То, что ты ищешь

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Глава 1

Корри повезло: она родилась в семье воина, а не крестьянина, а иначе гнуть бы ей спину в поле до конца своих дней. Отец был уверен, что ждёт наследника, а когда на свет появилась девочка, не очень расстроился. Выбранному имени — Корвин — придали более "женское" звучание и малышку назвали Корвиной. Воспитание тоже было строгим, и держать в руках оружие она научилась даже раньше, чем хорошо ходить. Девочка росла сильной, красивой — с пышной волной каштановых волос — и немного замкнутой. Противясь желанию матери, пытавшейся привязать её к дому, к хозяйству, она рвалась за отцом в те далёкие, неизведанные, опасные земли… из которых он однажды так и не вернулся. Корвина с мамой остались одни, и жизнь навалилась на плечи новыми проблемами.

Но и это продолжалось недолго. Девочке было всего пятнадцать — совсем немного — когда она отведала первой крови. В то время нежить стаями разбрелась по лесам и болотам: волшебники-недоучки поднимали её из могил, а как загнать обратно — не знали. Да и еды было много — крестьяне не умели ещё постоять за себя, и когда в деревню Корвины пришли оборотни, многие приняли их за волков. Вот только волки эти не резали скот, а разрывали на части людей. Корвина услышала крик матери, вышедшей вечером за водой, выглянула в окно и, схватив старый отцовский меч, оставленный дома, выбежала на улицу. На неё тут же набросилась серая тень, в холке выше неё, и острые клыки клацнули в сантиметре от горла. Девушка взмахнула мечом, испуг придал ей сил, и почувствовала, как лезвие прошло через мягкое тело и скрипнуло по хребту. Оборотень заскулил как щенок, дёрнулся и повалился на землю. Корвине повезло — меч оказался серебряным, только это её и спасло. Но не мать. Когда Корвина наконец пробилась к ней через эту бешеную стаю, было уже поздно. Женщина умирала и, увидев склонившуюся над ней дочь с мечом в руках, перепачканную в чужой крови, смогла только слабо покачать головой. Она уже видела в этих тёмных глазах, полных страха и отчаяния, её будущую судьбу. Слишком хорошо видела, чтобы пережить это.

Корвина похоронила мать и сожгла дом, развеяв по ветру своё беззаботное детство. В ту ночь она каким-то чудом оказалась невредима, её не коснулись отравленные клыки, но память об этом оставила в сердце шрам не хуже, чем острые когти. Она взяла с собой только отцовский серебряный меч, тёплый плащ, сумку с едой и несколькими золотыми монетами и отправилась в город, наниматься в армию.

Неизвестно, как бы этой молодой девушке удалось пробиться хоть в какой-нибудь отряд, если бы тогда не созывали всех желающих в Легион Света на борьбу с нечистью (в то время, правда, он больше походил на группу разношёрстных добровольцев). Слухи разносились быстро, и узнав, что Корвина одна из немногих выживших в той деревне, её приняли без разговоров — все понимали, как сильно девушке хочется отомстить.

Шли годы, Легион набирал силу. Нежити было много, людей, которые хотели бороться с ней — тоже, хоть и оставались в итоге самые лучшие. Знак Легиона считался почётным, и многие носили его с гордостью. Корвина была в нём не последним человеком — может потому, что появилась в самом начале и провела в его рядах более семи лет, а может потому, что давно уже жила в палатке командира, и он с радостным нетерпением ожидал рождения своего первенца.

Но, как и тогда, в детстве, они пришли и в одну ночь уничтожили всё. Упыри, оборотни, зомби — все, кто имел хоть толику разума, сбились в стаю и пошли на Легион. Да, людей было много, у них было оружие, но нечисти оказалось больше, намного больше. Корвина видела, как пытаются выбраться из-под десятка когтей и клыков те, кто прошёл уже не один бой, как им это не удаётся, и понимала, что не может им помочь. Она сама с трудом отбивалась от навалившейся на неё нечисти, и уже не знала, скольких она убила, и сколько осталось, сколько в живых людей и сколько времени прошло. Когда небо посерело перед рассветом, к её ногам упал последний упокоенный, Корвина обвела взглядом заваленное телами поле и рухнула рядом.

Она очнулась, когда уже настала ночь, и, шатаясь, поднялась с земли. Перед глазами стоял красный туман, на руке горел огнём укус оборотня, а во рту чувствовался противный привкус крови. Нет, не противный! Глаза Корвины вдруг вспыхнули тусклым блеском. Крови, вот чего она хочет — свежей тёплой крови! Дёсны полоснула острая боль — у неё впервые резались клыки — и девушка завыла, задрав голову к ночному небу. Со всех сторон поднимались солдаты и хищно скалились. Да, они разбили стаю, но та и не пыталась их убить, она сделала хуже — превратила их в Легион Тьмы.

Они вернулись в деревню, из которой вышли вчера, и обречены были все… Полуоборотни-полувампиры, они были движимы только одной целью — убивать. Не для еды, не для защиты, просто убивать всё, что движется. Корвина была с ними и видела всё это. Она не превратилась в волка и дошла до деревни на ногах, как оказалось, даже несла с собой меч, который по привычке заправила в ножны. Пожар, крики, рёв — всё плыло перед глазами, вызывая в памяти то, что она так долго пыталась забыть.

Совсем рядом раздался сдавленный писк, и Корвина повернула голову. Что-то страшное, не поддающееся описанию, придавило семилетнего мальчишку к земле и тянулось к горлу. Корвина вздрогнула и выхватила меч. Зверь поднял голову, зарычал, и она вдруг по одним глазам узнала их командира, отца своего ребёнка. Но сейчас в них не было ничего человеческого, только вечный голод. Девушка с криком размахнулась, и его голова слетела с плеч, а мальчик, высвободившись, со слезами убежал. Корвина будто проснулась, она сжала меч и пошла делать свою работу — защищать людей от нечисти, пусть даже когда-то бывшей её друзьями. Но теперь они звери, и им уже ничем не поможешь.

Девушка вытерла клинок об меховую окантовку сапога и устало оглянулась. Она последняя. Корвина приставила лезвие к груди и глубоко вздохнула. Но неожиданно резкая боль в животе повалила её на колени. Она согнулась в три погибели, в глазах потемнело, и Корвина потеряла сознание.

Три дня её пытался спасти местный колдун. Три дня она была на краю. И только на четвёртый он с уверенностью мог сказать, что она будет жить. Эта странная девушка с клыками, которая спасла их деревню. Он не сумел сделать из неё человека, но наложил заклятье — Корвина больше не жаждала крови так неуёмно и обращалась лишь по своей воле, но с одним условием — она никогда не укусит ребёнка. Своего ребёнка Корвина потеряла. Конечно, она бы не смогла нормально родить, но всё равно, лишиться в один день и сына, и его отца — невыносимо.

Почти так же, как каждый раз видеть испуганно-настороженные лица жителей деревни. Выздоровев, она пару раз принимала облик волка — сначала это было адски больно — ведь перестраивались все кости, но с каждым разом происходило всё быстрее и быстрее. А когда в деревне пропала девочка, всё свалили на Корвину. Девочку на следующий день нашли — она заблудилась в лесу, и Корвину отпустили практически из-под топора палача, но она поняла, что люди теперь всегда будут видеть в ней только зверя. А ведь она была готова защищать их от нечисти до последней капли крови! Корвина взяла отцовский серебряный меч, завернулась в плащ и ушла из этой деревни. Клеймо солдата Легиона на её руке было закрыто, имя навсегда стало уменьшительным — Корри. Она опять осталась совсем одна. Одна из всего тысячного Легиона Света. Оборотень.

В то время, когда Корри сражалась в рядах Легиона, для Дайки всё только начиналось. Молодая зеленоглазая эльфийка (ей только-только исполнилось сто двадцать), она жила в лесном посёлке вместе со старшим братом. После гибели родителей он считал себя главным в семье, и Дайнтантриэль должна была его слушаться. Но, обладая довольно своенравным характером, она делала то, что хотела, даже втихаря пыталась научиться колдовать.

Однажды в поселение пришли люди и попросили помощи в мелкой междоусобице двух князей. Эльфы бы ни за что не согласились, но от этого зависела судьба леса и их самих, поэтому был собран отряд стрелков, куда и попала Дайка. На войне ей почти ничего не угрожало — у врага не было лучников, способных стрелять так далеко и так метко, а ближе их люди не подпускали. Брат ворчал, давая своё разрешение, и оказался прав: за месяц, пока эльфы жили в военном лагере, Дайка успела по самые кончики своих острых ушей влюбиться в одного солдата. Это было сумасшествие, совершенно неподходящая пара: чистая, как горный родник, эльфийка и человек, да ещё солдат, замызганный, небритый и без крыши над головой. Но какой это был месяц!

В лесной посёлок они возвратились вдвоём, крепко держась за руки — бесполезно, да и невозможно было скрывать что-то от брата. Тот впал в ярость и обещал выгнать Дайку из дома. После разговора с ним она выскочила за дверь вся красная, со слезами на глазах и, схватив лук, бросила своему парню, который всё это время ждал снаружи, что пойдёт потренируется в стрельбе. Он попытался удержать её, утешить, спросить, что случилось, но Дайка упорно молчала. Тогда солдат вернулся к дому. Брат, высокий бледный эльф с перевязанной правой рукой, смерил его презрительным взглядом, явно не настроенный на диалог. Но солдат слишком сильно любил Дайку, и не собирался отступать. Он в самом деле пытался решить всё мирным путём, долго говорил о самых честных и серьёзных намерениях, но, когда собеседник схватился за меч, быстро понял, что разговор окончен.

Владели оружием они одинаково хорошо, вот только эльфу пришлось держать свой клинок в левой руке. Солдат, привыкший, что противник всегда сражается правой, вынужден был проворачивать все приёмы по-новому, а времени и желания выяснять, как именно, у него не было. Прекрасно фехтовавший и левой, эльф теснил человека, надо было что-то менять. Сообразив, что противник не сможет держать рукоятку двумя руками, солдат решил попросту выбить у него оружие, приложив для этого все силы. Брат Дайки попытался парировать удар каким-то явно неподходящим для этого случая приёмом, потому что его клинок отскочил со звоном от меча нападавшего и… эльф сам напоролся на свой клинок. Он упал замертво, а солдат застыл в оцепенении, его била нервная дрожь. Совсем не этого он хотел.

Неожиданно ощутив чьё-то присутствие, парень обернулся. В дверях стояла бледная Дайка, она только зашла — занавеска ещё колыхалась, и держала в поднятых руках лук со стрелами. Ей хватило одного взгляд на пронзённое мечом тело брата, на растерянное лицо своего любимого, чтобы понять всё по-своему. Солдат не успел и слова сказать в оправдание, как Дайка отпустила тетиву. Три стрелы коротко пропели в воздухе и все нашли цель — парень упал как подкошенный, рядом с эльфом. Дайнтантриэль опустила лук и оттёрла стекавшие по щекам слёзы. Она так хотела сейчас закричать, но почему-то крик комом застыл в горле, а плакать уже сил не было. Той же ночью она сбежала из родного леса, где слишком многое напоминало ей о смерти двух самых любимых людей.

Больше года переходила она от деревни к деревне, от города к городу, пытаясь найти работу и в толпе забыть своё горе, пока в одном из них не услышала объявление о наборе в армию. А так как ничего, кроме как метко стрелять, Дайка не умела, она пошла записываться.

Корри тоже оказалась в этом городе и тоже слышала приказ. Всё это время она, наоборот, скрывалась по лесам и вернулась к людям только для того, чтобы совсем не превратиться в зверя. Кроме того, ей нужны были новые сапоги, сыр и хлеб, а денег не было. Корри прекрасно понимала, что никогда не сможет зарабатывать на жизнь мирной профессией, поэтому, не задумываясь, направилась в казармы.

Там они с Дайкой впервые и встретились. Корри стояла наполовину в тени и, облокотившись на стену, ожидала своей очереди, чтобы поставить подпись, получить мешочек с золотом и обмундирование. Дайка сразу заметила её — уж очень выделялась эта мрачная фигура среди сборища юнцов и бродяг, и испуганно отшатнулась. А Корри подняла на неё глаза только тогда, когда эльфийка под свист и окрики подошла к столу.

— Мы детей не принимаем. Тем более девчонок, — сердито буркнул командир. — Возвращайся домой к мамочке!

— Я не ребёнок! — отчаянно воскликнула Дайка. — Мне уже сто двадцать пять! (она накинула немного)

— О, да мы эльфийки?! — зашумела толпа. — Шеф, принимай, уж мы за девочкой присмотрим.

Раздалось дружное ржание.

— Я бы познакомился с ней ближе!

— И я! Говорят, они…

— А с моим мечом ты не хочешь познакомиться? — зло произнесла Корри, выходя на свет и доставая потемневший от чёрной крови серебряный меч. — Сейчас на одну девочку станет больше!

Все притихли и отступили на шаг от говорившего.

— Не пугай их раньше времени, — произнёс командир, жестом подзывая Корри к столу. — Ты часом не служила в Легионе?

— Каком именно? — буркнула та. — Легионов много.

— Легионе Света. — Он не спускал глаз с кожаной повязки у неё на плече.

— Нет, не довелось, — ровным тоном ответила Корри, хотя даже помнила, как после одной из битв его со сломанной ногой отправили домой.

— Жаль, хотелось бы знать, что с ними… — пробормотал командир вполголоса и тут же добавил громче: — Так, вы обе приняты, вот деньги, одежда, оружие… Следующий!

— Спасибо! — шёпотом сказала Дайка, когда они выходили, и взяла Корри за руку. — Я рада, что нашла подругу.

Девушка вздрогнула и отдёрнула ладонь.

— Я тебе не подруга! Просто вспомнила, как надо мной в первый раз издевались. И вообще, держись от меня подальше!

На самом деле она отвыкла от общения с людьми, боялась себя и боялась обидеть эту девочку. Но Дайка лишь улыбнулась, нисколько не задетая её словами, и пошла следом за Корри, что-то весело насвистывая себе под нос.