Часовой: Воин Ордена

Глава 23

То, что произошло в следующие минуты, нет, даже секунды, иначе как растянувшимся на бесконечность кошмаром назвать было нельзя.

Я пролетел через мерцающий зелёный круг, опоясавшийся сплошным кольцом вокруг зарождающегося портала. Перед моими глазами ярко вспыхнуло потустороннее голубое пламя, лицо обожгло космическим холодом, и я на самую малость, наверно кончиком носа, мазнул по окольцевавшему проплешину чужеродному зареву. Мою спину обожгло раскалённым клеймом. Чудовищный жар побежал по венам, растекаясь по всему телу, заставляя, казалось, нагреваться саму кожу, и вытравливая из тела стужу иного мира. Вероятно, мой родовой символ и спас меня. А ведь я лишь чуть коснулся этого жуткого марева, заглянул за край Ведьминого пятна одним глазком. Что было бы, нырни я глубже или не выручи меня грифон, сложно сказать. Может в тот же миг оледенел и превратился в бесчувственного истукана, сошёл с ума, умер бы от разрыва сердца… Чего гадать-то.

Но и того, что я успел увидеть сквозь корчащуюся завесу ядовито-зелёного призрачного пламени, хватило с лихвой. И именно это видение, мираж мира Ведьм, растянулось для меня на столетия.

Каким-то образом колеблющаяся ткань магического огня рассеялась, стала прозрачной, и я словно окунулся в прорубь, увидев через толщу ледяной воды нечто странное и удивительное.

Это нечто было похоже на бескрайнее ночное небо, на совершенную тьму, в которой не было места жизни. Тьма насторожилась, замерла. Она была полна теней. Они колебались и волновались, словно поняли, что их увидели. Затем тьма пошла волнами, складками, будто чем-то встревожилась и начала проясняться, бледнеть, как перед рассветом. А растаяв, показала мне крайне занимательную картину. Перед моим взором раскинулась простиравшаяся насколько хватало глаз пустошь, сплошь застывший в вечном сне красноватый песок, уходивший за край. Редкие чёрные камни и отблики давно рассыпавшихся в прах гор. Уныние и тоска. Над красной пустыней раскинулось отражающие ландшафт розоватое жуткое небо. В нём тускло сиял безжизненный кругляш солнца, а рядом лучился серебристым светом диск огромной луны.

На горизонте что-то копошилось. Какая-то неясная, протянувшаяся от края до края чёрная, будто шевелящаяся масса… Словно нечто грязное и отвратительное приближалось, накатывало, как затхлая морская пена, неотвратимо и устрашающе.

Затем прямо в небе возник колеблющийся мираж, волнение воздуха, что-то сдвинулось, незримое и непонятное. А потом на меня уставился огромный, широко распахнутый глаз. Налитый угрозой и жутью, с продолговатым, ярко-жёлтым кошачьим зрачком. Глаз, не мигая, уставился на меня. И я почувствовал, что начинаю задыхаться, что его кошмарный взор проникает глубоко внутрь меня, цепляет за душу и выворачивает наизнанку. А затем… Затем что-то ухватило меня за шиворот и с силой потянуло прочь, отбрасывая от проплешины. Из моих ушей словно вытащили затычки, я услышал гневные вопли, ругань, какой-то шум, звук трескучего выстрела из пистоля, крик… Все слилось воедино и разом обрушилось на меня, когда я, задыхаясь от нехватки воздуха, дезориентированный, упал на спину.

Мои глаза сфокусировались на привычном ночном небе, на знакомых созвездиях. Кожу приятно ласкал прохладный ветерок, а в лёгкие ворвался живительный воздух. Надо мной склонилась перекошенная от ярости небритая рожа командующего Тринадцатой стражей. И пожалуй впервые за всё время нашего знакомства я увидел в глазах Кречета неподдельный страх.

— Живой? Ты живой, сукин ты сын⁈ Отвечай хоть что-нибудь, язви тебя все ведьмины демоны в печень! — донёсся до меня ор капитана. Я поднял одеревеневшие руки, закрываясь от летящей на меня слюны и хрипло проскрипел:

— Порядок… Кажется, я поскользнулся, господин капитан.

Кречет с отвращением сплюнул и протянул ко мне свою громадную руку.

— Опять шуточки, сосунок… Значит, и впрямь не успело тебя прихватить. Хорош разлёживаться, рядовой.

Он помог мне подняться и как-то странно посмотрел на меня. Тогда я не придал особого значения его взгляду. Отряхнувшись и морщась от пронзающих всё тело иголочек, спросил:

— Что за дьявольщина?..

Марево вокруг пятна опять начало угасать, стискивающий его зелёный круг вновь налился силой и мощью. Проплешина же стремительно тускнела и хирела прямо на глазах. Из темноты выдвинулась огромная, лязгающая железом фигура Тарха. Закованный в доспехи воин поставил рядом с пятном дубовую бочку и ударом бронированного кулака вышиб крышку. Перевернул и святая вода благодатным потоком хлынула внутрь пятна, гася последние язычки ещё трепещущего мертвенно-голубого иномирного пламени. А затем потухли и они, и земля внутри окружённого колдовским зелёным огнём круга превратилась в чёрное, чернее самой ночи, мёртвое, навевающее жуть пятно.

Я с непониманием перевел взгляд в сторону и увидел как над лежащим на земле бездыханным чародеем склонился сержант Корнедуб с дымящимся пистолем в руке. Викерс угрюмо застыл подле него. Весь их вид выражал полнейшее недоумение и едва скрытую злость. Так какого хрена? А потом до меня наконец-то дошло. Чёрт, похоже, соприкосновение с миром тварей, даже на долю секунды, повернуло мне мозги не в ту сторону, вот и не сообразил сразу. Корабельный маг! Гашек. Этот лысый ублюдок умышленно заманил меня в ловушку и толкнул в спину. Именно благодаря его стараниям я едва не познакомился с чужим миром намного раньше отпущенного мне срока. Твою мать! Зачем он это сделал? В моей голове тревожно застучали молоточки. Неужели таинственный, желающий моей гибели граф достал меня и здесь, на самом краю Империи, в кругу людей, которых я уже начал считать своими друзьями и соратниками? Неужели в этом мире я и вправду мог рассчитывать только на себя? Нет у меня никак друзей, выходит? К моему лицу прилила кровь от загоревшегося внутри нешуточного гнева. Я молча сжал кулаки и прошёл к распростёртому на земле телу колдуна.

Сержант, словно оправдываясь, пожевал седой ус, сдвинул на лоб защитные очки и ткнул в убитого стволом пистоля.

— Уж так вот вышло, парень. Не обессудь, стрелял наугад. Мог и тебя задеть. Я ж вообще не видел, что происходит. Скажи спасибо капитану. Как он умудрился сквозь эту сплошную стену огня рассмотреть, как этот недоносок тебя пихнул в спину и едва не отправил в прокол, ума не приложу! А он тут как заорёт — прямо по центру, стреляй! Вот я шмальнул…

Точнёхонько посреди выпуклого лба мёртвого колдуна появилось чёрное окровавленное отверстие. Мёртвые глаза через линзы очков уставились в ночное небо, а тело закоченело в предсмертной судороге. Признаться, этот тип мне не особо и нравился, но такой подлянки я уж точно от него не ожидал. Впрочем, как и не от кого из своих сослуживцев.

— Успокойся, Бестужев, — словно прочтя мои мысли, пробасил Кречет, застыв рядом со мной. — Больше тебе ничто не угрожает. Клятый засранец мёртв, как и это пятно. Оставим его здесь. Дикое зверьё сделает за нас остальную работу. Капитану «Икара» скажем, что Гашек не справился с заклинанием и погиб, угодив под воздействие прокола. Все меня поняли?

Угрюмо подтянувший ремень заплечного мешка с остатками костылей Викерс гадливо сплюнул:

— Да не вчера соструганы, капитан. Я-то, тоже дурак, не подумал… Костылей, грит, не хватает, пропустили где-то. Я ж лично следил за Бестужевым, и видел, что он ничего не пропустил, ни одного шага! Этот ублюдок что, решил с тобой сквитаться за какие-то давние обиды?

— Да я с ним только на корабле и познакомился, — пробормотал я, ощущая на себе требовательные взгляды воинов Ордена. — Но чем-то я ему явно не понравился.

— Это уж точно, — загадочно усмехнулся капитан, вновь одарив меня странным взглядом. — Не понравился до такой степени, что он решился на убийство своего. Подло, в спину, пользуясь выпавшей оказией. У нас, знаешь ли, в Корпусе, подобные шутки обычно не практикуют. Разногласия между своими решают иными способами…

Сержант Корнедуб неожиданно раздражённо и резко перебил капитана. Наверно, это был единственный человек, которому Кречет подобное прощал.

— Своими⁈ Да какой он после этого свой, это вонючий мешок протухшего дерьма? После того, как едва мальца не угробил? Продавшаяся шкура, вот он кто! Но кому и зачем продался? В жизни не поверю, что он так рисковал исключительно потому что Бестужев ему нечаянно на копыто наступил! Не то здесь что-то, ой, печёнкой чую, не то…

Я бы мог, конечно, многое прояснить. Но по понятным причинам решил пока держать свои мысли при себе. Хотя, возможно, Кречет, о чём-то и догадывается. Вон как странно на меня зыркает.

— Все, дебаты окончены, — подвёл итог капитан, засовывая большие пальцы рук за ремень. — Возвращаемся на корабль. Мы своё дело выполнили. Ведьмино пятно обезврежено и нейтрализовано. Во время выполнения задания погиб один человек. Точка.

Слава богу, по возвращению на «Икар» меня больше никто не донимал и я облегчённо повалился на деревянный топчан в нашей каюте. Через несколько минут корабль мягко взмыл в воздух и продолжил свой неспешный путь далее, на северо-восток, навстречу предутренней заре и новому дню. И если я думал, что раздираемый противоречивыми мыслями и картинами увиденного за границами Ведьминого круга зрелища, не смогу заснуть, то глубоко ошибался. Вырубился я буквально через пару минут. И проснувшись поутру, вместе со всеми, почувствовал себя полным сил и отдохнувшим А умываясь в железном тазу, бросив мимолётный взгляд на своё отражение в надраенной до зеркального блеска металлической пластине, понял, почему Кречет и все остальные так странно на меня косились. Ёкарный бабай, и хоть бы кто слово сказал, доброхоты херовы!

За последние дни мои остриженные волосы на порядок отросли, пусть и оставались по-прежнему довольно короткими, и в целом моя стрижка не сильно отличалась от стандартной армейской. Волосы у меня были густые, чёрные. А вот теперь в них прибавилось седины. Там, где я ткнулся фактически лицом в голубую стену иномирного пламени, спереди, сразу надо лбом, мои волосы побелели. Я медленно повертел головой из стороны в сторону. Да уж, будто кто специально покрасил, словно нанес пару торопливых мазков, пока я спал. Если отрастить патлы, забавная такая чёлка может получиться, мрачно усмехнулся я про себя.

— Сегодня к вечеру уже будем в Цитадели, — отодвинул меня от умывальника Стефан Викерс, мельком бросив на меня взгляд. — Не буду спрашивать, как ты жив остался, приятель. Но то, что тебе повезло, как самому большому счастливчику, это как пить дать. Ткнуться мордой в адское пламя и выжить, это дорогого стоит, поверь мне…

Молча вытершись полотенцем, я так же молча кивнул. Ни капли в этом не сомневаюсь!

Потянулся нудный, неторопливый день. Наше воздушное судно плелось со скоростью разжиревшей, неуклюжей улитки. Главный механик экономил остатки энергии. Согласно самым оптимистическим прогнозам её должно было хватить как раз до возвращения, если не перегружать движитель корабля. Не сказать, что мы так уж сильно и спешили, но полученные в Оскверненных землях знания явно жгли голову нашего капитана.

Что касается меня, то я, кажется, окончательно освоился. Я наметил себе цель и не собирался от неё отступать. И пусть моя жизнь стала стремительно бежать по лезвию бритвы, но она стала остра и донельзя ярка. Её можно было буквально попробовать на вкус. Если бы ещё только вспомнить побольше из того, что находилось в голове Алексея Бестужева. Оставалось только надеяться на частые сны, приносящие с собой так необходимые мне знания о моём предшественнике и окружающем меня мире. Без этих знаний мне точно не выжить.

И ещё на выходил из головы мой злобный и коварный таинственный враг. Безымянный граф. Что ж, в очередной раз убеждаюсь, что руки у него ну очень длинные, а связи простираются буквально во все уголки Империи. И тогда я решился в очередной раз поговорить с капитаном Кречетом. Казалось бы, после того как меня едва не пришил один из тех, кому я как бы и доверять могу, в разумных пределах, в том месте, где само по себе предательство считалось худшим из грехов, следовало, наоборот, ещё больше закрыться. Но отчего-то я точно знал, что громадному капитану лютоградских часовых я могу полностью доверять. Тем более он совсем недавно спас мне жизнь.

И, пользуясь, относительным затишьем и воцарившимся на палубе рейдера спокойствием, я оправился в личную каюту капитана Кречета.

— Опять ты? — встретил меня уже привычным недовольным рычанием склонившийся над письменным столом капитан. — Бестужев, благодаря твоим стараниям, у меня скоро разовьётся мания преследования!

— Меня хотят убить, — прямо с порога буднично выпалил я, вытянувшись во фрунт.

Если я хотел испортить своему командиру дальнейший день, то определённо начал преуспевать на этом нелёгком поприще. Кречет закашлялся, смерил меня, налившимися кровью глазами и указал на уже знакомый мне табурет напротив стола.

— Надеюсь, ты не имел в виду очевидный факт того, что сбрендивший колдун непонятно с какого перепуга решил оборвать твою никчёмную жизнь, а? Предупреждаю, я не в том настроении. И так пришлось нагородить Ланскому с три короба, лишь бы наша версия произошедшего его убедила.

— Это началось ещё в Кромлехе, господин капитан, — торопливо сказал я. — Меня хотят убить и продолжают попытки с того самого момента, как я выбрался из болота. Это уже четвёртая. Не считая прочего…

Кречет вытаращился на меня и сжал огромные кулаки. Ну, если он решит, что я морочу ему голову, то мне на этот раз точно не поздоровится!

— Дело в том, что я вам не всё рассказал…

— Что ж, у тебя есть шанс восполнить этот пробел, рядовой Бестужев, — как-то очень уж спокойно и мягко проговорил Кречет, из чего я сделал заключение, что он меня сейчас вот точно грохнет.

Прочистив горло, я немного помялся, а затем, с каждой секундой все увереннее, начал рассказывать. Всё по новой и с новыми подробностями. Абсолютно всё. Ну, почти всё.

Говорил долго, красочно и убедительно. Задумчиво мнущий в огромных твердокаменных пальцах угольный карандаш капитан внимательно, не перебивая, слушал. А слушать он умел. Как и делать выводы.

— У тебя, сынок, уникальная способность наживать сильных и опасных врагов. Впрочем, как и хороших друзей. Одна протекция князя Рокоссовского чего стоит! За старика Рокоссовского я ручаюсь своей головой. Рано или поздно он стребует с тебя ответную услугу, что есть, то есть. Но он точно не та гнида, что заточила на тебя зуб. И не в сговоре с этим твоим загадочным графом. Что ж, кем бы ни был этот тип, денег и связей у него предостаточно. А это значит… А что это значит, догадываешься?

— Скорее всего он из высших аристократов Империи, — нехотя пробубнил я. — Наверняка один из представителей Великих домов.

— И молись богу, чтобы им не оказался, лично один из самых известных людей империи, один из глав Великих двенадцати домов. Сколько там из этих стариканов носят титул графа, знаешь, поди?

Я напряжённо кивнул. Конечно, теперь я это знал. И перспектива оказаться непонятно с какого перепуга чуть ли не личным врагом одного из этих людей совсем не радовала. Кречет, потянувшись, подытожил.

— Значит, будем держать хвост по ветру, а ухо востро. Я не знаю, чем ты так стал неугоден и почему, что с тебя, голозадого изгоя и отщепенца, взять-то, даже имя отобрали… Но вот то, что нити предательства тянутся в сам Орден и даже к нам, на Север, мне совсем не нравится, Бестужев. Совсем. Я такого не потерплю. Ни от кого. Так что не ссы, в обиду не дадим. Кто предупрежден, тот вооружен. Кстати, раз уж сам пришел… Узнаешь чуть раньше, значит.

— Вы о чём? — насторожился я.

Капитан скупо усмехнулся:

— Сюрприз тебе хотел приготовить, премировать, так сказать. Особо, правда, не за что пока, но все парни и этот старый пёс Корнедуб поддержали.

Я недоумённо уставился на него.