Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви

Глава 3 Вниз по реке

Сухой кусок оказался не очень большим, дальше опять пошли болота. Короткую ночёвку пришлось делать на первом попавшемся крохотном более-менее сухом пригорке, а ужин готовить, используя НЗ в виде газовой горелки. А вот дальше путешественникам неожиданно улыбнулась удача. Недалеко от удобного пляжа что-то повалило несколько подходящих лиственниц. И хотя задумка потребовала изрядного труда, люди взялись за топоры и пилы. Слишком уж был велик соблазн побыстрее уйти от неприятного места встречи с Николаем, да и обойти второй болотистый кусок. Михаил же радовался наличию магии. И когда приходилось таскать брёвна — даже девушки, вливая в мышцы ману, могли без вреда поднимать достаточно тяжёлые грузы. И потом, когда собирали уже готовый плот.

Если бы сутки здесь длились нормальные двадцать четыре часа, Михаил бы, скорее всего, не рискнул, а отложил отплытие назавтра. Но сейчас у них оставалось самое меньшее шесть или семь часов до начала долгих сумерек. Ну и потом, теперь он не один: пристав уже в темноте, пока Алиса прикрывает с ружьём, а Оля светит, Михаил успеет приготовить лагерь. Оглядев конструкцию из брёвен и верёвок, закреплённую магией, Михаил с удовлетворением сказал:

— Красота. А нашему учителю по начальной военной подготовке я уже должен, как вернёмся, не один ящик коньяка подарить, а два. Как мы его «Утюгом» ругали, что он нас прессует и учить все эти схемы и заклинания заставляет — а опять пригодилось.

— Ага, — хмыкнула Алиса, — тоже все схемы и плетения на разнообразные полезные постройки чуть не из ушей сыплются? Но я приду — тоже в ноги поклонюсь. Сколько я ругалась на нашего учителя: да зачем оно мне, я в лес с палаткой на два или три дня хожу, строительство шалаша или плота мне в городе в жизни не пригодится. А оказалось — вот оно.

Оля же вздохнула:

— Я вот начинаю вам завидовать. У меня чего-то тоже было, но, видимо, меня слишком мало гоняли и заставляли. Я вообще ничего не помню.

— Зато ты умеешь много другого, — чмокнул Михаил невесту в щёку. — Если бы не твои гвозди и верёвки, мы бы возились намного дольше.

— Но они же исчезли всё равно?

— Ну и что? Зато они скрепили брёвна в нужном положении и держали, пока мы всё делали уже капитально. Не пришлось одной рукой вязать, а второй держать. Это и называется «работа в команде». И вообще, давайте обедаем и отплываем.

Стоило Оле наложить себе в тарелку каши с мясом, как девушка брезгливо взвизгнула:

— Фу, гадость!

— Что такое? — удивился Михаил, как раз наложивший себе тоже порцию.

— Что, что… Черви! Вот что! — Олю аж передёрнуло. Она взяла свою миску и показала. — Вот, полюбуйтесь. Твой пеммикан испортился?

В тарелке действительно лежало два толстеньких золотистых червяка. Оля показала на три штуки у парня в тарелке. К её удивлению, и Михаил, и Алиса флегматично подцепили червяков из тарелок, выбросили и начали с аппетитом есть. Оля недоверчиво смотрела на жениха и подругу, дальше осторожно сказала:

— И в чём подвох? Только не надо говорить, что вы не брезгливые, и вам больше достанется. У нас пока еды больше, чем можем съесть.

— Ладно, извини, — чуть виновато сказал Михаил. — Не удержались. Видимо, ты плохо котелок сполоснула, или когда воду набирала — туда песок занесло. А он тут такой, что если нагреть, песчинки разбухают и становятся палочками. Поверь, не ты первая со здешним песком вот так попала. Смотри.

Михаил взял второй котелок с водой, но ещё холодной: там на дно тоже попало немного песчинок. Аккуратно подцепил ложкой и поднёс к костру. На глазах удивлённой девушки в кипящей воде песчинки начали разбухать, превращаясь в вытянутые палочки.

— Они пористые и слоистые — как свёрнутые палочки-чешуйки, внутри много воды, а когда нагреваются, пар начинает давить вперёд и назад, расправляет чешуйки, вот и получаются палочки. Если не присматриваться, то действительно в первый раз похоже на червячков.

— Вот так, — деланно вздохнула Оля. — Наследницу престола, и котелок мыть гоняют, и издеваются как могут. И есть заставляют непонятно что. Где мои рабы и готовые на всё подданные?

Однако, несмотря на шутливое ворчание, все разбухшие червячки-песчинки выкинула из тарелки и с аппетитом присоединилась к обеду. А дальше они погрузились и поплыли. Сначала взялись за шесты, отталкиваясь от дна. Но скоро плыть стало довольно тяжело, течение реки ускорилось. И тут Оля сообразила, что можно закрепить один шест, создав к нему широкую лопасть на конце с помощью её магии — и получится рулевое весло. Двум другим шестам приделать лопасти, как обычным лодочным вёслам. Магия простая, маны на поддержание надо мало, и продержится всё до самого заката.

— Умница ты моя! — восхитился Михаил, потому что сразу плыть стало намного легче.

Река же понемногу переменилась до неузнаваемости. Исчезли топкие болотистые берега, русло круто повернуло в сторону, при этом стало менее извилистым. Через полчаса берега пошли вообще другие. Вначале высоким стал противоположный берег, настоящий горный хребет, сложенный из гранитов. Довольно быстро устремился ввысь и второй берег, только он решил похвалиться обрывами сплошных тёмно-серых известняковых скал высотой с трёхэтажный дом. Большие глыбы, высокие и крутые, поросшие низкими кривыми деревцами, а то и совершенно голые, вскоре они сжимали сузившееся русло, словно громадные каменные тиски уже с двух сторон. Что удивительно — при такой узости русла вместе с быстрым течением вода просто обязана была кипеть от всякой живности, особенно если вспомнить, что творилось до болот. Однако вода казалась пуста, если не считать редких рыб. Или болота чего-то сбрасывали в воду, мешая всяким крокодилам, или же создатели Полигона зачем-то искусственно ограничивали зоны распространения. Возможно, чтобы имитировать как можно больший кусок планеты?

Михаил, было, испугался, что они до ночи не успеют пройти гористый участок — пусть даже втроём какое-то время смогут плыть и в темноте. Но понемногу гранитная стена берега перестала быть такой же неприступной, как раньше. Уступы и распады, заросшие кустарником и молодыми деревцами, теперь всё чаще указывали места, где можно взобраться наверх. Известняки же теряли в размерах буквально на глазах, так что когда небо на востоке принялось синеть и робко раскрашивать горизонт в закатные цвета, напротив уже невысоких гранитных скал простиралась лесная равнина. А ещё река стала заметно шире, но всё чаще начали попадаться острова. Если поначалу просто торчащие из воды скалы, то потом уже небольшие куски земли с кустарниками, сейчас же прямо по курсу вообще была цепь полноценных островов, заросших лесом.

— К берегу, — скомандовал Михаил. — Алиса, видишь, вон там, у высокой пихты, ровная полянка и рядом пляж? Мы выгребаем, а ты правь туда.

— Может быть, ещё немного? — рискнула переспросить Алиса. — Хорошо идём.

— Темнеет скоро, как бы в сумерках на скалу не напороться.

— Я почую. И ты тоже.

— Всё равно не будем рисковать. А тут и для лагеря место удобное.

— Уговорил, — поддержала его Оля. — И в самом деле удачное.

Будь ночь покороче, они бы, скорее всего, заночевали на острове. Это безопаснее. Но учитывая полтора суток темноты — и холодно, и дров не напасёшься, а деревья там наверняка сырые, сухостоя мало. Зато на берегу буквально в полукилометре от пляжа-причала имелся очередной удобный выступ берега полуостровом. То ли особенность рельефа, то ли специально устроено создателями Полигона для игроков. Сложить на конце дрова, отгородиться на перешейке от остального леса костром — и отдыхай в безопасности.

Ещё не стемнело как следует, но уже дрожали в сумраке цветистые краски заката. Вечер разрисовывал гранитные утёсы противоположного берега в нежные розово-фиолетовые цвета. И в такой же фиолетовой дымке готовилось нырнуть под воду оранжево-золотое солнце, чертя по воде ослепительный стеклянно-золотой столп, который ударялся в лесистый берег, чтобы растечься червонным и медовым золотом по жёлто-багряной листве. Михаил, как раз притащивший очередное бревно, ненадолго замер, приворожённый красивым и таким умиротворяющим зрелищем. Есть всё-таки что-то прекрасное в их ускоренном времени и замедленном закате. Обычно не получается вот так не торопясь и внимательно рассмотреть каждую мелочь нарисованной природой вечерней картины.

В этот момент подошла Оля и сказала:

— Миша, может, я сама себя накручиваю и на пустом месте страхи нагоняю…

Красота заката мгновенно была отброшена и забыта.

— Что случилось?

— Знаешь, у нас… У Рюриковичей… Очень разные и нестандартные таланты родовые. Про них не говорят посторонним. Понимаешь, у императора очень часто есть предчувствие беды. Не вообще, а лично для себя. Папа — ещё император, но он болеет. Может быть, часть его дара ко мне ушла? Как к наследнице? Или я себе выдумываю?

Михаил обнял девушку и сказал:

— Оля, как говорил мне человек, который учил меня ходить по тайге: лучше будь пять минут трусом, чем всю жизнь покойником. Поэтому сейчас не торопясь и очень внимательно расскажи мне, что ты ощущаешь. Каждую мелочь. И мы вместе решим.

— Да тут и рассказывать особо не о чем. Просто когда мама погибла, весь предыдущий день,– она сглотнула, — папу мучило нехорошее предчувствие. Он до сих пор себя ругает, что, когда они услышали, мол, Ромке лучше стало — сразу в больницу поехали. А послушайся он предчувствия и задержись на день, из службы охраны, может, и успели бы найти ловушку. И мама осталась жива, и Ромка. И Артём Равилевич. Вот и у меня сейчас такое нехорошее чувство, как будто кто-то следил за нами. И ночью нападёт. Но кто и как мог следить? Мы же по реке быстро плыли.

— Знаешь, я вокруг столько всего за последние дни видел, что в любую чертовщину поверю. Так что лучше перестрахуемся.

В этот момент подошла Алиса и весело поинтересовалась:

— Чего обсуждаем с таким видом, как будто дохлую кошку заставляют есть?

И осеклась, так как Михаил бросил вокруг них щит от подслушивания. Причём сложный, который засечь снаружи практически нереально.

— Оле показалось, что за нами кто-то следит и с не самыми хорошими намерениями. Что скажешь? Может, тоже чего заметила?

— Я ничего не видела, но учитывая всякую ерунду, которая вокруг творится, я бы скорее поверила. Оля — маг Света, таких с пробуждения дара учат видеть и анализировать каждую мелочь. Запросто могла чего-то заметить, вроде и не поняла — а в голове тревога.

— Я тоже не видел, но учитывая, где мы и что вокруг — тоже согласен. Лучше перестраховаться, а нападения не будет, чем нас застанут врасплох.

— Тогда уходим на один из островов? — спросила Оля, а в голосе прозвучало облегчение: ей поверили.

— Не сразу. Если за нами действительно следят, а ты заметила наблюдателя — наше бегство врагов насторожит. Я ведь говорил, что мне тоже перед Испытанием удалось получить полные планы Полигона?

— Нет, не говорил, — хмыкнула Алиса. — Впрочем, познакомившись с тобой, я уже поняла, что ты стараешься просто так никуда не лезть и ничего без страховки не делать. Потому и не сомневалась, что ты про Испытание тоже найдёшь всё, чего можно и нельзя.

— Спасибо за комплимент. Так вот, когда я готовился — то собрал группу из своих гвардейцев с большим опытом работы в Африканском корпусе и приказал им разработать мне разные сценарии. От простого «дошёл до Храма как турист» до самых невероятных. Наша ситуация укладывается в один из сценариев, ну и то, что Алиса — маг Земли, отдельно удача. Оставляем имитацию лагеря, одной из палаток жертвуем. Как стемнеет — скидываем в воду несколько брёвен. Дальше я покажу — наша школьная программа на самом деле не просто так за основу берёт много реальных задач. Полный вариант плетения «моста» я знаю. Брёвна я задержу в нужной точке, они для тебя, Алиса, послужат опорой. Дальше строим ледяной мост, усиленный Землёй. Сначала вон до того маленького островка, — он махнул рукой, — от него уже до большого. Одновременно со стороны лагеря прикрываемся иллюзией. У меня в вещах есть одна штука, которая умеет впитывать плетения — я планировал её использовать как якорь для непрофильных мне чар вроде тех же иллюзий. Оля тоже нас прикрывает как маг Света. До утра сидим тихо. Ошиблись — вернулись по той же схеме, деревья на острове есть, брёвна заготовим. Не ошиблись — лучше запасная палатка, чем мы.

— Серьёзно, — удивилась Оля. — В смысле, и ты серьёзно подошёл к делу, и твои гвардейцы. Раз уж профессионалы советуют, то давай так и делать.

— Согласна. И я рада, что мы встретились.

— Тогда следующий шаг. Тоже рекомендация от тех же самых гвардейцев. Первое, на чём ошибаются почти всегда — это когда начинают магией прощупывать дорогу во время экстренной эвакуации. Даже если используешь узконаправленные плетения, они всё равно дают эхо, а без наведения мы не выстроим мост от острова на тот берег. Отсюда. Алиса, если придётся уходить. Прямо сейчас намечаешь уже от острова на тот берег для моста реперные точки и заранее привязываешь к дну маркеры. В случае экстренной эвакуации по ним будешь давать мне и Оле вектор для плетений и сама по ним же берёшь вектор. Никаких поисковиков и эха.

— Поняла.

— Ну и последнее. Дайте вспомнить…

Михаил присел на брёвнышко и шагнул в Библиотеку.

Сегодня за окном была зима и до горизонта необозримые ледяные пространства замёрзшего океана. Белые и бело-голубые ледяные утёсы, словно веками нагромождённые и никогда не тающие ледяные горы. Необозримое, вечным льдом скованное море, освещённое слабыми, скользящими лучами едва поднимавшегося над горизонтом полярного солнца. Совершенное отсутствие всего живущего и наверняка ничем не прерываемая могильная тишина, картина как будто мёртвой природы… Михаил быстрым взглядом мазнул по пейзажу за окном, после чего кинулся рыться в бумагах, сложенных в ящиках письменного стола.

Когда стало понятно, что воспоминания Михаила-два начали исчезать, встал вопрос — как сохранить как можно больше информации. Ведь рабочий кабинет имеет ограниченные размеры. В итоге Михаил решил оставить в виде книг самые ценные места, например, куски жизни в Сахарском бункере альвов с описанием языка или защиты. То, где важна не одна сухая информация, но и её восприятие, эмоциональный окрас, или же где может понадобиться информацию срочно загрузить в голову в полном объёме. Всё остальное Михаил по возможности кратко законспектировал. Например, схемы мин и ловушек, которые сейчас лежали в ящике стола. Быстро освежив в памяти нужные плетения, Михаил торопливо вернулся в реальный мир… И только потом сообразил: он впервые при визите в Библиотеку перед работой не пил кофе и не любовался видами за окном. Наоборот, торопился как можно быстрее всё закончить и вернуться.

— Что вспомнить? — прозвучал над ухом голос Оли.

— Вот, — Михаил уже пришёл в себя, причём опять непривычно быстро. — Рисую схемы. Запоминайте и думайте, что неясно и что нужно для подготовки. Вот это плетение ставлю я, вот эти — вы. Дальше завязываем так, — он с помощью прутиков и угольков показал схему, — чтобы от сработки или попытки дезактивации любого сторожевого или боевого плетения срабатывало всё остальное. Ну и у меня в вещах есть одна штука, которую можно превратить в обычную мину.

— Но так же нельзя… — растерялась Алиса. — Эти плетения потом нельзя вообще снять, — и сиплым голосом добавила: — Ой, ты что, специально?

— Да. Их нельзя снять. Если не сработает — просто оставлю другим людям предупреждение. Ну и палатку забирать дистанционно. А вот если их полезут снимать, я очень надеюсь, что кто-то при такой схеме обязательно подорвётся. Но да — обычно так действительно не делают.

— Никто так не делает, кроме военных минёров, — негромко сказала Оля. — И я даже боюсь интересоваться, Миша, откуда ты наизусть знаешь схемы создания чисто военных мин-плетений, а также тактику их применения. Но сейчас ты прав. Так надёжнее и лучше.

В мутной глубине сгущавшихся сумерек слышно было, как шумела тайга. Сухие листья срывало ветром с деревьев, и они, кружась и шуршукая, проносились мимо людей, сидевших вокруг ярко горевшего костра. Наконец, пришла ночь. Сначала исчезли все краски, сменяясь серыми и чёрными цветами. Затем догорел костёр заката, понемногу из жаркого пламени только-только нырнувшего в воды реки солнца превратились в бледные мерцающие угли, и наконец всё пеплом звёзд осыпалось на чёрный бархат неба. Люди не видели больше ничего, зато буквально всем телом слышали и обоняли влажный ветер, каких-то шуршащих в лесу животных и птиц с мягкими крыльями, паривших высоко над головой.

— Пора, — сказал Михаил. — И ещё, — он всё-таки смутился, — желательно сделать ещё одну вещь. Нужно, чтобы вы сейчас забрались в палатку и оставили там что-то из нижнего белья, которое сейчас на вас. Я сделаю то же самое и положу возле костра. Когда мы уйдём, на основе этих вещей, пропитанных нашим потом, аурой и всем остальным, я запущу обманки. Как будто мы всё ещё здесь.

— М-да, Оленька, жених у тебя единственный в своём роде, — растерянно прокомментировала Алиса. — Говорят, многие парни у девчонок трусы воруют. Но чего-то ни разу не слышала, чтобы их воровали сделать детонатор к минам.

Дальше начался переход к островам. Мороз покрыл воду реки ледяною корой, и смело можно было на неё вставать, однако держалось плетение недолго. Вода быстро просачивалась, и лёд осаживался. Так что идти пришлось быстро, пусть и рискуя соскользнуть. У самого берега первого островка Оля в итоге всё равно сорвалась в воду, хорошо хоть на мелководье, и не пригодилась верёвка, которой все трое связывались для страховки. А вот у второго острова шедшая последней Алиса всё-таки соскользнула на глубину, и, прежде чем Михаил и Оля её вытащили, успела промокнуть и наглотаться ледяной воды. Потому дальше Михаил, сразу как девушки переоделись в сухое, дал каждой пару глотков коньяка из фляжки специально для подобных случаев и погнал в палатку отдыхать. Сам же взял лопатку и принялся копать яму для потайного костра. Такой и без всякой магии не увидеть издалека, а полог Воды соберёт дым, так что и по запаху их не найдут. Костёр же нужен был приготовить чай и горячий ужин: чтобы не заболеть, одного коньяка после ледяной ванны мало.

Будить девушек пришлось с руганью, причём Михаил их понимал — тело наверняка от перегрузки и термоудара просто ломит.

— Подъём, ужин готов.

— Потом, ну дай поспать.

— Зачем, сам же говорил — вся ночь впереди.

— Я всё равно не отстану, силой вытащу. Подъём и ужинать.

— Изверг.

Впрочем, сразу после горячего чая, ругань и стоны прекратились. Суп обе девушки ели с удовольствием и даже попросили добавки. Да и обстановка вышла умиротворяющая и какая-то романтическая. Пламя костра сегодня не мешало, так что все трое расположились на берегу, наслаждаясь куполом ночного неба, полного незнакомых созвездий. Над рекой — особенно красиво, деревья не мешают, а ещё звёзды отражаются в воде, ты словно сидишь посреди огромной Вселенной.

— Красота какая… — начала Алиса.

Над старым лагерем полыхнуло зарево и вскоре донесло грохот взрывов сработавших мин. Сначала две магические, дальше подорвалась обычная химическая. С собой у Михаила было немного глины с динамическими свойствами, и сейчас он, перемешав эту глину с золой, с помощью активирующего плетения перевёл часть запасов в некий аналог тола. Как оказалось — не зря.

— Матерь Божья, что это⁈ — вскрикнула Оля.

По совету Олиной службы охраны, разработавшей для неё, как для мага Света немало чар и способов их применения, чтобы не выдавать себя прямым наблюдением места засады, одно из плетений одновременно с осветительной миной создавало на пустом пространстве над рекой что-то вроде миража или голограммы места событий. Точнее — две голограммы, одна передавала всё в реальном времени, а вторая показывала первые секунды с замедлением. Лагерь атаковало… Когда-то это было Николаем Румянцевым. Теперь ствол дерева перемешался с телом человека, в которое проросли ветви. Некоторые участки кожи стали древесной корой, другие были покрыты то ли гноем, то ли слизью. Ниже пояса — сплошная мешанина ветвей, на которых это существо и двигалось. Руки тоже вместо кистей заканчивались пучками шипастых плетей-веток. Из глазниц абсолютно лысой головы, торчавшей на самой верхушке тела-ствола, вырастали две длинные ветви с глазами на концах.

Видимо, существо дождалось, пока прогорит костёр: оставленный присматривать «человек» — не шевелится и не следит, значит, тоже уснул. Дальше мины сработали на отлично. Сначала водяная — она формировала не твёрдую ледяную шрапнель, а сферу перегретого пара, за которой шла сфера компенсирующего холода с температурой жидкого азота, откуда выкачали энергию на нагрев. Перепад составлял больше пятисот градусов. Потом сработала мина, изготовленная Алисой. Она тоже не бросала обычные для гражданских атак кусочки земли, а была двухступенчатой. Сначала разогнанное до сверхвысоких скоростей облако пыли — такое, попав на голую кожу или оптику, действовало как наждачка, но главное — перегружало щиты, заставляя их разрушаться и отключаться. А дальше по беззащитным людям били медленные, но увесистые булыжники, способные промять лист стали. Третьей сработала осколочная мина — тол, обложенный галькой как шрапнелью. Любому отряду из людей хватило бы каждого из трёх зарядов. Монстра же изрядно измочалило, ободрав ветви и листья, серьёзно повредило ствол и обломило одну из рук под основание, но не уничтожило.

Над рекой понеслось глухое рычание:

— Уб-б-бью-ю… Всех вас уб-бью-ю-ю…

— Я же сам видел, как это дерево людей и животных жрёт! — изумился Михаил. — И никто из них не оживал, хотя несколько дней лежали. Не знаю, что тут за дрянь, то ли сбой на Полигоне, то ли таким дерьмом, как Николай, даже местные монстры подавились, но ты была права, Алиса. Надо было добивать. Зря я тебя остановил. Уходим и молимся, чтобы эта тварь не умела переправляться через реку.