Танец Ведьмы

Глава 9. Ночная буря

Глава 9. Ночная буря

Сто конных латников на баронском тракте — это, конечно, не армия, но серьёзный повод забеспокоиться не только мелким феодалам, но и властителям покрупнее, вроде баронов и графов. Конечно, на марше Айр слал вперёд вестовых — успокоить сиятельную знать, что это не карательная акция короны, а всего лишь переброска войск на север. Что, впрочем, не слишком позволило расслабиться баронам да графам — они слышали нехорошие слухи, а по меркам заброшенного и забытого Севера десять десятков гвардейцев — это очень серьёзная сила. Определённо излишняя в спокойное время. Они были в пути уже две с половиной недели и сейчас приближались к границам баронства Нихбен.

Лотарингу впервые приходилось командовать таким большим количеством людей. Как оказалось, время и усилия, потраченные на то, чтобы овладеть грамотой, были совсем не излишними, особенно по части логистики. Баронские поставщики припасов несколько раз пытались его надуть с ценами по накладным, или с лежалым товаром, вероятно, рассчитывая на то, что возвысившийся простолюдин окажется туповат и недостаточно внимателен. К их несчастью, Айр очень щепетильно относился к своим обязанностям — демонстративная верность короне и службе были важной частью его прикрытия.

Так что подобных плутов он сбривал, а их сюзеренам строчил требования от лица короны — поставить качественные припасы по справедливой цене, старательно используя букву закона в свою пользу. Положа руку на сердце, для него было почти развлечением заниматься всем этим. Дорога до Севера была долгой, земли были спокойные, а редкие разбойничьи шайки бежали от тяжеловооружённой сотни как от огня. Так что побесить барончиков, желающих нагреться на выбившемся в люди простолюдине, для него было небольшой отдушиной и возможностью отвлечься от прочих тревог. Которых было немало.

Новости от встречных странников были нехорошие: бароны, граничащие с Дикой Чащей, усилили патрули. Свежевателей они не замечали, что, впрочем, было неудивительно — после бойни, что им устроили три года назад, твари вряд ли в ближайшие годы соберут армию. Но на границах Чащи начали твориться странные вещи: древний лес штормило, из него хлынули толпы различных чудовищ, что прежде никогда не показывались даже на окраинах. На полноценное вторжение это не было похоже — твари были неорганизованны и скорее сами от чего-то бежали. А ещё рассказывали, что вдалеке, над кромкой самого леса, уже почти две недели словно бушует какой-то чудовищный шторм — бьют странные молнии фиолетового цвета. Простолюдины из пограничных деревень по ночам запирались в домах и молились всем богам сразу, готовясь к приходу самого Разрушителя.

К вечеру, когда тракт наконец-то начал подниматься от низины Улонских Озёр, Айр не стал давать команду разбить ранний привал, как обычно, и гнал гвардейцев до самого вечера. Усталые лошади шли медленно и неохотно, обоз частенько застревал в дорожной грязи, так что телеги приходилось буквально вырывать из земли. Но закалённые гвардейцы ворчать себе не позволяли — для них подобные командирские закидоны были далеко не в новинку, Лотаринг по себе знал, как гоняют этих парней на тренировках. Лишь когда они взобрались на холмистую равнину, он приказал разбить лагерь. Передав полномочия командира своему адъютанту, Айр сообщил, что вернётся к утру, и, взяв десятку парней охранения, направился в сторону ближайшей возвышенности до которой было около пары километров.

Это была острая скала с великолепным обзором, словно вырвавшаяся из земных пучин, у основания которой виднелась небольшая деревушка. Унылые бревенчатые домишки, покрытые прутьями и соломой, указывали на бедность местных обитателей, а трактира и вовсе не оказалось. Впрочем, Лотаринг не слишком этому расстроился — он не собирался здесь ночевать, направившись по единственной улице к самому крупному дому, местного старосты, крыша которого была покрыта надёжной глиняной черепицей. Время уже было позднее, успело стемнеть, а рабочий люд привык ложиться спать рано, чтобы успеть больше сделать, когда рассветёт.

Так что на радушный приём он не рассчитывал, но многие домишки его настораживали — накрепко закрытыми, а ещё и того хуже — заколоченными ставнями. А ведь сейчас даже по ночам было жарко, но люди предпочитали спать в духоте, видимо, опасаясь чудовищ из Чащи, хотя отсюда до неё ещё было с пару десятков километров. У хлипкой ограды около дома старосты Айр приказал бойцам ждать, а сам могучим прыжком отправил своё тело на ту сторону. Крупный дворовый пёс немного офигел от такой наглости вечернего гостя и, оскалив клыки, молча и угрожающе направился прямо к нему. Лотаринг уважительно усмехнулся — это был не какой-то там пустозвон, а настоящий, хороший сторож.

Услышав угрожающее рычание, он направил в правую руку ауру Воли. Сине-розовый тусклый свет озарил двор на несколько метров вокруг, а готовый броситься на него пёс затормозил на задних лапах, встав словно вкопанный. Обычные животные чуяли ауру Воли и панически её боялись, но этот здоровяк, вместо того чтобы с поджатым хвостом юркнуть назад в конуру, просто замер. Не поворачиваясь к нему спиной, двигаясь боком, Айр направился к входной двери, вскинув правую руку вверх, словно факел. После нескольких громких ударов по двери в доме раздался женский вскрик, в сенях послышались шаги, а из будки позади пса оглушительно кто-то затявкал — судя по звукам, ещё, скорее всего, щенок. Глаза крупной собаки налились кровью, подобравшись и опустив голову, она исподлобья неотрывно смотрела, метя в горло.

От низкого рыка даже Айра чуток пробрало, но, к счастью, прежде чем отважный страж приступил к действиям, дверь отворилась, а на пороге возник седой, но ещё крепкий мужик с топором. От него немного несло луком и брагой, но глаза были трезвые. Старосте, чтобы разобраться в ситуации, хватило доли секунды — заметив свечение Воли, он сразу же выронил топор и бухнулся на колени, одновременно панически рявкнув команду:

— Лана, нельзя! Место!

Айр пару раз удивлённо моргнул, затем нагнулся, стянул латную перчатку и протянул мужчине ладонь, погасив ауру.

— Отец, не серчай и не пугайся, что так поздно. Извини, что влез без спросу, — почтительно произнёс он, помогая подняться перепуганному крестьянину. — Мне позарез до утра надо взобраться на эту скалу. Сможешь найти проводника? Серебром заплачу.

Кажется, от такого обращения мужчину переклинило ещё сильнее. Он перевёл взгляд с погасшей руки на молодое лицо парня, а потом снова на руку — словно ожидая издевательского удара. Айр залез в кошель и, вынув оттуда тускло блеснувший в свете луны кругляш, вложил его в ладонь. От знакомого прикосновения серебра старосту, кажись, чуток попустило: во-первых, Айр её кожей касался, а нечисть боится святой металл. А во-вторых — деньги есть деньги. Кругляшик быстро скрылся в кармане, а на морщинистом лице наконец-то появилась широкая улыбка.

— Госдарь, да чё людей-то тревожить и искать кого-то? Я вас сам провожу, тут недалече, задолго до рассвета управимся. Вам прям на вершину надо?

— Чем выше, тем лучше. На Чащу хочу поглядеть. Слухи ходили тревожные, что там хрень какая-то происходит. Старче, ты не боись, я бастард, сам из простых. Так что с деньгой не обижу — и до дома назад провожу, даю слово.

Почувствовав угрозу, Айр резко повернулся — из-за угла дома выскочил ещё пёс. Раза в полтора больше первого, с седой шерстью на могучей груди и длинными, в указательный палец длиной, оскаленными клыками, чудом помещавшимися в хищной пасти. Заметив, что ночной гость разговаривает с хозяином, он сразу же остановился, внимательно за ним наблюдая, замерев, словно статуя. От этого, почти по-человечески разумного взгляда Айру стало не по себе.

— Это Лад, он с той стороны дома сторожит, ближе к лесу. А мелкая — это Лана, она недавно ощенилась. Не серчайте, госдарь, твари неразумные, зла они вам не хотят, службу свою выполняют. Они послушные, так что не кинутся, — затараторил мужик, непонятно, за кого беспокоясь больше — за своих питомцев или за гостя, владеющего Волей.

Айр и сам в этом уже не был уверен — с такими зверями он встречался впервые. «Мелкая» была ему по бедро, а ведь сотник был чуть выше двух метров ростом. А кобель и вовсе — размером с молодого бычка. Спокойно кивнув, он вложил руку в кошель и извлёк ещё одну монетку, протянув старосте:

— Задаток. Как проведёшь — дам ещё две. Я за оградой тебя подожду.

Староста кивнул и, подождав, пока гость выйдет за калитку, скрылся внутри.

***

Тридцать минут спустя они вдвоём со стариком, представившимся как Булдак, уже карабкались по каменистым кручам. Гвардейцев Айр решил оставить у подножия, назначив дежурства, — дать парням передохнуть, всё-таки они Волей не владели, а завтра предстоял ещё долгий путь. Проводник попался разговорчивый и весёлый, сыпал по пути последними новостями про монстров из Чащи. К ним, слава Первому, твари пока не забредали, но в соседней деревеньке случился погром: одна крупная тварь, похожая на помесь человека и волка, за ночь вырезала весь скот во дворе, да и хозяина порвала — тот попытался отбить животину с рогатиной в руках. Лишь поутру мужики собрались — и, потеряв троих, смогли угомонить нелюдь.

Староста явно знал эти места как свои пять пальцев и даже при тусклом свете факела вёл по обрывистым горным тропам уверенно, словно днём. Шагая следом, Айр немного расслабился и решил поинтересоваться:

— А что у тебя за пёсики такие? Никогда не видел подобных. Да ещё и клички странные.

— Ну так Ланградская же порода, — хмыкнул старик. — А у них там всё на “Л” начиналось. Ну, если прадеду верить — это он нам первых псов привёз, когда на севере торговал. Мы с тех пор их разводим, за породой следим, шоб, значится, не вырождались. Ещё Хрым из Землягуши их тоже держит, да старый Гарал из земель барона Грейсера, мир его праху. Ну и, разумеется, у милордов тоже водятся — разных. Только те по большей части для охоты их берут, или на бой. А этих собак плетью воспитывать нельзя. К ним, как к родным надо, любовно, значится. Так что обычно у нас уже обученных псов покупают. Кстати, у меня милсдарь, помёт новый, через полгода-год как раз вырастут, могу вам отложить щеночка, коли хотите.

Старик говорил с придыханием, страстно — о любимом деле. Такое слушать было приятно. Айр улыбнулся и с искренним сожалением ответил:

— Не, отец. Я человек служивый — сегодня здесь, а завтра уже за тридевять земель пошлют. Не выйдет. А так бы взял, какого-нибудь беленького. Спору нет, порода отличная — прямо заворожили.

Чем выше они забирались, тем реже были деревья, да и кустарник становился всё мельче. Резвые северные ветра выдували со скалы почву, оставляя лишь мертвый, холодный камень, на котором ничего не росло. Здесь староста уже замолчал, став осторожнее, и лишь внимательно комментировал, куда можно ступать, пока они не добрались до уступа с небольшой пещерой. Внутри были сложены дрова для костра, да обустроено спальное место из лежалого сена и ветвей кустарника. А вот снаружи, с открытой всем ветрам площадки, находящейся на высоте почти в сотню метров, открывался чудесный обзор на покрытую невысокими холмами равнину баронства Нихбен, до самого Ларийского Взморья к востоку и Дикой Чащи на северо-западе.

Именно чтобы увидеть последнюю, Айр и перся по горной круче посреди ночи. Это был поступок почти бессмысленный и невероятно импульсивный, обычно он такие себе не позволял. Но беспокойство, сжигающее его душу последние две с половиной недели, практически требовало это сделать, чтобы вернуть парню хотя бы иллюзию контроля над этой жизнью. Встав во весь рост, словно горный великан из детских сказок, сотник вынул из поясной сумки кисет и узорную трубку из черного дерева, неторопливо её набил опытными движениями пальцев, а затем с помощью огнива выбил пару искр на сухой гриб-трутовик и начал раскуривать душистый табак.

Ещё один почти ритуал, помогающий справиться с волнением. Он пока не поднимал взгляд на то, что происходит на севере. Он смотрел в красный огонёк, разгорающийся в чёрном жерле при каждом могучем вздохе. Лишь когда внешний слой истлел и подхваченный ветром пепел закружился вокруг, он с наслаждением сделал затяжку и, вскинув глаза, вгляделся в линию горизонта. Она была видна даже отсюда, массивная воронка гудящего смерча, чудовищная, недвижимая, неправильная. Её секли фиолетовые молнии, бьющие вверх из земли в обнажённое и беззащитное небо. Чаща, словно единое живое существо, билась в конвульсиях, а то, что происходило в её самом сердце, было похоже на открытую рану, извергающую потоки нечеловеческой крови. Айр сделал ещё затяжку, сдержанно улыбнулся и хрипло шепнул:

— Что же ты делаешь там, чертовка? Почто без меня развлекаешься? Скорей возвращайся, я жду.

***

Уже на середине спуска они сначала услышали отрывистый, далекий вопль, что принёс северный ветер. Староста нахмурился и ускорил шаг, да так, что незнакомый с местностью Айр за ним едва поспевал, пока они не выбрались на тропу, с которой открывался вид на деревню у подножия. По ней метались хищные тени, слышались крики людей, а в находящемся на окраине доме начинался пожар. Айр выдохнул воздух, мгновенно проанализировав обстановку и расположение могучих сосен внизу.

— Да что же такое творится? — испуганно воскликнул Булдак.

— Отец, я на подмогу, ждать не буду, — отрывисто бросил Айр.

Он направил Волю на усиление тела. Мышцы ног забурлили энергией, тело стало свободным и лёгким, как пёрышко, несмотря на вес доспехов. Он ещё не достиг Пробуждения Воина, но был к этому близок, на что указывали розовые росчерки молний в синей ауре, окружающей его тело. Взяв небольшой разбег, он выдохнул воздух и прыгнул с края обрыва под тревожный вскрик проводника. Разорванный воздух ударил хлопком по ушам, возникло ощущение полёта, которое несколько секунд спустя сменилось свободным падением. Точку приземления он выбрал верно — это была старая, высоченная сосна, растущая у подножия. Пролетев почти пять десятков метров, он с жалобным звоном кольчуги впечатался прямо в неё, чуть ниже самой вершины.

Со стеклянным звоном первым делом лопнула аура. Воздух выбило из груди, дерево затрещало, а кости обиженно заныли. Такое непотребство он с ними пока не проделывал, но главное — они были целы. А ушибы — к ним могучее тело привыкло давно, поболят, да перестанут. Айр бросил вниз быстрый взгляд, скатился по стволу, цепляясь за него обеими руками, а затем спрыгнул на толстую ветку. Повиснув всем весом, сосна щедро его накормила хвоей, истыкав ими лицо. Сотник зло скривился и прыгнул снова, приземлившись на ноги уже у подножия. До деревни было уже рукой подать, он был где-то позади дома старосты, так что, не давая мышцам передышки, парень сразу рванул туда — на звуки яростного рычания и мучительного воя.

Три высоких, нескладных фигуры забрались на территорию старосты. И наверняка об этом уже пожалели. Кинжальные когти на длинных, доходящих до самой земли лапах не спасли их от парочки чудовищно сильных и не по размеру юрих собак, которые их уже рвали на части, действуя в синхронной гармонии. Человекоподобные монстры с длинной, лоснящейся чёрной шерстью пытались отмахиваться, но псы их удары попросту избегали, а вот их клыки оставляли глубокие рваные раны, сквозь которые лилась кровь. Решив, что тут справятся и без него, и побоявшись нарваться на остервенелых псов, Айр оббежал забор и выскочил на улицу деревни. Там кипел бой: десяток гвардейцев, которых он взял с собой, решили не дожидаться приказа своего командира и, смекнув, что в деревне дела плохи, прибежали, приняв на себя большую часть тёмных тварей.

Встав полукругом у стены одного из домов в центре деревни, они ощетинились копьями и под гортанный, отрывистый мат десятника дружно кололи беснующихся вокруг три десятка порождений Чащи. Несколько парней были ранены, а чёрных чудовищ, похоже, влекла кровь, так что они не пытались ворваться в хлипкие домики и вместо этого старались добраться длинными когтями до закованных в сталь гвардейцев. Вот только стена щитов и отличная выучка защищали их цели куда надёжнее, чем хлипкие двери, несколько из которых монстры по пути вынесли. Айр испытал гордость за своих парней и решил обязательно легонько дать их десятнику в бубен за самовольно покинутый пост. А затем наградить. К сожалению, репутация помешанного на исполнении приказов офицера обязывала.

Он врубился в неумелую, дикую толпу монстров с тыла, сразу же разрубив самую крупную тварь — похоже, их вожака — на две ровненьких части одним взмахом длинного меча. А затем влил Волю в клинок и широким синим росчерком снёс головы ещё троим тварям, пробив брешь к своим людям. До того как враги спохватились, он уже был в окружении своих парней, и, выставив вперёд щиты, они отлипли от стены, шагнули вперёд, откинув врага и пронзив зазевавшихся тварей длинными копьями. Отрывистый вскрик могучего командира — и ещё один небольшой шаг вперёд. Синхронный выпад копий и длинного клинка, разрубившего воздух. Черногривые монстры с вытянутыми хищными пастями ярились и шипели, пытаясь дотянуться до Айра и гвардейцев, но не могли. Они натыкались на копья, мешали друг другу, падали под кованые сапоги и подыхали одна за другой.

Когда противников осталось чуть больше десятка, Айр выкрикнул новый приказ, и ребята с фланга выдвинулись вперёд, беря поредевшую стаю в полукольцо. Это было не похоже на войсковой бой или сражение со Свежевателями — всё же последние действовали разумно. А эти жалкие отродья были просто хищными зверями, наполненными лишь одним неутолимым желанием — убивать. Но сейчас они наткнулись не на необученных крестьян и разбились о строй щитов, как волны о каменный пирс. Спустя несколько минут последнего воющего от ярости и боли мутанта два гвардейца подняли на копья и вздели над головой. Живучая тварь побарахталась пару секунд, прежде чем издохнуть, а на деревню наконец опустилась приятная тишина, прерываемая лишь звуком дыхания, тихими матами раненых, да хрустом мяса и костей, что доносились со двора старосты.

Бойцы споро бинтовали лёгкие раны — тяжёлых, к счастью, среди его ребят не было. Острые когти пробивали кольчуги в сочленениях, но вязли потом в поддоспешнике, оставляя глубокие, неприятные, но царапины. Убедившись, что всем будет оказана помощь, сотник первым делом решил проверить, как дела у собачек, и выглянул из-за забора. Милейшее семейство весело пировало — им привалило сытное парное мясо. Заметив лицо сотника, они вскинули головы и молча уставились на него, весело скаля залитые кровью пасти.

— Не-не, я не претендую, приятного аппетита, — быстро пробормотал Айр и отошёл.

Наконец-то высыпали деревенские, благоразумно решившие дождаться окончания боя по домам. Мужики первым делом бросились тушить дом на окраине, который уже жарко пылал. Айр с парнями направились им помогать, передавая по цепочке воду из глубокого колодца, что был в центре деревни. Работа спорилась знатно — привычные к жизни на Севере крестьяне не жаловались на судьбу, не причитали. Лишь крепко сжимали челюсти и кулаки, когда, наконец, посчитали потери. Две семьи, что жили на окраине, растерзали на части — всего девять человек. Монстры не знали жалости и никого не щадили.

Староста к этому времени уже спустился с горы и, первым делом заскочив к себе в дом, затем принялся благодарить рыцаря и служивых людей, практически бросившись в ноги:

— Милсдарь, век за ваше здоровье богов молить буду! Спасибо, что моих спас!

— Пёсиков своих благодари. Они и без меня справились отлично, — смущённо ответил Айр. Хотелось поднять старика с земли, но на глазах крестьян и бойцов он этого сделать не мог — приходилось держать лицо кирпичом, как у благородного аристократа.

— Дык… Здеся все ведь мои. Мы один хлеб едим, одну воду пьём, — староста огляделся; остальные деревенские тоже глубоко кланялись, благодаря за спасение.

— Всё. Довольно! — не выдержав, рявкнул Айр. — Люди, не дело это. Мы — солдаты. Вы нас кормите именно для того, чтобы мы сражались за вас! Это наш долг и воля!

***

Уже ближе к рассвету, после того как бойцы отдохнули и подкрепились припасами благодарных крестьян, сотник дождался, когда они построятся на окраине деревни. К этому времени, привлечённые заревом пожара, от основных сил прибыл ещё десяток конных. Айр отправил их прочесать окрестности, а сам медленно прошёлся мимо строя солдат, сурово раздувая ноздри и хмурясь.

— Жёлтый, рот твой под носом! Кто дозволял покидать пост? Какого дьявола повёл бойцов геройствовать без приказа, оставив своего командира?! — наконец зло проревел он, пугая деревенских собак, птиц и детей.

Рослый, но худощавый, вытянутый как жердь десятник, с кожей в тон прозвищу и странными, раскосыми глазами, вздрогнул на миг, но затем выкатил грудь колесом и отчеканил:

— Сэр Лотеринг, вина моя. Как есть скажу — людей стало жалко, нужно было спасать. А про вас в гвардии до сих пор анекдоты ходят, так что я не волновался.

— Это какие ещё, а? — опешил Айр. — А ну, доложи!

— Так точно! — звонко щёлкнув каблуками, рявкнул солдат и, с абсолютно серьёзной миной, начал:

— Рассказывают, было дело в заброшенной крепости, которую вы вдвоём с каким-то бароном обороняли. Посреди ночи, высовываетесь, значит, вы из окна и орёте: «Эй, три сотни свежевателей, айда биться!» Ну те собрались и пошли. Час нету, два нету... Потом вы снова из окна выглядываете и кричите: «Эй, три сотни свежевателей, айда биться!» Те попёрли — и опять как в воду канули. Оставшиеся твари уже волнуются, нихрена не понимают, но тут из крепости выползает один недобиток и, из последних сил верещит: «Не ходите! Это засада — их там двое!»

Бойцы дружно хрюкнули, пытаясь подавить ржачь. На командира они смотрели с явным уважением, да и сам Айр едва не покатился со смеху. С трудом сохранив суровую морду лица, он рявкнул:

— А ну отставить! Херня это всё! Во-первых, свежеватели не разговаривают. А во-вторых… это как раз мой товарищ кричал, а я сидел в засаде.