Вещий Андрей. На грани

Глава 2

Приходить в себя было больно. Опять страшно болела голова. Все тело ломило, руки и ноги занемели. Думал, лежу связанным, ан нет. Пошевелив рукой, я нащупал саблю князя-кесаря и аккуратно сжал эфес. Вооруженным как-то сподручнее в этом мире.

Зрение возвращалось постепенно. Сначала все предстало как набор теней в запотевшем окне. Несколько раз открыв и, закрыв глаза, удалось сфокусировать резкость.

Скорей всего в отключке я был недолго, может быть несколько минут. Потому что первое, что я увидел, придя в себя, - как Иван Федорович, сидя на корточках ко мне спиной кого-то, связывал.

Так, отлично, значит, наша взяла. Можно не торопиться вставать, а сначала просто подождать, пока утихнет боль. Уже потом займемся выяснением, какой умник стукнул меня по голове.

Похоже, Иван Федорович Ромодановский закончил кого-то связывать и сейчас проверял узлы. Я хотел уже окликнуть его, сказать, мол, нецарское, в смысле некняжеское это дело самому вязанием заниматься, - для этого есть специально обученные люди. Надо только их позвать. Раз уж не участвовали в бою, пусть хоть пленных и трофеи соберут.

Хотел сказать, да прикусил язык, потому,что увидел, кого связывал князь-кесарь.

Иван Федорович Ромодановский связывал… Ивана Федоровича Ромодановского. Самого себя, блин, вязал.

Похоже, наш марлезонский балет продолжается, и скорей всего это опять будут танцы с саблями, а не с бубнами.

Несмотря на боль во всем теле, я резко вскочил и без замаха ударил еще не связанного князя-кесаря концом эфеса по затылку. Ромодановский хрюкнул и медленно завалился на пол.

Я быстро подскочил к двери лаборатории и опустил засов, чтобы мне никто не помешал разбираться, что здесь происходит.

Тут лишние свидетели не нужны. Потом заколебешься слухи опровергать о том, что и царь не настоящий, да и князь-кесарь не то чтобы оригинальный. С таким начальством и до новой смуты докатиться недолго. Нет уж мы как-нибудь сами разберемся, чтобы не выносить сор из избы или, точнее, канцелярии. Раз она тайная пусть таковой и остается.

Все эти мысли роились в моей неоднократно битой голове, пока я вязал второго Ромодановского, а потом усаживал их рядом на стулья.

Усадив их, я быстро произвел осмотр поля боя. Все же некоторое время, пусть и недолго, я на нем отсутствовал по уважительной причине – отсутствия сознания.

Поймав себя на том, что последнюю фразу я произнес вслух, - заржал в голос и понял, что очень нервничаю, и одновременно очень устал.

По большому счету мне хотелось все бросить и сбежать куда-нибудь в глушь, но не в Саратов, а куда подальше. В Саратове на раз найдут. Но я поборол в себе это малодушное желание. Было понятно, что если сейчас не разобраться, то это все рано или поздно, но скорее рано, попадет на вентилятор и тогда измажет всю страну. Да так, что потом вовек не отмоешься.

Поэтому - никто кроме нас.

С этим выводом я окончил осматривать лабораторию. Собственно, я искал следы клонов лицедея. Тех, что размножаются делением. И эти следы я нашел. Четыре лужицы слизи в разных концах лаборатории, свидетельствовали, что один из Ромодановских с ними разобрался. Вот только который из двух. Оба полностью одинаково одеты и оба без сознания.

Ладно, щас разберемся. И по возможности быстро, потому как чуял, что времени почти не осталось.

Я разверну к Ромодановским, кресло, в котором сидел лжеимператор, стащил к нему все оружие и амуницию. Потом подошел к князьям-кесарям, от души отхлестал их по щекам и полил водой, пока оба не пришли в себя.

Не спеша, вернулся в кресло и начал заряжать пистолеты в ожидании, пока взоры пленников окончательно не обретут осмысленность. Ждать пришлось недолго, пару минут.

- Милостивые государи, я знаю, что один из вас ненастоящий. Скорей всего недобитый мною лицедей. Но меня сейчас интересует главный вопрос: кто из вас суки саданул меня по башке и за что? – я уже зарядил два пистолета, поэтому демонстративно взвел курки и положил рядом с собой стволами к пленным.

- Ты как Ермолич с князем разговариваешь! Я тебя в яме сгною ублюдка! – вызверился один. Второй внимательно посмотрел на меня и только улыбнулся.

- А мне все равно. Как хочу, так и разговариваю. Я же не знаю, кто из вас настоящий. Вот когда скажете и докажете, тогда и извинюсь. А пока вопрос остается прежним, и я его задаю повторно. В третий раз спрашивать не буду и тогда пеняйте на себя. Ничто и никто вам не поможет: ни бог, ни царь и ни герой.

Произнеся эту фразу из песни, я сразу вспомнил следующую. Как там дальше в Интернационале было: «Добьемся мы освобождения своею собственной рукой».

А что если и правда сами попробуют освободиться. С помощью магии, например. Настоящий Иван Федорович - мощный маг. Это он мне еще в нашу первую встречу в подвале продемонстрировал. Да и лицедеи кое-что умеют. По Опанасенко помню.

Странно, что до сих пор не попытались. До конца не очухались, наверное. Похоже, времени еще меньше, чем я думал. Точнее, его совсем нет.

Еще чуть-чуть, придут в себя окончательно и вернуться к своим разборкам, а меня прихлопнут походя, чтобы под ногами не путался. Да попал, надо выбираться. Кстати, что там с моей магией. Вот что значит не привык еще. Столько времени не вспоминал. Ничего, сейчас наверстаем, глядишь, чего-нибудь и придумаем.

Я, продолжая сверлить взглядом обоих пленников, аккуратно пробудил Дар. Как обычно, шрам в виде звезды-цветка начал нагреваться и жечь. Вроде все в порядке. Теперь надо придумать, как использовать Дар, чтобы узнать о начале применении магии пленниками. Ведь другие это как-то делают: авалонцы, иллюминаты те же.

- Я ударил тебя Ермолич по голове! – произнес тот пленник, что возмущался моим хамским обращением.

- Зачем, Иван Федорович?

- Затем, что боялся, что ты царя нашего, батюшку Ивана Алексеевича убьешь. Не сообразил сразу, что это не император, а лицедей этот подлый облик его принял – произнеся это, пленник кивнул в сторону другого.

- Врет он все. Это я тебя стукнул и именно по этим причинам, - посмотрел на меня хитрым прищуром второй Ромодановский.

- А ничего не смутило? Что царь сам в Тайную Канцелярию явился с такой маленькой свитой, в сопровождении эльфа. Здание заблокировал зефирной стеной. Душить опять же цепью начал зачем-то? Мундир этот парадный опять же.

- Как ты сказал, Ермолич. Зефирная стена? Это что такое? И что сделал – заблокировал? – задал сразу несколько вопросов тот, что только что смотрел на меня с хитрым прищуром.

Опять прокололся, опять неизвестные здесь слова навставлял в свою речь. А все потому, что сразу несколько дел делать. Этих князей допрашивать, следить, чтобы они не учудили гадость против меня, и думать, как из всего этого выпутываться. Ну блин же, как понять, когда они магию начнут использовать?

- Я имею в виду ту белую штуку, что окна и двери все перекрыла и от людей нас отгородила – пояснил я на более понятном, как мне показалось, для аборигенов языке.

- А это известная эльфийская магия. Временной колпак называется. Вы с таким не сталкивались, Андрей Борисович? – спросил, тот, что смотрел на меня с прищуром. Про себя я называл его Вторым.

- Нет, не сталкивался. Это что каждый эльф так может? – насторожился я.

- Насколько мне известно, ни один не может. Это делает специальный механизм, изобретенный на Авалоне с применением древней магии, - продолжал рассказывать Второй.

- И как он работает? – спросил я.

Как работает, Второй не знал, сказал, что ощущается будто кусок мира, где запущен этот механизм, как бы опережает окружающее время. Ненадолго, всего на долю секунды. Но этого хватает, чтобы для те, кто находится внутри этого колпака, не мог вернуться в остальной мир, а остальной мир не мог проникнуть под колпак. Когда колпак перестает работать, все, что было под колпаком, возвращается в обычный мир. Но в то время как под колпаком может пройти сколько угодно времени, в обычном мире проходит всего несколько минут.

- И что этот механизм до сих пор работает? – спросил я. Что-то интересное было в рассказе Второго.

Что-то, что поможет мне решить проблему с предупреждением о применении Дара с их стороны. А пока пусть говорят. Пока будут говорить, глядишь, и магию не применят.

- Нет. Ты уже убил авалонца с полчаса как? Вот его уже, как полчаса нет. Сгорел вместе с носителем. Что же касается самой этой магии. Так, она еще с час подействует и рассеется. Подпитки-то эфиром магическим нет.

- Вот ты и выдал себя, что ты не настоящий князь-кесарь! – закричал Первый. – Я бы никогда этого не рассказал! Это же государственный секрет!

- Чей это секрет? Авалонский? Зачем мне хранить авалонские секреты? Этим ты себя и выдал. Тем, что защищаешь Секреты Авалона, - ответил Второй.

Дальше они вступили в спор, переходящий иногда в крик. Будь они развязаны, наверняка вцепились бы друг другу в волосы. И не стесняются ведь, того, что один объявил себя князем-кесарем, а другой — им является.

Но пока они так припирались, я понял две вещи. Что у меня осталось около часа и как придумать сигнализацию о начале применения ими магии.

История про временной колпак, заставил меня вспомнить рассказ Арсения Павловича адъютанта-инженера о принципах устройства того колпака, которым орки накрыли Ригу при ее штурме.

Я осторожно активировал свой Дар и выстроил вокруг Ромодановских легкий невидимый магический щит. В полуметре от них. Теперь, если кто-нибудь вздумает применить магию, сначала ее уловит щит и станет препятствием. Это, как я надеялся, позволит мне выиграть несколько секунд, и я хотя бы успею уйти с линии огня. Или чем они там будут нападать.

Была у меня еще одна идея, как использовать этот щит, чтобы выяснить, кто из них настоящий. Но пока я вздохнул немного спокойнее и прервал перепалку Ромодановских вопросом:

- Ваши Сиятельства, так я и не понял, почему кого-то из вас посетила идея, что царь настоящий, хотя все указывало, что нет. Авалонец в свите царя, удушение цепью, ну и все прочее, о чем я уже говорил?

На этот раз заговорил Первый. Он сказал, что Шадрах действительно советник царя Ивана Пятого. И золотые цепи он царю презентовал.

Оказывается, эльф продал царю Ивану идею, что с помощью этих цепочек император лучше сможет контролировать своих ближников, а значит, защитит себя от заговоров. Собственно, за это Иван и сделал авалонца своим советником. Ну а то, что душить стал Ромодановского, так на все царская воля. Значит, с его точки зрения, было за что. Хотя князь-кесарь и не ведал за собой особых грехов, но не его холопье дело интересоваться.

Что же касается появления царя в Тайной Канцелярии, то да раньше за Иваном Пятом такого не водилось, но лиха беда начало. Вон царь Петр начиная со стрелецкого бунта регулярно наведывался в Тайную Канцелярию и на допросах был, а иногда и сам их вел. Так что визит особого удивления у Ромодановского не вызвал. В общем, Первый разбил все мои аргументы о вопиющем несоответствии появления царя в Тайной Канцелярии.

Первый продолжал еще что-то объяснять про традиции и обычаи двора, но мне надоела вся эта болтовня, тем более она все никак не позволяла мне установить, кто же из них настоящий Ромодановский. Время между тем утекало.

Я решил попробовать пошарить у них в головах, может и удастся понять, кто из них настоящий князь-кесарь. Хотя особых надежд я не питал, здесь как я уже успел убедиться, умели защищать свои мысли от прослушки, но чем черт не шутит, пока господь моргает. Попробовать стоит.

Я аккуратно пустил по выстроенному вокруг Ромодановских щиту дополнительную энергию и сделал так, чтобы тонкий как волосок, луч протянулся к голове Первого с противоположной от меня стороны. Надеялся, что если вторжение будет обнаружено, то Первый не сразу сообразит, откуда оно.

Мой магический луч аккуратно проник в голову Первого, и на меня сразу нахлынула головная боль. Казалось, от нее голова сейчас треснет как арбуз.

Возникло новое ощущение, которого раньше не было. Будто вместе с моим Даром в голову Ромодановского проник и я. Раньше такого не было. Раньше я будто наблюдал за чужими мыслями, будто смотрел кино. Сейчас я сам стал частью этого кино. Нет, я видел окружающий мир, но одновременно был там, во внутреннем мире Первого. Во всяком случае, я так думал.

Но кругом была только боль. Боль и белый шум. И больше ничего. Такое ощущение, что я оказался в белом вакууме. До рези в глазах белом. Кругом все белое и только иногда мелкие темные черточки, как в конце старой пленки. Я уже готов был разорвать контакт, тем более что уже начинал терять связь с реальностью. Лаборатория и сидящие напротив Ромодановские стали постепенно терять объём и становиться плоскими картинками.

Все, с меня хватит, пора выныривать назад. Только я собрался это сделать, как в белом шуме развезлась многоцветная воронка и оттуда ударил столб яркого белого света. Как такое, может быть, не знаю. Но было.

Я слегка приблизился к этому столбу света, и он меня втянул в эту воронку. В следующее мгновение я оказался под мрачным низким небом посреди широкого каменного моста. Мост был старый и был весь покрыт дырами и провалами. Сквозь эти провалы далеко внизу была видна субстанция. Она одновременно была похожа на беснующуюся лаву в жерле вулкана и поверхность солнца.

На мосту шла битва двух армий. Кто был в составе этих армий, я не понимал и не мог разглядеть. То я отчетливо видел рыцарей, то внезапно эти рыцари превращались в амеб, тянущих в свои ложноножки к противнику. Противник, только что бывший гренадером с базукой в руках, превращался в топор в руках великана, отсекающий эти ложноножки, которые уже превратились в пистолетные дула. С обеих сторон летели молнии и сгустки энергии.

Убитые, кто изломанными трупами, а кто и каплями слизи падали в лаву. Время от времени лава выбрасывала из себя протуберанец, и тот сам находил себе жертву на мосту.

Стояла неимоверная какофония звуков и воняло тухлыми яйцами. Куда это я попал.

Я оказался в гуще боя, и обе армии старались меня извести. Однако тонкий луч моего Дара, уходящий туда вовне, давал мне приток магической энергии. Эта энергия позволяла мне держать оборону и даже убивать особо лихо нападавших. Но одна коварная тварь догадалась перерубить луч магической энергии, и он ушел туда – во внешний мир.

Я понял, что я обречен. Я уже видел то клыкастое чудовище, что в следующую секунду проткнет меня своим шипом.

И тут раздался треск ломающегося дерева. Меня словно подбросило, и в следующее мгновение я ощутил себя сидящим в кресле в лаборатории.

Я видел, что пока я путешествовал по его сознанию, Первый почти развязался и пытался сбросить с себя путы. Из-за крупности фигуры этот процесс шел у него небыстро, но максимум через минуту он освободится.

Ну, зато теперь мне ясно, кто у нас лицедей. У нормального человека в голове такого кошмара быть не может.

Второй Ромодановский находился почему-то в беспамятстве.

Снова откуда-то со стороны раздался треск дерева. Обернувшись, я увидел, что двери лаборатории ломают тараном. Еще один удар и двери влетают в лабораторию. Вслед за ним в помещение вламываются люди князя-кесаря, возглавляемые хозяином лаборатории – авалонцем Приомом.

Ну нет, хватит с меня на сегодня авалонцев. Сейчас начнет освобождать своего лицедея, а настоящего князя-кесаря упечет куда ни будь поглубже. Желательно метра на два под землю на ближайшем кладбище.

Нет, я ему такого шанса не дам. Одно движение клинка и от лицедея в образе ничего не останется: сгорит, как авалонец или растечётся слизью.

Я схватил ближайшую ко мне шпагу, зажег свой Дар и то и другое направил в грудь Первого. Шпага вошла в тело, магическая энергия прожгла его насквозь и… Ничего не произошло. Ромодановский не сгорел и не растекся слизью, как это сделал бы каждый уважающий себя лицедей.

Он удивленно посмотрел на шпагу в своем теле, потом с укоризной на меня и медленно осел на пол.

Похоже, ошибочка вышла.

Я выдернул шпагу из первого князя – кесаря и воткнул в Ромодановского номер два.