Вещий Андрей. На грани

Глава 26

- С чего вдруг Федор Иванович?

- Слово дал, а кому дал, - тоже сказать не могу! – было видно, как мучается дядька Федор.

Вот и думай после этого, как работают эти клятвы на магии и копу будет верен близкий тебе человек. Определенно надо за Федором Ивановичем приглядывать. И этим я, пожалуй, займусь сам.

Но в следующее мгновение дядька Федор сам разрешил терзающие меня сомнения. Судя по тому, как менялось его выражение лица, как то и дело по его телу проходила судорога, как раза два он хватался за сердце – далось это ему нелегко. В один момент мне показалось, что придется вмешаться и поддержать воспитателя жизненной энергией. Но нет, Федор Иванович справился сам.

Он улыбнулся, хитро посмотрел на меня и произнес:

- Я дал слово не рассказывать, но я не давал слово – не показывать. Поэтому Андрей Борисович – поехали!

Я обрадовался и скомандовал выезд. Буквально через несколько минут мы выехали. Судя по той карте, которая у меня была до городка Шенкурска, он же Вага, - было около семисот километров, плюс-минус лапоть. Этот факт в очередной раз заставил порадоваться, что у меня есть такое охрененное средство передвижения, как авалонский экипаж. Даже на самых быстрых лошадях мы тащились бы до Шенкурска не менее двух недель.

Мысль о счастье в виде экипажа, заставила меня поинтересоваться у Олега Сильвестрыча, доедет ли это колесо до Шенкурска. Сильвестрыч оглядел экипаж, как заправский водила, качнул экипаж на предмет проверки рессор, оглядел всю нашу честную кампанию и солидно кивнул.

До Вологды мы доехали без приключений. В дороге я поинтересовался у Федора Ивановича, как ему удалось так быстро добраться до моего поместья. Дядька Федор помялся, а потом буркнул:

- Авалонцы помогли!

- Какие авалонцы? – опережая мой вопрос, проявил интерес Ариэль.

- Что вас, нелюдей и басурман отличить можно друг от друга? – несколько грубо ответил дядька.

Как оказалось, когда Федор услышал, что Ариэль назвал его Стражем, он выскочил из трактира и прямо налетел на авалонца. Авалонец оттолкнул Федора и уже был готов применить против дядьки какое-то боевое заклятие, однако замер в узнавании.

Потом, когда Федор подтвердил, что да, это он и есть, авалонец вежливо, но настойчиво проводил его к своему экипажу, запряженному призрачными конями Авалона, и приказал кучеру, доставить Федора Ивановича, куда тот прикажет.

- И что он вас доставил прямо в имение Андрея Борисовича? – поинтересовался Ариэль.

- Нет, обижаешь. Я чай, не лаптем щи хлебаю. Не называл я ему места, куда ехать. Сказал, что до Ярославля, а там уже знакомого нашел, он меня на таком же экипаже, но почтовом в имение докинул, - ответил Федор.

- Но все равно, они наверняка знают, где мы, поэтому надо быть готовыми к неприятностям! – я на всякий случай еще раз проверил свои пистолеты. Моему примеру последовали все остальные.

Неприятности не заставили себя ждать. Первым обнаружил их Сергей Шереметьев. Смотря в окно на пролетающие мимо поля и перелески, он вдруг постучал пальцем по стеклу и спокойным голосом произнес:

- Посмотрите там, на параллельной дороге!

Действительно, параллельно нам очень быстро двигался конный отряд. Скорость лошадей почти не уступала скорости нашего экипажа. Однако мы были чуть быстрее. Тем более предупрежденный мною Олег увеличил скорость экипажа почти до максимальной.

Видя, что расстояние между отрядом и нами стало увеличиваться, всадник, двигавшийся впереди, вытянул одну руку поперек нашего курса и сделал почти неуловимое движение. Будто он сначала смял невидимый лист бумаги, а потом метнул его нам под колеса.

Я почувствовал колебание магического эфира. Тут же, в метрах ста впереди земля вздыбилась, пошла волнами, и поперек нашего пути вырос земляной вал. Его высота была больше трех метров

Олег и Янис тут же завертели головами в поисках объезда, и он был. Земляной вал простирался метров на двести в каждую сторону от дороги. Вот, только объезжая его, мы теряли время и, безусловно, попадали в руки преследователей.

Поэтому я скомандовал тормозить здесь и занимать оборону так, чтобы вал прикрывал нам спины. Было ясно, что мы нужны были преследователям живыми, иначе они действовали бы по-другому. Поэтому у нас появился шанс, даже несмотря на значительную численность отряда. Их было человек сорок.

С другой стороны, в среднем восемь человек на одного – не такой уж плохой расклад. Это если не считать Ариэля. Если же темный эльф решит поучаствовать, то ситуация значительно улучшится. Впрочем, на эльфа надейся, а сам не плошай.

Я первым вылез из замершего поперек дороги экипажа и встал так, чтобы машина была у меня за спиной. Остальным я приказал экипаж не покидать и по моей команде открывать огонь.

Сделав несколько шагов навстречу приближавшемуся отряду, я замер. Сейчас главное было — выяснить, чего хотят преследователи. Убить не убьют. Захватить меня в плен невредимым, надо еще постараться. Завладеть артефактами из ларца, тоже у них не получится. Сам огромный ларец я с собой не потащил.

Генеалогические бумаги я сложил в шкатулку, которую таскал с собой от самой Риги. Отрез ткани и сборник сказок лежали в сумке внутри экипажа и сами по себе ценности не представляли. Все остальное, кроме расшифровки послания отца, было при мне. Если я погибну, все это мне уже не понадобится. Расшифрованное послание отца я сжег еще в усадьбе. Так что было очень интересно послушать, чего от меня хотят преследователи.

Отряд остановился в метрах двадцати от меня. Все преследователи были люди и, судя по всему – русские люди. Во всяком случае, одеты они были почти одинаково. Нечто близкое к форме стрельцов.

Их предводитель, не слезая с коня, сурово посмотрел на меня и произнес:

- Андрей Борисович Ермолич, прошу следовать со мной.

Это был дюжий мужик с обветренным бородатым лицом, одетый чуть побогаче остальных. На поясе у него висела сабля в дорогих, отделанных серебряной чеканкой ножнах и с эфесом, украшенным драгоценными каменьями. Не несмотря на все это богатство, было видно, что это не дворянин и даже небоевой холоп.

Его грубые широкие кисти с мозолистыми ладонями и обломанными ногтями выдавали в нем скорее крестьянина, привыкшего к тяжелому физическому труду, нежели война. Однако взгляд у него был, как у человека, привыкшего отдавать команды.

- А ты, мил человек, чей будешь и почему ты холоп, не кланяешься дворянину и шапку не ломаешь. Давно на конюшне не пороли? – пошел я на обострение. Так, я хотел выявить пределы его возможностей. Что ему позволено и что он готов сделать в экстремальных условиях.

А то, что я его назвал холопом, да еще в присутствии подчиненных – безусловно, было для него стрессом. Видимо, давно он подобного в свой адрес не слышал.

В глазах его полыхнула классовая ненависть, лицо исказила гримаса злобы. Он даже схватился за саблю и на треть, вытащил ее из ножен. Потом мотнул головой, будто очнулся, вбросил саблю в ножны и, повелительно махнув рукой своим подручным, указал на меня.

Четверо всадников, объехав своего командира не спеша, шагом направили своих коней ко мне. Двое из них нацелили на меня пистолеты, остальные крутили в руках арканы. Намерения их были ясны. Убивать они меня не хотели. Ну и я не буду. Чего понапрасну кровь христианскую проливать. Тем более надо таки выяснить кто они, и зачем я им понадобился.

Времени у меня было достаточно, поэтому я вполне себе успел разжечь в себе магическую искру, попятиться на несколько шагов назад и метнуть под ноги их четырех коней зеленый заряд.

При этом я отчетливо представил, как под копытами их лошадей вылезают из земли ползучие колючие лианы. Они опутывают ноги коней, не давая им идти дальше, а потом занимаются всадниками.

Все получилось, даже лучше, чем я себе представлял. Колючие гибкие растения с листьями, как у крапивы, взметнулись из копыт лошадей и стали опутывать ноги животным. Кони сопротивлялись, но один за другим опускались сначала на колени передних ног, а потом заваливаясь набок.

Впрочем, мои триффиды не дожидаясь пока кони заваляться, старались опутать и сдернуть на землю их седоков.

Впрочем, всадники не стали ждать, пока это произойдет. Выхватив сабли, они стали рубить лианы. Но это мало помогало. Ползучая зелень выбрасывала все новые и новые побеги, которые цеплялись за оружие и выдергивали сабли из рук.

Не помогло, даже то, что командир бросил в помощь четверки еще шесть человек. С ними произошло то же самое. Наблюдая за торжеством зеленого мира над разумным, я не упускал из вида остальную часть отряда.

Те попытались обойти место сражения слева и справа по широкой дуге, однако у них ничего не вышло. Я отправил по этим направлениям еще по одному зеленому заряду. Всадники отпрянули.

Я же со своими товарищами оказался за полукругом живой зеленой стены, которая хищно тянула свои зеленые руки к всадникам.

Тогда командир отвел свой отряд чуть назад и попытался сжечь зеленую изгородь. Однако мясистые, насыщенные влагой растения горели плохо и быстро восстанавливались.

Поняв, что ему не пробиться сквозь заросли, бородатый мужик попытался применить ту магию стихий, которую уже нам демонстрировал. Он устроил еще одно землетрясение. Однако результат был так себе.

То ли противник плохо владел этой магией, то ли боялся пришибить меня насмерть, но толчки получились несильные и неточные. Я только повалился с ног и сейчас же вскочил. Сразу посмотрел, что с друзьями. Если не считать выбитых стекол в экипаже, частично осыпавшегося земляного вала и провалившегося в трещину одного колеса экипажа, друзья отделались легким испугом. Что же касается застрявшего экипажа, то Олег вместе с Янисом и дядькой Федором довольно легко его освободили.

Сами всадники пострадали гораздо больше. Минимум две лошади переломали ноги, и один человек потерял сознание в результате падения с коня.

Видимо, оценив результаты своих усилий, предводитель всадников решил-таки пообщаться.

- Эй, Ермолич, ну хватит. Выезжай на переговоры!

- Слышь, ты – эйкать будешь своей бабе в хлеву, а ко мне изволь как положено челобитную подать. Чай с князем разговариваешь, а не с кумом на уборке навоза.

Было видно, как каждая моя фраза распаляет в мужике ненависть. Однако услышав про то, что я князь, он как-то сразу сдулся:

- А значит, вы уже все знаете, Ваше Сиятельство!

С этими словами мужик спрыгнул с коня, стащил с головы шапку и низко поклонился, коснувшись шапкой земли.

- Говори! – повелел я.

- Кличут меня Макаром Михайловичем, Ваше Сиятельство. Я из Стражников.

- Ну а от меня чего хотел?

Как оказалось, вчера Макар получил приказ перехватить человека, выдающего себя за поручика Ермолича и направлявшегося сотоварищи в Шенкурск, и доставить его куда следует.

Кто отдал приказ, Макар не знал, так как был он получен голубиной почтой. Тем не менее приказ содержал все положенные магические знаки, и не выполнить его у Макара оснований не было. Доставить же меня он должен был архангельскому генерал-губернатору. Сам он хотя и из деловых людей, но является потомственным Стражем.

В этом месте рассказа Макара я немного завис, что еще за деловые люди. Как оказалось, в этом времени так назывались различного рода лично свободные ремесленники и мастеровые.

Его пращур был в Страже еще в Смутное время. Сам же он служил под началом Великопермского князя Бориса, моего отца. Выполнять такой приказ ему не улыбалось, однако служба, есть служба. Для себя же решил, что если тот, кого он едет задерживать, окажется настоящим Ермоличем, тогда он в память о князе Борисе попытается уладить дело миром.

- Тогда, Макар, ты наверняка знаешь моего дядьку Федора Ивановича? – спросил я.

- Конечно, знаю, чего ж не знать. Столько лет Страже вместе отдали. Дядька Федор вышел вперед, и они обнялись с Макаром, как старые добрые приятели. Федор сразу взял быка за рога. Между воспоминаниями службе и заверениями, что я самый настоящий сын князя Бориса, а значит, теперь и сам князь, Федор убедил Макара слегка подкорректировать свои планы.

Я подтвердил заверения Федора, что мы готовы содействовать Макару в исполнении данного ему приказа, но только после того, как выполним задание, данное мне. Тем более что сейчас нам по пути. Шенкурск, он же Вага стоял на реке Вага, которая была притоком Северной Двины, в устье которой и стоял Архангельск.

При этом я благоразумно не стал уточнять, что посещение Ваги, это только первый шаг выполнения моего задания. Тем не менее я объяснил Макару, что в отличие от приказа ему, данного неизвестно кем, мое задание спущено с такого верха, что знай Макар от кого, у него закружилась бы голова. Поэтому я предложил ему помочь сначала нам, а потом мы ему.

Тем более от помощи нам Макару и его друзьям могут прилететь вполне ощутимые плюшки. Чего же ждать и Макару и нам от анонимного приказа, полученному им – неизвестно. Может и ничего не быть, а могут виновным сделать.

- Так что тебе выбирать Макар, – закончил я наш разговор со Стражником.

Макар, подумал, почесал в затылке и спросил:

- Вы же прям сейчас добровольно в Архангельск не поедете, Ваше Сиятельство?

Я отрицательно покачал головой.

- Ну что же, тогда будь, по-твоему, Ваше Сиятельство. Поехали по вашим делам, а потом даст бог, и моими займемся – Макар в порыве чувств сорвал с себя шапку, бросил ее оземь и протянул мне открытую ладонь. Я крепко ее пожал.

На том и порешили.

Поскольку мы торопились, а ни одна лошадь не могла угнаться за авалонским экипажем, я пригласил Макара прокатиться вместе с нами. И ему, и мне так будет спокойней. Его же отряд должен был нагнать нас непосредственно в городе.

Макар помялся, помялся, потом отдал соответствующие распоряжения своему отряду и, перекрестившись, полез в машину.

Спустя полчаса, когда Макар привык к скорости, я решил расспросить его и Федора, что же такое Стражники. К сожалению, многого они сообщить не смогли.

Единственное, что мне удалось выяснить, так это то, что, похоже, Стража была сетевой структурой. В каждой ячейке максимум по паре десятков человек. Члены ячейки знали только друг друга. За пределами ячейки они никого не знали. Ее членами в большинстве своем были свободные граждане, как правило, простого происхождения. Их предки хорошо себя проявили в Смутное время, состояли в ополчении. Иногда встречались и дворяне благородного происхождения. На руководящих должностях. То, что в нашем мире назывались бы руководители территориальных подразделений. Вот они нескольких своих соседей – знали. Но кто возглавлял всю организацию, ни Макару, ни Федору известно не было.

Закончив разговор, я решил внимательнее поизучать карту, доставшуюся мне от отца. К сожалению, карта была небольшой по размерам и на ней мало что можно было разглядеть.

Тот же Шенкурск, рядом с которым был нарисован крест, на карте был нанесен в виде маленькой чернильной точки, больше похожей на случайно посаженную каплю чернил.

Поэтому карта меня интересовала больше, как произведение картографического искусства. Каково же было мое удивление, когда я случайно задел изображение на карте камнем своего родового перстня.

Картинка моментально увеличилась в размерах, и вот уже весь лист карты занимает не целиком Европейская Россия, а только место впадения Ваги в Северную Двину. И Шенкурск уже не просто точка, а вполне себе четко прорисованная крепость, в центре которой поставлен рукописный крест.

Еще раз проведя по карте камнем перстня, я увидел, как Шенкурск целиком занял лист. Стали видны отдельные здания. Возле одного из них стоял крест.

Смотревший на карту Федор, произнес:

- Я знаю это здание, там ваш отец бывал неоднократно и подолгу. Именно туда я вас и веду!