Вор без имени

Глава 5 Деловое предложение

У стены ближайшего дома стояли трое парней.

Увидев их, я сразу напрягся.

Точно такие же бродяги, как те, что избили меня. Одежда — старая, латаная, с заплатами и явно не по размеру — у двоих велика, у одного чуть маловата. Простые матерчатые штаны, потёртые кожаные башмаки, рубахи, некогда наверняка белые, но сейчас — больше серые. У того, что окликнул меня и стоял чуть впереди, имелась ещё потёртая коричневая жилетка и платок, повязанный на голове на моряцкий манер.

Он явно был постарше — лет семнадцать, или около того. Приятное лицо с узким подбородком, пробивающаяся на нём бородка и тонкие усики, прямой нос. Внешность портил только шрам, вертикально пересекающий правый глаз от лба на щёку.

Парень был довольно крупным — мощного телосложения, вон, на предплечьях даже мышцы виднеются! А значит, ест нормально… Двое его приятелей помельче, похудее, и выглядят плюс-минус моими ровесниками.

На то, чтобы разглядеть их, у меня ушло меньше пары секунд. Я понял, что убежать не получится — просто не хватит сил. Драться — тоже не вариант. Сунуться обратно в церковь?

Ну… В крайнем случае, можно.

Однако в глазах и позах парней не читалось угрозы или превосходства — они были расслаблены и будто заинтересованы мной.

— Парниш, ты глухой? — поинтересовался один из мелких парней — вихрастый, с конопушками на носу.

— Дурак чтоле? — фыркнул крупный, выписав приятелю лёгкий подзатыльник, — Обернулся же на оклик. Сколько раз говорил — обращай внимание на детали! Внимательнее надо быть!

Главарь этой троицы вновь повернулся ко мне и открыто улыбнулся:

— Приблуда, ты не ссыкуй, мы не обидим.

Никакого лукавства в его голосе не было, но я всё же не спешил подходить — встал напротив входа в церковь, как вкопанный.

— Я не ссыкую. Опасаюсь. Чего хотели?

Крупный бродяга понимающе улыбнулся, махнул своим товарищам, чтобы они остались на месте, и подошёл сам. Без опаски, пружинистой походкой, выдающей уверенного в себе человека.

— Опасаться — это правильно, это тебе может жизнь сохранить, — покровительственно заметил он, и окинул меня взглядом с ног до головы, — Новенький тут.

Это был не вопрос — утверждение.

— Допустим.

— Слыхал я об одном тощем новеньком на районе, — снова улыбнулся парень, — Отделал вчера толстого очкарика из симории Кривоноса. Разбил очки и нос…

Я молчал, прекрасно понимая, о ком идёт речь.

— Не болтун, значица, — хмыкнул мой собеседник, — Эт хорошо, это правильно… Иные так трещать начинают, когда сыкуют, что сами потом путаются, чо наговорили.

— Я же сказал — я не ссыкую.

— Опасаешься, точняк, — хмыкнул парень, и вдруг протянул ладонь, — Я Рив. А за то, что не побоялся дать отпор тем ухарям — уважуха. Не каждый на такое способен.

Пару секунд я медлил, ожидая подляны — но просто не нашёл повода «съехать». Да и конфликт начинать не хотелось…

Поэтому крепко пожал протянутую ладонь. Она была мозолистой и грубой.

— Спасибо.

— Тебя-то как кликать?

— Я… Не помню.

— Это как? — удивился Рив.

— Вот так. Отшибло память. Не знаю, кто я.

Наверное, следовало соврать. Наверное, нужно было придумать хоть какое-то имя — ведь признаваться, что я почти ничего не помню, могло быть опасно. Но я просто не успел сориентироваться.

— Дамар'рак… — удивился Рив, — Тогда ничо удивительного, что ты попёрся к вульфарам… Не знал, что они могли тобой закусить? С позавчера везде объявления висят, чтобы к ним не совались.

Он указал мне за спину. Проследив за жестом, я увидел, что перед воротами ведущими во двор церкви висит какая-то бумажка. Я обратил на неё внимание когда пришёл сюда, но…

Буквы и слова на ней были мне незнакомы, я их и с первого-то раза не понял — так что не понял и сейчас.

— Говорю же — отшибло память.

— Дела, канеш… — почесал голову Рив, — Так ты чо, реально приблуда? Не знаешь, чо к чему, не знаешь где дом, и чем заниматься?

Мне не понравились его вопросы.

— А к чему спрашиваешь?

— Да приметил тебя ещё когда ты в церковь шёл, — ухмыльнулся парень, — А щас смотрю, и понимаю, что видок у тебя подойдёт прям точняк!

— Видок? — не понял я, внутренне подобравшись, — Для чего?

— Для делового предложения, — подмигнул Рив, — Тем более, раз ты по нулям везде. Во всех сферах жизни, как говорят книжники.

— Деловое предложение, значит?..

— Да ты не сы… Не опасайся, — Рив по-дружески приобнял меня за плечо, и повёл ко всё ещё трущимся у дома товарищам, — У нас своя симория. Дело налажено, но всё по мелочи больше, знаешь. А тут такая оказия, — он указал на мою руку.

— А что с ней?

— Так внимание привлекаешь, — шмыгнул носом вихрастый парнишка, — Самое то!

— Это Щелбан, — представил его Рив, — А вон тот молчун — Хрип.

— Здарова, — прохрипел тощий, чем-то похожий на птицу мальчуган. Оказавшись ближе, я понял — ему даже четырнадцати нет. Лет двенадцать, или около того. А хрипит он потому, что у него с горлом что-то случилось — вон какой толстый и жуткий шрам через всю шею!

Заметив мой пристальный взгляд, Хрип насупился и поднял воротник рубахи, скрыв увечье.

— Хрип у нас скромный. Зато ловкач каких мало! — хмыкнул Рив, доставая из поясной сумки чуть зачерствелую краюху хлеба. Он протянул её мне, — Будешь?

У меня при виде даже такого скромного угощения тут же потекли слюни. Я едва сдержался, чтобы не сграбастать её и не впиться в чёрствый хлеб зубами.

— Просто так?

— Просто так. Угощаю, слово «клыка». Вижу же, что жрать хочешь.

Клыка? Это что, название должности?

— Благодарю, — я взял краюху и, стараясь не показывать голод, откусил изрядный кусок, — Так что вы от меня хотите?

— Да всё просто. Ты со своей рукой внимание привлекаешь. В наших кварталах, у Старого порта, это не сильно хорошо — но в других частях района всё по другому будет. Там народ побогаче, пожалостливее, — спокойно начал объяснять Рив, — Пинка не всегда дадут, главное правильно жертву выбрать. Одного, другого отвлечёшь, разыграешь пару сцен, мол потерялся, тебя избили — и пока они жалом водят, мы тут как тут!

— Вот оно что…

— Ну а то! — улыбнулся «клык», — Мы своё дело делаем, подаём тебе знак, и ты тоже исчезаешь — толпы там такие же как здесь, а то и больше, затеряться легко. Да и сыграем кого, мол я твой брат, или наш Тур — он здоровый, сойдёт за взрослого.

Мне не то чтобы сильно нравилась эта идея. Воровать…

А если меня примут за сообщника? На рынке, меня приплели к той ублюдской банде запросто, хотя я даже не с ними был! А тут… Удирать потом через толпу со сломанной рукой?

Видимо, в моих глаза промелькнуло сомнение, потому что Рив снова улыбнулся.

— Да ты не переживай! Я и Тур будем тебя страховать, чтобы лапу не перебили снова! Утащим куда надо в случае чего, мы там все подворотни знаем! А Хрип и Щелбан — ловкие сквозняки, смотаются так, что только пыль встанет! Пока кипишь начнётся — о тебе и не вспомнят! А прибыль по чесноку поделим, каждому равная доля!

— Не жирно мальку равную долю со всеми? — подал голос привалившийся к стене Хрип.

— А ты у кого-то ещё руку сломанную видишь? — срезал его Рив, — А?

Хрип заткнулся, а я задумался.

— А зачем вам я и прям настоящий перелом? Чего бы просто не забинтовать руку и не прикинуться?

Щелбан ойкнул и отошёл на шаг, а Рив после моих слов слегка побледнел, и даже осенил себя жестом, прикоснувшись к сердцу и лбу двумя пальцами — но увидев мой удивлённый взгляд, быстро взял себя в руки.

— Феррак… Ну ты точно без памяти, приблуда, болтать такое!.. Ты это… Такое не говори. И не делай.

— Почему?

— Потому что Прилив на носу! А там… Те, кто придёт, могут и узнать о таких штуках… Подумают, что это твоё желание, привлечёт оно их, понял? И тогда реально руку сломают… Или чего похуже… Сделают.

Я из его сбивчивой речи не понял ничего — но спрашивать дальше не стал, чтобы не показаться ещё большим идиотом.

Что это за прилив такой, о котором все талдычат?.. Вода и вода…

— Ну что скажешь?

— Надо подумать.

Я не хотел торопиться с ответом — всё-таки мне предлагали поучаствовать в воровстве, да ещё и в банде. Если поймают — сломанная рука будет наименьшей из моих проблем…

Но парни поняли мою осторожность иначе.

— Да он цену себе набивает! — снова подал голос Хрип, и сплюнул под ноги.

— Точняк! — поддержал друга кучерявый Щелбан.

— Да не набиваю я ничего!

— Слушай, малёк, — Рив положил руку мне на плечо, — Я с тобой на равных говорю. Расклад выложил как есть, условия — честь по чести предлагаю. Для приблуды, которого на счётчик поставил Кривонос — это чистое золото. Не меньжуйся. Вижу же, что трудно тебе придётся. Да, не просто так — но ты нам, мы тебе. Если хочешь больше — звиняй, не соглашусь. Но что есть, могу поделиться. Место для ночлега. Жрачка — не со стола герцога, но уж точно лучше объедков из сточной канавы. Если согласишься, канеш.

— А не боишься против Кривоноса идти?

— Ты не местный, так что не буду злиться на такой вопрос… На первый раз, — пальцы Рива сжались на моём плече чуть сильнее, — Нельзя уличным говорить, что они кого-то боятся, понял? А чё до Кривоноса — так он давно меня задрал, будет приятно щёлкнуть его по носу. Раз у него ума не хватило разглядеть в тебе возможность.

Говорил Рив складно — но всё же я сомневался. Понятно, что он увидел во мне возможность получить «наживку» для своей банды — но… Меня до сих пор смущало всё происходящее, и кидаться в первую попавшуюся (и опасную!) авантюру мне не казалось разумным решением.

— Ты всё верно говоришь, — кивнул я, стараясь оставаться спокойным, — И предложение хорошее, торговаться я не собираюсь. Но мне надо подумать. До завтра, лады?

«Клык» пристально посмотрел на меня, отпустил плечо и кивнул.

— Лады. Завтра тут же, в полдень.

— Сдурел⁈ — возмутился Хрип, отлипая от стены и подскакивая к нам, — А ну приведёт стражу⁈ Побежит щас рассказывать, сдаст… Ай!

Получив подзатыльник, он отошёл на шаг.

— Цыц! — шикнул Рив, — Чего он расскажет? Болтовню простую? Мы не делали ничего! Да и не дурак он с виду, чтобы новых врагов себе наживать! Не надо ему ни с кем ссориться, оттого и просит время подумать! Чтобы прикинуть всё!

Словно убедив самого себя, он кивнул, повернулся ко мне и повторил:

— Завтра, тут же, в полдень. А если откажешься… Тогда бесплатный совет — лучше подыщи другой квартал или район для жизни. Без симории тебе тут придётся туго.

Вот ведь заладили! Сначала рыжая, теперь этот Рив! Будто я сам не понимаю!

— Ладно, — кивнул я, — Тогда и тебе бесплатный совет.

— А ну, удиви! — усмехнулся парень.

— Чтобы к увечному проявляли жалость в нормальном квартале — надо чтобы он выглядел нормально. Не оборванцем гулял, а в хорошей одежде.

Не знаю, что побудило меня сказать эти слова — но когда разворачивался и уходил я заметил во взгляде Рива озадаченность. И чуть большую заинтересованность, чем раньше.

До своего убежища я брёл уже в потёмках.

Город изменился — народу на улицах поуменьшилось, всюду зажглись фонари, из окон домов лился свет, из-за дверей доносились крики, смех и пение. Лоточники впопыхах пытались сплавить остатки дневного товара, и один из них, проносясь со своей тележкой мимо, не заметил, как с неё упал нанизанные на короткую деревянную шпажку кусочки подгорелого мяса.

Зато заметил я, и тут же завладел едой, пока она не попала кому-нибудь под ноги.

Ну… Хоть что-то.

Осторожно вскарабкавшись на чердак, я устроился у трубы и с остервенением набросился на мясо. Оно было жёстким, пахло странно — но для меня это была лучшая еда за всю жизнь — я ведь помнил только вкус чёрствого хлеба и яблока…

Стараясь жевать медленно и как следует, я думал обо всём случившемся.

Не хотелось становиться вором.

Тут даже не в том дело, что это нечестно — даже несмотря на потерю памяти я понимал, что воровство это плохо — а в том, что очень опасно.

Но с другой стороны… А что мне делать? Попрошайничать, пока рука сломана? В других кварталах может и сработает… Вот только я понятия не имел, какие тут где порядки… Сколько времени пройдёт прежде, чем я насшибаю мелочи — и сколько, прежде чем на меня обратит внимание какая-нибудь ватага «уличных», изобъёт и всё отберёт?

А на работу с такой рукой пока никуда не устроиться… Даже если бы кто-то меня куда-то и взял — что я умею делать?

Понятия не имею…

Может, это глупо — выбирать, кем быть, когда ты живёшь на продуваемом всеми ветрами чердаке, не знаешь, что будешь есть завтра (и будешь ли вообще?) и шарахаешься от стражи, и уличных банд. Или как там Рив их назвал — симории?

Угнетаемый этими мыслями, я устроился в углу, подальше от щелей в крыше, откуда дул холодный ветер, положив под голову мешок, набитый соломой.

Правая рука болела — тупо, но терпимо, куда меньше, чем раньше. И жар вроде ушёл… Хорошо, что я сходил к вульфарам…

Тишина стояла плотная, почти осязаемая. Только скрипело дерево, да где-то далеко плескалась вода в заливе. Я закрыл глаза, пытаясь уснуть.

И через какое-то время, уже сквозь дрёму, услышал скрежет.

Сначала подумал, что это крысы. Потом — что это просто звук старого здания, в котором трещит какая-то балка. Но звук был слишком… Громким и тяжёлым.

Как будто что-то огромное ползло по крыше…

Я раскрыл глаза, окончательно избавляясь от только-только подбирающегося сна — и в этот момент раздался хруст. Тонкие доски перекрытия треснули, посыпалась черепица, и на чердак свалилось что-то большое и чёрное.

Сердце затарабанило по рёбрам, как кулак о дверь, заставив меня вскочить. И в тот же миг в лунном свете, пробивающемся сквозь дыру в крыше, я увидел своего «ночного гостя».

Огромная птица, размером со здоровенную бочку! Чёрные перья словно покрыты ржавчиной, глаза — два масляных пятна, блестящие, хищные. Шея длинная, изогнутая, клюв кривой, как рыбацкий нож. Она сидела посреди чердака, и что-то клевала…

Точнее — остатки чего-то, что раньше могло быть… Нет, лучше об этом не думать.

Я подобрал лежащую рядом сумку с бинтами и слюной вульфаров и начал медленно пятиться. Только бы не шуметь. Только бы…

Доска под ногой предательски скрипнула.

Птица подняла голову.

Её глаза вспыхнули в лунном свете. Я застыл.

Она смотрела на меня, как на добычу.

Птица заклёкотала — звук вышел такой низкий, что я почувствовал, как он отдался вибрацией в зубах.

Я попятился, не осмеливаясь отводить взгляд. Моя здоровая рука нащупала прислонённый к трубе кусок дерева — может, осколок доски, может, часть ящика. Не важно.

Это всё, что у меня было.

И тут птица прыгнула.

Она со свистом пронеслась рядом, воздух свистнул — а я, неуклюже отмахнувшись, упал, стараясь не грохнуться на сломанную руку. Из-за этого движение получилось медленным — клюв твари выдернул у меня из руки доску, а когти полоснули спину.

Я закричал от боли — и почувствовал, как горячая кровь потекла по спине. Второй рывок — я еле успел пригнуться, и на этот раз тварь задела меня рядом с локтём.

Снова кровь…

Проклятье!

Я вскочил на ноги, пока здоровенная птица разворачивалась у дальней части чердака — тут для её манёвров было слишком мало места.

А у меня не было сил. Не было оружия. И не было времени…

И тогда я заметил то, на что не обращал внимания раньше — небольшую щель между балками, у стыка где крыша соединяется с полом чердака.

Птица бросилась вперёд одновременно со мной. Я рванул, перепрыгивая обломки ящиков — и растянулся на полу, занозив ладонь.

Ветер ударил по спине, и тварь пролетела мимо. Она снова заклокотала, а я заработал здоровым локтем и коленями, извиваясь, как червяк.

Метр, два…

В щель я выполз так быстро, как только смог — и оказался на покатой крыше. Вскрикнув, едва успел вытянуть за собой сумку, как тварь ударилась в крышу изнутри!

Во все стороны брызнула черепица.

Но птица застряла — тут было слишком узко из-за толстых балок, и их сломать тварь не смогла. Теперь только наружу торчала только её голова, щёлкая клювом в опасной близости от моего лица, и одна лапа, которая скребла по остаткам черепицы острыми как бритва когтями!

Птица завизжала.

А я так напугался, что сделал первое, что пришло в голову — со всей силы пнул по торчащим изнутри когтям.

Тварь завизжала ещё сильнее — и я, ощущая невероятную злость, пнул снова!

Раздался хруст. Здоровенный коготь, длиной чуть меньше моей ладони, сломался у самого основания, и упал на крышу. Из лапы твари брызнула кровь — зелёная, дымящаяся. Птица забилась, пытаясь вылезти, но щель была слишком узкой.

А через мгновение крылатая сволочь исчезла в темноте под крышей, оставив после себя лишь дымящиеся следы на древесине и черепице, и коготь, валяющийся рядом со мной…

Меня била крупная дрожь.

Надо убираться отсюда! В крыше есть крупная дыра, через которую это чудовище туда забралось!

Повинуясь какому-то инстинкту, я подхватил обломанный коготь, бросил его в сумку, перекинул лямку через плечо и перепрыгнул на соседнее здание, с плоской крышей. Обошёл её, постоянно косясь на своё бывшее убежище, отыскал лестницу, ведущую во внутренний двор — и тут же спустился.

Чердак больше не был безопасным местом…