Часовой: Воин Ордена

Глава 26

Спустя некоторое время, для одних растянувшееся на вечность, для других пролетевшее быстрее вздоха, котлован был готов. Вырыт на нужную глубину, утрамбован и укреплен. Почти правильной круглой формы огромная яма, самим своим зловещим существованием обезображивающая эту многострадальную землю. Как будто ей и так не хватало скверны.

Впадина была лопнувшим нарывом, гнойной язвой, испоганившей некогда цветущий благодатный край. И у этой ямы было своё, особое предназначение. Она была создана для того, чтобы свершить определённое таинство. Чёрное колдовство, зарождение иной, чуждой всему живому и разумному жизни. Своеобразная колыбель греха и тьмы. Искусственно созданная, чтобы выпростать на свет нечто совершенно немыслимое… Несущее зло, смерть и разрушения.

Темнеющая в захлестнувшей Северные земли ночи яма ждала своего часа. Она, будто живая, притаилась, подобно изголодавшейся хищной твари. В ожидании корма. Гнусная дыра хотела есть. И ей была уготована особая пища. Мерзкая и богопротивная, под стать тем, кто создал эту впадину. Нечто, страшнее, нежели ведьмино пятно, жаждало крови. И плоти. И её ожидания были вознаграждены. Пришло время кормления.

Земле, чтобы она родила, нужен дождь. Вырытая отвратительными созданиями яма нуждалась в особой еде. И этой ночью она насытится досыта. До переполнения, до зловонной отрыжки. Её будут кормить, пока она не начнет захлёбываться. И это тоже было частью чудовищного богомерзкого плана, рождённого в головах существ, пришедших из иного мира.

Та ночь выдалась чистой, звёздной, озарённой лунным маревом. Впрочем, свет далёких звёзд и луны, попадая в огромный провал, тут же гас, словно его засасывало первородной чернотой. Так же черны были и зевы трех туннелей, прорытых в окрестных холмах и взирающих подобного трём бездонным глазам на впадину.

Туннели уходят в недра холмов и идут дальше… Путь их пролегает во тьме, под землёй. У всех трёх. Они идут, бегут, петляют, тянутся как гигантские нескончаемые змеи. Практически параллельно друг дружке. И все три ведут в самую глубь захваченных ведьмами территорий, туда, где нет места ничему светлому и хорошему, где участь любого человека горька и страшна. Каждый туннель проходит через странную круглую пещеру. Пол этих пещер выложен человеческими костями, в виде причудливого нечестивого рисунка-заклинания.

И в эту ночь каждая из этих трёх пещер внезапно озарилась мертвенным зеленоватым светом, пронизанным багровыми прожилками. Дьявольские костяные рисунки засветились, могучая сила, напитавшая их, пробудила спящие до времени заклинания и чудовищная волшба начала работать.

Туннели идут дальше, ещё дальше и теперь они пусты. Ничто в них больше не ждёт, лишь зародившиеся, невероятной силы магические вихри понеслись вглубь, под землю, готовые выполнить свое предназначение — схватить, засосать, впиться в то, что потом понесут в обратную сторону и выбросят в вырытую перед выходом из туннелей яму. Заклинания заработали, превратившись в колоссальные магические насосы.

Бушующие ураганы магической энергии неслись по прорытым в земных глубинах червоточинам, пока не достигли своей цели… Весь неблизкий путь они преодолели за совсем небольшое время. Туннели оканчивались в некогда цветущем и густонаселённом человеческом городе. Теперь в нём не было жизни людям.

И любой, кто удосужился бы в ту ночь увидеть то место, куда в итоге привели гигантские подземные ходы, в ужасе бы закричал. Сошёл с ума. Отказался бы поверить своим глазам. Вырвавшиеся на свободу магические вихри захватили уже давно приготовленный корм для ямы и, изменив направление, помчались с неменьшей скоростью обратно…

Невероятный гул, шум бурлящего потока, огромной приливной волны заполнил туннели, когда проклятая, осквернённая магическая энергия понесла по недрам червоточин десятки, сотни тонн источающей запахи железа, разложения, тлена и смерти потоки красно-бурой густой жидкости. Кровь и плоть. Смешанные воедино. Пища для притаившейся в земной тверди вырытой яме.

И когда спустя время ночной лес и холмы наполнились звуком приближающегося прибоя, отвратительная, разверстая в земле пасть уже была готова.

Из трёх туннелей водопадом хлынула вонючая, густая, омерзительная жидкость, тремя направляемыми чёрной магией потоками прямо в яму. Корм прибыл. Яма стала насыщаться.

Потоки красной, кажущейся в ночи чёрной жижи, все прибывали, оглашая окрестности шумом и плеском. Яма заполнялась. Казалось она всё же не настолько велика, чтобы вместить в себя столько. Но каким-то невероятным образом извергающаяся в неё жидкость никак не могла её заполнить до краёв. Словно эта дыра была бездонной…

Но всему суждено заканчиваться. Наконец иссякли и нечестивые извержения. Чёрные провалы туннелей снова опустели. Последние ручейки густой кровяной пищи стекали к краям наполнившейся почти до самых краёв ямы. Теперь вырытый провал напоминал застывшее, источающее омерзительную вонь, тёмное озеро. Яма насытилась. Она была довольна и готова отдать то, что от неё хотели. Она была готова зачать в себе новую жизнь и впоследствии разродиться.

А затем меж усыпавших поверхность холмов искривлённых сосен появились тёмные жуткие фигуры. Они замерли, стоя над окровавленными проёмами туннелей, и внимательно смотрели, как в котловане, заполненном кровавой жижей, отражается свет луны. О, эти существа отлично видели в темноте. Тьма была их домом.

Две высоченные костлявые фигуры, в чернённых кольчугах до пят и накинутых поверх брони монашеских сутанах, с низко надвинутыми клобуками, полностью скрывающими лица этих тварей. Когтистые пальцы, напоминающие звериные, сжимали изогнутые древки остро заточенных кос. Поводыри нечисти, хагеры. Они, словно почётный караул, замерли по обе стороны от третьей фигуры, выступившей из-за стволов деревьев.

Она была на порядок ниже, и на первый взгляд далеко не так зловеща и устрашающа. Но хагеры, казалось, опасались приближаться к ней больше, чем того требовала обстановка. Что может настолько сильно испугать хагера? Разве это возможно? Оказалось, что да.

Издалека, если не присматриваться, да принимая во внимание ночью мглу, могло показаться, что между долговязыми, облачёнными в монашеские балахоны тварями, замерла беззащитная, угловатая фигурка невысокой женщины. Несмотря на прохладу этой лунной ночи, одетой всего лишь в простое серое платье, скорее рубище… И настолько чужеродно и неестественно смотрелась эта женщина между молчаливо сжимающими древки кос хагерами, в эту мрачную, звенящую от напряжений иномирных магических энергий ночь, что любому, увидевшему это зрелище, стало бы не по себе. И он бы спросил — а кто эта незнакомка, кто эта женщина, как она вообще тут оказалась, что она делает в этой жуткой компании?

Но если бы была возможность подойти поближе, и как следует рассмотреть эту тщедушную субтильную женщину, взглянуть ей в глаза, внимательно изучить лицо, то все непроизнесённые вслух вопросы отпали бы сами собой. Ибо женщина эта несла на своём лице печать столь первозданного порока и разложения, что любой, только взглянув в него, закричал бы от ужаса.

Невысокая, босая, с худыми руками и ногами, выглядывающими из-под платья, она выглядела бедной несчастной простолюдинкой. Через платье выпирали острые лопатки, длинные, светлые даже во тьме, густые волосы в беспорядке падали на узкие плечи. Но стоило поднять взор на её лицо…

Бесстрастные, лишенные абсолютно любых эмоций черты. Широкие скулы, тонкие губы, прямой, с небольшой горбинкой нос. Ничем не примечательное лицо. Отрешённое, бесчеловечное, пустое. С оттенком вселенской тоски и полного безразличия ко всему живому. Лицо восковой куклы. Маска. Неживая, нечеловеческая, тусклая.

Но самым страшным в этом мёртвом лице были глаза. Глубоко запавшие, чуть раскосые. Горящие даже в ночи потусторонним жёлтым огнем, с узкими вертикальными зрачками. Глаза зверя, глаза ведьмы. И в этих страшных глазах плескалась абсолютное превосходство над всеми. Сила, которую сложно измерить. Презрение ко всему живому и космический холод.

Неспешным ленивым движением она расстегнула воротник платья и стащила его через голову. Ничуть не стесняясь открывшейся наготы и присутствия двух хагеров. Тем более, что они совершенно никак не отреагировали, когда сброшенное женщиной без возраста платье упало к её ногам. Сверкнув кошачьими глазами, их спутница негромко произнесла густым, шепчущим голосом:

— Станьте свидетелями нашего превосходства. Очередной победы в нашей войне. И запомните эту ночь, ибо она знаменует собой скорый конец сражениям. И закат Империи людей. Мы нанесём Константину такой удар, которого он не ожидает. И этот удар никто не сможет вынести. Мы уничтожим всех. Люди окончательно падут.

В её бесстрастном голосе, похожем на шептание тьмы, проскользнули торжествующие нотки. И видимо эта необычная демонстрация эмоций, заставила хагеров синхронно повернуть в сторону говорившей вытянутые головы, а когтистые лапы еще сильнее сжать черенки убийственных кос. Ведьма продолжала, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Мы долго этого ждали. И время пришло. Сейчас, этой прекрасной ночью, в ведьмин час. Жалкие колдуны людей, их бесполезные машины, Часовые…

Последнее слово она словно посмаковала, пропитав его огромным презрением. А её глаза, не отрываясь от огромного зловонного озера, наполненного густой смрадной жидкостью, разгорались всё сильнее, светясь в ночи, словно две огромные жёлтые плошки.

— Все падут. Никто не сможет бросить нам вызов. Мы отодвинем границу и будем двигать её до тех пор, пока всё вокруг не станет нашим. Сморите же и запоминайте сей час! И восторгайтесь замыслом Великого Ковена! И луна мне в том верная помощница!

Выкрикнув в глухой темноте последние слова, она легко, словно пушинка, прыгнула вниз, просто шагнув с навершия холма. Приземлилась десятью метрами ниже и, как ни в чём не бывало, прошагала к отражающей свет звёзд и луны, почти до краёв заполненной кровью яме. Хагеры молча провожали ее скрытыми клобуками взглядами.

Худощавая фигурка ведьмы была похожа на выточенную из слоновой кости статуэтку. Светлые волосы, в беспорядке падающие на плечи, внезапно зашевелились, словно перебираемые невидимым ветром. Она шагала вперед, гордо вскинув острый подбородок, отлично видя в темноте. Небольшая упругая грудь с затвердевшими крупными сосками, просвечивающие под туго натянутой кожей рёбра, плоский живот, заострённые коленки. Лицо женщины без возраста, тело подростка, глаза зверя, язык змеи, на миг высунувшийся изо рта и раздвоенным кончиком облизнувший тонкие сухие губы.

Она шла упругой, целеустремлённой походкой. И, возможно тому виной игра теней или набежавшая на луну туча, но на краткий миг показалось что шагающая ведьма отбрасывает сразу четыре тени. А ещё… с каждым шагом ее мраморный, слегка впалый живот как будто округлялся, наливаясь тяжестью и равномерно вздуваясь.

Но нет, туча убежала, луна щедро светила на землю и стало понятно, что увеличивающийся на глазах живот приближающейся к кровяному озеру ведьмы вовсе не оптический обман. Живот становился все больше и круглей, а поступь ведьмы все тяжелее. И вот к самому краю смердящего озера подошла женщина с огромным раздутым брюхом, словно находилась на последнем месяце беременности и вот-вот должна была родить. Ведьма тяжело дышала, но глаза её разгорались дьявольской радостью и триумфом.

В следующий миг ее живот испещрили багровые вздутые прожилки, под тонкой, натянувшийся как на барабане кожей что-то вспучивалось и перекатывалась, бурлило, будто жаждало вырваться на свободу, явить себя этому испоганенному миру. И оно дождалось. Светловолосая ведьма замерла на краю кровавого озера. Яма застыла напротив, так же в нетерпеливом ожидании.

Ведьма вскинула вверх руки. На тонких длинных пальцах сверкнули хищные, подобного когтям стервятника загнутые ногти. Из тонкого горла вырвались гортанные нечеловеческие звуки, слова древнего языка, пришедшего из иного мира. Они звучали настолько чуждо и неправильно под этими звездами, что исключали саму мысль о том, что когда-то этот язык слышало хоть одно человеческое ухо. Не прекращая глухо и отрывисто выкрикивать непонятные никому из живущих на земле людей слова, ведьма одним неуловимым движением полоснула себя ногтями по животу, сверху вниз.

Живот изуродовала разошедшаяся отвратительная рана, будто острым тесаком рубанули по огромному спелому арбузу. Ведьма ухватилась за края раны и с отчётливым треском рванула плоть в разные стороны, расширяя разрез. Из её вспоротого живота хлынул мерзкий чёрный вонючий ихор, в котором что-то извивалось и шевелилось. Какие-то комки живой, бесформенной слизи. Вместе с потоком ихора вываливающиеся из утробы комья отвратительной жизни с громким бульканьем шлёпнулись в стоячую поверхность кровяного озера и тут же скрылись внизу.

Всё так же исступлённо дыша, ведьма аккуратно свела вместе края разрезанной плоти и нежно провела по животу открытой, ладонью. И следуя движением ее пятерни рана на глазах затягивалась, словно её и не было. Миг и опавший живот ведьмы вновь стал чистым, плоским и абсолютно целым. Она удовлетворено кивнула и, простерев обе руки к принявшему плоды её чрева озеру, что-то громко и повелительно прокричала. Её крик вознесся к звёздному небу, к серебристой луне и растворился в ночной мгле. А с пальцев сорвались ослепительно алые, режущие взор ветвистые молнии, и вонзились в центр кровавого озера. Поверхность ямы зашипела, пошла волнами, вверх взметнулись огромные пузыри и гейзеры. Но стоило молниям иссякнуть, как успокоилась и яма. Она была накормлена, оплодотворена и готова родить, когда придет время. А время это должно было наступить совсем скоро… На самом дне ямы, в самой гуще питательной кровавой каши уже начались необратимые процессы зарождения иной, противоестественной этому миру формы жизни.

Ведьма, посчитав свою миссию выполненной, слега улыбнулась, склонила голову и, развернувшись, быстро зашагала обратно к холмам, на вершине которых двумя немыми столбами застыли хагеры. Твари не сводили с приближающейся обнажённой женщины взглядов. Подойдя к туннелям, шлёпая по пропитавшейся кровью влажной жирной земле босыми ступнями, она одним стремительным грациозным прыжком взмыла вверх и приземлилась на то самое место, с которого так недавно прыгала вниз. Подобрав скинутое платье, быстро натянула через голову и отбросила на спину спутанные волосы.

Ведьма выглядела немного уставшей, но чрезвычайно довольной. Её нечеловеческие звериные глаза с вытянутыми чёрными зрачками удовлетворённо сощурились. Ещё раз бросив взгляд в сторону успокоившейся кровавой проплешины в осквернённой земле, она произнесла:

— Эта ночь станет особенной. О ней спустя время будут слагать сказания. И о ней будут помнить, как о Ведьмином часе, когда зародились Титаны.

Один из хагеров повернул к ведьме голову и впервые заговорил. Голос его более подходил внезапно получившему дар речи насекомому, но не разумному существу.

— Требуется ли охранять Яму, госпожа Рух?

Одна из верховных Ведьм Ковена, пришедшая в этот мир сто лет назад, не отрываясь от созерцания кровавой купели, чуть нахмурилась. Казалось, её озадачил вопрос хагера.

— Охранять? От кого? Кто дерзнет на нашей земле даже подойти к этому месту? Ааа… Ты говоришь о людях? Неужели ты думаешь, что эта жалкая горсточка никчёмных Часовых, что здесь побывали, смогли хоть что-то понять, увидев самую верхушку нашего великого замысла? Тогда ты чересчур высоко оцениваешь нашего врага. В любом случае больше они сюда не вернутся. Страх лучше любой стражи прогонит их отсюда. Не тревожься, время теперь работает исключительно на нас. А время людей на исходе.

Наступает пора наконец-то взять полную власть над этим миром.

Хагеры переглянулись. Никто в здравом уме не рискнул бы оспаривать слова одной из Верховных. Даже погонщики нечисти. И если она говорит, что дни людей сочтены, значит так оно и есть.

Ничто и никто в этом подлунном мире не спасёт их.

Час Ведьм пробил.

Конец второго тома!

Ссылка на следующий том: https://author.today/reader/501119/4718358