То, что ты ищешь

Глава 5

— Корри, давай их отпустим! Ну пожалуйста, хотя бы сдадим властям! Корри, это ведь всего лишь шайка бандитов, да, они хотели нас ограбить, но не убивать же их… Корри, не надо, только не превращайся! Нет, пожалуйста! Не надо, не убивай, не так жестоко! Корри! Корри, нет! Галлеан, ты вся в крови! Пожалуйста, послушай меня… Успокойся, вернись обратно… Корри, прошу. Ты ведь так нужна мне. Пожалуйста, оставь их… Вот умница… Корри?… Корри? За что?!

Дайка открыла глаза от брызг воды, попавших на лицо. Она лежала на мягкой траве, а в нескольких метрах от неё в земле виднелась большая дыра, через которую подруги и выбрались из храма. Как — неизвестно.

— Что "за что"? — Девушка, пряча фляжку, опустилась неподалёку, подогнув ноги по-турецки и внимательно глядя на эльфийку. — Ты кричала.

— Я… Я потом расскажу. Так, кошмар приснился.

Дайка поднялась с земли и подсела ближе к Корри. К закату они всё равно опоздали, да никто ведь и не ждал.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Эльфийка кивнула.

Корри в нерешительности посмотрела на лежавший рядом меч, потом перевела взгляд на садящееся солнце.

— Дайка, ты ждёшь ребёнка?

— Что?! — Эльфийка подпрыгнула бы, если бы не сидела, и в изумлении посмотрела на девушку. — Я?!

— Ну не я же! Все эти твои тошниловки по утрам, хлопанье в обморок и дикий аппетит мне что-то очень напоминает. Ответь честно, я пойму…

— Да нет же, всё в порядке! То есть, у меня нет в ближайших планах становиться матерью!

— Тогда что с тобой? И что ты увидела там, наверху?

— Не знаю, какой-то силуэт. — Дайка пожала плечами. — Просто почувствовала взгляд и подняла голову. Могло показаться. А утром… Я и тогда кого-то чувствовала… И мне просто привиделась очень неприятная вещь. Как и сейчас.

— Про меня? — Под взглядом Корри эльфийка опустила глаза и слабо кивнула. — Кровь, оборотень? — Ещё один еле заметный кивок. — Ты просто испугалась. — Девушка прижала её к себе, как ребёнка, осторожно поцеловала пушистые светлые волосы. — Если ты хоть мгновение не веришь мне, ты знаешь… ты всегда вольна уйти.

Дайка подняла на неё зелёные глаза.

— Знаю. Но я тебе верю. И ещё я придумала, как отомстить этому мэру.

Он сидел в кресле, вытянув к камину свои короткие толстые ноги и попивая из кубка вино средней кислоты. Ночь была тихая, тёплая, на небе проглядывал молодой месяц, ещё робкий, неяркий. Внезапно за окнами, совсем близко, раздался волчий вой — протяжный и негромкий — и от этого ещё более жуткий. Мэр только поёжился и ближе пододвинулся к огню. Странно, что волк зашёл в деревню в такое время года, но за хозяйством приглядывали дворовые, а его комната находилась на втором этаже — значит, беспокоиться не о чем. Неожиданно раздался треск разлетевшихся в щепки ставень, и мэр вскочил с кресла. Глаза расширились от ужаса, он уронил кубок и попятился назад.

У распахнутого настежь окна стоял огромный волк, призрачным зеленоватым светом мерцающий во мраке. Зверь оскалился и глухо зарычал, глаза блеснули диким огнём. Мэр обернулся, чтобы бежать, но дверь из комнаты бесследно исчезла, а в своём кресле он различил чью-то тень. Мужчина сдавлено вскрикнул и прижался к стене. Дайка, одетая лесной нимфой (а точнее, раздетая и окутанная зеленью), не поднимая головы, встала и медленно подошла к нему, мягко положила руку на плечо, и обвивавший её плющ, который как-то очень странно шевелился, тут же обмотался несколько раз вокруг шеи готового упасть в обморок хозяина дома.

— Мы лесные духи, — изменённый голос мало походил на человеческий, — защищающие царство природы. И мы жестоки к тем, кто нарушает её законы. — Оборотень снова зарычал, мэр тихо заскулил в ответ. — Ты оскорбил одну из моих дочерей, эльфийку, первородную, призванную восстановить Гармонию… — Дайка сделала паузу, потом подняла на него раскрашенное до неузнаваемости зелёной краской лицо — бедняга ещё больше отпрянул. — Ты готов понести наказание?!

— Нет, нет, пожалуйста! — Мэр хотел упасть на колени, но плющ натянулся, и мужчина стал задыхаться. — Это была большая ошибка! Я не знал…

— Незнание не избавляет от ответственности… — холодно произнесла "нимфа". Оборотень зевнул, клацнув острыми, как кинжалы, клыками. Мэр проглотил комок в горле.

— Умоляю, пощадите меня! Я клянусь, я больше никогда не обижу ни одного эльфа, ни одно лесное существо! — Приближалась истерика.

— Возможно, если бы ты помог… — прозрачно намекнула волшебница.

— Да, да, конечно! В углу сундук, берите всё! Только оставьте меня. Пожалуйста!

Дайка кивнула волку, тот схватил сундук передними лапами, и напоследок обернулась к мэру:

— Помни, стоит обидеть хоть одного…

Они с оборотнем и сундуком исчезли.

Секунду спустя, Дайка с Корри телепортировавшись в лес в нескольких километрах от деревни, со смехом вспоминали лицо мэра. Заглянув в сундук, они нашли кучу украшений (которые эльфийка тут же надела на себя), монет, камней и дорогих вещей.

— Как здорово! — Дайка прижала к груди сверкающее в лунном свете ожерелье. — Красть нехорошо, но мы ему отомстили!

— Ты довольна? — мягко спросила Корри.

— Да! Прости, я тогда была не в себе…

Девушка отмахнулась.

— Забудь. Пойду-ка я найду ручей, после твоего фосфора…

Эльфийка захлопнула сундук и наложила на него заклятие невидимости: несмотря на то, что она потратила уже много энергии, заклинания у неё сегодня получались на удивление хорошо.

— Я с тобой!

Корри улыбнулась.

— Так лучше.

Мэр осторожно отошёл от стены, на ватных ногах поплёлся к креслу и снова заметил, что там кто-то есть. Мужчина закрылся руками, готовый расплакаться от отчаяния и страха. В кресле сидел тот самый вампир, которого подруги нашли в лабиринте, и святая вода, пропитавшая стягивающие его верёвки, не давала кровососу освободиться.

— Добрый вечер, — раздался приятный низкий голос. — Я тот, кто поселился в древнем храме и требовал жертвы. — Наложенное Дайкой заклинание правды заставляло вампира говорить. — Теперь же, побеждённый, я надеюсь на ваш правый суд. Не особо, надо сказать, надеюсь… — Он слабо улыбнулся и тут же поморщился, вспомнив про выбитые при столкновении с кулаком Корри клыки.

Мэр, тихо охнув, упал в обморок.

— Быстрей сюда! Я вижу пещеру! — крикнула Корри и побежала к подножию невысоких гор. Дайка, кутаясь с головой в плащ, прячась от льющихся с неба потоков воды, спешно похлюпала за ней. Их накрыл осенний ливень — внезапный, холодный, пробирающий до костей, с порывистым ветром — именно в такие моменты осознаёшь, как хорошо иметь собственный дом. Для путешественниц же убежищем послужила сырая пещера.

Дайка помешивала в котле скромный вариант похлёбки, то и дело бросая короткие взгляды на Корри. Почти вся их одежда сушилась у костра, и девушка стояла у входа в рубашке, закутавшись в плащ и глядя на шуршащую стену ливня. С мокрых длинных волос, сейчас казавшихся чёрными, на каменный пол капала вода — звук, хоть и негромкий, отражался эхом в глубине пещеры и в сознании эльфийки. Она смотрела сквозь пламя, и цвета казались мягче, теплее, стены терялись в полумраке, по ним заскользили блики. Дайку охватило странное чувство, и она в задумчивости склонила голову набок. Лёгкий ветер обдал лицо. Тёплый. Эльфийка на секунду прикрыла глаза, потом вновь посмотрела на Корри: та стояла в длинном коричневом платье, свободно ниспадающем к высокой зелёной траве.

Волосы, заплетённые в две тугие каштановые косы, были подняты наверх и перетянуты золотой нитью, выбившаяся прядь делала её причёску чуть небрежной, а весь образ… уютным, что ли. Корри почувствовала её взгляд, обернулась и улыбнулась одной из тех редких нежных улыбок, которые появлялись на её лице только при виде Дайки. Солнечные зайчики и тень от листвы скользили по её силуэту, создавая ощущение нереальности происходящего.

— Солнышко, что такое?

— А? — Дайка удивлённо заморгала и снова оказалась в полутёмной пещере. — Ничего, показалось…

— Опять видение? Но… хорошее?

— Да! Ты носила подобранные наверх волосы?

— Нет…

— Ладно, иди есть, обед готов.

Корри подсела к ней, протянула тарелку.

— Я рада, что ты видишь не только плохое. У тебя, похоже, дар.

Дайка молча кивнула. Она ответила, только когда доела и насыпала себе вторую порцию.

— Если и так, то лишь в этот раз. Другие не в счёт.

Корри не стала спрашивать, почему она так считает. Подруги продолжили есть молча, под грохот грома и отражавшиеся на стенах вспышки молний. После одной из них, наиболее сильной, эльфийку передёрнуло, и она плотнее закуталась в плащ.

— Не любишь грозу?

Дайка кивнула.

— А ты?

— Нормально.

— Корри, чего ты боишься?

— Молоденьких… относительно молоденьких эльфов, — улыбнулась та.

— Не отшучивайся! Честно?

Девушка на секунду задумалась.

— Не знаю. А ты?

— Пауков, несвежей еды, потолстеть, что тетива порвётся, моря, очень-очень маленьких пространств — меня брат в детстве в бочку запихнул, я там восемь часов просидела. — Она поёжилась от воспоминаний. — Ваших пьяных мужчин и… странных звуков из тёмной пещеры.

Корри, которая уже давно напряжённо всматривалась во мрак, подала ей одежду:

— Быстро и тихо.

Девушка натянула только сапоги и юбку, взяла серебряный меч, и через минуту они двинулись вглубь пещеры. Дайка не зажигала светлячок — они обе хорошо видели в полумраке, а лишний раз привлекать внимание не хотелось. И всё-таки пришлось, потому что скоро исчез всякий источник света, даже отблески костра. Когда светлячок взлетел к потолку, эльфийка глянула себе под ноги и молча сжала руку Корри, чтобы та тоже посмотрела — весь пол был усеян костями: человеческими и животными. Странно: одни были целыми, другие почерневшими от огня или раздробленными в щепки. Девушка держала меч наготове, чувствовала, что они уже близко, но ничего не видела. "Надеюсь, не пузырчатка какая-нибудь, та вообще прозрачная. Но вроде у воды водится".

Неожиданно часть дальней стены отделилась и попыталась схватить летящий впереди светлячок чем-то, похожим на огромную пасть на длинной шее. Корри с Дайкой мигом юркнули за большой выступ скалы, Корри оказалась ближе к краю, она и высунулась. И обомлела. В конце перехода, заканчивающегося небольшой пещерой, стоял некромант. Тот самый, которого уничтожили у Хейллевых холмов. Заметил, посмотрел на неё. От взгляда чёрных глаз девушку пробил озноб, и что-то сдавило в груди. Она вновь спряталась за выступ, вся в холодном поту.

"Ну что?" — взглядом спросила Дайка.

— Я не смогу, — пробормотала Корри. — Тот некромант… его же убили…

Она попыталась удержать эльфийку, но та уже высунула свой нос. Впрочем, всего на секунду, а потом строго посмотрела на Корри.

— Не некромант. Это… как его… Не важно. Бесформенное существо, копирует твой самый тайный страх.

— Как его убить?

— Мда, считая, что оно направляется сюда… Перебори себя.

В ответ последовал лишь отрицательный кивок головой.

— Нет. — Перед внутренним взором стояли чёрные, без радужки, глаза, и девушка чувствовала этот страх, который остановил её тогда. — А ты что видишь?

Дайка поджала губы.

— Оборотня.

У Корри ни один мускул на лице не дрогнул.

— Замечательно. Оборотень так оборотень. Идём. Будешь моими глазами.

Она поудобней перехватила меч, вышла на открытое место, ещё раз прикинула расстояние, закрыла глаза и отправилась вперёд. Дайка мгновение стояла с открытым ртом, потом поняла хитрость и побежала за ней. Корри остановилась в нескольких метрах от оборотня, которого видела Дайка, и приготовилась слушать. Сейчас он будет нападать.

— Отходит назад, — рапортовала эльфийка. — Сел на четыре лапы, пригнулся, разбегается… Прыгает сверху!

Корри собралась, представила, ей показалось, даже уловила звук рассекаемого туловищем воздуха, а скорее почувствовала его движение и в последний момент ушла в сторону, закрутившись на месте, с поднятым до плеча мечом.

— Разворачивается…

Девушка мотнула головой, и Дайка послушно замолчала. Оборотень. Большой. Лохматый, рыжий… Рыжий? Пусть уже, не отвлекайся. Пытается обойти… справа — она поворачивалась медленно, вместе с ним — слышно, как когти чиркают по камням. Слышно даже дыхание — частое, чуть сиплое, но в меру, не запыхавшееся. Ещё рано, они оба не устали. Зверь продолжал свой обходной маневр и вдруг резко, без малейшей остановки, кинулся в атаку.

Корри ответила быстро, без замаха, когда он был уже в метре, но меч рассёк воздух, не найдя цели. И тут же — что её дёрнуло? — опустила оружие себе под ноги. Оборотень не пискнул, хоть она и почувствовала, как клинок вошёл в тело и запахло кровью. И страхом. Только не его. Дайка, что ли, боится? Почему? Зверь теперь дышал тяжело, но всё равно был спокоен, не делал ошибок, не кидался сломя голову в атаку. Каждый раз был продуманным, быстрым и хитрым. Корри всё ждала, когда даст о себе знать рана, но этот момент всё никак не наступал. Её рубашка на уровне живота — там, где она отставала от тела — уже была украшена красивой бахромой, в ушах начинал потихоньку стучать пульс — но девушке уже не надо было слушать. Она уже знала, когда и как оборотень нападёт в следующий раз — уж очень знакомой оказалась техника. Проблема в том, что он тоже знал, как она отобьёт.

В конце концов девушке надоело защищаться и играть в это "кто кого обхитрит". Она ударила резко, неожиданно, из глубокой защиты. Оборотень ушёл. Рыкнул тихо, коротко, как бы про себя. Корри поняла. Поняла, что это за оборотень, почему не какой-нибудь гигантский паук, и почему так приглушённо вскрикнула Дайка, когда она наконец пригвоздила его мечом к полу. Зверь дёрнулся и затих. Корри открыла глаза, убрала со лба мокрые волосы. У её ног расплывалась тёмная лужица цвета одежды некроманта, постепенно исчезая на камнях. То ли существо не приняло свою форму, то ли это и был его изначальный вид. Девушка подняла голову. Дайка стояла, прислонившись к стене пещеры, белая как полотно — она видела, в кого волк превратился перед смертью.

— Спасибо за уникальную возможность, — устало выдохнула Корри и, сокрушённо глянув на разодранную рубашку, поплелась к костру. Эльфийка медленно осела на пол и закрыла лицо руками.

Спустя полчаса она вернулась к сидевшей у костра девушке, невидящим взглядом смотревшей на серую завесу дождя, опустилась рядом и положила голову ей на колени. Корри глянула на свернувшейся у её ног комочек с пушистой копной волос, на миг замялась, потом положила руку ей на плечо.

— Я обидела тебя? — спросила Дайка после долгого молчания.

— Нет, — не холодно, но без лёгкости отозвалась девушка. Это была не обида. Что-то гораздо хуже. И больнее.

Они так и заснули, не произнеся больше ни слова. А утром сделали вид, что всё забыли.