Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви

Глава 7 Разбираясь с наследством

Сразу, как они вышли из-за стола, Оля категорично заявила:

— Предлагаю начать с Информационной зоны. Или, как её там? Мне не нравится, как нас с пафосом обрабатывают, обихаживают и толкают бежать брать управляющие ключи. А вдруг они на крови и какой-то подвох есть? Надо бы сначала разобраться, для чего всё было предназначено, а только потом идти в Центр управления. Начнём с Информационного сектора, дальше, может быть, сходим в Биологический и Технический. И лишь тогда идём за ключами.

— Согласна.

— Поддерживаю. Меня тоже очень настораживают разговоры про избранных. Один раз имел уже нехороший опыт с рассказами про свою особую миссию.

Информационный сектор начался с обширного зала, напоминавшего музей. Он был весь заставлен витринами — они были столь многочисленны, что нетрудно заблудиться. Иногда витрины стояли настолько тесными рядами, что самое большее можно протиснуться по одному, в других местах их разделяли широкие проходы, где можно было поставить стол, а внизу витрины можно было увидеть непонятные разъёмы. И никакой логики, почему витрины стояли именно так. За первым музейным залом последовал второй, дальше третий и до бесконечности.

Протискиваясь между витринами, друзья разглядывали экспонаты. Это были животные и растения, некоторые они даже встречали живьём на Полигоне. В расположении предметов ощущалась определённая система, но какая — было непонятно. Под стеклом лежали и что-то вроде трилобитов, и всякие рыбы или морские звёзды с размахом лучей в три метра. Им встречались земноводные и разнообразные ящеры, были витрины, в которых стояли удивительного вида звери, покрытые шерстью или колючками. Разглядывать музей подробно не нашлось бы времени, число витрин и их разнообразие были невероятны, а размеры то уменьшались до стенда с небольшой мышью, то увеличивались до гигантских, когда в витрине умещался тиранозавр, а рядом акула-мегалодон. Хотя стоило отдать альвам должное, они сумели хранить экспонаты так хорошо, что сберегли всё до пушинки, до чешуйки и пёрышка: звери казались живыми.

Следом им попалось несколько самых обычных помещений с рабочими местами, на которых Михаил опознал местный аналог терминалов. Что-то вроде клавиатуры непривычной формы, виртуального 3Д-монитора, перчаток виртуальной реальности и странного листа пластика, в котором с помощью Оли опознали генератор твёрдых иллюзий. Если предпочитаешь рисовать или думать «в бумаге» — создаёшь себе лист и на нём пишешь, а дальше стираешь или распечатываешь. Имелся даже аналог мышки. То есть поначалу все не могли понять, зачем рядом с клавиатурой что-то вроде ванночки, над которой, поддерживаемый магнитным полем, висит шарик и его можно вращать в разные стороны. Потом Михаил сообразил — это же манипулятор-мышь.

А дальше снова пошли залы с экспонатами. Менее всего люди ожидали найти такой музей, и это раздражало, потому что не укладывалось ни в какие догадки и идеи. Первое время они ещё просили Алису переводить надписи на табличках под витринами, она честно пыталась. Но мечтая стать биологом, она ещё не имела профессионального образования и не могла соотнести название того или иного динозавра на языке альвов с человеческой классификацией. Да и зачем? Ещё меньше информации несли указанные внизу годы, когда появился тот или иной экспонат. За тысячи лет все календари альвов давно потеряли смысл.

Они вошли в очередное помещение, которое собрало в себе животных уже плейстоценовой тайги — чучела самого натурального пещерного медведя, гигантского лося, саблезубого тигра, гориллоподобного лемура и других. А вместе с ними хорошо знакомый гигантский орангутанг-циклоп. Алиса внезапно воскликнула:

— Я поняла! Так, пошли вперёд, если сейчас будет именно то, чего я думаю… там объясню.

Следом попалась комната, которую Михаил точно не ожидал увидеть. Натуральный игровой Зал славы. Портреты команд-победителей, краткое описание условий текущей игры и победы. Странные пометки: «Этап №1» или «Этап №3». Некоторые портреты имели отметки, аналогичные траурной рамке у людей, причём иногда потери были чуть ли не половина команды.

— Оно! — радостно сказала Алиса.

— Что оно? И что ты поняла? — поинтересовалась Оля. И раздражённо добавила: — Алиса, ну что у тебя за манера рассуждать с видом «тут и ежу понятно»? Я не ёж, мне непонятно.

Подруга не обратила внимание:

— Я поняла, почему всё называется «полигон Венера», и почему этапы с большим номером идут далеко не всегда позднее по дате, есть варианты навроде два-два, которые могут идти после три и четыре. Олька, ты же сама, когда астрономией в восьмом классе бредила, мне про Венеру рассказывала.

— Я и сейчас могу повторить, что она считается сестрой Земли, но из-за парникового эффекта непригодна для жизни. Температура у экватора временами больше ста градусов, две атмосферы у поверхности, кислорода почти нет, зато двадцать процентов углекислого газа. При чём тут это?

— Полигон же «Венера» называется! Не поняли? Вы фантастику совсем не читаете? Там же то же самое описано. Это называется терраформирование. Когда берут подходящую планету, но с ядовитой атмосферой, переделывают сначала атмосферу, а потом выращивают там жизнь. Думаю, где-то была ещё «Венера-один», которая разрабатывала способы изменения атмосферы. А здесь — модель будущей биосферы. Я просто уверена!

— А игры-то тут при чём? И зал этот, спортивных достижений, — не поняла Оля.

Михаил просто молча кивнул, так как и у него в голове не всё укладывалось. Зато начали закрадываться кое-какие подозрения.

— Как зачем? — вдохновенно продолжала Алиса. — Ну помимо общественного интереса, чтобы про проект не забывали. Представляешь, как если бы у нас организовали настоящее путешествие по чужой планете? Чтобы проект все поддерживали. Главное тут в том, что мы биосферу разрабатываем для людей. Чтобы она была максимально комфортна, при этом поддерживала гомеостаз. Но любая экосистема — это всегда саморегулирующийся процесс, вот и надо рассчитать параметры так, чтобы они позволили нашей биологической системе как оставаться стабильной, реагируя на меняющиеся факторы окружающей среды, так и сохранять приемлемый уровень комфортности для создателей. Вот для этого и служат игры, как эталон и проверка модели. Обратите внимания, сразу после того, как в играх гибли участники, модель откатывали к предыдущему этапу и корректировали. Для этого же нужен музей и лаборатории, чтобы работающие над проектом учёные всегда могли вернуться и сверить свою работу с предшественниками. Думаю, в шкафах не реальные экспонаты, а твёрдые иллюзии…

— Алиса, минутку. А какой отсюда самый короткий путь к Центру управления? — как бы между делом поинтересовался Михаил.

Девушка, ни на секунду не задумавшись, сказала:

— Так, по идее, формально нам прямо к главному холлу лифтов и от него уже через основной коридор Центрального сектора. Но отсюда можно и короче, если в следующем зале свернуть в Технический, дальше через склады выйти в административную часть Центрального и там уже к Центру управления… Ой…

— Вот именно что «ой». Откуда ты это можешь знать? Кстати, ты за собой с утра никаких странных мыслей не замечала?

— Кстати — ещё, — добавила Оля. — Мы когда по музею ходили, я несколько раз обратила внимание: ты пытаешься нам переводить, тебе не хватает слов на русском, но при этом ты понимаешь смысл написанного на языке альвов. И в комнатах рабочих лабораторий ты разобралась быстрее меня, почти так же быстро, как Миша. Но он-то — понятно, его специально учили работать с техникой альвов. А откуда в этом разбираешься ты?

— Мамочки… что со мной? — испугалась Алиса.

— Надеюсь, ничего и надеюсь — это только приятный подарок, — вздохнул Михаил. — Похоже, вместе со знанием языка тебе засунули в голову знания про лабораторию. Возможно, опасались, что иначе малограмотные потомки чего-то тут сломают. Но если ощутишь какие-то странные желания или мысли — немедленно сообщай.

— Х-хорошо.

— Ну а теперь пошли.

Кусок технической зоны, который они пересекли, состоял из отделанных белым и серым пластиком длинных, широких коридоров или параллелепипедов-помещений со сквозным проходом на другую линию коридоров. Часто вместо стен тянулись металлические шкафы под потолок. Освещено всё было так себе, редкие пятна света горели в потолке. И никаких указателей. Но Алиса вела товарищей даже не задумываясь, что ещё больше укрепляло Михаила — была задействована какая-то технология наподобие Библиотеки. Их подруга выбирала маршрут настолько уверенно, словно пользовалась дорогой не раз и не два.

В административной части пошли коридоры и кабинеты, до боли напоминавшие Михаилу офисы мира Российской Федерации, ну разве что немного продвинутые. И какая разница, у вас светодиодные панели или световые панели на непонятном принципе, шестиугольные плиты ячеек потолка или уже прямоугольный потолок-«армстронг»? А в офисах рабочие столы с компьютерами, шкафы и так далее? Технологическое информационное общество диктует свой дизайн рабочего места.

Все комнаты и кабинеты были идеально пусты, безлики. Там, наверное, можно было работать, но от прежних владельцев не осталось ничего личного. И лишь один кабинет резко бросался в глаза. Больше всего это помещение напоминало лабораторию, а не рабочий кабинет офисного служащего. Металлические стены здесь не скрывались под отделкой. Металлические столы, заваленные бумагами с какими-то чертежами и непонятными предметами, какие-то приборы… Ничего непонятно, но очень интересно: прямо натуральные декорации фантастического фильма. Рядом со столом в центре комнаты стояла металлическая ёмкость вроде ведра, на треть заполненная тёмным порошком. Зола? Здесь жгли документы?

— Вот тут я поверю, что лабораторию покинули давно. Очень давно… — сказала Оля. — Такое ощущение, что только вот эта комната и простояла тысячи лет. Даже пластик со стен осыпался в труху. Пыль, которая там лежит — это отделка. И приборы все развалились. Просто от времени. Я на фото древних египетских гробниц такое видела.

— Словно чтобы мы специально не прошли мимо, — добавила Алиса.

— А ведь точно, — удивился Михаил. — Пластик вместо бумаги, он времени не поддаётся. И смотрите, вон на том столе как письмо лежит. Тоже специально. Надо достать.

— И как? — спросила Оля. — А если там яд? Или газ какой? Стоит порог переступить…

Но Михаил уже загорелся идеей:

— А просто. Тут за углом — туалет, и вода там из крана идёт. Я набираю воду, делаю что-то вроде перчаток и маски-противогаза. А ты создаёшь верёвку и меня ей обматываешь. Я как бы в перчатках воды вытаскиваю письмо, если что не так — вы меня вытащите. Алиса держит наготове щиты, если я не увижу, и чего-то будет падать и взрываться, она меня прикроет.

План был свёрстан на живую нитку, но спорить никто не стал, слишком уж хотелось всем узнать, чего там написали. Так что уже через четверть часа они стояли напротив странного кабинета, держа в руках лист с письмом.

— Алиса, ты у нас лучше всех читаешь и переводишь с листа. Давай ты.

— Хорошо. «Тем, кто придёт после нас. Я специально оставил это письмо отдельно и исключил свой кабинет из перечня помещений, подлежащих консервации. Это гарантия, что письмо всё-таки попадёт к вам в руки»…

Друзья переглянулись, и Михаил сказал:

— Ага, всё-таки Оля была права, и вообще не зря мы опасались. Есть тут какой-то подвох с благородными предками и избранными потомками. Если автор письма опасался, что ему не дадут нам рассказать чего-то важное. Читай дальше.

— Сейчас найду, где остановилась. Он хотя бы абзацы ставил… И не сбивайте меня больше. «Я не согласен с планом остальных. И пусть остановить не смогу и потому не буду пытаться, сам участвовать отказываюсь. Пусть моя душа спокойно уйдёт в круг рождений. Каждое поколение должно совершать свои ошибки, мы не имеем право тащить свои — в будущее. Ибо сколько угодно можно жаловаться на дикарей из-за океана, которые в ответ ударили своими Инверторами. Волну, разрушившую наш мир, породили мы сами и своими общими руками».

Михаил сплюнул:

— Самые большие проблемы всегда от таких вот чистоплюев. Ах, вам готовят пакость, но зато я — хороший. Мешать делать гадости не буду, зато сам останусь в белом, нимб режется и крылья ангельские растут. Письмо не забыл оставить, совесть свою успокоить — чтобы все знали, как он не согласен. Но хоть одна польза, теперь мы точно знаем, что дело с этим «наследством предков» нечисто.

— Миша, здесь в письме… Он пишет про Инвертор. И тебя тот робот на входе назвал оператором Инвертора. Я сейчас припоминаю, я про него где-то читала…

— Да про него много где упоминают в книгах про Забытых. Чаще всего Инвертор называют Изменяющий природу.

— Точно! — воскликнула Алиса. — Если моя догадка про будущее изменение Венеры правильная, и плюс твоё название — Изменяющий природу. Это же устройство для преобразования Венеры. Кстати, а может и Марса, про него фантасты тоже пишут. Почему бы и нет?

— И они в итоге его применили не для изменения Венеры, а как оружие друг против друга, — мрачно закончила мысль Оля. — В итоге угробили всех, хорошо хоть люди и вообще планета уцелели. Легенда о всемирном потопе. Интересно, что за пакость они уже для нас приготовили?

— Есть предположение, где они, скорее всего, заложили ловушку, — ответил Михаил. — Пошли в Центр управления.

Это оказался немаленького размера зал. Большой полукруг видеостены главного экрана, за ним полукруг рабочих мест, затем ещё один полукруг — видимо, операторы и аналитики. В центре дуги нечто вроде сектора командования, три отдельных места. На одном из них как раз и лежали записанные на листе пароли и ключи доступа. Чтобы их заметили, рабочее место имело ярко-алую столешницу. Впрочем, это был единственный рабочий терминал, так что всё равно мимо бы не прошли.

Михаил сел перед экраном, девушки встали у него за спиной. Здесь не было никаких виртуальных мониторов, клавиатур твёрдой иллюзии и беспроводных манипуляторов. Принцип, что провод и материальный носитель в ответственном месте надёжнее всяких ультра-технологичных дистанционных приблуд сохранился даже у альвов.

«Энергетическая система».

«Система жизнеобеспечения».

«Транспортная система».

Что Михаила сразу насторожило — в перечне не имелось охранной системы. А ведь она точно должна быть. Он ткнул пальцем в экран, и это сработало: ага, и здесь сенсоры. Вместо дочернего меню выскочило окошко, которое потребовало ввести пароль. Судя по листку — первый, для общего доступа…

Поединок с компьютерами длился два с половиной часа. Повезло, что среди уцелевших альвов были администраторы, биологи, военные — но ни одного инженера-программиста. Всерьёз лезть в контрольную систему они побоялись. Да и не рассчитывали, что возиться с компьютерами будет человек информационной эры, не только знающий, что такое компьютер и имевший с ними дело, но и вдобавок в своё время набравший немалый опыт программирования разнообразных контроллеров и систем промышленной автоматики. Помощь Алисы сейчас как фактически носителя языка, которая помогала с переводом некоторых особо сложных и двусмысленных речевых оборотов запросов, вообще оказалась бесценной. Когда всё закончилось, Михаил был мокрый как мышь, а руки нервно дрожали.

— Всё… сволочи они были, благородные предки, — и тут наконец догнал весь тот ужас, который он давил в себе во время работы: — Алиса… я же тебя чуть не убил вчера…

— В смысле? — Оля тряхнула жениха за плечи. — Миша, что ты нашёл в этом, как ты его назвал — компьютере управления? Что вчера грозило Алисе?

— Эти уроды, эти благодетели херовы, знаешь, чего придумали? Их заперло здесь, с концами. Выбраться можно, лишь если кто-то откроет проход снаружи. В транспортном разделе сейчас один-единственный выход — наш, с Полигона. И то у него пометка о внешнем источнике питания. Тут… ну вот видели же, наверное, контролеры големов и разных полуавтоматов? А теперь представьте всё очень похоже на наших големов, только в миллион раз быстрее и умнее, именно такая штука и управляет лабораторией. Но она тоже, как и наши големы, работает по вложенной программе. Для начала в систему поставлено условие: войти должны исключительно те, у кого не очень высокий технический уровень развития. Определяется по предметам, которые у них с собой. Вдобавок наживку с обещанием сокровищ предков такие заглотнут не глядя.

— То есть то, что у нас с собой одни револьверы и примусы, нет даже радиостанции — это как раз невысокий уровень? — уточнила Оля. — Охотники, путешественники. Но никак не будущие студенты с очень хорошим образованием. Так?

— Да. Штормовки — одежда из грубой ткани, по их меркам весьма примитивная, чуть ли не ручной выделки. Особенно если учесть, что у всех троих пошив на заказ, качественная, но не фабричная работа. Ничего из техномагических устройств. Будь у нас какое-нибудь оборудование или средства связи, что-то сложнее бинокля и примуса — нас бы уничтожили на входе.

— Не сходится, — засомневалась Алиса. — Тот робот на входе нас чуть не убил. А если я тебя правильно поняла, им нужны были гости.

— А на Полигоне контур безопасности не связан с лабораторией, и давно. Думаю, ещё с момента катастрофы, когда научная часть потеряла связь с Полигоном. Та зверушка стальная — работает по автономной программе. А здесь эти уроды были настолько уверены, что гости ни хрена не будут разбираться в технике и программировании, что местами даже технические комментарии поленились убрать. А ещё они не рассчитали время.

— Время?

— Да, — Михаила опять начала бить дрожь. — Эти сволочи понимали, что они в закрытой лаборатории или с ума сойдут, или продукты и энергия закончатся. А жить очень хотелось. Вот и приготовили технологию переноса сознания. Наверняка у неё какие-то ограничения, не зря её альвы никогда не применяли, иначе хоть где-то и хоть в каких-то записях, да остались упоминания. Они легли в глубокую заморозку, но это калечит организм, альвы так и не научились без травм замораживать и размораживать. Вместо этого, когда кто-то из гостей ляжет в медкомплекс, ему загрузят сначала память альва из заморозки, а потом перекачают душу. Альв получит новое тело, причём и вместе со старой памятью тела, и со своей памятью. Никто из товарищей гостя ничего не заподозрит, и всех постепенно так перепишут. Не учли, что пройдёт несколько тысяч лет. База-то в стазисе, но криоцентр так не может, ему нужно сохранять тела — а в стазисе любая органика распадается. Криоцентр работал непрерывно, и уже через тысячу лет там всё перегорело и сгнило, хозяева всё равно передохли. А память без души — просто набор информации в подсознании, и только поэтому Алиса осталась собой. Не переживайте, в системе отдельно была закладка, что после перекачки души и если всё будет нормально, а чужое тело займёт альв из прошлого, то он получит контроль над базой, а все пароли на листке аннулируются. Не сработало, ты — это ты. Добавь, что Алиса чистокровный человек без капли наследственности альвов, она принципиально в ментальном плане несовместима с ними. Попытка подселить чужую душу, скорее всего, просто выжгла бы ей мозги. Но если бы не случайность, то я же тебя убил бы своими руками, я же сам тебя в эту штуку засунул, хотя можно было…

Теперь Алиса схватила парня за плечи и встряхнула, чтобы прекратить истерику. Потом зло сказала:

— Нельзя было. У нас вариантов не было, кроме как рискнуть. Я как очнулась, мне этот механический врач выдал список, чего он вылечил и что там было, чтобы потом пациент знал и уже к живому специалисту обратился. И подделывать диагноз нет смысла, причём неважно, кто очнётся — прежний человек или новый альв. Не забыл? У меня родители — оба врачи и старший брат — врач, я пусть немного, но понимаю. У меня не просто лихорадка, у меня полным ходом воспаление шло. Это пока мы через лес шли и от монстра убегали, всё выбросами адреналина гасило. Организм на износ работал. Стоило чуть расслабиться — и всё, у меня заражение крови начиналось. В наших условиях я или инвалид на остаток жизни, если повезёт, или сдохла, причём очень мучительно. Нет уж, ты правильно сделал — зато я жива и даже в выигрыше.

— Но я…

— Всё, хватит, — отрезала Оля. — Уже сделано, Алиса жива и здорова. Забыли. У нас другие сейчас проблемы, а сыпать голову пеплом будешь потом. Что делаем дальше? Я правильно понимаю, ловушки ты уничтожил?

— Да. Никто не рассчитывал, что за терминал сядет кто-то, имеющий пусть основы, но полноценного технического образования. А меня, скажем так, основательно готовили. Ручаюсь, все закладки я убрал и всё проверил несколько раз. Будет время — я этому хранилищу памяти ещё и физически кабель отрежу. Но рисковать, вдруг ещё чего-то сработает, и я не всё вычистил — мы не будем. Особенно мне и Оля нельзя, у нас-то по части совместимости всё слишком хорошо. На складе есть неработающие медицинские сканеры, прикажу местным компьютерам один такой установить заново и чтобы он работал полностью в автономном режиме. И только режиме диагноста и советчика. никакого лечения. Ты права, идём дальше. Тут в соседнем зале есть донельзя интересная штука, называется Центр управления полётами. Альвы очень надёжно строили технику, так что если эта штука хоть немного работает… Это важно. Очень важно.