Часовой: Воин Ордена

Глава 20

«А у штурвала сухой скелет», вспомнились мне строчки давно слышанной песни из прошлой жизни.

В нынешней же сказки становились былью, а строчки песен превращались в реальность. Мои обострившиеся до предела глаза вычленили за продавленными прутьями разбитого панорамного окна носовой рубки капитанский мостик. Штурвал. И рулевого, управляющего погибшим семь лет назад разведывательным рейдером «Вепрь».

За штурвалом, положив истлевшие до костей руки на рукояти рулевого колёса, стоял мертвец. Одетый в сгнившие остатки некогда чистого и опрятного мундира капитана воздушного корабля. Сквозь лохмотья просвечивали пожелтевшие рёбра, разложившаяся плоть и сгнившие сухожилия оплетали руки и шею этого существа. Проломленный череп ухмылялся крупными зубами, щёки обтягивала пергаментная кожа, нос провалился, превратившись в дыру. Волосы выпали. Труп. Настоящий, но не умерший труп.

Казалось, что какой-то шутник раскопал на ближайшем кладбище старую могилу, вытащил покойника и приставил к штурвалу, подперев его сзади в спину. Чтобы не упал. Но нет, покойник сам держался на ногах. О его жизни говорили ломанные дёрганые движения кистей, когда он поворачивал рулевое колесо, и горящие в глубоко запавших глазницах яркие зелёные огоньки.

На нижней палубе через открытый портик высовывалось чернённое жерло огромной пушки, нацеленной прямо на нас. Не исключено, что и там находилось нечто, похожее на правившее кораблём-призраком существо. На борту «Вепря» продолжали нести службу погибшие воздушные моряки.

Наверняка наш капитан был прекрасно осведомлен о возможностях преследовавшего нас корабля, потому что мы резко, словно из сигары в мгновение ока испарился весь газ, рухнули на полкорпуса вниз. Кречет и сержант, как видно привыкшие к подобным кульбитам, лишь чертыхнулись. Я же с трудом удержался на ногах, в последний момент успев вцепиться в борт обзорной палубы.

Бабах!!!

Над нами пролетело очередное ядро, едва не чиркнув по самому верху натянутой на жёсткий каркас парусиновой оболочки.

У-у-у!!!

Ядро унеслось в простирающееся вокруг небо, зарываясь в дальнем облаке.

— Вы видите, вы это видите? — потрясенно вопрошал седоусый сержант, не отрывая поражённого взгляда от капитанского мостика несущегося вслед за нами судна. — Да будь я проклят, если это не Иван Бероев восстал из мёртвых и вернулся на свой корабль!

— Вернули! — поправил ветерана Кречет.

Я и предположить не мог, что когда-либо увижу в глазах огромного капитана, которого, казалось, ничем в этой жизни прошибить нельзя, некоторую растерянность. Он явно не понимал, что делать. Потому как столкнулся с ситуацией, о которой никто раньше и помыслить не мог. Мёртвые стали восставать из могил и становиться на службу иномирным тварям.

— Магия ведьминых чернокнижников. Скверна. Хотел бы я сейчас взглянуть в некоторые рожи, да рассказать о том, что вижу. А еще лучше, чтобы они сами на всё посмотрели! Что, Федя, как там нам в последние годы говорят — стабильный нейтралитет? Ведьмы ослабли, сто лет они ничего не могли сделать? Боялись нас? Да они всё это время готовились. И продолжают готовиться. А мы… Мы просто боялись лишний раз посмотреть правде в глаза!

Бум-м!!!

И снова резкий манёвр. Наш корабль вильнул вправо под отчаянный вой перегруженных мотогондол, когда чугунная болванка со скоростью выпущенной из арбалета стрелы промчалась вдоль нашего борта. Совсем близко! Пока мастерство рулевого «Икара»" спасало нас. Я обернулся, вглядываясь вдаль. Граница. Где эта чёртова граница? Меж тем солнце продолжало клониться к закату.

«Икар» стонал и вибрировал. Казалось все сочленения корабля, все узлы и переборки дрожат от чудовищных нагрузок. Силовая установка выжимала из себя всё до капли. Ветер неистовал в наших ушах. Под ногами дрожала палуба, а через неё доносился гул. Не отстающий от нас корабль-призрак летел в жуткой пугающей тишине, оживлённый извращённой иномирной магией, неотвратимый, как вестник смерти.

— Сколько ядер может нести подобное судно? — внезапно озарило меня. — Не может же он бесконечно нас обстреливать!

Корнедуб с явным одобрением покосился на меня и, довольно усмехнувшись, сказал:

— А пацан-то на ходу подмётки рвет, а, капитан? Так… Какой там стандартный боезапас на наших оснащённых пушками рейдерах?

— Двенадцать ядер, — не раздумывая произнёс командующий Тринадцатой стражи. Кречет задумчиво посмотрел на меня: — Считал залпы, рядовой?

Я заворожённо смотрел, как полыхающий зелёными огнями глазниц оживший труп крутит штурвал преследующего нас дирижабля. Но на вопрос капитана ответил быстро и чётко:

— Пять залпов, господин капитан.

— Сраные демоны! Оставшихся семь на нас хватит с лихвой, если хотя бы половина угодит в цель, — чертыхнулся Кречет. — Вся надежда на выносливость и скорость нашей птички. Да на рулевого. Фёдор, дальнобойный арбалет!

Я обрадованно вскинулся. А почему бы и нет? Адская пушка обстреливает нас, подчиняясь законам ведьминой магии, а не благодаря пороху. Мы в ответ из огнестрела пальнуть не можем. Так почему бы не испробовать старое доброе железо?

Сержанта вихрем сдуло с палубы, а я спросил:

— Гашек, корабельный чародей… Может быть он мог бы что придумать?

— Если бы мог, уже придумал, — раздражённо скривился Кречет, мрачно буравя силуэт корабля мертвецов. — Чуйка у него хорошая, не спорю. В остальном… Рогволд стоит десятка таких Гашеков. Но от Рогволда в ближайшие дни толку не будет, я такое уже видел, он высох, как пустыня. В то время, когда мы служили ещё с твоим отцом, таких как Гашек и на милю не подпустили бы к Цитадели. Маг нам сейчас ничем не поможет.

Вернулся Корнедуб, с лёгкостью неся на плече огромный осадный арбалет. Полностью металлический, с мощной лукой, прикладом и хитроумной системой взвода, заменяющей неудобные вороты. Вручив оружие капитану, приготовил колчан с толстыми стальными болтами. Кречет с лёгкостью, даже не напрягаясь, взвёл арбалет, зарядил и поднял эту махину, целясь прямо в носовую рубку не упускающего нас «Вепря».

Щёлк!

Стальная тетива звонко распорола воздух и болт молнией унёсся вперёд. Глаз у нашего капитана был под стать его фамилии, такой же зоркий и острый. Арбалетный болт, размерами напоминающий дротик, угодил точно в грудь мёртвого капитана. Пробил как сухой лист едва прикрытую сгнившим мундиром грудную клетку и застрял в дальней переборке мостика. Неожиданный результат! И явно не принёсший никаких плодов. Зелёные глаза продолжали гореть дьявольским огнём на ухмыляющемся в оскале черепе, а костистые пальцы по-прежнему сжимать рукояти рулевого колеса.

— Ммм… — промычал Кречет, опуская арбалет. — Одному мне показалось или этому выродку глубоко насрать на мою меткость?

Я невольно усмехнулся. Ох уж этот казарменный юмор неунывающих Часовых. Да уж, что за жизнь у людей, чего они только не повидали, чтобы вот сейчас запросто шутить⁈ И меня это ждет? Не самая плохая жизненная позиция, вынужден был признать я, прислушиваясь к неостанавливающемуся жжению между лопаток.

— Попробуй засадить ему в лоб, капитан, — посоветовал Корнедуб, в бессилии сжимая ладонью рукоять засунутого в ножны меча. — Зараза, чувствую себя беспомощным младенцем! Не люблю такое — ничего не можешь…

Его фраза потонула в очередном грохоте взрыва. Я обратил внимание, что стреляя, пушка издавала совсем иной звук, нежели если бы взрывался пороховой заряд. Словно ядра толкало что-то иное. Опять магия?

У-у-у!!!

Набирая скорость, ядро чёрной шаровой молнией устремилось прямо на нас. И то ли удача нас покинула, то ли выстрел был слишком неожиданным, и наш рулевой не успел среагировать, но чугунная болванка пронеслась буквально у нас над головами! Я услышал как надо мной гулко просвистел воздух. Ядро просвистело аккурат между верхней палубой и нависающей над нами сигарой, лишь чудом не зацепив ни одну из растяжек и стоек, которыми соединялась гондола с оболочкой.

Вжу-у-у-х!!!

Едва не снеся нам головы, ядро умчалось в небесную даль, опережая наш улепётывающий во все лопатки корабль. Надеюсь, все выпущенные по нам ядра, падая на землю, проломили-таки какому-нибудь неосторожно высунувшемуся из норы чудовищу башку.

— Становится всё веселее! — с непонятной радостью, в азарте заорал Корнедуб. — А, Бестужев?

— Ага, как во Вьетнаме, — не к месту вспомнив броскую фразу из старого-доброго «Крепкого орешка», сказал я. — Шестой выстрел!

Кречет, не теряя времени, перезарядил стальной лук и снова прижал приклад к плечу. Второй болт тренькнул по тетиве и спустя секунду оказался точнёхонько в черепе правящего «Вепрем» скелета, проломив лоб. Голова мертвеца откинулась назад, на миг я радостно сжал кулаки. Восставшее из глубин ада судно дрогнуло, чуть клюнув носом, когда ослабла хватка мёртвых пальцев на штурвале… Неужто сработало?

Нет, хрен там!

Не обращая внимания на до половины застрявший в обтянутой остатками пергаментной кожи башке железную стрелу, оживший покойник вновь выпрямился и выровнял одним движением руля судно в воздухе. «Вепрь» продолжал погоню.

— Эту тварь не берут обычные болты, — прорычал капитан, отбрасывая арбалет. — Псу под хвост два хороших выстрела!

С разочарованием выпуская из рук колчан, сержант обернулся и присмотрелся к надвигающейся на нас огромной чёрной туче. Небо вокруг начало постепенно сереть, а лучи солнца уже не справлялись с холодным воздухом.

— Нам бы еще часок продержаться, — бросил Корнедуб. — Как думаешь, малец, за линию границы эта бестия не полетит?

Я, порядком удивлённый, что меня об этом спросили, и тем, что мы, оказывается, уже почти добрались до имперских земель, торопливо кивнул:

— Неужели вы не понимаете, что этот корабль только и держится на плаву за счёт жуткой чужемирной магии? А осквернённая ведьмами земля питает её! Я не колдун, но кое-что…

Я прикусил язык, не став распространяться о сотнях прочитанных фэнтези-книжек. Ещё не так поймут! Кречет хмуро посмотрел на меня и громко фыркнул:

— Посмотрите, наш новобранец, оказывается, специалист по вопросам магии! Какого же все-таки уникального кадра нам в этот раз прислала Академия! А, сержант? Как думаешь, может, по возвращении, мне всё же передать ему командование Цитаделью?

Но Корнедуб был настроен в отношении меня не столь скептично. Он с некоторым раздражением сказал:

— Да брось ты, старый волк. Здесь, кроме нас, никого нет. И не факт, что мы выберемся из этой заварушки. Хотя и должны, просто обязаны, после всего того, что мы пережили и увидели…

И узнали, мысленно добавил я, наблюдая, как мрачнеет лицо капитана.

— У парня башка не из жопы растет. Он сказал, что хочет учиться, вот и учи его, сукин ты сын! Думаешь жить вечно? Я — нет. Мы всего лишь люди, кости и мясо. А Орден Часовых — это нечто больше. И когда этот салага станет командовать Тринадцатой стражей, я готов поклясться, никто не помянет нас с тобой, скорее всего к тому моменту уже покойных, дурным словом!

Наверняка, при других обстоятельствах и в другом месте, в моем то присутствии, Кречет не допустил бы подобного нарушения субординации. Даже со стороны такого ветерана, как сержант. Но сейчас… Сейчас он лишь скользнул по мне крайне задумчивым взглядом и повернулся к летящему за нами по воздушным волнам кораблю.

— Сейчас снова пальнет, — предупредил он, напрягаясь. — Молите своих богов, чтобы «Икар» не подвёл… Ты знаешь, в честь кого назван наш корабль, Бестужев?

Бууум!!!

Шум лопнувшего воздуха, дьявольский дикий свет пронзающего небо чугунного ядра, стон взвывшей силовой установки и отчаянный скрип корабельных снастей…

Невероятный крен нашего корабля, едва не лёгшего левым бортом прямо на пышное, раздутое облако, словно на взбитую, манящую перину. Под нашими ногами заскользила наклонившаяся палуба, мы крепче вцепились в железные поручни ограждения. Пронесло! Ядро исчезло вдалеке, нырнув в растянувшуюся на нашем пути чёрную дождливую тучу.

Через несколько мгновений в эту тучу влетели мы, и словно оказались в размазанном по воздуху серо-белом киселе, попав в густой туман. Сразу же стало еще холодней, наш корабль покрылся капельками влаги, запахло свежестью и озоном. А дирижабль начал вилять из стороны в сторону, а затем и вовсе резко набирать высоту.

— Знаю, капитан! — прокричал я, выпрямляясь. — Я знаю легенду об Икаре!

В моих же глазах гигантский Часовой приобрёл ещё больше веса. Он не только был силен, ловок и отважен, но отличался острым умом и мог похвастаться немалыми знаниями. Икар! В этом мире, если допустить, что это всё же мой мир, но переживший три тысячи лет назад чудовищный Катаклизм, разве могли ещё остаться люди, которые точно знали, откуда им достались легенды и древние предания? Из какой тьмы веков, и что они означают? Как видно, капитан лютоградского Корпуса Часовых был одним из этих немногих.

— Тысячи лет назад в одной древней, давно не существующей стране жил парень по имени Икар. Он хотел свободы и сделал себе крылья, — начал Кречет, с удивлением поглядывая на меня, а я подхватил:

— Но он не послушал более умных людей. Поднялся слишком высоко к солнцу, которое обожгло его крылья, упал и погиб.

— Ты продолжаешь меня поражать, Бестужев, — внезапно захохотал Кречет и с направленной на всю нечисть мира злостью крикнул: — Но мы не сгорим, обещаю!

Корнедуб с досадой плюнул нам под ноги и проворчал:

— Нашли время друг дружке сказочки рассказывать! Лучше гляньте, что творится! Этот ублюдок, кажется, отстал, не иначе как потерял нас в этой туче!

Мы огляделись. Так и было. Туча оказалась просто огромной и мы утонули в её сыром туманном чреве, как камушек, брошенный в глубокую лужу. Надеюсь, эта туча тянется до самой границы Северных земель. А там… Там нас уж точно не догонят.

Туча закончилась всё же раньше, чем можно было в нашем случае рассчитывать. Но зато дала нам неплохую фору и сэкономила драгоценное время. Пройдя ее насквозь, мы вывалились с другой стороны и начали идти на снижение. Я подбежал к носовой части обзорной палубы. Внизу стала проглядываться далёкая полоса чернеющей земли, отсюда кажущиеся маленькими росточками деревья раскинувшегося леса.

Удалось! Мы почти достигли приграничья. За этим лесом начиналась земля людей, земля моего Рода, земля Императора Константина.

Чуть позже, когда мы уже шли на небольшой высоте и граница приближалась с каждым ударом сердца, а огромная чёрная туча осталась далеко позади, из неё вывалился изувеченный, наполненный злобной уродливой магией корабль-призрак. И сразу же устремился за нами, снова садясь на хвост.

— Успеем, успеем! — Кречет так же подбежал к носовой части палубы. — Должны успеть. Мы уже, можно сказать, над приграничьем!

Солнце почти зашло за горизонт, по земле побежали первые вечерние сумерки, на них ложилась огромная тень от нашего снизившегося корабля. Мы неслись не более чем в двухстах метрах от поверхности. «Вепрь» начал уже привычно заходить нам в хвост, но… Мне показалось или… Корнедуб, оставшийся на корме, громогласно заорал нам в спины:

— Отстаёт! Чёртов ублюдок, да простит меня неупокоенная душа Ваньки Бероева, отстаёт! Словно притормаживать начал, будто винища налакался!

Мы с Кречетом молча переглянулись. По глазам капитана Часовых я понял, что оказался в своих предположениях прав. Чем ближе к границе, тем истощалось влияние скверны, тем слабее становилась демоническая сила, двигающая мёртвым кораблем. Мы победили.

Кречет молча положил огромную лапу мне на плечо и крепко сжал. Он не сказал ни слова, но я многое понял по его тёмно-серым глазам.

Напоследок «Вепрь»" еле успел послать нам вдогонку восьмое по счёту чугунное ядро. Ушедшее, впрочем, в никуда. Нам даже не понадобилось делать спасительный финт. Захваченный ведьминой магией корабль окончательно отстал. А дальше мы увидели, как он плавно повернулся и, набирая высоту, стал уходить на проклятый всеми богами этого мира Запад. Он возвращался в ту могилу, откуда был поднят. А мы — домой.