Вещий Андрей. На грани

Глава 7

Ну вот и как отвечать на этот вопрос? Не скажешь же царю-гогосударю, что его уже больше двадцати лет не должно быть на этом свете. Не поймет.

Здесь надо осторожно, а то от милости до опалы один шаг.

- Ваше Величество, прежде чем я отвечу на ваш вопрос, должен предупредить, что Дар во мне развит, пока очень слабо и вряд ли я смогу сказать вам что-то со всеми подробностями. По-видимому, надо, чтобы Дар развился, чтобы я привык к нему. Научился им пользоваться.

Видя, как Иван Пятый начал смурнеть лицом, я быстренько пояснил свои слова:

- Все это, Ваше Величество, я говорю не потому, что испугался или не уверен в своих словах. Все, что знаю я, безусловно, скажу. Но, чтобы даже сейчас использовать свой Дар с максимальной силой мне бы хотелось понять, откуда вообще берутся те, кого называют вещими. Почему они могут предвидеть.

Иван Алексеевич посмотрел на меня с интересом, потом задумался и стал рассказывать.

Сначала царь таки слегка попенял мне, что я, вещий спрашиваю у простого смертного, откуда взялся мой Дар. Ага, у простого смертного, как же.

Он такой же простой смертный, как я индийский поэт Рабиндранат Тагор. Во-первых, царь, во-вторых, сам наверняка нехилым Даром обладает. Уверен, что одним из сильнейших или я ничего не понимаю в этой жизни.

Да и как не спросить. Буду знать, какие у них тут представления о вещих, отвечу царю на вопрос ближе к правде. Информация наше все. Предупрежден, значит, вооружен.

Как выяснилось, информация о вещих в основном представляет собой набор мифов и преданий старины глубокой.

Откуда они появились у людей в принципе известно. У вещих всегда были в предках гномы. Это обязательно. Но если у тебя в предках есть гномы – ты не обязательно будешь вещим. Такая вот аксиома, не требующая доказательств.

Вот в целом и все, что достоверно о происхождении вещих среди людей.

Самым известным вещим среди людей был, конечно, Вещий Олег. Может, потому, что достиг вершин власти. Но он точно не был первым.

Откуда взялся Дар пророчества и предвидения у гномов вообще не известно. Впрочем, это можно сказать о любом Даре в этом мире.

Зато более или менее целостное представление было о том, как устроен этот Дар. Это было известно благодаря рукописи гнома Гельдерфа, в которой он подробно описывал механизм предвидения.

А почему было? Да потому что эта рукопись, бабАм! - хранилась в библиотеке Константинополя, потом вместе с Софьей Палеолог перебралась на Русь, где и сгинула вместе с остальной библиотекой Ивана Грозного.

Что-то слишком часто с момента попадания в этот мир я слышу про эту библиотеку. Неспроста ой неспроста.

Впрочем, сохранились краткие изложения этой рукописи монахами и дьяками, которые ее в те времена читали.

Оказывается, владельцы этого Дара могли как бы заглядывать своим сознанием в будущее мира и наблюдать за ним со стороны. Либо же заглядывать в будущее конкретного человека. Казалось бы, это и так понятно, и здесь важно описание самого процесса, а вот как раз этого описания и не сохранилось.

В преданиях говорится, что в этой части рукопись была зашифрована так хитро, что ее могли прочесть только сами вещие. Даже качественной переписке она не поддавалась. Однако известно о некоторых трудностях, с которым сталкивались вещие.

Мало было проникнуть сознанием в будущее и увидеть его. Надо было еще правильно понять и объяснить, что ты увидел. Здесь как раз многое зависело от самого вещего. Кто он есть, что знает, каков у него опыт и так далее.

В общем, известная старая дилемма. Насколько правдиво может рассказать первобытный человек о компьютере. Как говорится, субъективный фактор в действии. А если смотришь будущее отдельного человека, то тоже надо убедиться, что видишь будущее именно его.

Но была и объективная проблема. Дело в том, что в этом мире бытовало представление о множестве миров, в чем-то схожих, а в чем-то нет. Поэтому перед вещими всегда стояла проблема выяснить, будущее какого мира ты увидел. Своего или соседнего. Поэтому многие предсказания были, скажем так, очень приблизительны.

Бинго! Услышав это, я обрадовался. Теперь было понятно, как разговаривать с самодержцем.

- Итак, Андрей Борисович, пожалуй, вот вкратце и все, что я думаю знать о вашем Даре. Пора бы уже и вам, что ни будь рассказать о моем будущем.

- Да, Ваше Величество, но тогда мне придется воспользоваться своим Даром. Вы позволите.

- Да, конечно! – ни на минуту не задумавшись, ответил государь.

Сначала я разжег свою зеленую энергию и аккуратно просканировал весь организм царя.

В нашем мире были свидетельства, что Иван Пятый страдал эпилепсией, отчего и умер.

Что можно было сказать. Организм Ивана Алексеевича был довольно сильно изношен, но было видно, что за ним ухаживают и регулярно. Хотя особенно плохи были зубы. Но и за ними тщательно ухаживали. Что же касается, мозга императора, то видно было, что какой-то нездоровый процесс в нем шел, но был блокирован. Чтобы увидеть, это не надо быть медиком. В районе височных долей мозга красным сверкали какие-то очаги воспаления, будто окруженные плотными магическими кольцами.

Затем я аккуратно запустил белую энергию и попытался также аккуратно просканировать сознание императора.

У меня тут же сильно заломило в висках, и я ничего не увидел. На месте сознания была пустота. Я попробовал еще раз, но так и ничего и не нащупал. До этого я сталкивался с разного рода защитой: белым шумом или вообще ответным ментальным ударом. А тут ничего. Ни сознания, ни защиты.

Странная штука. Император есть, а на месте сознания, мыслей – ничего нет.

Ну да ладно, мы здесь не затем, чтобы взламывать защиту главного мыслительного органа государства. Мне надо было продемонстрировать Ивану Алексеевичу работу Дара.

Вся процедура заняла у меня пару минут, и я готов был говорить.

- Понимаете, Ваше Величество, все не так просто. Я не могу назвать вам точную дату вашей смерти, могу сообщить лишь некоторые косвенные сведения, которые непосредственно связаны с вами. На основании можно будет сделать выводы.

- Давайте сообщайте уже, Андрей Борисович.

- Но прежде я должен вас предупредить, Ваше Величество, что само знание вами вашего будущего может его изменить. Надеюсь, это вы понимаете, Ваше Величество?

- Да, это понятно. Я слушаю вас, внимательно.

- Ваше величество, у вас же есть дочери?

- Да, Катя, Анна и Прасковья.

- Можно попросить Ваше Величество принести их портреты сюда.

Император позвонил в колокольчик, вошел секретарь и получил соответствующую команду. Когда секретарь выходил, я заметил в предбаннике или, как тут говорят сенях, Ромодановского. Он стоял и, сдвинув брови, пристально смотрел на меня.

Когда принесли портреты, я внимательно вгляделся и указал на один из них.

- Ваше Величество, это ваша средняя дочь Анна? Анна Иоанновна?

- Да, она по настоянию моего брата, Петра Алексеевича стала герцогиней Курляндской?

- Вот именно!

Дальше я сообщал Ивану Алексеевичу, одну только правду. Я сказал, что в одном из моих ведений, он уже лет двадцать как мертв и умер от болезни мозга.

Услышав эти слова, Иван Пятый дернулся как от пощечины и схватился за голову. Простояв так минуту, он поднял на меня холодный взгляд и спросил:

- Кто рассказал?

- О чем? – сделав вид, что не понял, спросил я царя.

- О болезни?

- Никто не рассказывал! Да и кто мог рассказать? Я с такого уровня людьми не общаюсь.

- Уровня? – не понял царь.

- Ну с теми, кто мог знать об этой болезни, - чертыхнувшись про себя, пояснил я. Опять за языком не слежу и пугаю местную публику словечками из двадцать первого века.

- Да, это вряд ли, - соглашаясь, но в то же время словно сомневаясь, произнес царь. – Но проверим. Рассказывай дальше.

Дальше, я рассказал, что видел Анну Иоанновну на троне. Только она выглядела старше, чем на портрете, - там ей было лет под сорок.

- Сейчас ей двадцать пять. Значит, лет десять – пятнадцать у меня еще есть, - пробормотал царь себе под нос. С радостью или печалью, я не понял.

Но я не стал уточнять, что в моем мире между Анной Иоанновной и Петром Великим, умершим у нас в 1725 году, было как минимум два императора. Точнее, император Петр Второй, сын Петра Первого, и императрица Екатерина Первая, его жена. Здесь они, судя по всему, на трон уже не взойдут.

- Что-нибудь еще можешь сообщить? – спросил царь.

Я с полминуты подумал и сообщил:

- Еще Ваше Величество видел, как вокруг вашей дочери, когда она была на троне, увивался какой-то остзейский немец. Уж больно он лихо распоряжался именем Анны Иоанновны.

- Кто такой, понял?

- Слышал, что придворные называли его герцог Эрнст Иоганн Бирон, ночным императором, а еще говорили, что он наполовину орк.

Про орка я, конечно, сочинил для надежности. Чтоб уж если нашли, то закопали с гарантией. Уж больно много нехорошего сделал Бирон для России.

- Чтобы моя дочь да с орком?! Да как ты смеешь плести такое! Акснись! – сузив глаза, едва слышно прошептал царь.

- Ваше Величество! Я предупреждал, что это может быть вообще картина не из нашего мира. Я всего лишь как тот акын, что вижу, то пою! – поднял я руки в примирительном жесте.

- Хорошо, что еще скажешь? – почти успокоился царь.

Было у меня, что еще сказать царю, но я приберег это на потом. Нельзя все козыри выкладывать сразу. Человек, рассказавший все, что знает, -, перестает быть нужным.

Вместо этого я решил рассказать о другом:

- Ваше Величество, да, я еще кое-что видел, но гораздо ближе по времени.

- Рассказывай!

Для начала я, как мог, проще, донес до монаршего мозга концепцию точек бифуркации. То есть таких узловых точек во времени, где события могут развиваться по разным сценариям. Попытался рассказать, что именно этими разными сценариями и различаются миры. В одном царь умер от болезни, в другом вылечился.

Услышав пример про болезнь царя, Его Величество поморщился и очень убедительно заверил меня, что он идею понял.

Это меня обрадовало, так, именно прикрываясь этой идеей, я собирался слить полученную накануне информацию. Иначе скажут, что я замешан в заговоре, и отправят на допрос с пристрастием, чтобы узнать, откуда у меня такие сведения.

- Ваше Величество, когда я использовал Дар, чтобы ответить на ваш вопрос, я мельком видел некоторые события, которые происходят в ближайшем будущем. Что за события, понять не удалось. Ясно только, что очень трагичные и они непосредственно касаются вас, Ваше Величество.

- Ну же говори когда и где?

- Здесь, в Петергофе, сегодня на приеме. Что конкретно не знаю. В одних случаях это взрыв, в других — стрельба или отравление. Но везде переполох, и в центре него вы. Иногда живой, а иногда не очень.

Произнеся это, я облегченно выдохнул. Дело сделано, я предупредил. Зато царь напрягся:

- Брата моего Петра Алексеевича два года назад извели, теперь меня хотят! Не бывать этому! Князя-кесаря сюда! – зычно проорал царь

Князь-кесарь Иван Федорович Ромодановский влетел в Голубую приемную через секунду. Причем влетел со взведенным пистолетом и в сопровождении чуть ли не отделения гвардейцев.

Увидев это, Иван Алексеевич поморщился и царственно махнул рукой:

- Иван Федорович, я тебя одного звал. Остальные все вон.

После того как мы остались в приемной втроем,, царь продолжил:

- Мне тут сказку, Иван Федорович, рассказали, будто сегодня на моем приеме может быть учинено злодейство. Что можешь сказать на это.

Иван Федорович замешкался, закатил свои выпуклые глаза и, шевеля губами, стал что-то обдумывать. Спустя секунд десять он посмотрел на царя и спросил:

- Ваше Величество, милостивый государь, прежде чем я отвечу, позволь, я удалю этого Ермолича. Лишние уши в таком деле нам ни к чему.

- Так, а зачем? Он нам с помощью своего Дара и рассказал!

Ромодановский подобрался, поскучнел лицом и спросил:

- Подробности какие знаешь?

Я молча пожал плечами и отрицательно помотал головой.

Князь-кесарь заверил государя, что залы несколько раз проверены. Список гостей тоже неоднократно проверялся. Все люди проверенные. Петергоф полностью заблокирован от магии. Вход на аудиенцию может быть только с холодным оружием. Караулы будут усилены.

Но если есть подобная угроза, Иван Федорович предложил не проводить мероприятие.

- Да верно говоришь князь-кесарь, отменяй все, - согласился император.

- Нет, неверно Ваше Величество! Прием отменять нельзя! – горячо возразил я.

Настолько горячо, что царь Иван Пятый надолго завис, уставившись на меня и переваривая мое выступление. Пока царь думал, Ромодановский шагнул ко мне вплотную и в лицо, так что я чувствовал его горячие дыхание, прошипел:

- Ты куда, щенок, лезешь со свиным рылом в калашный ряд, ты же ничего не понимаешь!

- Ваше Сиятельство, вы предложили мне службу я и служу! – почти не понижая голоса, ответил я.

- Говори! – наконец выдал царь.

Я объяснил благородному собранию, что переносом мероприятия мы проблему не решим, а только заметем ее под ковер. Сейчас мы, по крайней мере, знаем место и время. Следующий раз мы можем не знать ничего. Поэтому я предложил мероприятие проводить и ловить на живца.

Государь и князь-кесарь, обдумав все, согласились. Потом мы перешли к деталям и выработали план защиты государя на мероприятии. Не факт, конечно, что то, что собирались провернуть на приеме, неизвестные лица, было направлено против Ивана Пятого. Но я исходил из того, что он будет самой жирной целью на этой вечеринке.

Поэтому я предложил отделить место нахождения государя в зале тройной линией защиты. После непродолжительной дискуссии мы определили, что это будут за линии.

Первой должна была быть цепочка преданных и сообразительных офицеров. Они должны были более или менее свободно стоять на расстоянии нескольких шагов друг от друга во всю длину зала. Офицеры должны внимательно следить за тем, что происходит вокруг и в случае чего адекватно реагировать.

Следующей линией, более близкой к царю должны были стать пять боевых магов. Третья – линия, четыре артефакта, которые в случае возникновения угрозы могли моментально создать защитный купол.

Ну и в качестве последнего довода императора я предложил себя, Сергея Шереметьева и самого князя-кесаря. Еще я рискнул предложить усилить нас Олегом, но встретил жесткое непонимание со стороны самодержца и ехидную полуулыбку со стороны князя-кесаря.

В общем, то это все, что мы фактически успевали сделать в условиях, когда гости уже начинали собираться.

Спустя сорок минут, когда все приготовления в залах, предназначенных для приема, были закончены, я встал недалеко от мажордома, объявляющего прибывающих гостей.

Кругом сверкало золото и хрусталь люстр. Горели тысячи свечей, отражаясь в зеркалах. Откуда-то сверху лилась спокойная музыка живого оркестра, пахло воском и человеческими телами, обильно политыми благовониями.

Но меня это мало интересовало. Держа в руках бокал с клюквенным квасом, я внимательно наблюдал за входящими гостями.

Кого тут только не было. Дамы в роскошных платьях с огромными юбками на каркасах и столь же огромными вырезами, сверкающие украшениями, как новогодние елки. Впрочем, мужчины от них не отставали: кружева, пышные парики, костюмы, расшитые золотом, серебром, жемчугом, пальцы, унизанные перстнями.

А мажордом все объявлял и объявлял: князья, графы, герцоги и герцогини. Звучали фамилии самых могущественных родов: Голицыны, Шереметевы, Одоевские, Воронцовы, Милославские, Вельяминовы и многие другие.

Лица, титулы, имена мелькали и мелькали, а я все смотрел и силился понять, кто из них.

И вдруг я услышал то, что никак не ожидал услышать.

Мажордом во всю мощь своих легких объявил имя очередного гостя, имя с того света:

- Барон Морфей Ландорф!