлые новые плиты — на местах, где недавний ураган повалил и разбил старые.

— Почему именно этот завод? — спросил Василий, тарабаня пальцами по рулю, он делал невозмутимый вид, но перед важной встречей у него дергался глаз.

— Начинать надо с небольшого. Если пойдет, и нарастим мощности, переключимся на монстров.

— На кошках бы ты лучше тренировался, — проворчал отчим. — Почему именно ЖБИ? Не АТП какое-нибудь, не цементный, не мясокомбинат?

Соврать? Правду сказать? Все равно про участок он знает. Когда я разверну бурную деятельность и начну строить дом, он все равно разнюхает.

— Стройматериалы для будущего дома, — признался я.

Алексеевич поперхнулся слюной и закашлялся.

— Какого дома?

— Дедова, — слукавил я. — Ну, на участке, который я купил.

— Ладно, допустим. — Он уставился на распахнутые ворота, откуда выехал бетоновоз. — Но ты говорил, шо на этом можно заработать. Кому оно все нафиг нужно сейчас? Плиты эти, бетон в таком объеме.

— Завод — лишь промежуточное звено, — повторил я. — Зарабатывать мы будем на продуктах.

— Не вижу связи, — возмутился Алексеевич, достал листок, на котором было написано, что говорить и в какой последовательности, хлопнул им по торпеде и сказал жалобно. — Зачем я в это ввязался? Где бетон и где продукты⁈ Да и не рановато ли строить дом, когда ни проекта нет, ни документов на участок?

— Так мы мгновенно все не провернем. Мне нужно убедиться, что это рабочая схема.

— Рабочая… — пробурчал отчим, завел мотор и поехал к воротам, решительно вскинув подбородок — он злился на себя за то, что пошел у меня на поводу, и теперь очень хотел доказать свою правоту: блажь се это, детские шалости. Парень решил поиграть в бизнесмена и заигрался.

Возле железной будки КПП, некогда синей, а теперь ржаво-облезлой, Василий притормозил, со скрипом опустил стекло, высунул голову, силясь рассмотреть охранника, но там никого не было.

Память прошлого одну за другой подсовывала картинки, как такие производства выглядят в будущем: охрана, шлагбаум, пропуск — мышь не просочится. А тут заходи, кто хочешь, бери, что хочешь… Хотя если возьмешь, далеко не унесешь.

Убедившись в отсутствии охраны, Василий поехал к двухэтажному зданию админкорпуса через заваленный образцами хоздвор. Я завертел головой, выискивая материалы, которые понадобятся. Вот плиты перекрытий, вон бетонные кольца для септика, а вон — керамзитные кирпичи. Отлично, есть все, что нужно. А вон и лестницы! Дом однозначно будет двухэтажным, чтобы всем места хватило. И дополнительные строения тоже планируются двухэтажные.

За машиной с лаем погналась свора из четырех дворняг, вмиг ставших пепельными от летящей из-под колес пыли. Как только мы припарковались, собаки потеряли к нам интерес и разбрелись.

Административный корпус навевал мысли об апокалипсисе и был таким же обшарпанным, как будка КПП, с двумя окнами на первом этаже, заколоченными фанерой, и не говорил — кричал, что предприятие переживает не лучшие времена. Распахнулась деревянная дверь, которая не менялась со времен постройки здания, вышли двое рабочих, покатили металлическую четырехколесную тележку.

Чуть дальше, возле забора, я увидел два самосвала и манипулятор, возле которого курил водитель.

Василий, почерневший от волнения, вцепился в спасательный круг руля и не спешил выходить из машины. Для успокоения нервной системы съел две конфеты, посмотрел на меня. Я отлично его понимал. То же самое я чувствовал, когда продавал ставриду, хотя это был взрослый я! И когда открыл первую дверь, чтобы предложить кофе. А уж как я боялся, когда искал Гоги Чиковани!

Отчим все сидел, и было ясно, что время работает против него. Он не успокоится, наоборот, чем больше будет тянуть, тем сильнее заведется. Простой водитель, он не привык разговаривать с начальниками на равных, для него они — небожители.

— Начальник завода — такой же человек, как мы, — попытался ободрить его я. — Вы не знаете, как его зовут?

Он дернул плечами, все так же держась за руль. Вот тебе на! Балагур Василий Алексеевич оказался тем еще социофобом.

— Идемте. — Я вышел из машины. — Один сходил бы, но никто меня всерьез не воспримет, потому мне нужны вы. Ну, если откажет, ничего ведь страшного не случится, правда?

Видимо, до отчима дошло, что это поведение ребенка, и он вышел из машины, отдернул серый пиджак — в его гардеробе был единственный брючный костюм — взял барсетку для солидности, и мы направились в админкорпус.

Здание напоминало общагу, где жил отец, только тут царила вонь сигарет, а не протухший аромат еды. Так же облупились крашеные стены, истерлись перила. Никаких указателей, где нам искать начальника (или директора?) не было, и мы наугад свернули в левое крыло, которое оказалось необжитым. Углы дверных проемов заросли паутиной, выпуклые части стеганых дерматиновых дверей покрылись пылью.

В правом крыле тоже было по три двери с каждой стороны, но коврики и таблички говорили, что тут есть люди. Табличка «Начальник смены», «Главный инженер», «Лаборатория». И все. Табличек достойны начальники и всякие главные, но они недостойны того, чтобы там были их имена.

— Наверху, — сказал я, и мы поднялись по лестнице, а потом двинулись вдоль рядка дверей с табличками.

Бухгалтерия. Приемная… Табличка на кабинете директора была не просто директорской — императорской, огромной, покрытой золотыми завитушками, как рама картины. «Завирюхин Виктор Иванович» — гласили кучерявые буквы.

— Геннадий Романович, — проговорил я и попытался представить человека, который так себя преподносит миру: розовощекого братка в малиновом пиджаке, с огромным пузом и пальцами, украшенными печатками. Вот только крутых тачек во дворе не наблюдалось: «Запорожец», «Москвич», «копейка».

Василий топтался у двери директора, теребил пуговицу на рукаве.

— Идемте, — сказал я. — Если не знаете, как ответить, отвечу я, а уж я смогу выкрутиться.

Василий уже руку поднял, чтобы постучать, но не решился, пришлось мне.

— Да! — крикнули сочным басом. — Входите.

«Только бы не гнилушка, — подумалось мне. — С такими дела вести нельзя».

Василий перекрестился, поправил пиджак, вскинул голову и вошел, громогласно говоря:

— Здравствуйте, Виктор Иванович.

Я вошел следом. Завирюхин оказался совершенно лысым пожилым человеком маленького роста, чем-то похожим на дрэка, но директор напоминал тролля, этот же был круглолицым, с непропорционально большой головой. В кабинете было бедненько: старый советский стол, древний стеллаж с книгами и папками, возле окна — фикус в кадке.

Однако сам директор лоснился и блестел. Единственное, в чем не ошибся — в малиновом пиджаке.

— Здравствуйте. — Директор прищурился, рассматривая нас, сел за стол и водрузил на нос очки. — Вы по какому вопросу?

— Меня зовут Василий Алексеевич Игнатенко. По какому вопросу… — Представился отчим и, забыв текст, стушевался, на выручку пришел я:

— Мы по поводу приобретения стройматериалов.

Слава богу, не гнилой! Дело будет!

Завирюхин сразу подался навстречу, лицо его разгладилось, он указал на стул и сказал:

— Присаживайтесь, пожалуйста. Вы кого представляете? Или у вас фирма? — Он остановил взгляд на мне. — И зачем тут мальчик?

— Это Павел. Сын. Учится, — пробубнил отчим, усаживаясь на стул напротив директора. — Пусть остается.

Как бы Василий ни нервничал, держался он уверенно, с достоинством, только пока говорил не очень связно.

— Ну, как знаете, пусть. — Завирюхин сплел пальцы и приготовился слушать.

Я сел на продавленный диванчик.

— Время сейчас сложное, — начал Василий издалека, как мы и планировали. — Вижу, что и у вас на складе полно товара. Сложно с реализацией?

Директор всплеснул руками, как будто хотел за голову схватиться, но передумал.

— Ой, не травите душу! Заключили договор на строительство многоэтажного жилого дома, все документы подписали, аванс выплатили… И стройку заморозили. А аванс — всего двадцать процентов!

Василий вздохнул и покачал головой.

— Вот же!

Видно было, что у Завирюхина наболело, и он с удовольствием выговаривался незнакомому человеку, который точно оценит масштаб катастрофы.

— И куда теперь это все? — продолжал изливать душу директор. — Винзавод рабочим платит вином, но это хоть встал на рынке — продал. А плиты перекрытий кому нужны? А лестницы? Смешно и грустно — желающим вместо зарплаты выдаем керамзитные блоки! Но это интересно только тем, у кого есть дача или дом.

«Нам, нам интересно!» — подумал я.

— Может, другим застройщикам продать со скидкой? — У отчима, видимо, от волнения, прорезалась коммерческая жилка, он даже «шокать» перестал, чтобы произвести впечатление.

— Ага, попробуйте! Они сотрудничают с заводом, что в Гальцево, — Он кивнул на север, туда, где этот завод расположен. — А у них свой карьер! И цемент свой, и щебень, потому и цены ниже! Если и найдетсяпокупатель, то очень нескоро. Третий месяц денег нет, половина сотрудников уволилась. Водителям разрешаю на выходные машины брать, калымить, иначе и они разбегутся. Мы на грани банкротства. — Его голос дрогнул. — Чтобы сохранить коллектив и хоть как-то рассчитаться, «опель» свой на продажу выставил!

Сказал он это тоном, каким говорят о гибели близких, и сделалось жаль этого маленького странного человека. Другой бы обанкротил завод, разогнал народ, скупил акции и правил в одно лицо, а этот о людях заботится. Совершенно искренне захотелось ему помочь, и я решил, что, даже если не получится у нас сотрудничества, куплю у него хоть что-то.

— Вы очень хороший руководитель, — словно прочел мои мысли Василий и стал приближаться к более предметному разговору. — Ни у кого денег нет, люди голодают! У меня семья большая, решил дом построить двухэтажный.

Завирюхин, который думал, что пришел крупный заказчик, которому он все сейчас продаст, поник, аж плечи опустились.

— Таксую, торгую, туда-сюда, — продолжил Василий топтать его надежду. — А деньги — как в бездну. Сыр — две тысячи за килограмм, это по-человечески? Только заработал, и уже нет ничего. Им вон, — он кивнул на меня, — только и успевай новые вещи покупать. Только купил — выросли. А их у меня трое, и все подростки.

Директор мгновенно потерял к нему интерес, его лицо стало похожим на сморщенный сухофрукт.

— Нам нужны стройматериалы. Лестница, блоки перекрытий, бетон, керамзитные блоки на дом… На два двухэтажных дома. У нас мало денег, но наверняка есть то, что нужно вам.

Завирюхин посмотрел на него мрачно и прорычал:

— Мне нужны деньги. Это критично. Остальное — нет. Что может быть нужно, когда производство на грани остановки? Мы не можем конкурировать с более крупными игроками!

Василий Алексеевич замер, будто кол проглотил, и вытаращил глаза — он привык, что если начальник недоволен, то это страшно.

— Топливо? — спросил я, вспоминая россказни Витали, как он скупал ворованные дизель и бензин по дешевке у работников бензоколонки и менял на товар, который его интересовал.

Наверняка как-то можно выйти на этих людей.

— Не морочьте мне голову! — обратился к Василию Завирюхин. — Хотите — покупайте. Не хотите — ничем не могу помочь. Типа я сам не догадался покупать соляру у водителей тепловозов! Но это не спасает.

— Продукты? — продолжал я. — Можно пока расплачиваться с рабочими сахаром, мукой, картошкой, консервами.

— А у вас есть? — сменил гнев на милость он, и Василий Алексеевич выдохнул.

— Есть, — сказал я, уже прикидывая, где это все можно достать.

Директор задумался и наконец выдал:

— А песок можете достать в промышленных масштабах? Не сейчас. На будущее интересуюсь.

Василий засомневался, и вместо него ответил я, воодушевившись тем, как сработал предложенный мной вариант ведения беседы.

— Можем конечно!

Отчим глянул с осуждением, но быстро вернул лицу невозмутимость, кивнул:

— Можем если не все, то многое. Как джинны.

Я мысленно ему поаплодировал.

— И каковы ваши предложения? — спросил Завирюхин уже заинтересованно.

— Пожалуйста, сформируйте запрос, под него будут и предложения, — снова взял слово я. — Наверняка много учреждений и предприятий, которые нуждаются и в вашей продукции.

Мы с отчимом поняли, что переговоры проходят успешно, и осмелели. Заряд нашей бодрости передался директору, который убежал консультироваться с бухгалтером, начальником производства и бог весть с кем еще.

Оставшись со мной наедине, отчим прошептал:

— Ты рехнулся? — И постучал себе по лбу. — Откуда ты знаешь, есть или нет? В смысле, то, шо ему нужно?

— Попытаемся найти. Не бывает, чтобы прямо все потребности были закрыты, тем более в наше время. Что-то да найдем. А если что-то не добудем, разведем руками — не получилось, что, в принципе, нормально и не постыдно. Мы ж заранее ничего подписывать не будем. Уже по факту проведем сделку.

Он уставился на меня, как на… не знаю даже, на кого так смотрят. На пришельца. На рептилоида… Нет — на говорящую собаку. Не в первый раз с таким сталкиваюсь.

— Много читал, — объяснил свою осведомленность я. — Выписал газету «Коммерсантъ». Сказал же, со мной не пропадете. — Я ему подмигнул. — Готовьте десять баксов!

Вернулся директор через полчаса со списком, составленным разным почерком — видимо, запросы от разных людей — припечатал его ладонью к столу.

— Вот для начала. Дальше видно будет.

Василий взял список, прочел его, пошевелил усами, кивнул и уронил:

— Разберемся.

— Напишите, пожалуйста, номер телефона для связи, — попросил я директора. — И подумайте, как все это провести, проконсультируйтесь с бухгалтером, она наверняка знает.

— Было приятно познакомиться, — он пожал руку Василию, посомневавшись — мне.

— Надеюсь, будет так же приятно работать, — сказал я.

На том и разошлись. Директор вышел провожать нас до машины, увиденной «Волгой» остался удовлетворен — у него все читалось на лице. Вот же проклятая привычка судить по одежке! Всегда есть ненулевая вероятность, что машина досталась ему в наследство, а не заработана честным трудом.

Когда наконец мы отъехали, отчим сказал как ни в чем не бывало:

— Приятный в общении человек. Осталось найти все по списку.

Я взял его и прочитал: «Мука — 54 мешка, сахар — 54 мешка. Песок — 60 тонн. Арматура…»

— Начнем с песка, — сказал я. — Где у нас карьер? Вроде в Юрьевке был.

Действовать надо было быстро, пока у отчима не угас запал.

— Да, прямо в деревне. Где-то пятьдесят километров отсюда, — ответил отчим. — А шо мы им предложим? Вдруг им не нужны бетонные изделия?

— Мы им предложим кое-что другое. Спасибо Виктору Ивановичу за подсказку.

Но главное другое. Главное, что достать это будет просто, потому что у меня там не просто знакомые — родственники.

Отчим так рвался к цели, что через сорок минут мы уже подъезжали к административному корпусу рудоуправления в Юрьевке. Двухэтажное здание выглядело так же печально, как админкорпус завода ЖБИ, с разницей, что не было выбитых стекол.

Те же прокуренные коридоры, облезлая краска на стенах, дерматиновые двери. Однако здесь кипела жизнь. На первом этаже нам встретилась круглая тетенька с папкой, похожая на миссис Клювдию из «Утиных историй», а на втором — пожилой лысеющий мужчина в свитере «BOSS».

Директорский кабинет находился тоже в правом крыле, это была последняя дверь, с разницей, что коридоры тут подлиннее. «Акопян А. Г.» — гласила табличка.

Теперь Василий постучал сами и, услышав женский голос, приглашающий войти, распахнул дверь.

Тут все было по-серьезному: прежде, чем попасть к директору, надо было пробиться через секретаршу — ярко накрашенную блондинку лет тридцати.

— Здравствуйте, — поприветствовал ее Василий. — Мы к директору.

— Арсен Георгиевич разговаривает. Подождите, пожалуйста. — Она кивнула на потертые кресла. — У вас договоренность на двенадцать?

— У нас срочное дело, — сделав встревоженное лицо, проговорил я. — Очень срочное по поводу закупки крупной партии песка.

— Так вам не к директору, — сказала она. — Этим занимается…

— Но, помимо этого, есть предложение, которое точно будет ему интересно, — продолжил Василий.

Молодец! Схватывает на лету!

Поможем национальному производителю! Не дадим обанкротиться Завирюхину!

Секретарша заглянула к начальнику и сделала приглашающий жест, мы вошли. В кабинете все было… по-армянски, дорого-богато: стулья-троны, картины в золоченых рамах, массивный стол. А вот директор на армянина был совершенно не похож: каштановые волосы с проседью, снежно-белая кожа, нос-пуговка и розовые щеки.

— Здравствуйте, Арсен Георгиевич! — поприветствовал его Василий и, правильно сообразив, что это занятой человек, которому не до болтовни, перешел к делу: — У нас деловое предложение долгосрочного сотрудничества. Нам нужен песок. Нужна ли вам соляра? Хорошее качество, цена ниже рынка.

Глаза-маслины директора заинтересованно блеснули.