Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви

Глава 3 Крымский след

Осень в этом году наступала на Москву как-то особенно быстро. Вроде ещё недавно было бабье лето — и уже пришли прохладные осенние дни, когда если даже в сухую погоду гуляешь по устланным увядшими листьями дорожкам парка, то в тени весьма свежо. Конечно, пока ещё стоит чуть выйти солнышку, оно мгновенно согреет, как летом, опять станет жарко. Но едва распахнёшь пальто, то сразу по спине понесётся такой пронзительный и неприятный ветерок, что только успевай застегнуться обратно, пока не промёрз до костей. Сегодня прямо с утра вообще накатил мрачный день, густые облака, гонимые ветром, если и раздвигались, то буквально на минуту, пропустить короткий солнечный луч — но сразу же он умирал, обратно стеснённый тучами.

И всё равно, несмотря на мрачную и холодную погоду, настроение у Михаила было отличное, потому что дома — семейная идиллия и спокойствие, все дела идут просто на отлично. Съёмки киносериала шли прекрасно, за две с половиной недели учебного года выпустили одну серию и параллельно работали сразу ещё над двумя — небольшая задержка случилась, поскольку одновременно шёл кастинг остальных актёров. Главное, что близнецы пусть и не без некоторых сложностей, включая пару попыток, сославшись на съёмки, схалтурить с домашним заданием — но в процесс втянулись не в ущерб учёбе. Также найти баланс с уроками и работой получилось и у Ани с Михаилом. Правда, тут всё облегчалось тем, что с предприятиями и семейными делами пока шла мелкая текучка. Оба исполнительных директора сети магазинов справлялись вообще сами по себе. Вмешательство Михаила понадобится ближе к концу года, когда на примере удачного внедрения готового школьного питания в Первой Старомосковской гимназии они предложат устроить нечто подобное и в муниципальных школах. Точно так же достаточно неплохо шли дела и в теневой промышленной империи под началом Ругимова: опять же участие Михаила предусмотрено лишь на этапе завершения проектирования совместного с Хабаровыми завода одноразовой посуды, когда в знак сотрудничества представители двух семей будут участвовать в церемонии закладки первого камня на строительной площадке. Тогда же попутно стартуют переговоры и по всем остальным предложениям, которыми Хабаровы и Тёмниковы обменивались с начала сентября. Но главное, с одноклассниками установился более-менее сносный нейтралитет. Действительно хорошие и дружеские отношения были разве что с Виктором Демидовым.

Удачнее всего вышло с Машей. Первый из рекомендованных Брасиковым потенциальных наставников уехал работать на другой конец страны. Второй оказался связан контрактом в Казани, хотя и была возможность его перекупить — но это на крайний вариант. Зато третий, Александр Дейнека, неожиданно был свободен. Прочитав его биографию, Михаил решил, что как судьба подыгрывает — это был самый лучший вариант. Родился в потомственной семье железнодорожников, но, поступив по семейной традиции в училище на инженера-путейца, ушёл с середины учёбы. Дальше двадцатилетний парень пять лет ездил по стране, сменил несколько профессий, включая год сельским учителем. И всё время рисовал. Начинал в училище под руководством преподавателя черчения, дальше учился рисовать у иконописцев, на стройке помощником архитектора, у других. В Московскую художественную академию попал достаточно случайно. На вступительном экзамене очень неплохо прошёл практическую часть, подав пару своих картин, но провалился на теории живописи. На его счастье, в тот год Брасиков был в Москве, и его уговорили стать внештатным преподавателем-консультантом в Академии. И когда Дейнека, расстроенный, уже готовился снимать и упаковывать свои картины, в аудиторию заглянул Илья Ефимович, после чего поинтересовался у экзаменационной комиссии: «В какую группу зачислен вон тот абитуриент? Я бы с этой группой немного позанимался отдельно». И вопрос о поступлении был решён. А дальше Дейнека закончил Академию за три года вместо шести… Но остался всё тем же ершистым и независимым парнем из Курска. Свеженькому выпускнику, пусть и с рекомендацией Ильи Ефимовича, но пока без известного имени, а также без связей и знакомств, предлагали исключительно кабальные условия контрактов — и Дейнека категорически отказывался.

К счастью, Маша достаточно хорошо разбиралась во всей этой кухне, чтобы придумать, как и на каких условиях им завлечь Дейнеку к себе. По крайней мере, тот уже согласился приехать к ним в поместье, чтобы ознакомиться с предложением о работе. Ну а дальше учить, как наёмный репетитор, такой человек, скорее всего, откажется из гордости, а вот параллельно с работой помогать другой ученице своего наставника будет с удовольствием, энтузиазмом и намного дотошнее, чем за деньги.

В столовую Михаил спустился, пока никого ещё там не было. Последнюю неделю он всегда так делал, пусть для этого и приходилось вставать чуть раньше. Сама собой появилась хорошая традиция, что в их семье завтракают все вместе, и вместе они едут в гимназию. Пусть из-за этого младшим девочкам приходилось потом ждать, так как уроки Второй ступени начинались позже, чем у Третьей. Камнем преткновения стала привычка Михаила читать за столом текущую подборку прессы и сводку по клановым делам. Маша и Аня дружно насели, что, во-первых — это вредно для желудка, а во-вторых — они хотят общаться с братом, а не с газетой. Но Михаилу лучше читалось за чашкой ароматного чая с бутербродом или печеньем. Потому он и нашёл выход вставать немного пораньше.

Сегодня прессу ему дали не единой стопкой, как обычно — одна газета лежала отдельно и там была помечена статья. Михаил быстро пробежал глазами текст. В заметке сообщалось про аварию на заводе бытовой химии недалеко от Москвы. Выброс хлора, к счастью без жертв, но со взрывом на трубопроводах. По идее, на такой случай завод обязан был иметь защиту от протечек, но то ли она не сработала, то ли её вообще не было, однако в ближайшую реку пролилось несколько тонн ядовитых химикатов. Обычному предпринимателю вкатили бы разорительный штраф, но поскольку завод принадлежал Румянцевым, то всё должно было пройти по более щадящему сценарию. Уважаемый род получил бы мягкое увещевание, ликвидировал за свой счёт экологические последствия, и не получил не то что штрафа, а даже упоминание про аварию исчезло бы.

Схема обкатана не одним случаем и не первый год, но в этот раз директор завода сам или по указанию жадных хозяев решил поступить иначе. В статье сообщалось, что по результатам расследования вина целиком и полностью лежит на заместителе главного технолога, который в нарушение всех норм и инструкций, без уважительной причины и из преступной халатности самовольно вывел персонал с завода вместо устранения сбоя техпроцесса из-за некачественных ингредиентов. А уже из-за этого оставленное без присмотра оборудование и взорвалось. Так что вся авария по условиям страховки является «технологической аварией по не зависящим от руководства завода причинам» и страховым случаем. Дело сегодня передаётся в суд, заседание через два дня, и нет сомнений — виновный будет сурово наказан.

Комментарий от разведки рода Тёмниковых гласил, что, даже если аварию действительно можно было предупредить, рабочие неизбежно погибли бы. Последняя эвакуировавшаяся группа и так получила лёгкое отравление. Замешкайся они на насколько минут, не спасся бы никто. И более того, закончив эвакуацию, вместе с двумя добровольцами этот инженер, но уже в противогазах, вернулся и остановил выброс. Вторым шло сообщение, что обвиняемый в аварии Игорь Данилович Землячкин — это тот самый партнёр Михаила по волейболу во время отпуска в Крыму. Тогда сёстры и брат, скрыв дворянский статус, хорошо сошлись на отдыхе с несколькими семьями простолюдинов. По возвращении, пусть было немного совестно, но Михаил приказал за теми из отдыхающих, кто тоже жил в Москве, приглядывать. В их шаткой пока политической ситуации желательно было учитывать самые невероятные варианты или попытки добыть про Тёмниковых какую-нибудь информацию. И вот пригодилось с неожиданной стороны.

Михаил вызвал начальника дежурной смены охраны и приказал:

— Десяток бойцов со мной, грузимся в «рысь» и выезжаем. Сёстрам передайте, пусть берут из гаража две «шурале» и едут без меня. И предупредите мою классного руководителя, что, скорее всего, я в гимназии сегодня или не появлюсь, или опоздаю по уважительной причине.

В микроавтобусе, сразу как помимо телохранителя Пламена загрузились остальные бойцы, Михаил приказал водителю:

— Едем на Сухаревский переулок, дом четыре. Важнее скорость. Будут штрафы — плевать.

— Так точно.

Водитель был из тех, кто пришёл в клан вместе с начальником охраны поместья Харитоновым и после службы в Русском экспедиционном корпусе. Вдобавок давно усвоил, что начальство у него адекватное, потому если приказали гнать, то ситуация и в самом деле требует срочности. До места они домчались рекордно быстро, пусть во двор с улицы следом за ними и въехала машина ГАИ. К гаишникам сразу же направился водитель: задержать и заболтать оформлением штрафов, пока командир занимается делом. Михаил покрутил головой по сторонам: двор представлял из себя типовой квадрат кирпичей-шестиэтажек спальной зоны с газоном и зоной отдыха в центре. Наконец сообразив, который из домов и подъездов ему нужен, приказал:

— Пламен и двое со мной, остальные прикрывают на улице.

Перед тем как позвонить в звонок возле простой крашеной деревянной двери, Михаил неожиданно поймал себя на том, что сердце зашлось в ускоренном ритме от выброса адреналина. Как перед боем… Хотя — так оно и есть. Сразу, как он позвонит и войдёт, начнётся драка с Румянцевыми. Хорошо, если оценка насчёт адекватности главы клана Румянцевых верна, и с учётом летних крымских событий Пётр Федосеевич согласится поискать приемлемое для обеих сторон решение. А если он настолько же высокомерный самовлюблённый индюк, как и его племянник? Михаил неожиданно для себя усмехнулся: а какая разница? Как он сказал тогда Оле: наказание одного подлеца не стоит межклановой войны и десятков пострадавших с обеих сторон? Зато судьба по-настоящему порядочного человека — стоит. Михаил всё равно не позволит растерзать очень хорошего человека просто потому, что тот простолюдин. И нажал кнопку звонка.

Дверь открыл сам хозяин дома, и, судя по удивлению на лице, ждал он кого угодно, кроме Михаила.

— Игорь Данилович, разрешите войти?

— Миша? Заходи, конечно.

По Крыму он помнил этого рослого и сильного мужика неунывающим оптимистом, но сейчас из того словно воздух выпустили: как проколотый шарик. И вообще — квартира вся буквально пропитана унынием, даже розовенькие цветочки на обоях в коридоре поблёкли. А ещё в углу стояли два чемодана, и из комнаты выглянула старшая дочка-ровесница Ани:

— Миша? — удивлённо спросила она.

— Поля, привет и извини, мне с твоими родителями поговорить надо.

— Проходи на кухню, что ли, — вздохнул хозяин дома. И чуть громче добавил: — Надя, у нас гость.

Хозяйка обнаружилась на кухне, видимо, семья готовилась завтракать. Увидев Михаила, поставила на стол ещё одну чашку и хотела было добавить тарелку.

— Здравствуй, Миша.

— Здравствуйте, Надежда Петровна. И спасибо, чаю из вежливости попью, но уже завтракал.

— Спасибо, — неожиданно сказал Игорь Данилович. — Как всё случилось, знаешь, ты первый, кто вообще пришёл. Остальные все эти дни как от прокажённого шарахаться стали. Но я их не осуждаю, если честно. Сам не знаю, как поступил бы, у всех ведь семьи. Тебе спасибо огромное, что приехал… хотя как бы это плохо не вышло уже тебе. Как тебя родители только отпустили? Или ты сам не спросясь? Тем более тогда спасибо.

— Игорь Данилович, какие у вас планы? Что вы будете делать?

— Да какие планы, — с горечью ответил хозяин дома. — Что я, не знаю, какое решение на суде уже запланировано? Надя с Полей и Вадиком сегодня уедут к её сестре в Ярославль, может, и отсидятся. А я… Хоть последнее слово перед приговором скажу, может, хоть какая польза будет? Считай наказание мне за то, что я уже несколько лет ведь знал, как всё прогнило и рванёт. Дирекция вообще же ни копейки в защиту или амортизацию не вкладывала, зато прибыль бешеная. Вроде работает, зарплату платят — а что травмы на производстве и в любой момент бабахнет, так авось обойдётся. Давно надо было сказать, тревогу поднимать, что прорыв в любой момент будет, и не как сейчас по мелочи, там всё так уже прогнило…

— Стоп. Игорь Данилович, если честно, летом я вас немного обманул. Нет у меня родителей. И у сестёр моих родителей нет. Сгорели в летней войне между Воронцовыми и Столешниковыми, все. Полностью меня зовут Михаил Юрьевич Тёмников, я глава рода Тёмниковых. Да-да, тех самых, в наши магазины вы наверняка заходили. Хотя какой у нас род — вы всех знаете: я да сёстры. Больше… никого не осталось. Так я и стал главой семьи. А отсюда я настаиваю, чтобы вы позволили вам помочь. Я на машине, со мной десяток бойцов клановой гвардии. Сейчас мы все вместе едем к нам домой, как раз вещи уже собраны. Там я смогу гарантировать вашу безопасность. Нам сейчас важнее всего выиграть время, чтобы собрать побольше информации и подыскать на вашу защиту подходящего юриста.

Надежда Петровна охнула, побледнела и растерянно посмотрела на Михаила:

— То есть что? То есть ты… Вы, Михаил, дворянин? И Анечка?

— А что, титул сразу сделал меня старым, или я раздвоился, Надежда Петровна? Давайте так. Я понимаю — в официальной обстановке. Но пока мы здесь и одни, я настаиваю на общих правилах вежливости. Всё-таки мне тыкать людям, которые вдвое старше меня по возрасту — неприлично, даже если у меня титул, а у вас нет. Да, мы все дворяне. Но именно поэтому мы летом всё и скрыли. Хотелось отдохнуть по-человечески и рядом с приличными людьми, а не в обнимку с великосветским серпентарием. Видели бы вы, какие жабы вместе с нами по соседству там жили… неважно. И вот честно, разве сошлись бы Аня и Поля так хорошо и близко летом, если бы вы знали про титул?

— Нет, — согласился Игорь Данилович. — И я тебя понимаю, почему вы летом… Не стали никому говорить. Ты прав. Но в нынешней ситуации… Извини, я узнал и тебя, и твоих сестёр летом, вы действительно хорошие. Но вы — дворяне, а я сколько раз видел, что дворяне просто так ничего не делают. Зачем ты вмешиваешься, причём против самих Румянцевых?

— Ну насчёт «самих» — это вы зря переживаете. Летом у нас уже были с Румянцевыми… Скажем так, разногласия. Я им тогда рога пообломал — и сейчас пообломаю. Это не бравада, а констатация факта. Вы мне летом сами того не замечая, очень сильно помогли, а я считаю — за добро надо платить добром. А ещё, если вы пострадаете, мне Аня этого не простит. С кем, кроме Поли, она ещё будет сплетничать, на какой цвет лака ногтей больше обращают внимания мальчики? — улыбнулся Михаил. — Ну и последнее, хотите — верьте, хотите — нет, но для меня ваше поведение при аварии тоже очень не последний аргумент помочь. Другой на вашем месте свою шкуру бы спасал, а вы рисковали и когда рабочих выводили, и когда всё перекрывали потом. Я даже представлять не хочу, что творилось бы, если бы рванула главная цистерна и хлор потёк к рабочему посёлку. Потому собирайтесь и едем.

— Хорошо.

Согласились Землячкины явно от отчаяния, как утопающий хватается за соломинку. Единственный, у кого всё происходящее вызвало радостный интерес, был пятилетний Вадик. Остальные, бледные и растерянные, с чемоданами в руках косились то на Михаила, то на богатырскую фигуру Пламена, из-за бронежилета казавшуюся просто гигантской. Погода тем временем совсем испортилась, по небу ветер гнал серые лохмы облаков, мелкий дождик как булавочными уколами сыпал в лицо и щипал за уши. Они успели отойти от подъезда на пару метров, когда дорогу им перегородили сразу восемь человек откровенно уголовной наружности. Причём, что удивительно — все они не скрывали оружия: специально расстегнули пальто, чтобы оказалось видно здоровенные ножи на поясе.

— Вы куда, мудилы? Этому нельзя, а ну, пошли домой. А ты, сопляк, вали, пока цел.

Михаил от такой наглости натуральным образом выпал в осадок. Даже не зная дворянского статуса Михаила, хамить и ссориться с тремя профессионалами будет только самоубийца. Да один Пламен от них мокрого места не оставит. Ну или эти люди настолько уверены в могуществе своих боссов из Румянцевых, что думают, их побоятся тронуть? На случай если у кого-то из бандюков окажется пистолет, Михаил бросил перед собой щит, причём вариант, который еле заметно светится — чтобы заметили, и приказал:

— Пламен, объясни идиотам, — и дальше махнул рукой остальным бойцам, кто рядом и ещё троим, спешившим от микроавтобуса с револьверами в руках. — Если хоть кто-то из придурков схватится за нож или достанет ствол, пристрелить всех. За нападение на меня.

Бандиты разом застыли на месте, белые как мел. Глядя на шесть револьверов и гигантскую фигуру Пламена, даже дышать старались осторожно, и пока у них вытаскивали ножи, и когда Пламен легонько их попинал в воспитательных целях. После чего Михаил ткнул пальцем в главаря:

— Вот этого самого борзого упаковать, он поедет с нами. Хочу послушать рассказ, кто это у нас решил заменить полицию и суд, ограничивая свободного подданного империи в перемещениях.

В микроавтобус семья Землячкиных шла растерянная и молчаливая. Когда все расселись, а связанного и с заткнутыми ушами и глазами бандита помесили в уголке, Михаил вздохнул и приказал:

— Ладно уж, забросите меня по дороге сначала в гимназию, — и дальше добавил уже для Землячкиных: — Нет, я вас не обманул с возрастом. Действительно, ещё доучиваюсь в школе. Пускай и директор, и я понимаем, что мне нужен один лишь аттестат, а дальше у меня будут иные проблемы. Но закон един для всех, так что будь добр отучиться целиком и до конца.

Игорь Данилович как-то странно посмотрел, но промолчал.

Все уроки Михаил просидел как иголках. Он бы предпочёл вообще в гимназию не ходить, жалко было времени. Гимназическое образование с точки зрения знаний ему было не нужно — за плечами полвека прошлой жизни, университет и тридцать лет опыта работы от инженера до владельца своей фирмы. То немногое по части теории магии, что он мог получить в школе — без труда получится освоить самому. Аналогично с задачей школы как места правильного форматирования мышления, привить детям верные социальные навыки и обучить усваивать новые знания — ему не нужно тем более. Всё-таки даже с поправкой на гормоны и биохимию восемнадцатилетнего тела, Михаил давно уже не ребёнок.

В книжках, которые ему подсовывали дети в прошлом мире, герой обязан был удивить всех познаниями, досрочно сдавать на аттестат зрелости и поступать в университет. Параллельно занимаясь прогрессорством мира в правильном направлении. И чисто теоретически Михаил действительно без особых проблем сдал бы на школьный аттестат и на год раньше поступил в Московский университет. К тому же как раз университетское образование могло дать много действительно полезного. Как лично для развития Михаила, так и по части внедрения некоторых своих идей. Никого не удивит, если под руководством умного наставника талантливый студент совершит то или иное открытие. И всем наплевать, кто первый высказал идею, и в каком процентном соотношении студент и профессор делили нагрузку исследований.

Вот только в реальном мире любое общество имеет социальную инерцию. Никто не захочет стелиться вокруг неожиданного чудо-паренька, заглядывать ему в рот и воспринимая любую мысль как откровение с небес. Чем выше среднего уровня ты поднялся, тем сильнее тебя будут стараться загнать обратно в общие рамки. Поэтому любой успех гения всегда определяется тем самым равновесием между твоим стремлением достичь вершины и обратным импульсом со стороны общества. А Михаил и так уже с образованием новой дворянской семьи и своими магазинами у всей светской Москвы на устах. Придётся скучать на школьных уроках до весны.

На обратной дороге сёстры буквально затеребили брата: куда он так сорвался с утра. Михаил лишь отшучивался:

— За подарком для Ани. Причём в жизни не догадается какого.

— Не смешно, — буркнула в ответ сестра.

— Самому не смешно. То ещё веселье в нагрузку к нему получим.

И как накаркал. Сразу, как они вернулись, Михаилу доложили, что его уже ждёт Дмитрий Кузьмич Харитонов. А если доклад собирается делать лично начальник охраны поместья — случилось явно чего-то необычное.

— Добрый день, Михаил Юрьевич. Сегодня в первой половине дня случилась попытка проникновения на территорию жилой зоны. Полезли явно за Землячкиными. Что очень странно — при весьма неплохой экипировке действовали нарушители настолько бездарно, что парни даже сначала решили — это отвлекающий манёвр. Когда стало понятно, что действительно олухи, парни их взяли, даже не помяв.

— Румянцевы?

— Почти наверняка да. Но до вашего приезда пока сидят, потрошить мы их не стали. Мы с господином Энрикетом сначала решили уточнить ваши дальнейшие планы, и в каком виде после допроса вам эти люди понадобятся. Живыми и внешне без повреждений, оформить как попытку покушения на вас или сразу закапывать.

— Однако, — удивился Михаил. — Я-то ждал, что со мной хотя бы сначала свяжутся для приличия и потребуют выдачи Землячкиных. У меня к ним было встречное предложение, особенно учитывая августовский случай с Николаем Румянцевым. Но чтобы вот так и по-хамски нападать на поместье, тыкать, что наше мнение их вообще не интересует… Нет, раз Румянцевы нам сразу показали, что договариваться они даже не планируют — пусть пеняют на себя. Сами напросились на вариант «по-плохому».

В этот момент в дверь кабинета постучали, и вошла Маша:

— Здравствуйте, Дмитрий Кузьмич. Миша, извини, что отвлекаю, но приехал Александр Дейнека, у него назначена встреча.

Для Маши этот вопрос был крайне важен, и Михаил её понимал, но и тормозить решение проблем с Румянцевыми было нельзя ни на минуту. Потому, недолго подумав, Михаил сказал:

— Маша, давай так. Сейчас у меня возникло крайне срочное дело, но и переносить встречу с Дейнекой не стоит. Давай ты его встретишь от моего имени и объяснишь, чего мы от него хотим. В общем, всё наше предложение. Заинтересуешь его, а когда дойдёт до юридической части — как раз и я освобожусь.

— Я? — растерялась Маша.

— Ага. Ты всё равно в этих делах лучше всех в нашей семье понимаешь и разбираешься. Вообще, я не подумал, сразу так надо было решить, а мне перестать лезть не в своё дело поперёк тебя как специалиста. Всё, решено. Иди встречай этого Александра Александровича, а я попозже к вам подойду, — дальше, поскольку хотя общей безопасностью заведовал Энрикет, но в пределах поместья командовал Харитонов, сказал: — Дмитрий Кузьмич, пусть главного этих налётчиков подготовят для допроса, я сейчас подойду. В зависимости от того, чего он скажет, и решим, какой из вариантов для нас будет удобнее.