Часовой: Воин Ордена

Глава 22

Из забытья меня вырвал тревожный низкий рёв сирены, угрожающе прокатившийся по кубрикам дирижабля. Опять! Я моментально открыл глаза, вскакивая со своего жёсткого ложа. Одного брошенного в сторону иллюминатора взгляда хватило понять, что утро ещё не настало. Наш корабль всё еще плёлся сквозь ночь, экономя последние крупицы энергии. В общей каюте уже никто не спал. Все бойцы с невозмутимыми лицами поднимались на ноги. Привычные к любой неожиданности воины. И я становился таким же.

Под потолком ожила переговорная труба и глухой голос произнес:

— Тревога второго класса, опасность образования свежего Прокола. Сержанту Корнедубу, рядовым Бестужеву, Викерсу и Ермоленко срочно явится на капитанский мостик.

— Опять не дали сон досмотреть, — зевая, сокрушился сержант, подмигивая мне. Кто-то из Часовых со смешком подколол:

— Уж не за Костика ли сон досматривал, сержант, про дочку нашего бургомистра?

Поправив портупею, Корнедуб буркнул в усы:

— Уж скорее про его жену. Мне завсегда бабы в теле нравились. А у дочки градоначальника тощий зад.

Кубрик огласил взрыв хохота. Непрошибаемые ребята, поразился я! Нам опять, судя по всему, придётся разгребать очередное потустороннее дерьмо, а им хоть бы хны! И невольно я поразился тому, как мне нравится царящая на борту «Икара» атмосфера. Ни в какое сравнение не шедшая с нравами, бытующими на учебном корабле под названием «Циклоп». Там я себя чувствовал нежеланным, вызывающим отторжение и ненависть гостем, а здесь словно был дома. Это Северные земли. И люди здесь под стать этим краям. А я плоть от плоти этой земли.

До рассвета оставалось не более двух часов. По всем раскладам наше судно уже приближалось к моему Родовому поместью. Неужели ведьмино пятно зарождается совсем рядом с моим домом? И грозит ли его обитателям непременная опасность? И пусть я благодаря снам из всех домочадцев знал одного лишь дядю Игната, у меня под ложечкой тревожно засосало. Я не на шутку запереживал за тех, кого и не помнил!

Войдя в главную рубку, мы обнаружили там наших капитанов, корабельного мага, рулевого, расслабленно державшего руки на рукоятях штурвального колеса. Мостик едва озарялся приглушённым светом закреплённых на потолке ламп. На корабле, снаружи, были зажжены носовые огни, дающие возможность через закруглённое панорамное окно видеть, что у нас на пути. Хотя с чем мы могли столкнуться в небе? С облаками? Корабль шёл на небольшой высоте и внизу медленно поплыли смазанные ночной тьмой очертания ландшафта. А ещё я увидел как совсем недалеко от нас, по юго-восточному курсу, внизу, прямо на земле, мерцает яркое голубоватое марево, подобно северному сиянию, озаряя периодическими всполохами ночь.

Я вновь увидел зарождение чёрного пятна, ведущего на иную сторону, в мир чудовищ, только и ждущих, чтоб прорваться сквозь истончившуюся ткань бытия и по зову ведьм явиться в наш мир.

— Что тут у вас снова случилось? — мельком бросив взгляд на приближающееся свечение, спросил Корнедуб.

— Глаза, что ли, повылазили, старый ты пропойца, — проворчал Кречет, скользнув по мне отстранённым взглядом. — Мэтр еще с час назад учуял эту пакость. И вот на тебе. Славное такое пятно разгорается.

Я покосился на корабельного колдуна, Гашека. Тот сосредоточенно смотрел через обзорное окно. Я вспомнил слова Кречета о том, что этот маг не блещет особыми талантами, но чутье у него первоклассное.

— Да вроде и не шибко большое, — произнес один из прибежавших с нами на мостик бойцов, здоровенный белобрысый парень лет двадцати пяти. Викерс. Стефан Викерс.

— Но в непосредственной близости от обжитых земель, — сказал Кречет. И повернувшись ко мне, добавил: — До твоих краёв отсюда рукой подать, Бестужев. Сообразил уже наверно, а?

— Так точно, капитан, — отозвался я. — Будем закрывать?

Кречет переглянулся с усмехнувшимся капитаном «Икара». А Корнедуб, вздохнув, сказал:

— По всем правилам мы должны опуститься рядом с пробуждающимся источником и оценить риски. Не всегда силами одного единственного разведрейдера удаётся, нейтрализовать Пятно. Ну, на крайний случай можно сбросить алхимическую бомбу. Найдем ещё одну, а, капитан?

— Тебе бы лишь разбрасываться, — пробурчал Ланской. — А мне ещё отчитываться перед начальником арсенала за каждый использованный боеприпас…

— Оно еще созревает, — подал голос чародей, отвлекаясь от своих мыслей. — Свежее совсем. Думаю, управимся сами. Без священника и дополнительных атрибутов. У нас на корабле найдётся все необходимое. Если бы Рогволд не истощился, я бы вообще ни о чём не беспокоился.

Капитан корабля согласно кивнул, подтверждая слова своего подчинённого, и обратился к Кречету.

— Так и есть, Ярик, думаю, никаких проблем не возникнет. Пятно относительно небольшое и пока ещё очень слабое. Но решать тебе.

Командующий Тринадцатым Корпусом внезапно ухмыльнулся и сказал:

— А что тут решать… Спускаемся, разумеется. Посмотрим. А заодно проведём очередную познавательную экскурсию для нашего новобранца. Как тебе, Бестужев? Хочешь постучать в двери, из-за которых к нам нечисть является?

«Икар» опустился на поросшее ковылём поле в какой-то сотне метров от неровного круга, тлеющего мертвенным, холодным и неприятным огнём. Периодически над нарастающим проколом вверх взлетали отрывающиеся языки иномирного пламени, более похожего на призрачные ленты. Проскакивали искры, иногда в ночное небо выстреливали небольшие ветвистые молнии. Даже на расстоянии слышалось непонятное попискивание и гудение, словно где-то рядом находился раздолбанный старый трансформатор.

Пятно отталкивало и одновременно притягивало. Глядя на него, на загривке вставали дыбом волосы, по коже бежали мурашки, а мой Родовой знак раздражённо нагревал кожу. Угнездившийся на моей спине грифон явно был недоволен столь близким соседством с чужой стороной.

Над нами ярко и безучастно светили звёзды, средь разошедшихся туч налилась серебристым светом безразличная ко всему происходящему луна, уже пошедшая на убыль. Так что благодаря этому, стреляющему вспышками потусторонней энергии пятну, да обострившемуся ночному зрению Часовых, мы всё очень даже неплохо видели.

К прорывающему ткани мироздания ведьминому проколу мы шли, растянувшись полосой. Одетые в кожу и кольчуги, вооружённые лишь мечами и короткими пистолями. Капитан Кречет, сержант, Гашек, я, Викерс, и вновь облачившийся в монструозные доспехи Тарх Ермоленко. Он шёл чуть позади нас, с жужжанием силовых приводов передвигая железные ноги. Огромная, нависающая над нами гора из стали. На плече воин тащил громадный, покрытый чародейскими рунами меч. Такие же руны были вытравлены на небольших, похожих на бронзовые медали защитных амулетах. Которые каждый из нас повесил себе на шею. Также на глаза всех без исключения были надвинуты массивные очки-гоглы со слегка затемнёнными линзами. Для защиты от чуждого сияния, пояснил мне Корнедуб. Если вволю смотреть на это зрелище незащищёнными глазами, потом день или два будешь мучаться дикой головной болью.

А еще на свободном плече Тарх тащил деревянную бочку литров на сто. О её содержимом оставалось только догадываться. Ну уж точно не свежее пиво, чтобы прямо здесь отметить успешную нейтрализацию прорыва. Так же на меня и Викерса нагрузили сумки с дополнительным инструментом для запечатывания растущего перед нами ведьминого пятна. Судя по тяжести и металлическому звону внутри, мы тащили целую кучу таких-то железок.

По мере приближения к пятну становилось всё напряжённее. Казалось сам воздух начинает сгущаться и, подобно невидимому электричеству, покусывать тебя. Внезапно начало чесаться всё тело, будто обвалялся в залежах стекловаты, приглушенное линзами очков сияние било по глазам, словно свет холодных люминесцентных ламп. В воздухе, гудящим от непонятного треска и шума, отчётливо запахло озоном. С каждым шагом, становилось всё муторней и тяжелее на душе, будто ты шагал по развёрстым могилам. Очень неприятное ощущение. Ещё мне казалось, что периодически в моей голове проносятся какие-то неясные, едва различные, на грани восприятия шепотки. Но тут я за это ручаться не мог. Или это ещё одно из проявлений прокола, или что-то с моей головой происходит независимо от остального. А спрашивать на счёт бестелесных голосов, витающих в гудящем от энергии ночном воздухе, никого не хотелось.

Мы остановились в десяти метрах от проплешины. Прокол и впрямь по принятым в Северных землях меркам был небольшим, не более двадцати метров в диаметре. После того как мы его погасим, тут навсегда останется неровный ломаный круг чёрной, будто выжженной, обугленной невероятной температурой, мёртвой земли.

Мы с Викерсом сгрузили сумки. Кречет, Тарх и сержант, настороженные и готовые к любым неожиданностям, привычно рассредотачивались напротив полыхающего синим холодным огнём круга. К нам со Стефаном подошёл колдун.

— Приступайте, — скомандовал он.

Из одной из сумок, с лязгом брошенной на землю, посыпались железные костыли, напоминающие те, которыми крепят к шпалам рельсы. Четырёхгранные, с круглой приплюснутой шляпкой, только гораздо длиннее, сантиметров эдак по тридцать. Навскидку этих гвоздей было не меньше сотни. Теперь понятно, почему сумки были такими тяжёлыми.

— Делай всё как я. Расходимся в разные стороны и встречаемся в общей точке, — сказал мне Викерс, протягивая обычный молоток. — Забивай костыли в землю по самую шляпку примерно через метр. Больше от нас ничего не требуется.

Не так уж и сложен процесс запечатывания, подумал я, подхватывая свою сумку. Так мы и двигались, каждый в обход гудящего будто трансформатор голубоватого круга, не приближаясь к нему более чем на пару шагов. От чужеродной проплешины веяло прямо-таки ощутимой жутью и холодом. На моей голове без устали шевелились волосы, в душу словно пыталось пробраться что-то мерзкое, гнусное, порченное. Испачкать, захватить, поработить, отравить… В голове периодически возникали неразборчивые шепотки. Я старался никуда не смотреть. Только перед собой, через затемнённые линзы защитных очков, кропотливо занимаясь работой. Вбивал костыль, отсчитывал чуть больше шага и вбивал следующий. Земля была относительно мягкой, жирной, и железные стержни без хлопот вонзались по самые шляпки.

За нашими действиями внимательно наблюдал чародей, медленно обходя пятно по кругу и что-то шепча. Несколько раз в ночное небо выстреливала ветвистая шипучая молния. Мой висящий на груди амулет однажды засветился зелёным светом, на три-четыре секунды. На этот краткий промежуток времени в мою голову будто вгрызлись чьи-то невидимые зубы, а дыхание просто перехватило. Но уже спустя мгновение неприятные ощущения исчезли, а амулет опять превратился в обычный металлический кругляш.

Когда мы встретились с Викерсом, у нас ещё оставалось по несколько костылей в изрядно исхудавших сумках. Часовой одобрительно кивнул и сказал:

— Всё, теперь возвращаемся к капитану и остальным. Дальше этим проколом займётся маг.

— Это стандартная процедура? — спросил я, когда мы, огибая круг и стараясь не сильно приближаться к нему, шли обратно.

— Обычно в процессе опечатывания участвует ещё и святой отец, — охотно поделился Стефан. — Но не переживай. Это пятно и впрямь не очень мощное. Только народилось, возмущения энергии минимальные. А до полного созревания при таком темпе не меньше двух суток должно было пройти. Мы застали самые первые минуты стирания границы миров. Я видел куда как более серьезные прорывы. А это так, ерунда…

Прислушавшись к своим ощущениям, я усмехнулся. Неслабая такая ерунда. Один хрен до кишок пробирает. Представляю, какой ужас вызвал бы Прокол, подобный тому, в котором погиб мой отец! Или хотя бы прокол вполовину меньший по напирающей с той стороны скверны.

Мы остановились возле сержанта. Колдун, тем временем завершивший своё шествие вокруг пятна и, видимо, вполне удовлетворённый, остановился напротив нас, на другой стороне Прокола, и поднял вверх руки. Его лицо было словно высеченное из камня, сосредоточенное и собранное. Он начал что-то громко произносить, делая замысловатые пасы руками. С его пальцев тут же потекли потоки светящейся зелёным цветом пульсирующей энергии, растекаясь в разные стороны и вонзаясь в шляпки первых, вбитых рядом с ним костылей. И тотчас, будто по цепочке, волны зелёной энергии побежали по кругу, перепрыгивая с гвоздя на гвоздь. Не успел я и выдохнуть, как вокруг ведьминого пятна засиял горящий зелёным огнём второй круг, полностью окольцовывая Прокол. Чародей закончил произносить заклинание и опустил руки. Медленно пошёл вдоль потрескавшегося зелёного кольца. А полыхающий в проплешине холодный голубой огонь начал как будто постепенно угасать. Молнии уже не вырывались в ночное небо, гул начал стихать, а языки мечущегося пламени хиреть. Словно зелёная энергия потихоньку останавливало его, душила, прерывая подачу воздуха, без которого любой огонь гаснет…

Меж тем вокруг нас отчего-то стало темнеть. Я недоуменно вскинул голову. Дело вроде шло к рассвету. Ага, вон оно что. Как-то совсем незаметно небо вновь заволокли плотные чёрные тучи, где-то в отдалении ударил гром. Тучи отрезали от нас свет луны и звёзд, и вернувшаяся тьма лишь усилилась за пределом сияющего голубым светом в обрамлении зелёного кольца кругом. Я обернулся. Силуэт покачивающегося в сотне метров от нас корабля, угадывался лишь благодаря зажжённым бортовым огням.

Внезапно на противоположной от нас стороне часть созданного чародеем контура словно подмигнула. Вспышка и затухание. На секунды кольцо словно разорвалось. Остановившийся рядом с нами Гашек недовольно нахмурился. Кречет незамедлительно указал рукой:

— Что за чертовщина?

— Скорее всего ещё одного гвоздя всё же не хватает, — поморщился чародей. — Возможно, двух. Не критично. Сейчас добьём и минут через десять пятно окончательно погаснет. Затем святой водой с серебром и готово.

— Тогда не тяни кота за яйца, мы и так из всех сроков выбиваемся. Плетёмся как черепахи.

Так вот что было в оббитой железными обручами дубовой бочке, которую закованный в доспехи Часовой поставил на землю рядом с собой. Святая вода с разведённой в ней серебром. Финальный штрих.

— Пошли со мной, — бросил мне колдун, поворачивая вдоль проплешины. — Поможешь с костылями.

Послушно подхватив мешок с молотком, я двинулся за чародеем. Пока приближались к месту разрыва, пятно, словно почуяв послабление, вновь начало наливаться холодным голубоватым светом. Остановившись в точке, на которую указал колдун, я повернул голову в сторону оставшихся на другой стороне проплешины товарищей. Их очертания напоминали смутные изломанные тени, окрашенные в голубовато-зелёный цвет, на фоне смыкающейся со всех сторон тьмы. Жутковатое зрелище, словно смотришь на замерших на границе между жизнью и смертью призраков.

— Вот тут, ещё один гвоздь.

Взявшись за костыль и молот, я опустился на одно колено. И… Недоуменно нахмурился. Здесь уже был вбит гвоздь. Я свою работу выполнял старательно и не пропустил ни одного шага, чтобы не заколотить в землю штырь. Думаю, Викерс отнёсся к заданию так же ответственно. Что за дела?

А затем мою спину буквально ошпарил яростно встрепенувшийся Родовой знак! Грифон, словно взбесившись, вцепился когтями мне в кожу. Я тут же резко дёрнулся, повернув голову. А затем ощутил сильнейший толчок в спину, выронил костыль и полетел головой вперёд! Прямо через мерцающий зелёный круг потрескивающей энергии в горящий голубым маревом Прокол, от которого меня отделяло не более двух шагов!

Твою же мать! Попался!