Часовой: Воин Ордена

Глава 21

— Наше скорое возвращение в Лютоград откладывается, — буркнул сержант Корнедуб, входя в общую каюту. Его слова встретили недоумённым молчанием.

Растолкав на одной из жёстких лавок соседних бойцов и усевшись, ветеран пояснил:

— Я только с капитанского мостика. Наша силовая установка на пределе. Мы так быстро неслись над проклятыми землями, что один из энергетических контуров вышел из строя. По крайней мере так сподобился пояснить корабельный механик. И теперь добро, если «Икар» будет развивать хотя бы половину от крейсерской скорости.

— Вечно ты испугать норовишь, сержант, — буркнул один из часовых, остролицый парень, с рано поредевшими волосами, из-за этого похожий на монаха. — Днём раньше, днём позже, какая теперь разница? Главное, что мы выбрались и теперь идём в своём небе.

И это было правдой. И пусть за иллюминаторами нашего разведывательного рейдера уже сгустилась холодная звёздная ночь, мы шли над территорией Северных земель, принадлежащих Империи. Здесь нам вряд ли что могло угрожать. И если согласно раним расчётам уже к утру мы должны были достичь стен Лютограда, то теперь… Вернёмся к вечеру? Да и бог с ним. Здесь я был вполне солидарен с остальными, собравшимися в этой просто обставленной, но довольно просторной и удобной каюте. Тут можно было и подремать, и умыться, да и просто посидеть, ни на что не отвлекаясь. Часовым тоже нужно иногда отдыхать. Тарх вон и тот выбрался из доспехов и растянулся на лежаке, негромко похрапывая.

— Вам бы лишь бездельничать, разгильдяи, — якобы сокрушаясь, покачал седовласой головой Корнедуб. — Ладно, капитан скомандовал полный отбой. Делать всё равно пока нечего. На вахте моряки корабля. К ним присоединяется Запашный. Да, да и не надо делать вид, что спишь, соколик. Или ты думаешь, что раз тебя звать, как нашего сиятельного Императора, то тебе будет выказано особое отношение?

Среди Часовых раздались дружеские смешки. Я сам неуверенно растянул губы. Должен сказать, что обстановка среди часовых Тринадцатой стражи мне нравилась. Чем-то они отличались от остальных. Вели себя по-другому. Общались. Разговаривали. И на меня никто не смотрел как на прокажённого. Вот и Константин, до того успешно сидевший в уголке и не привлекающий ничьего внимания, с досадой раскрыл глаза и проворчал:

— Такой сон перебил, сержант, такой сон…

— С бабами хоть? — деловито уточнил Корнедуб.

— А-то с кем ещё? Одна из них на дочку градоначальника похожа была!

— Ну вот иди на обзорную палубу и дорасскажешь, чем сон закончился, остальным, — усмехнулся в усы Корнедуб, вновь вызвав дружный хохот.

Повернувшись ко мне, сержант наставительно сказал:

— А ты, Бестужев, дуй на поклон к капитану. Тебе покой ещё не скоро приснится!

Опять? Я едва не застонал. Как бы моё излишнее рвение постигать и учиться мне боком выходить не начало. Кречету-то что… Он, судя по всему, вообще не устаёт. Не человек, а машина. Хотелось бы поглядеть на него в полном боевом облачении Часового! Думаю, тут даже хагерам в схватке с ним пришлось бы несладко.

Меня проводили сочувственными взглядами. Надеюсь, скоро вернусь и смогу спокойно покемарить до утра. Не то чтобы нам особо заняться было нечем на всём пути назад, но как истинный прирождённый солдат я уже понял одну старую прописную истину — любую свободную минутку уделяй для отдыха. Кто знает, при нашей-то службе, когда удастся нормально поспать в следующий раз.

Пройдя через погруженную в сумрак палубу корабля, неспешно, в силу обстоятельств, плывущего через ночную тьму, я вновь оказался перед закрытыми дверьми каюты Ярослава Кречета. По соседству располагалось каюта непосредственно капитана «Икара» Афанасия Ланского. Хм, скоро будут знать этот рейдер как свою родную квартиру. Я постучал в правую дверь.

— Входи, — раздался приглушённый голос командующего.

Открыв дверь, я увидел капитана за его привычным местом. Он сидел за столом и при мягком свете керосиновой лампы изучал какие-то бумаги. Мы шли в безопасном небе и не было особенной надобности в маскировке. Но основные светильники корабля не горели сейчас по более прозаичной причине — мы теперь экономили энергию.

— Рядовой Бестужев по вашему приказанию прибыл, — доложился я.

Не поднимая головы, Кречет буркнул:

— Оставь эту чушь для показушных спектаклей и регулярной имперской армии, сынок. Садись.

Когда я присел к столу, он подвинул в мою сторону исписанный, как видно, его почерком лист бумаги.

— Читай. Не думай только, что я считаю тебя особо грамотным. Но ты должен знать не только как командовать. Но и как докладывать. А при необходимости и просить.

— Просить?

— Мне тебе что, дважды повторить? — рассердился Кречет. — Дерзок ты не по годам, Бестужев, ой, дерзок…

Я осторожно повернул листок и углубился в чтение.

Если вкратце, то капитан Кречет подготовил срочную депешу в главный штаб Ордена Часовых, в Столицу, Новоград. Предельно сжато, лаконично, но вместе с тем конкретно и по существу он обрисовал результаты нашего вылета на поражённые скверной земли, и то, чему свидетелями мы стали. Выразил обоснованные опасения и попросил на время, пока ситуация не прояснится или же не будет получено больше конкретных разведданных, усилить гарнизон Лютоградской Цитадели Часовых на сотню бойцов и десяток боевых магов.

— Толково написано? — передвинув по столу чернильницу, с непонятной усмешкой спросил Кречет.

— Толково-то толково, — осторожно сказал я, возвращая капитану бумагу. — Но…

— Но что? Что узрел твой намётанный соколиный взор? — немного устало съязвил командующий. — Учти, у меня в отличии от кулаков нервы не железные.

— Но боюсь, вас с этой писаниной пошлют куда подальше, — твёрдо ответил я. Хотел правды — получай! — Вот только особо дальше и идти некуда. За нами безлюдные пустоши.

Командир Тринадцатой Стражи, побагровев, разъярённым быком уставился на меня. Я же напрягся, ожидая очередной нахлобучки. Но внезапно горько расхохотавшись, Кречет невесело сказал:

— Ты прав, щегол. Даже приведи я дюжину свидетелей или собери кучу подписей под своей, мою петицию сначала засунут в долгий ящик, до планового, очередного рассмотрения на общем совете, а затем выбросят в урну, посчитав за очередную мою блажь. И главы Ордена покажут нам жирный кукиш с маслом.

— Вы не в первый раз их… Хм, достаёте? — догадался я.

— И видит господь, не последний. Но результат всегда один. Мы справляемся, и справляемся неплохо. В самом отвратном краю нашей огромной державы. Значит, большего нам и не нужно, раз обходимся своими силами. Чего на нас тратиться? А это… Мало ли что мы видели… Край чудовищ постоянно порождает новых чудовищ. Но перемирие длится уже сто лет. И так будет продолжаться ещё сотню.

Я настороженно смотрел на него. Огромный Часовой раздражённо водил пальцем по столу.

— Но вы так не думаете.

— Нет. И то, что накануне видели мы, всего лишь укрепляет меня в моих мыслях. Запомни, Бестужев, ещё при нашей с тобой совместной службе произойдёт что-то нехорошее.

— Но нам никто не поверит.

— Никто. В совете Ордена есть головастые мужики, бывшие вояки, что нюхали кишки, выпущенные из убитых ими монстров, те, кто видел, как убивают, и убивали сами. Но таких меньшинство.

— А вы сами что думаете? — я невольно наклонился вперёд. — После всего, что мы пережили в этом рейде?

Кречет сложил на могучей груди свои огромные руки. Недовольно глянул на меня.

— Моя позиция уже давно всем известна. А то, что я думаю, не должно выйти за пределы этой каюты, Бестужев. Я отправлю эту депешу в Столицу. Отправлю ещё, если понадобится. Но, боюсь, результат будет одним и тем же. Без по-настоящему весомых доказательств того, что нечисть готовит, возможно, самый масштабный прорыв через границу в районе Северных земель со времён Первой войны с Ведьмами, никто и не почешется.

Немного поразмыслив, я осторожно произнес.

— Если обратиться напрямую к тому же князю Рокоссовскому… Кажется, вы уважаете его. Что он из себя представляет? Вроде бы достойный человек.

Кречет тотчас метнул на меня острый настороженный взгляд.

— Князь является одним из Верховных командующих Ордена Часовых, входит в Совет, формально командует Корпусом Девятой Стражи, хотя, конечно, всю лямку тянет его племянник. Князю-то с его положением ещё не хватало Часовыми заниматься! Рокоссовский из тех, кто знает, на чём стоит Империя, и сколько крови пролилось, чтобы её закалить. И он почему-то решил замолвить за тебя словечко… Зная, что ему я не смогу отказать. Но на твоем месте, Бестужев, я бы не спешил преждевременно радоваться такому тайному покровителю…

Я внимательно посмотрел на капитана, улавливая, куда он клонит. Впрочем, я и сам это прекрасно понимал.

— Каким бы хорошим и замечательным не казался человек калибра князя Рокоссовского, он всегда рано или поздно потребует ответной услуги. И не удивляйся, если она будет совсем несоизмерима с оказанной тебе помощью. Для князя взять тебя под крыло ничего не стоит. Задумайся, о чём он может попросить в ответ. А пока ты ему нужен просто живым. И со временем занявшим место своего отца.

Кречет, усмехаясь, стрельнул в меня пронзительным взором. Я, не колеблясь, поднял на него глаза и в тишине каюты и негромко поскрипывающего такелажа сказал:

— Капитан, когда вы сами решите, что я стал достоин Александра Бестужева, только тогда я займу его место. Не раньше. И не важно, сколько пройдет до этого момента времени, если он вообще наступит. Месяц, год, три года.

— А ты не дурак, дворянин, — протянул Кречет с задумчивыми интонациями. — Иногда мне хочется тебя придушить, а иногда я думаю, что твоим нынешним и будущим врагам нужно начинать тебя всерьёз опасаться. Если в ближайшие месяцы не умудришься сдохнуть, далеко пойдёшь. Впрочем, учитывая твой скверный характер и врождённое чувство неподчинения и нарушения приказов, скорее вероятен первый вариант. Понимаешь, о чём я?

Я несколько сконфуженно кивнул. А капитан внезапно протянул свою железную руку и крепко сжал мое запястье. Быстро произнёс, словно сам стыдился своих слов:

— А за жизнь Рогволда спасибо. Говорю первый и надеюсь, хм, последний раз. Они с Федькой сделали для лютогоградской Цитадели больше, чем весь Орден Часовых в полном составе. И он мой друг. За прямое нарушение приказа, по возвращении в Лютоград ты на месяц застрянешь в Цитадели, пока не отдраишь все полы во всех комнатах и башнях. Поработаешь половым, на пользу пойдёт, не сомневайся. А за Рогволда спасибо.

Он отпустил мою руку, а я лишь отчеканил:

— Есть выдраить все полы в Цитадели, господин капитан.

Если Кречет ожидал от меня заносчивого возражения или недовольно скорченной рожи, то я и здесь не хотел его радовать. Пусть я и наследный дворянин, и будущий глава Тринадцатой стражи, сейчас в данный момент всё это не стоит ни хрена. Я проклятый аристократ, с заблокированным даром, отрезанный от Родовых способностей. С кучей проблем и врагов. И кто я такой, чтобы перечить Кречету? Я буду идти к своей цели. И не только по трупам чудовищ, но и по вытертым мокрой тряпкой каменным полам Цитадели Часовых. Хе-хе! От этой мысли мне вдруг стало смешно.

— А теперь иди давай. Спать, — так и не увидев на моей лице ни капли недовольства, отмахнулся капитан. — Я же еще поработаю. Над чистописанием, ха-ха!

В ту ночь на борту едва ковыляющего сквозь ночную мглу «Икара» мне опять приснился удивительный сон-воспоминание, пришедший ко мне из недр погруженного в неизвестные глубины разума Алексея Бестужева.

Во сне я больше похож на себя нынешнего. Смотрю как будто со стороны. Мне лет шестнадцать. Долговязый, тощий, но с широким костяком, жилистый, с прямой осанкой и вызывающе вздёрнутым ястребиным носом. И да, у меня были длинные, почти до плеч чёрные волосы. Отрастил, однако.

Я знал, что на моей спине, между лопаток уже набита татуировка Родового Знака — гордый грифон, сжимающий в передних лапах меч. А поверх него противоестественное, и от того кажущееся, несмотря на нарочитую простоту, отвратительным и мерзким. Запретные руны. Наглухо, намертво скрывавшие мои Способности, похоронившие мой так и не успевший проснуться дар наследного дворянина. Что мне дали бы эти умения и в чём они заключалась? Наверняка мне об этом рассказали. Или же нет? В любом случае пока я ничего о них не знал. Эти воспоминания ко мне ещё не пришли.

Во сне я сидел за столом в отцовском кабинете и углублённо вчитывался в старинную, переплетённую в истёртый кожаный переплёт, большую толстую книгу. Она называлась «Геральдика и Родовые символы Великих Родов Великорусской Империи. История и происхождение». Ко мне пришло понимание, что я к шестнадцати годам очень полюбил читать. Помимо обязательных физических упражнений и обучению владению оружием, начиная от кинжала и заканчивая длинноствольным мушкетом. Дядя Игнат ни на одном из этих обязательных для моего просвещения поприщ не давал мне спуску. Я видел, как он удовлетворённо улыбался и отпускал скупые похвалы моим успехам. И уж тем более он не ожидал, что без твёрдой отцовской руки я буду уделять чтению не меньше времени, чем стрельбе и отработке навыков фехтования на мечах.

Вот и сейчас, заглянув в кабинет отца и увидев меня, склонившегося при свете поставленного на массивный стол канделябра над книгой, довольно произнёс:

— Молодец, Алексей, молодец. Знаешь, как древние говорили? Ученье свет, а не ученье тьма!

— И где теперь эти древние? — не отрываясь от слегка пожелтевших страниц, отозвался я.

— Ишь ты, языкастый какой! — фыркнул наш управляющий, заходя в комнату. — Надрать бы тебе уши, да ужо поперек кровати не помещаешься!

Я невольно покосился на широченные ладони дяди Игната, коими впору было гвозди забивать да костыли, и поёжился. Пусть я уже давно перерос невысокого, но невероятно мощного и кряжистого дядьку почти на голову, но если от него прилетит, то мама не горюй!

— Что хоть читаешь, не срамные, надеюсь, книжонки-то, а?

Посмеиваясь в бороду, дядя Игнат деловито сбил с одной из свеч налипший воск, спасая начинающий хиреть огонёк. Я же отчаянно покраснел. В обширной библиотеке отца я нашёл на самых дальних пыльных полках и парочку таких вот книг. Вроде бы их называли любовными романами, с довольно откровенным содержимым и даже весьма живописными черно-белыми иллюстрациями. В книге же, что я читал сейчас, тоже было полно картинок, в том числе и цветных.

— Родовые символы изучаю, — сконфуженно буркнул я. — Историю возникновения и присущие аристократическим семьям способности. Правда, о магии тут совсем мало написано. Всё больше вскользь, и очень кратко…

— А ты не иначе думал поболя узнать, — лукаво поблёскивая добродушными глазками, дядя Игнат со вздохом усадил своё седалище на самый краешек тяжеленного дубового стола, даже не скрипнувшего под его весом.

— Ну да!

— Эвона как… А покамест что интересное вызнал-то хоть?

Я, увлёкшись, лихорадочно зашуршал страницами и взахлёб, несколько сбивчиво начал рассказывать:

— О, дядя Игнат, оказывается, каждому из тринадцати Великих Домом по наследству и древнему праву принадлежит Великий Символ, то бишь Родовой Знак. Это зверь. Тринадцать зверей, олицетворение силы и таланта. У каждого Рода свой. Некоторые знаки очень просты, это вполне себе настоящие животные, но некоторые… Это же просто сказки! Этих существ никогда и не существовало в нашем мире! Ведь так?

— Ты о нашем Грифоне-то?

— Ну да! И не только о нем. Вот, сам посмотри… Символ Перумовых — дракон. А Рокоссовских? Существо под названием Василиск. И таких тут почти половина…

Управляющий снисходительно усмехнулся.

— Ну так а что ж тебе непонятного?

— Зачем делать символом аристократического дома никогда не существующее животное?

— Глупый ты, Алёшка. Изучай побольше древнюю историю. Наш мир не ограничивается последними столетиями. Не забывай, что раньше всё было иначе.

— До Катаклизма? — жадно спросил я.

— Ну ты и хват! Да кто ж знает, как оно там было у древних три тыщи лет назад? Копни хотя бы на тысячу лет тому, во времена становления Дворянских родов, рассвет Империи и развитие нового мира! Всё, что было раньше, в промежутке, сразу после Катаклизма, это одна сплошная тьма веков, это агония и смерть существующего прежде мира.

— И именно тогда зародились Великие дома, появились первые маги, а аристократы почуяли в себе пробуждение удивительных способностей, — заворожённо прошептал я, вспоминая уже прочитанное. — Раньше мир был совершенно иным. Мы многое забыли, а ещё больше не знаем. Возможно и не зря некоторые дома взяли себе символами Рода этих удивительных зверей, словно пришедших из древних легенд и мифов. Дядя Игнат, в этой книге рассказывается очень дотошно о становлении аристократии, принятии символов, много о политике, разногласиях и междоусобицах, об истории, накрепко связанной с дворянами и их ролью в жизни Империи. Об обычаях, службе и прочем. И лишь краешком о самих способностях. Словно… Мне показалось, что…

— Что ни один из Великих Родов не горит излишним желанием чересчур подробно расписывать о своих силах, — усмехнувшись, подсказал мне управляющий. — Так и есть, сынок. Истинных способностей, настоящих, кроме самых высших иерархов Родов, не знает ни один из посторонних. Лишь что-то основное и то, что и так вроде как всем известно. Свою настоящую сущность не один истинный Великий аристократ не станет так просто открывать. Ограничься пока малым, Алёшка. Все-таки хоть что-то в этой книге ты вычитал полезное?

— Да, — серьёзно кивнул я. — Теперь я знаю, какие символы покровительствует тому или иному Роду и какие силы они дают. Вкратце, конечно. И подозреваю, что тут далёко не всё описано. В том числе и про наш Род. Но то, что есть, я запомнил…

И проснувшись на жёстком деревянном лежаке в погруженной в полумрак каюте «Икара», я осознал, что теперь знаю много больше, чем до того. В том числе и о том, на что способны Тринадцать великих Родов Империи. И если это только малая часть из наследных талантов, доступная для всеобщего обозрения, то… Я невольно содрогнулся. Возможно, желающие моей смерти враги намного более могущественны, чем я себе до этого представлял.