Вор без имени

Глава 20 Рыбка в мутной воде

Над Трущобами сгущались сумерки.

Плот скользил по мутной, маслянистой воде, оставляя за собой небольшие расходящиеся волны. Я правил веслом, не задумываясь, сводя необходимые движения к минимуму.

Путь в особняк Баронессы был знаком мне уже хорошо, и я знал, где нужно пригнуться под низко свисающим канатом, где — оттолкнуться от полузатопленной колонны, а где обойти заросли ряски, чтобы не сесть на мель.

А всё почему? А всё потому, что время от времени мне приходилось быть гостем там, где не особо хочется — и сегодня как раз был такой день.

Иногда правительница Трущо требовала, чтобы её «теневые» являлись в особняк по первому зову. На казни, которые были уроком. На пиры, которые были проверкой лояльности. На обсуждения «дел» — где решалось, где в чужих районах в ближайшие недели можно воровать, а где пока не стоит появляться.

Или просто чтобы поглазеть на кровавые состязания на водяной арене — где в качестве бойцов сражались или приговорённые к смерти предатели, или жадные до славы придурки, обожающие кровь, а в мутной воде кружили голодные рыбы с игловидными зубами.

Не то, чтобы это было обязательно — «теневых» в Трущобах было куда больше, чем мог поместить особняк, но… Баронесса внимательно следила за тем, кто приходит на такие сборища, а кто нет.

И если кто-то слишком долго не появлялся… Сначала такие «теневые» лишались привилегий — наводок на «жирные» места, и всякого подобного. Затем на них начинали косо смотреть другие жители Трущоб. Отказывались торговать, делиться слухами…

А потом…

Поговаривали, что тех, кто долго пренебрегал приглашениями Баронессы на её «балы», она рано или поздно скармливала своим рыбам.

И она всегда знала, кто осмелился её проигнорировать!

Догадаться об этом было нетрудно и безо всяких слухов — в Трущобах у нашей «правительницы» была обширная сеть шпионов и стукачей. Маленькие «глазки» и «ушки» были везде: на торговых плотах, на крышах, в кабаках. Ни один чих не оставался незамеченным.

Я подозревал, что шпионы у Баронессы были не только в Трущобах.

Раздумывая над этим, я проплыл мимо трехэтажного дома с плоской крышей. Оттуда донёсся смех и запах жареной рыбы — семья местных рыбаков собралась вокруг дымящегося очага, с аппетитом уплетая улов. Двое мальчишек, заметив мой взгляд, тут же начали показывать друг на друга и что-то кричать.

Я вывернул из-за угла, увидел впереди, вдалеке, особняк Баронессы, и вздохнул.

Не нравились мне эти сборища… Я не любил шумную, вонючую толпу, запах перегара и пота, похабные шутки. Я вообще не любил общаться с людьми. Одиночество на крыше с разбитым стеклом и книгами было куда комфортнее любой пирушки.

Но оспаривать желания Баронессы я не торопился. Потому что мне это было невыгодно. Пока что находиться под её крылом было самым разумным решением.

Я оказался на большом участке открытой воды. Чуть впереди и справа два подростка на странной лодке, сколоченной из двух половинок бочки проверяли рыболовные сети. Они спорили о чём-то, их голоса звонко разносились над водой. Они не боялись — знали, что их отцы работают на Баронессу, а значит, они под защитой.

Вообще-то в этом был смысл.

Я видел, как Баронесса ведёт дела, и как относится к своим людям. У неё был «кнут» — но была и «булочка». Другие Бароны Артанума видели в своих «теневых» лишь расходный материал — дойных коров, которые должны приносить прибыль. А сдохнут — так на их место придут новые! Баронам было плевать на всех, кроме своих личных головорезов — гвардии, состоящей из «Глаз».

Да и то — не всегда!

Баронесса же была… другой. Да, она могла приказать растерзать человека за долг в пару золотых. Но она же и могла отправить своего личного лекаря к больному ребёнку какого-нибудь малозначимого «теневого», или выплатить чей-то долг другому Барону — просто так, не прося ничего взамен!

Ничего — кроме верности.

Пару раз я ловил себя на мысли, что она похожа не на жадного до денег правителя — а на боевого командира, который пытается объединить разрозненное отребье в некое подобие армии.

Или, если точнее — в общину.

Мой плот прошёл через ворота особняка. Двое «теневых» с кривыми ножами на поясах и арбалетах в руках лениво кивнули мне со стены, узнав. Я кивнул в ответ, направился к грубо сколоченному причалу и закрепил верёвку у сваи среди кучи других судёнышек.

Время быть гостем, эх…

Из-под арок особняка доносился приглушённый гул голосов — народ уже собрался, хотя со всех сторон то и дело подплывали новые лодки и плоты. У подножия широкой лестницы, являющейся входом, двое «теневых» перебрасывались на перевёрнутом ведре костяными игральными кубиками, лениво отсчитывая выигрыш медяками.

Их я знал по именам — именно они пришли за мной в тот день, когда я представился Баронессе.

Стылый, худой как жердь, с вечно насмешливым прищуром, первым меня заметил.

— О, Краб! Живёшь ещё? — хрипло бросил он, не отрываясь от игры.

— Пока везёт, — буркнул я в ответ, — Что сегодня? Опять казнь какого-нибудь недоумка?

— Куда лучше! — Бородач, могучий детина с лицом, изрытым оспинами, сгрёб выигрыш со стола, — Бои на воде! Участвуют добровольцы.

— Больные они, что ли? — покачал я головой, — Будто других способов заработать нет.

— Таких денег — нет! — наставительно заметил Стылый, — За пару часов — точно!

— Да не в деньгах дело! — крякнул Бородач, — А в кипящей крови! Некоторые не могут жить без чувства опасности, без лезвия у шеи, понял? Прёт их от этого!

Я поморщился.

Для меня эти бои было неприятным зрелищем: люди резали друг друга на шатких плотах, на специально сколоченных для этой цели разноуровневых платформах, иногда — в небольших лабиринтах с секретами вроде проваливающегося пола…

Но так или иначе, бойцы каждый раз оказывались в воде, в которой кружили голодные твари, приученные к запаху крови.

— Замечательно, — я постарался, чтобы в голосе не прозвучало ничего, кроме лёгкой скуки, — Пойду хоть пивом запью это представление.

Мне не хотелось смотреть на бессмысленное «мясо». Но в толпе надо было мелькнуть, отметиться — чтобы меня увидели.

Ссориться с Баронессой было нельзя.

К тому же, я высматривал в толпе одну конкретную рожу — рыжую, обветренную, с единственным чёрным зубом. Кастор, торговец рыбой и главный сплетник юга Трущоб. Мне нужно было выудить у него кое-какую информацию.

Я уже более-менее умел читать, но книги по магии всё ещё давались с трудом. Чтобы их понять как следует, требовалось слишком много других знаний. А в это время нужно было на что-то жить… Украденные у книжника деньги были не бесконечными — так что требовалось научиться зарабатывать их и без помощи магии. В симории Рива я узнал кое-что о воровском ремесле, но немногое — и собирался наверстать упущенное.

Например, научиться работать с железом в более приземлённом смысле — отмычкой. Полезно уметь тихо и аккуратно вскрывать замки — в отличие от грубого выламывания дверей магией, которая оставляла после себя шум, разруху и дикий «откат».

Пройдя под массивными каменными арками, я оказался в огромном затопленном дворе, сегодня превращённом в арену. На балконах и галереях двумя ярусами толпились «теневые». Они кричали, смеялись, заключали пари, передавали друг другу кружки и бутылки с дешёвым пойлом. Внизу, на тёмной воде, плавали несколько плотов разного размера, с приколоченными ящиками и стенками.

Вода вокруг них уже подрагивала от теней, скользящих под поверхностью…

Я держался у стены, медленно обходя «двор», иногда заглядывал в заполненные народом комнаты, где шла игра в карты или обсуждения каких-то дел, и внимательно вглядывался в толпу.

Наконец, у одной из дальних колонн, с кружкой в руке и самодовольной ухмылкой, обнаружился Кастор. Он что-то оживлённо рассказывал паре молодых людей — явно продавал очередную порцию сплетен, или какую-то наводку.

Вовремя он обнаружился! Поболтаю с ним сразу, посмотрю начало боя, сделаю вид, что мне интересно — а потом свалю.

Пробираясь сквозь разгорячённую толпу, я ловко уворачивался от размахивающих кружками людей, острых локтей и старался не наступить никому на ноги — за такое легко можно было получить в морду.

Воздух был густым от перегара, пота и царившего вокруг возбуждения. Кастор, юркий прохвост, на какое-то мгновение потерялся из виду, но тут его рыжая голова мелькнула у самого входа в один из боковых коридоров. Я сделал последний рывок, нырнув под руку здоровяка, спорящего о чём-то с соседом, и… замер.

В узком проходе, скрытом от основного зала тенью массивной колонны, стояли двое. Баронесса — острозубый эльф с парой десятков здоровенных Камней Силы на черепе!

Сердце мгновенно ухнуло в пятки, а в горле пересохло. Я инстинктивно отпрянул назад, прижимаясь к шершавой, влажной стене, стараясь слиться с ней. Камень Силы под ключицей дрогнул, но не тревожно, а скорее настороженно — будто прислушиваясь…

Эльф что-то говорил Баронессе — отсюда было не разобрать, что именно, но его мраморное лицо было бесстрастным, и слегка… Скучающим. Баронесса слушала, скрестив руки на груди, её металлическая маска блестела в полумраке. Камни в её почерневшей руке пульсировали тусклым, недовольным светом. Остальные «теневые» старательно делали вид, что рядом с ними никого нет — но тем не менее вокруг Баронессы и эльфа образовалось пустое место…

В следующий миг острозубый обернулся и скользнул взглядом по толпе, на секунду задержавшись на мне.

Я перестал дышать. Время растянулось в бесконечность. Я ждал… Не знаю, чего. Ухмылки, нахмуренного взгляда, узнавания, молнии, которая выжжет мне сердце!

Но взгляд остроухого скользнул дальше, и через мгновение вернулся к Баронессе.

Я только сейчас понял, что не дышал!

Этот острозубый не обратил на меня внимания… Значит, он и правда не видел меня в ту ночь в форте… Не видел на том складе в день Прилива… И мой камень, судя по всему, тоже не чувствовал!

С облегчением, от которого закружилась голова, я понял — я для него никто. Просто грязь из-под ногтей, обычный оборванец из Трущоб.

Через мгновение эльф кивнул Баронессе, и бесшумно растворился в тёмном проходе, словно его и не было.

А вот сама Баронесса пошла в мою сторону — другие теневые расступались перед ней, кланялись и улыбались.

Я шумно вдохнул воздух сквозь сжатые зубы. Хороший момент, чтобы засветиться перед правительницей Трущоб…

Баронесса оказалась рядом, и я отлип от стены, поклонился. Она заметила меня — её единственный видимый глаз светился лёгкой насмешкой.

— Госпожа Баронесса.

— Краб! — уголок её губ тронула улыбка, — Рада видеть тебя…

— И я вас.

— У тебя озадаченный вид.

Проклятье!

— Я просто… искал одного человека.

— Нашёл? — Баронесса снова улыбнулась.

— Он улизнул в одну из комнат.

— Кастор неуловим, да? Никогда не занимай ему денег.

Я даже не удивился, что она знает, кого именно я искал.

Баронесса медленно приблизилась ко мне, и чуть наклонилась.

— Как твои дела в целом, Краб?

— Всё в порядке, госпожа. Стараюсь не привлекать лишнего внимания.

— Разумно, — Она кивнула, и её взгляд стал изучающим, — А как успехи в обучении? Уже можешь прочесть вывеску над таверной?

Меня не удивило, что она знает и об этом.

Конечно, знает — старая Ваха, скорее всего, один из её шпионов. Я мысленно пообещал себе быть с ней поосторожнее.

— Болотная ведьма говорит, что у меня талант. Читаю предложения, даже целые страницы.

— Хорошо. Очень хорошо! — Баронесса одобрительно кивнула, и камни в её руке на мгновение вспыхнули чуть ярче, — Я рада, что ты занимаешься не только тем, что шаришь по чужим карманам. Полезные навыки — дороже золота в нашем мире. Не останавливайся.

Пользуясь случаем и лёгким, почти приятельским настроением Баронессы, я рискнул задать вопрос, который жёг мне язык.

— Госпожа… а этот… лысый эльф, с которым вы говорили — кто он? Странный он какой-то…

Единственный видимый глаз Баронессы сузился. Она резко сжала мою руку своими почерневшими пальцами, и её голос потерял всю игривость, став тихим и стальным.

— Во-первых, Краб, запомни раз и навсегда: этого чело… Кхм, этого эльфа не обсуждают. Он этого очень не любит. И не любит так сильно, что языки болтунов находят отрезанными — и в самых неожиданных местах. Понял?

Я сглотнул и поспешно кивнул, разыгрывая испуг. Хватка Баронессы ослабла, и она снова приняла свой обычный расслабленный вид.

— А во-вторых, — правительница Трущоб взяла меня под локоть — на этот раз мягко, здоровой рукой — и повела по галерее, — Я расскажу это только один раз. Потому что думаю, что тебе стоит знать, от кого держаться подальше. Так что слушай, и запоминай каждое слово. Понял?

— Понял.

— В Артануме этого эльфа зовут Зубоскал. Но там, откуда он родом, у него было другое имя. Ты слышал о Зелёном Крае? Лесное царство остроухих далеко на востоке… Насколько я знаю, Зубоскал родился и жил там примерно сто лет назад.

— Сто лет? — не удержавшись я перебил Баронессу.

— Хм, ты что, не знал? — удивилась она, рассеянно кивая одному из своих капитанов у нас на пути, — Удивительно, я думала, это всем известно… Эльфы живут гораздо дольше людей. Для них такой срок — как десяток лет для нас…

— Ого…

— Потрудись не перебивать меня дальше, Краб.

— Х-хорошо…

— Так о чём это я? Ах да! В общем, около сотни лет назад свои же сородичи изгнали Зубоскала из Зелёного края. Говорят, он баловался с камушками, — женщина постучала пальцами по своей почерневшей руке, — Да-да, с такими. Для его сородичей это высшее табу. Они считают Камни Силы грубыми, примитивными человеческими игрушками, понимаешь? Предпочитают свои древние, скучные ритуалы, идиоты… Потому и не могут одолеть Земной круг. А Зубоскал… Оказался умнее других остроухих. Он хотел силы — настоящей, быстрой, жгучей. И немного… Увлёкся.

Проходя мимо одной из шумных компаний, Баронесса выхватила у какого-то горлопана бутылку с вином, сделала большой глоток, и вернула бутылку довольному «теневому».

— Увлёкся, да… Постарайся не болтать об этом со своими дружками, Краб, ладно?

— Ладно.

У меня и друзей-то нет…

Баронесса вздохнула.

— Говорят, Зубоскал не просто баловался запретной магией. Он ставил опыты — на своих же. На живых эльфах. Вскрывал их, пытаясь понять, куда можно вживить камни силы, чтобы усилить их возможности. Оставлял их привязанными к деревьям, с развороченными грудными клетками, и наблюдал, сколько они продержатся, истекая кровью и энергией. Нашёл способ, знаешь ли… Ну, так сказать, экстрагировать силу из камня. Определил наилучшие точки вживления и комбинации элементов, дающих наибольшие силы… Процесс был, как ты понимаешь… грязный. И болезненный, со множеством отходов. В основном — из того, что раньше было эльфами.

У меня перед глазами встала картина, как остроухий распыляет орков в форте в кровавый фарш, и как взрывает головы людей на том складе во время Прилива…

Я почувствовал, как желудок сжался в комок.

— Его хотели казнить за такое, насколько я знаю — но Зубоскал бежал. Какое-то время он скитался — как мясником без своей лавки, ха! В Земной круг ему хода не было, сам понимаешь, так что он отправился в Княжества. Нанимался к разным князькам, выполнял для них грязную работу, собирал Камни Силы, изучал магию. И вот, при дворе одного такого… ох, не знаю, насколько правдива эта история, но это шедевр! В общем, Зубоскал прибился к одному из князей, у которого была дочь… — Баронесса многозначительно подняла бровь, — И дочь эта имела весьма… специфический вкус в плане партнёров. Понимаешь, о чём я?

Я чуть покраснел. В Трущобах (да и во всём Артануме) этой теме уделяли очень много времени, так что не знать о том, что происходит между мужчиной и женщиной, было просто невозможно.

— Понимаю.

— Как мило ты смущаешься… Хм, но знаешь, Краб, у людей бывают разные интересы. Иной раз странные, иной… Извращённые. В общем, дочка этого князя… Уж не знаю как до этого дошло, но её не интересовали… живые любовники. Её коллекцией были… хорошо сохранённые тела. То есть, их части. Части красивых юношей… В общем ты понял!

— Едва ли такое можно понять… — пробормотал я.

Баронесса рассмеялась.

— Да, ты прав. Я предпочитаю более «обычные» развлечения, хм… Но речь не обо мне. В общем, поговаривают, что Зубоскал стал главным… Поставщиком этой больной на голову сучки. Говорят, он довёл искусство до совершенства — его… Кхм… Его «изделия» служили княжне месяцами! Но однажды всё пошло наперекосяк.

— И как такое могло произойти? — не удержался я от колкого вопроса.

Баронесса снова хохотнула, и мы зашли в одну из комнат, где «теневые» играли в карты. Женщина встала у стены, наблюдая за игрой, и продолжила:

— Зубоскал и молодая княжна выбрали не ту цель. Молодого красавчика, который втайне путешествовал по Княжествам и был сыном одного из тогдашних Князей. Тот узнал, что его наследник стал… экспонатом. Разгневался, объявил войну соседу, приютившему Зубоскала. Больную на голову княжну убили в той резне, как и её отца, а Зубоскала поймали и устроили ему… показательную расправу.

Я сглотнул подступивший к горлу комок.

Несложно догадаться, как именно наказали эльфа…

— Как у них получилось его одолеть?

— У Зубоскала тогда ещё не было столько Камней Силы, — Баронесса пожала плечами, — А в Княжествах всегда хватало сильных «чешуйчатых».

— Но он выжил.

— Выжил. Истекая кровью, гноем и злобой, сбежал и оттуда. Болтался пару десятков лет в пустошах, а затем добрался до Артанума, лет пятьдесят назад. Начал тут с самого низа — палачом у одного давно сгнившего Барона в Старом Порту. Говорят, сильно преуспел в этом. Потом поднялся повыше и стал «глазом» у Барона Элиона, где его таланты оценили по достоинству. А лет десять назад совершил ещё один, последний прыжок — вцепился в рясу одного из Мастеров Совета. Тайного мастера, если тебе интересно — который отвечает за пытки, шпионов и исчезновения.

Я переваривал услышанное, чувствуя, как в животе собирается ледяная тяжесть.

Мне сразу показалось, что этот Зубоскал — серьёзный хрен. Но чтоб настолько… «Серьёзный» — это было слишком мягко сказано! Он был древним, ходячим кошмаром, воплощением самой изощрённой жестокости!

Интересно, раз он трётся в Артануме уже полвека — как так получилось, что он сам не стал Бароном?

Не захотел — или причина в чём-то другом?

— Если позволите вопрос, госпожа…

— Говори.

— Что такая важная птица… что он тут делал?

Мы как раз закончили обходить внутренний двор по галереям периметра, и подошли к импровизированной ложе Баронессы — балкону, нависающему над водой, заполенных грудой ящиков, накрытых коврами, и с троном из обломков, откуда открывася лучший вид на арену.

Баронесса отпустила мою руку и с лёгкой гримасой раздражения покачала головой.

— Я и сама — важная птица, Краб, не забывай!

— Простите госпожа.

— Прощаю, — женщина потрепала меня по плечу, — Не забивай голову играми взрослых, Краб. Тебе это ни к чему. И уж точно тебе не стоит опасаться, что острозубый внезапно заинтересуется тобой. Его добыча покрупнее — опасные беглецы из Княжеств, маги-отступники, насолившие кому-то в Элионе, или шпионы из других государств. Не недавно появившиеся «сквозняки», которые только учатся читать по слогам.

Её слова должны были меня успокоить. Но почему-то они вызвали обратный эффект — прозвучали слишком уж снисходительно, попыткой отмахнуться…

Баронесса кивнула мне и сделала знак рукой, веля мне идти. Её здоровенный чернокожий слуга с горящим камнем Силы вместо глаза, всё это время неподвижно стоящий в тени, смерил меня оценивающим взглядом — и затворил двери на балкон.

Я пошёл обратно на галерею, и тут толпа взревела — бойцы начали спрыгивать на платформы водной арены.

Можно было смело уходить, но я ещё рассчитывал найти Кастора и…

И в этот момент мой взгляд, блуждающий по толпе на противоположной галерее, наткнулся на знакомое лицо.

Холодный ужас, куда более острый, чем при виде эльфа, пронзил меня молнией и заставил остановиться, замереть, как вкопанному.

Старик. Тот самый, из клетки в форте! Тот самый, что смерил меня взглядом на улице, когда я шёл с Ривом!

Морщинистое, измождённое лицо, спутанные космы, пронзительные чёрные глаза, изодранный плащ…

Он смотрел прямо на меня — и усмехался! Худые, почти высохшие губы растянулись в беззвучной, жуткой улыбке, а затем старик медленно поднял руку.

Указательный палец, кость обтянутая кожей, был направлен прямо в мою сторону.

Он замер на секунду, давая мне осознать этот жест. А затем провёл большим пальцем поперёк своего горла. Медленно, театрально — и с убийственной ясностью…