Вор без имени

Глава 12 Прилив. Часть 1

Артанум окутали сумерки. Солнце провалилось за крыши, оставив после себя лишь багровые полосы на небе — словно кто-то порезал облака ножом и оставил их кровоточить.

Воздух на улицах загустел, пропитавшись запахом жареных каштанов, алкоголя и чего-то кислого — то ли испорченной рыбы, то ли мочи из переполненных сточных канав.

Я шёл, ощущая на спине тяжёлые взгляды стражников. Холодные и неудобные наручники звенели при каждом шаге, впиваясь в запястья. Хорошо хоть руки сковали не за спиной, а спереди — это давало мне хоть какой-то шанс.

— Двигайся реще, отброс! — рыкнул сзади коренастый стражник, ткнув в спину рукоятью меча.

Я поморщился и ускорил шаг, изображая покорность — но глаза метались по сторонам, выискивая выход из всей этой идиотской ситуации…

Мы шли через Воронье гнездо, углубляясь в переплетения каменных улиц. Тени сгущались, из переулков доносились пьяные крики, фонари скрипели на поднявшемся ветру. Где-то вдалеке завыла собака — долго, тоскливо, будто предчувствуя беду.

Мне это не понравилось…

— Где этот ваш проклятый склад? — спросил «нормальный» — Далеко до него ещё?

— Ещё пара кварталов… наверное, — пробормотал я, кивая в сторону узкой улочки.

Ложь.

К настоящему логову банды — развалюхе в Старом порту, я никого вести не собирался, по нескольким причинам.

Во-первых, потому что был уверен, что там никого не было — Рив не дурак, чтобы сидеть на месте после такого «дела». Уверен, симория уже законопатилась в какую-то нору и радостно делила награбленное.

Во-вторых, что куда важнее — оттуда не сбежишь. Вокруг открытые доки, широкая портовая зона, куча закрытых складов. Стоит рвануть в сторону — и страже не составит труда догнать меня. Или пристрелить — не зря же у каждого из шести конвоиров на поясе висит пистоль с колесцовым замком…

Не-ет, единственный шанс сбежать — завести этих олухов в переплетения улиц Вороньего гнезда, некоторые кварталы которого я успел неплохо изучить.

Там тесно, там люди, там спуски в канализацию, там тёмные проулки, незаметные переходы, тупики и связанные дворы…

Но пока, к сожалению, никакого шанса свалить не предоставилось.

Стражники шли практически вплотную ко мне — двое спереди, двое сзади, двое по бокам. Но что куда хуже, один из них — коренастый Свен — всё время крепко держал меня, вцепившись пальцами в ключицу, словно клещами!

Я решил проверить его бдительность — и замедлил шаг у лужи, притворившись, что споткнулся.

— Эй! — Свен вцепился в меня ещё крепче, — Под ноги смотри, крыса!

Проклятье…

Я шагал по скользким от грязи и рыбьей чешуи камням мостовой, чувствуя, как с каждым шагом наручники все глубже впиваются в запястья. Металл успел нагреться от тела, но теперь, с наступлением вечера, снова стал ледяным, будто сжимал мои кости тисками.

Хм… Странно, от чего бы это?

Свен по-прежнему не отпускал мое плечо, его пальцы впивались в мышцу так, что уже начинало неметь предплечье!

Однако теперь я видел, что он делает это не со зла — о нет, коренастый стражник выглядел… Настороженным и напуганным! Его глаза «бегали» из стороны в сторону, он прикусывал губу и постоянно хмурился, то и дело поглядывая на небо, которое стремительно затягивали тучи…

Узкие улочки Вороньего гнезда кишели тенями. Где-то впереди послышался пьяный спор, звон разбитой бутылки, потом женский смех, резкий и фальшивый. Из распахнутого окна второго этажа лился желтый свет и доносился запах жареной рыбы, смешанный с чем-то сладковато-гнилостным.

— Ну ты, крыса! — спустя десяток минут Свен наклонился и его дыхание, густо пропитанное луком и дешёвым вином, обдало мне лицо, — Ты чё, нас кругами водишь? Мы полгорода уже обошли, мразь!

— Нет-нет, господин с-сержант! — залепетал я, намеренно запинаясь и делая глаза круглыми от мнимого страха, — П-п-просто здесь все д-д-дома п-п-похожи, а в темноте…

— В темноте даже крыса свою нору найдет! — рявкнул Свен и дернул меня так, что плечо хрустнуло. Я едва удержался на ногах, — Веди быстрее!

— Уже недалеко, господин сержант! — залепетал я, — Через квартал… За улицей Фонарщиков!

— Смотри, крыса… Если врёшь…

Он не продолжил — не было нужды, и так было понятно, что меня просто грохнут.

В этот момент я заметил то, что искал — узкую щель между двумя домами, почти незаметную в наступающих сумерках. За ней находился небольшой двор — «колодец» и спуск в канализацию.

Но долбаный Свен не отпускал меня ни на мгновение! А другие стражники по прежнему находились так близко, что я слышал их дыхание!

Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук слышен на всю улицу… В горле пересохло, а подмышки стали мокрыми от пота, несмотря на вечернюю прохладу. Я знал — водить этих олухов дольше уже не получится… Их доверие падало, настороженность росла, и если я не сбегу в ближайшее время — следующей нашей остановкой будет дно залива с привязанным к ногам грузом!

— Ну, отброс? Где твой долбаный склад? — один из стражников сплюнул мне под ноги. Его лицо в тусклом свете фонаря казалось вырезанным из старого дерева — всё в морщинах и неровностях, — Нам всю ночь с тобой гулять?

— Да щас, — прохрипел другой стражник, худощавый и лысый, — Капитан обурел вкрай… Отправил в бесполезный рейд накануне Прилива! Чую, приближается он… Надо возвращаться, сержант!

По спине пробежали мурашки, а в голове замелькали обрывки возможностей. Если вырваться из хватки Свена… Рвануть влево — и можно попробовать зацепиться наручниками за выступающий крюк у мясной лавки, подтянуться… Нет, слишком высоко.

Нырнуть между торопящимися лавочниками с тележками? Нет, за ними тупик… Прыгнуть в канал? В кандалах далеко не уплыву, подстрелят…

Внезапно «нормальный» сержант, самый молчаливый из стражников, идущий впереди, остановился. Его ноздри дрогнули, будто он учуял что-то.

— Что-то не так, — пробормотал он.

Ледяная волна прокатилась по спине. Я почувствовал, как пальцы Свена сжались еще сильнее.

— Я же говорил! — зарычал он, поворачивая меня к себе. Его лицо вдруг оказалось так близко, что я различал каждую пору на его носу, желтый налет на зубах, крошечную родинку под левым глазом, — Решил водить нас за нос, крыса⁈ Хочешь сдохнуть⁈ ХОЧЕШЬ СДОХНУТЬ⁈ Где на самом деле твоя шайка, мразь⁈ ГОВОРИ!

Я открыл рот, чтобы что-то ляпнуть, но в этот момент Свен ударил меня в живот, выбивая из лёгких весь воздух.

А в следующий миг раздался глухой удар, будто где-то далеко упало что-то огромное. Потом по улице прокатилась волна воздуха, которая заставила задрожать витрины лавок. Где-то с грохотом посыпалась черепица. В небе, между двух половинок луны, вспыхнуло зеленоватое сияние, осветившее улицу призрачным светом.

— Прилив… — прошептал один из стражников, и в его голосе слышалась неподдельная дрожь, — Дождались, мля…

Хватка Свена ослабла ровно на секунду — но мне хватило и этого. Я развернулся и впился зубами в руку стражника — тёплая медь крови заполнила рот, а его вопль оглушил меня.

Я рванулся вперед со всей силы, почувствовав, как кожа на плече рвется под ногтями Свена.

Наручники звякнули, а я уже летел к ближайшему проулку.

За спиной ревел Свен, а другой стражник орал:

— Держи его! Стреляй! Да стреляй ты, баран!

БАХ!

Пуля выбила каменную крошку, брызнувшую в лицо, но я уже нырнул в узкий проход, чувствуя, как кирпичные стены царапают плечи. Темнота поглотила меня, а следом донесся только яростный вопль Свена:

— Найдите его!

— Да хрен бы с ним! — рявкнул «нормальный», — Надо возвращаться, Прилив приближается!

Их голоса потерялись за спиной, а я бежал в лабиринте проулков, спотыкаясь о мусор, и чувствуя, как сердце готово вырваться из груди.

Наручники звенели при каждом шаге и неловком движении, впиваясь в запястья. Кровь из оцарапанного плеча стекала по руке, оставляя липкие тропинки на коже.

А воздух, меж тем, всё густел и густел с каждой секундой, наполняясь странным запахом — смесью гниющих водорослей и чего-то металлического, что щекотало ноздри и заставляло глаза слезиться.

То и дело на моем пути попадались люди — они метались, как испуганные тараканы. Худой старик в рваном плаще с визгом захлопнул ставни, едва завидев меня. Женщина с корзиной белья бросила свою ношу и рванула в переулок, оставив на мостовой разлетающиеся портки. Где-то вдалеке кричал ребенок — но этот звук резко оборвался, словно рот напуганного мальца заткнула чья-то рука…

— Закрывайтесь! Закрывайтесь! — орал чей-то хриплый голос, — Прилив идёт!

Мне вдруг стало страшно…

Небо почернело за считанные секунды. Тучи сгущались, кружась в странном танце, и сквозь них пробивалось мертвенное, зеленоватое сияние. Воздух дрожал, наполняясь статическим электричеством — волосы у меня встали дыбом, а наручники вдруг похолодели ещё сильнее, и обожгли кожу.

Я споткнулся о выбоину в мостовой, едва не грохнувшись лицом в грязь — но успел выставить скованные спереди руки.

Это меня затормозило, и в тот же миг рядом раздался странный звук — будто кто-то рвет мокрую ткань. Я заозирался и увидел, как стена соседнего дома… пульсирует! Камни на мгновение стали полупрозрачными, сквозь них проглянули какие-то жилки, и тут же все вернулось в норму.

— Феррак… — вырвалось у меня.

Нужно было прятаться. Сейчас же!

Я рванул вперед, прикидывая, где можно спрятаться. Пока я водил стражу за нос, мы оказались неподалёку от границы Вороньего гнезда и Мёртвого района. Дома здесь становились ниже, а улицы — уже.

Здесь уже почти не было людей — только редкие огоньки в окнах, которые один за другим гасли. В воздухе повис странный гул, будто кто-то провел смычком по натянутой струне длиной в весь город.

Убежище обнаружилось неожиданно — полуразрушенная мастерская, дверь которой висела на одной петле. Вывеска, некогда красовавшаяся над входом, теперь лежала в грязи, и я лишь мельком разглядел облупившиеся буквы: «Алхим…» — остальное было стёрто временем.

Я ворвался внутрь, споткнувшись о порог, и первым покрутил головой. Пусто, никого! Трясущимися руками я приладил дверь обратно так, чтобы она была плотно притворена, а затем подтащил к ней тяжеленный стол и подпёр.

И лишь после этого выдохнул.

Воздух здесь пах плесенью, пылью и чем-то кислым — будто когда-то здесь что-то пролили, да так и не отмыли. В слабом свете, пробивающемся через разбитое окно, я разглядел груды хлама: перевернутые столы, разбитые колбы, какие-то свитки, рассыпавшиеся в труху.

Окно! Проклятье!

К счастью, с внутренней стороны обнаружились едва живые ставни, так что я притворил их и связал ручки найденным тут же куском бечёвки.

Через пару мгновений снаружи грянул гром — не обычный раскат, а какой-то… неправильный. Будто кто-то разорвал небо пополам. Стены мастерской дрогнули, с потолка посыпалась штукатурка.

Я бросился в дальний угол, где темнел какой-то шкаф или ниша.

— Надеюсь, этого убежища будет достаточно…

Из последних сил я втиснулся в узкое пространство, прижав колени к груди.

Вскоре воздух снаружи загудел, как раскалённая струна, а где-то вдали, сквозь вой ветра, начали доноситься странные звуки — то ли скрежет металла, то ли чьи-то крики, искажённые до неузнаваемости…

Это продолжалось недолго — и очень скоро я с удивление понял, что слышу… Пение!

Прекрасный женский голос — неразборчивый из-за шума ветра, но достаточно сильный, чтобы чувствовать его красоту — напевал какую-то до боли знакомую мелодию…

И совсем недалеко!

Внутри меня словно что-то пробудилось. Что-то забытое, что-то… Родное… Я ощутил приятное чувство и мне страстно захотелось посмотреть на ту, кто поёт…

Какая-то часть моего сознания противилась этому — нет, не просто противилась! Она КРИЧАЛА о том, что не нужно этого делать, что стоит оставаться в безопасном углу и сидеть тихо…

Но вторая часть уговаривала меня глянуть — всего одним глазком… Ведь ничего плохого от этого не случится… Ведь я не буду выходить…

Я сам не понял, как оказался рядом с закрытым ставнями окном, чуть потянул створки на себя и выглянул в щель.

По улице, клубясь живыми волнами, перекатывался густой туман. В небе вспыхивали зелёные зарницы, освещая город на мгновения — и тогда я видел неясные очертания пустых переулков, содрогающихся ставен, мусор, кружащийся в странном танце.

А потом появилась она.

Старуха.

Тощая, сгорбленная, в лохмотьях, которые трепал ветер. Она шаркала босыми ногами по мостовой, озираясь по сторонам, и я видел, как её глаза — мутные, испуганные — мечутся в поисках укрытия.

— Кто-нибудь! — её голос был хриплым, надтреснутым, — Помогите! Помогите!

Никто не откликнулся.

И тогда неясное женское пение приблизилось… Быстро, рывком — словно невидимая певица разом преодолела пару десятков метров…

И из тумана вынырнула Тень.

Она отдалённо напоминала человека, сотканного из струек тьмы. Двигалась тень неестественно — не шагала, а стелилась, резко перемещаясь от одной стороны улицы к другой…

Я даже не успел понять, что происходит, как Тень рванула вперёд…

Пение усилилось, изменило тон — теперь оно стало не мягким и родным — а злым и жестоким… Яростным! Меня тут же «отпустило», и я вдруг осознал, что эта песня уже не удерживает меня у окна, но…

Оторвать взгляда от происходящего я был не в силах.

Тень врезалась в старуху — и кровь брызнула на стену дома напротив.

Чёрный и быстрый силуэт оторвал от несчастной кусок мяса — я увидел обнажённые рёбра, белёсые короткое мгновение, прежде чем их залила алая пена. Старуха упала на мостовую, захрипела, пытаясь отползти, но Тень…

Нырнула прямо в неё!

И тогда тело несчастной сломалось.

Кости затрещали, как сухие ветки. Позвоночник выгнулся дугой, рёбра разошлись в стороны, обнажая грудную клетку — а внутри… внутри что-то пульсировало.

Глаза старухи вспыхнули ярко-зелёным, как те огни в небе. Её челюсть выдвинулась вперёд, зубы стали длинными, острыми, капающими слюной и кровью. Конечности изогнулись в обратную сторону, пальцы скрючились в когти.

Она зарычала…

Я замер, чувствуя, как сердце колотится так сильно, что, кажется, его слышно даже сквозь грохот Прилива.

Надо аккуратно отойти от окна… Так, чтобы эта тварь меня не заметила… Надо отойти…

Тварь, которой стала старуха, резко метнулась в сторону на переломанных ногах, заставив меня вздрогнуть. Она укрылась за оставленной кем-то телегой и замерла, словно в ожидании…

И тут из тумана выбежал ещё один человек — молодой парень, крепкий, с кузнечным молотом в руках.

— Ба! — закричал он, озираясь, — Ба, где ты⁈

Он не видел тварь, стоящую в трёх шагах от него. Не знал, что его бабушки уже нет…

А она смотрела на него. Пристально, не мигая своими, светящимися мертвенно-зелёным светом глазами…

Я хотел закричать. Предупредить. Но горло сжалось, словно перехваченное невидимой рукой.

«Молчи!» — твердил я сам себе — «Молчи, идиот! Ты только сам подставишься!»

Эта мысль отчего-то заставила меня почувствовать вину — но ведь я даже не знал этого парня! Зато точно знал, что не готов жертвовать жизнью за него! Да что там — мы бы не справились с этим отродьем даже вдвоём! Так зачем погибать непонятно ради кого?..

Тварь бросилась вперёд.

Молодой парень даже не успел поднять молот — челюсти сомкнулись на его горле. Кровь хлынула фонтаном, и тварь принялась пожирать бедолагу, рыча и чавкая от удовольствия, вырывая из него куски плоти…

Я отпрянул от щели, споткнувшись в темноте.

И тут за моей спиной раздался клёкот.

Тот самый.

Знакомый.

Как в ту ночь на чердаке.

Я медленно повернул голову, и в горле мгновенно пересохло.

Под самой крышей, за небольшим окошком, затянутом каким-то рыбьим пузырём, виднелась чья-то тень… Мгновение — и удар здоровенной лапы вынес круглую раму вместе с частью деревянной стены!

Я вскрикнул и отскочил назад.

В проломе, куда мгновенно хлынул густой туман, появилась голова твари — и я мгновенно её узнал. На меня уставились два маслянисто-чёрных глаза, размером со сливу.

Тайкан.

С грохотом, продолжая разрушать прогнившие доски, он принялся забираться внутрь!

Но теперь он был ещё больше, чем раньше! Его перья, когда-то чёрные, как смоль, теперь отливали ржавым оттенком, будто покрытые запёкшейся кровью. А на лапе, там, где раньше был оторванный мной коготь…

Теперь торчал новый.

Длиннее, острее. А самый его кончик заменял кристалл, излучающий зловещее сине-зелёное свечение.

Камень силы!

Вот тебе и приметы, феррак… Рука выздоровела, а я всё-таки прикинулся, что она сломана — и всё, накликал беду!

А ведь Рив говорил, что так делать не стоит! Что это притянет неприятности! Не соврал, сволочь…

Но в голове тут же прозвучал грубый голос Тура:

«…По поверьям, если ты забрал часть твари, что Прилив изменил — она тебя больше не тронет. Никогда…»

@#$дабол сраный! А это тогда что⁈

Мысли пронеслись в голове за секунды — но тело было занято другим. Я рванул к двери, принялся оттаскивать в сторону стол.

Уж лучше попробовать сбежать в этом тумане, чем…

Услышав знакомый клёкот, я прыгнул в сторону — и едва успел увернуться! Деревянный стол разлетелся в щепки под ударом мощного клюва. В воздухе запахло гарью и чем-то кислым.

Тайкан, теперь перегораживающий путь к выходу, развернулся и наклонил голову, рассматривая меня. Камень на его когте вспыхнул ярче.

— Да чтоб тебя… — пробормотал я.

И тварь кинулась вперёд.

Я попробовал уклониться, рвануть к окну в последней попытке выбраться наружу — но куда там! Места в мастерской было мало, и тайкан одним взмахом крыла отбросил меня назад. Я врезался в полку со склянками, чувствуя, как осколки впиваются в спину.

Тварь приближалась.

Я схватил первую попавшуюся под руки вещь — обломок трубы — и швырнул в монстра.

Тайкан выставил вперёд лапу с камнем силы и перехватил её!

А затем сжал когти — и труба растеклась оплавленным металлом… Тайкан заклёкотал — победоносно, ликующе.

Насмешливо…

Я вскочил и бросился к пролому, надеясь перебраться через обломки стены — и тут мне в плечо вонзилось что-то острое.

Боль взорвала сознание. Я закричал, но собственный голос казался чужим, далёким. Опустив взгляд, я увидел, как из под ключицы торчит обагрённый кровью камень на когте твари. Он вспыхнул, и по моей руке побежали синие прожилки — они горели, будто под кожей текла раскалённая сталь.

Туман Прилива хлынул внутрь помещения сильнее, обволакивая нас. В нём что-то шевелилось.

Тайкан поднял меня над полом — и в этот момент мир взорвался белым светом.

Боль.

Только боль.

И ощущение, будто меня разрывают на на части.