Танец Ведьмы

Глава 3. Катарсис

Глава 3. Катарсис

С серых небес медленно падали капли дождя, разбиваясь о мостовую мельчайшими частицами влаги. Тонкая, едва заметная дымка стелилась вверх от земли, камни были нагреты жарким утренним солнцем, и вода медленно испарялась от их внутреннего жара. Это был единый, цельный образ, который охватил взгляд Айра, после того как он в компании Риэля сделал первый шаг по его путям. Толстые бревна, составляющие стены его дома, — стали прозрачными, фрагментарными нитями, натянутыми в пространстве. Вышагивающие по соседнему двору куры — тускло-белыми пятнами, работающие в кузне мастеровые — обжигающе яркими силуэтами. Мир полностью преобразился, стал иным.

Стены королевского замка, что высился в сердце города, и древние камни мостовой, лежащие под его ногами, — стали прозрачными, хрустальными и воздушными, отвечая на каждый шаг мелодичным перезвоном. Но даже их музыка не была вечной — они начинали дробиться на мельчайшие фрагменты, стоило к ним приглядеться внимательнее, а за ними, между ними, сквозила голодная пустота. Бездна, что звала, притягивала его взгляд и жаждала поглотить тело. Айр вздрогнул и расфокусировал зрение, возвращая в окружающий сумасшедший пейзаж подобие стабильности. Он уже в четвёртый раз пользовался этой странной магией южанина, но всё ещё не мог привыкнуть. Рыцарю требовалось всё мужество, чтобы унять дрожь в ногах и твёрдо зашагать по хрустальной мостовой, прямо сквозь десятки разноцветных огоньков, обозначающих спешащих по своим делам людей.

Лица случайных встречных он тоже мог разглядеть. Стоило ему только об этом подумать, как восприятие менялось, становилось более привычным — но лишь до тех пор, пока разум был сосредоточен на этой задаче. Айр молчал, меряя время собственными шагами. Ведь здесь не было солнца, не было звёзд, лишь величественные образы хрустальных строений и бескрайнее, лишённое облаков, серое небо. И одиночество, невысказанное и печальное. Это чувство было трудно облечь в слова, но именно оно изливалось с опустевших небес, подобно свету. Утончённая, почти болезненная красота этого места напоминала ему о Лане. Будто всё вокруг тоже было сломано когда-то давно — так же, как и она.

Звон хрусталя и далёкие отзвуки эха накладывались на почти абсолютную тишину, словно странный, слишком реалистичный сон. Лишь стальная воля и присутствие проводника позволяли рыцарю продолжать путь к одинокой, помпезной усадьбе, выстроенной у южной внешней стены. Это был самый элитный район города, где на площади, подходящей для проживания тысяч человек, находилось лишь два десятка имений, да ещё обширный парк, полный изящных, невысоких деревьев с кроваво-красными листьями, которые в осеннюю пору поднимались горячими южными ветрами в настоящую алую бурю. Сейчас, ранней весной, рыжий ковёр прошлогодней листвы осыпал землю, скрывая от глаз прятавшуюся в ней пустоту.

Айр остановился у внешней ограды — она была лишь штрихами, сотканными из тонкого и прозрачного металла решёток. За ней виднелись несколько десятков патрульных гвардейцев, что разбрелись по всей территории, чутко охраняя периметр. Но Лотаринг был для них невидим, а стены и прочие препятствия были для него сейчас эфемерны, словно очень плотный туман. Он прошёл сквозь, и зашагал мимо охраны по прошлогодней листве. Несколько рыцарей, встреченных по дороге, отличались от обычных людей — их свет наливался лазурью и резкими штрихами различных цветов: чёрный, красный и зелёный чередовались и переплетались в причудливые узоры. Носителей Воли во внешней охране оказалось довольно много — двенадцать человек, но сейчас они не могли ему доставить проблем.

Внутреннее убранство особняка таяло и переливалось оттенками боли. Он сразу заметил в одной из дальних комнат мерцающий, затухающий силуэт. Там медленно и одиноко умирала одна из жертв безжалостных подонков — похоже, кто-то из благородных в порыве страсти ей сломал спину, а после бросил на пол, словно сломанную игрушку. Для владеющих Волей человеческая плоть была очень хрупка, даже если они сами уже давно были не воинами, а просто разжиревшими и погрязшими в разврате ничтожествами.

Их внутри было пятеро. Двое — ярко-алые, с вкраплениями чёрных молний — похоже, личные стражи. Один из них был Тайрн Соран, именитый рыцарь из Центральных земель, вошедший в десятку лучших во всём королевстве. Они стояли позади своих сюзеренов, что отдыхали после забав с несчастной, умирающей в дальних покоях. Смерть для барона и графа была просто острой приправой к сексу, способной хоть немного взбодрить присытившиеся, стареющие чресла. Чёрный и синий — возможно, когда-то и были доблестными воителями, но теперь лишь два будущих трупа.

Пятый и последний аристократ сразу привлёк внимание Айра, отчего тот нахмурился и удивлённо прошептал:

— Какого хрена он здесь забыл?

Риэль не спешил ему отвечать, да и вопрос был риторическим. Айр помнил рекомендацию отца — начинать действовать лишь после того, как гость покинет его будущих жертв, — а потому весь обратился в зрение и слух.

***

Гофард, одетый лишь в распахнутый на волосатой груди халат, отпив из бокала вино, лениво уставился на нового гостя и кивнул в его сторону своему товарищу — невысокому, полноватому и совершенно лысому графу Найрусу, что уже успел основательно захмелеть, судя по красной физиономии.

— Вот, поглядите! Именно о нём я вам и рассказывал. Позвольте представить — это тот самый Грейсер, сын моего старого друга, героя Северной войны, Байрна, — с неприятной ухмылкой воскликнул черноволосый мужчина с немного оплывшим от обильных возлияний лицом.

— Господин барон, я всё равно не понимаю, зачем вы пригласили этого молодого человека. Не думаю, что он впишется в нашу компанию, — без малейшей заинтересованности ответил Найрус, мазнув глазами по бледному лицу Ланна.

— Подождите немного, мессир. Уверен, вы скоро оцените мою затею, — ухмыльнулся черноволосый, а затем повернулся к вошедшему и воскликнул: — Вы обдумали моё предложение?

— Это было не предложение, господин Гофард, — безэмоционально ответил Ланнард, медленно шагая навстречу аристократам по гладкому, идеально белоснежному мрамору. — А ультиматум. Я отдал вам остаток земель, передал под ваше попечение всех оставшихся лояльными отцу вассалов и крестьян. Но вам этого мало. Мой ответ не изменится. Сестру я вам не отдам. Кроме того, мы договаривались о личной встрече наедине. Этот господин мне не знаком, а дальнейший наш разговор не для лишних ушей.

— Лишних?! Я — граф Найрус, ближайший сподвижник и наставник первого принца, наглец! Я не могу быть «лишним»! Гофард, сейчас же вышвырни его вон! — немного визгливо воскликнул лысый аристократ.

— Умоляю, проявите к этому грубияну немного терпения, мессир, иначе вы испортите нам всё веселье. Просто послушайте наш разговор, — при этих словах толстые, налитые кровью губы Гофарда немного неестественно растянулись в намёке на улыбку, а маслянистый взгляд вернулся к Грейсеру.

— Я полагал услышать отказ. Думаю, в этом случае вы не будете против, если я оглашу вашу маленькую тайну, «баааррррон»? О том, что на самом деле случилось три года назад в вашем особняке? О судьбе, постигшей вашего отца и моего доброго друга? И… ещё одну юную девушку, труп которой мои люди обнаружили в свежей могиле, выкопанной в саду, неподалёку от вашей матери. О! Уверен, это будет очень интересный рассказ.

Сухой, лающий смех возвестил, что у Гофарда проблемы не только с вином, но ещё и с курительными смесями, доставлявшимися ему из южных земель. Найрус впервые проявил любопытство, с интересом взглянув на молодое, бледное, но абсолютно спокойное лицо Ланнарда. Тот помедлил пару секунд, задумчиво глядя сквозь окно на покачивающиеся на ветру ветви деревьев, а затем тоскливо вздохнул и ответил:

— Господин барон, я очень вас прошу воздержаться от этого. В ином случае, чтобы защитить собственную честь и будущее моей сестры, во время этого «рассказа» я буду вынужден вас перебить.

Оба стража аристократов заметно напряглись. Тот, что находился неподалёку от кресла Найруса, взялся за тонкий, изогнутый меч с узорной рукоятью — подарок из рук короля. Но сам Гофард ничуть не выглядел встревоженным: насмешливый хохот прорезал повисшую тишину, словно карканье воронья. Отсмеявшись, черноволосый пару раз хлопнул себя по волосатой груди и закашлялся, а затем прохрипел:

— Ты смеешь мне угрожать? Нелепый, трусливый дамский угодник, избегающий мужского общества, дуэлей и охоты. Но даже все это — лишь смешная маска! — Гофард вскочил и зашагал босыми ногами по полу, после чего грубо схватил Ланна между ног и воскликнул: — Потому что у Байрна было только две дочери. И как бы ты ни рядилась в мужскую одежду, я тебя узнал сразу. А сейчас, сучка, мы с графом Найрусом сначала покажем тебе, что значит быть настоящим мужчиной, а потом и твоей так называемой «сестре»!

Айра тряхнуло от ненависти, и он рванулся вперёд — прямо сквозь смутные очертания стен. Досматривать этот унизительно мерзкий спектакль он не собирался. Но на его плечо легла чёрная рука и сжалась стальными тисками.

— С дороги, — холодно рявкнул Айр.

— Нет. Здесь тень экзарха, — ответил Риэль, в голосе которого чувствовался вполне человеческий страх.

Оглушительно громко лопнул хрусталь, осыпавшись сотней осколков. Воздух заплакал, словно обиженное дитя. То, что прежде было бароном Гофардом, получив удар кулаком в грудь, пролетело через весь помпезный пиршественный зал, впечаталось в стену и, мерзкой кровавой личинкой, сползло вниз, оставляя на белом мраморе алые разводы. Повисшая тишина была полна движения: сэр Соран успел выхватить меч и перейти в защитную позицию, выставив оружие перед собой. Это стало его последней ошибкой. Лазурный шквал обрушился, смяв его, как буря гнёт молодой ясень, и устремился дальше, оставив позади лишь труп с аккуратно разрубленным горлом.

Ланнард был собран, холоден и страшен. Айр впервые видел его в бешенстве — в самоубийственной и смертоносной для окружающих ледяной ярости. Он даже на мгновение не задумывался о собственной защите, а короткий отцовский меч в его руке рассыпал бесцветные молнии, которые прорезали хрусталь пространства, открывая дорогу потайной пустоте. Вот что скрывалось за лазурной Волей оруженосца без Цели — то, чего невозможно было разглядеть человеческим взглядом: лишённая цветов бездна, абсолютно чуждая этому миру.

Найрус тяжело поднялся из кресла, выставив перед собой безоружные руки и с выражением ужаса и непонимания уставился на произошедшую бойню. Его охранник бесстрашно заслонил собой графа от воющей разорванным воздухом стали. Меч лязгнул, приняв первый удар в жёсткий блок, но большее опытный рыцарь уже не успел. Старый клинок Белого Барона поставил в его судьбе жирную точку — пробив нагрудник и сердце, он вышел с другой стороны, окровавленный.

— Стой! Этот подонок заслуживал смерти. Я помогу тебе всё замять... — прохрипел пятясь граф, оставшись наедине с убийцей — бесстрастным и безжалостным, как горная сель.

— Право слово, не стоит, ваше Сиятельство. Я всё равно собираюсь покинуть сегодня столицу. Так что прошу меня извинить.

Ланн холодно улыбнулся. Лазурный взмах осветил зал — и он остался один. Вытерев клинок о богатый, украшенный золотым шитьём халат, он отправил его обратно в ножны. Весь бой занял лишь несколько бесконечно долгих секунд. Окровавленные тела всё ещё сотрясались в агонии. Барон оглядел свой недорогой наряд: кроме пары незаметных кровавых пятен на сапогах, он был полностью чист. Обходя лужи крови, Грейсер пересёк зал и склонился к трупу Гофарда. Тот погиб ещё от первого удара, проломившего ему грудную клетку, а впечатавшись головой в стену, остался ещё и без затылка. Последний вопрос, мешавший ему покинуть столицу, был снят с повестки полностью и окончательно.

— Запомните, господин Гофард. Сэра — моя сестра. Она жива. Я смог ее защитить. — прошипел он спертым в груди воздухом, после чего поднялся и зашагал к выходу.

Покинув здание, Белый Барон наконец-то вдохнул полной грудью. Его тошнило от крови и пропитанных гнилью эмоций недавно убитых. Произошедшее не доставило ему удовольствия. Разве что самую малость — всё-таки снова держать меч в руках было приятно. Уже на пути к внешним вратам через сад, обходя фонтан, бросавший в глаза весёлые искры, его окликнул вежливый рыцарь, поинтересовавшись столь ранним отбытием. Грейсер остановился, на бледных, тонких губах появилась вымученная улыбка, и он негромко ответил, скрывая дрожь в голосе:

— Господин Гофард и его гость изволят... разлагаться. А я, боюсь, к столь изысканным развлечениям не привычен. Не беспокойте их какое-то время.

Страж вгляделся в его лицо и медленно кивнул. До его ушей иногда доносились далекие, затухающие женские крики, да и среди охраны говорили о трупах, которые по вечерам выносили из особняка слуги. Ему даже думать не хотелось, что увидел несчастный барон, отчего тот так побледнел лицом. Впрочем, об этом женственном юноше по двору и так ходили слухи как о самом пугливом из шевалье, так что “развлечения” их господина могли показаться ему грубыми и шокирующими.

— Доброго пути... сэр Грейсер, — прижав латную рукавицу к нагруднику, насмешливо произнёс рыцарь и дал знак страже открыть ворота.

***

Убедившись, что Ланн благополучно покинул территорию поместья, Айр оглядел залитый кровью зал и хмуро покачал головой. Он не успел даже вмешаться. Всё пошло несколько не по плану, но больше всего этому, вероятно, был удивлён сам хозяин имения. Лишнее напоминание о грехе гордыни, высокомерия и самоуверенности, присущем всем владеющим Волей. Он думал, что поймал в силки невинную птичку, но оказался наедине с хищником. Опасным и разъярённым — его собственной наглостью. Но подонок даже своей смертью подложил двойную свинью, из-за которой теперь у хороших людей будут проблемы.

— Возвращаемся, тут всё убито до нас. О чём ты говорил, когда не позволил вмешаться? — спросил Айр у своего провожатого.

С ответом Риэль не спешил, всю обратную дорогу сохраняя таинственное молчание и полностью игнорируя все попытки уточнить информацию. Лотаринг уже успел к этому привыкнуть, так что вскоре замолчал, раздумывая над дальнейшими действиями. Ясно было одно: до полуночи ждать было нельзя, графа Найруса хватятся раньше. После чего заинтересованные стороны за головой Ланна отправят не только гвардейцев, но и личных “исполнителей”. Многие благородные из обедневших домов подрабатывали такими вот элитными контрактами охотников за особо ценными головами.

Вернувшись домой и попрощавшись со своим излишне тихим товарищем, Айр первым делом метнулся к торговым рядам, где купил необходимые вещи для смелого плана, что пришёл в его голову. Решение было несколько неоднозначным, и Айр мог только молиться, что сможет убедить друга воспользоваться его предложением. Он торопился, выбирал товары на глаз и не торговался, потому закончил быстро и уже спустя десяток минут быстрым шагом, едва сдерживаясь от того, чтобы сорваться на бег, влетел в квартал знати.

У ворот имения графини Валейс, где проживал Ланн, стояла только её личная стража из дружинников. Это был хороший знак — на случай, если Грейсеру хватило ума вернуться домой после того, что он устроил. Айр поспешил к одному из охранников, его знакомому, через которого он передавал письма Сэре, и ещё на подходе поприветствовал его взмахом правой руки, добавив незаметный жест левой. Это был особый знак, знакомый тайным ячейкам “Красных Капюшонов”, спонсируемых его отцом. Простолюдинов, даже дружинников из личной стражи, редко воспринимали всерьёз, и борцы за свободу от угнетения аристократии смогли проникнуть в многие дома, до поры до времени верно и честно выполняя обязанности, в ожидании нужного дня. Или вот такого приказа.

Хмурый мужчина в шлеме, заметив его знак, бросил взгляд на товарища, прогуливающегося с той стороны ворот, и кивнул Айру за угол ограды, после чего подошёл, стянул шлем и крепко пожал руку. У него было вытянутое лицо, перекошенное жуткой гримасой — ещё до того, как выйти в отставку, во время службы в гвардии, мужику не повезло получить сильный удар по голове шестопёром. Крепкий череп ему спас жизнь, но вот лицо навсегда застыло яростной маской.

— Привет, Кривой. Ланн возвращался? — негромко поинтересовался Айр.

— Не, как с утра ушёл, так и не было. Во всяком случае через главные ворота не входил, — бодро ответил ветеран-гвардеец. — Тебя малышка-госпожа видеть хотела, совсем недавно попросила провести к ней, как появишься, словно в воду глядела — глядь, и тут ты идёшь.

Айр сдержал улыбку. Похоже, у Ланна всё же хватило соображалки не идти туда, где его будут искать в первую очередь. А Сэра всегда точно знала, где находится её брат, так что поможет его отыскать. Одного парень не понимал — откуда седая фрейлина узнала, что он сюда направляется? Порой её почти мистическая прозорливость его поражала.

— Возможно, мы с Ланном на какое-то время исчезнем. Несколько месяцев, может быть, год. Присмотри за ней, ладно? — искренне попросил Айр, вглядевшись в желтоватые, похожие на волчьи, глаза бывшего десятника гвардии, вместе с которым сражался в форте Равен три года назад.

— В обиду не дам. Хорошая девочка растёт, не чета тем змеюкам, что из нашего брата кровь пьют, — с трудом приподняв угол правой губы, ответил стражник, после чего кивнул ему в сторону ворот. — Пойдём. Больше ничего знать не хочу — по твоей морде лица понял, что дело труба.

Сэра его ожидала в саду, сидя на лавочке под крышей газебо из красного дерева. Она была одета в лёгкое платье, оставляющее открытыми руки, и держала на коленях небольшую коробку. Заметив Лотаринга, девушка изящно поднялась, поправила складки на платье, переложив свою ношу на ближайший столик и, согласно правилам вежливости, как незамужняя дама более высокого сословия, безмолвно замерла, ожидая его приветствия, после чего немного склонила голову. Отпустив стражу, она подняла коробку и протянула её в руки Айра, произнеся чётким, хорошо поставленным, негромким голосом:

— Склад позади трактира «Синяя Свинья» у Западных Ворот. В коробке — шляпка, которая подойдёт к тому платью, что ты купил. Её волосы слишком приметны, их надо скрыть. Покиньте город на восток — на западе к тому времени будут проверки.

Айр на мгновение задумался и, сопоставив все факты, негромко поинтересовался:

— Богиня подсказала?

Сэра неторопливо кивнула. В такие моменты в её серых глазах чувствовалось поистине королевское величие и отстранённая мудрость.

— Да. Совсем недавно она простерла надо мной свою длань. Айр, не вздумай поехать вместе с Ланой — ты должен сбить со следа погоню. Иначе вы погибнете. И торопись: каждая секунда всё больше переплетает и путает те линии будущего, что прозрела Богиня.

— Хорошо. Ещё увидимся, — решительно кивнул парень и поспешно направился прочь.

— Да. Увидимся, — прошептала сероглазая. — У преддверия Лангарда, за крепостью Красной Лиры. Там, где кричит расколотый бог.

***

Снизу пахло прелым сеном, квашеной капустой и разлитым пивом. А ещё — кошачьей мочой и содержимым чьего-то желудка. Последние неприятные запахи доносились из узенького окна. Сунув в рот травинку, Лана лежала на спине, закинув руки за голову, и взирала, как солнышко медленно-медленно катится в сторону края высокой крепостной стены, полной стражи. Сердце всё ещё ныло, а руки немного тряслись. Там, в бою, когда она убивала, — не чувствовала почти ничего. И лишь после, добравшись до сравнительно безопасного места и прокравшись на тихий, полузаброшенный чердак склада, её скрутило. Она снова убила — на этот раз холодно и расчётливо. Дело было не в чувстве вины: ее Лана не испытывала, отчётливо помня низменную, жестокую похоть, владеющую сердцами тех аристократов. Но… Красным должно быть вино, а не кровь. Она ненавидела эти алые росчерки на полотне своей жизни. А ещё — то, что начинает к ним привыкать.

Она лгала слишком долго. Всем вокруг — и в первую очередь самой себе. После недавней вспышки холодной ярости воспоминания, изгнанные из разума магией, чувством вины и отчаянием, возвращались. Вместе с бессилием, удушающим ужасом и кровожадной, пьяной ухмылкой творца её жизни. Это скоро пройдёт — снова скроется под безразличной вуалью, что затуманит сознание на пути к её цели. Север. Ей надо на север. Но почему же ей сейчас так одиноко и страшно?

Услышав снизу возню и звук лопнувшего железа, она быстро поднялась. Кто-то, наверняка владеющий Волей, с помощью одной грубой силы и почти беззвучно сорвал навесной замок с двери склада. Прислушавшись к чужим эмоциям, Лана охнула. На её бледном лице проступил лёгкий румянец. Такого горячего беспокойства и желания помочь она от внезапного гостя не ожидала — а значит, во всём городе это мог быть только один-единственный человек.

— Сейчас спущусь! — негромко воскликнула она и скатилась по деревянной лестнице, ведущей на чердак. Ловко приземлилась на ноги — и снова охнула от того, что могучие руки незамедлительно заключили её в крепкие объятия.

— Айр… Ты чего? — пару раз удивлённо моргнув, наконец поинтересовалась она. — Раньше ты не склонен был лезть обниматься. Это смущает. Как ты меня нашёл?

— Сэра подсказала, — мягко ответил Лотаринг, не спеша разжимать объятия. Его сердце гулко ухало о спрятанную под дорожным плащом кольчугу, что было, на удивление, успокаивающе.

— Вот как… Ты знаешь, что случилось? — не слишком удивилась ответу Лана, позволив себе на пару мгновений расслабиться и уткнуться лбом в грудь рослого друга.

— Она мне только сказала, что делать дальше, — и я понял, что ты в полной жопе. Рад, что успел, — наконец разомкнув руки и отступив, произнёс Айр и протянул объёмный свёрток, сунув его Лане. — Вот. Раздевайся и надевай это. Мы отправляемся на конную прогулку за город. Ты будешь моей… девушкой.

— Д-девушкой?! — возмущённо пискнула Лана, распахнув свёрток, в котором были женские вещи.

Волна горячего стыда грозила захлестнуть её с головой, хотя надо признать — план был неплохой. Она это понимала. Да и время Айр подобрал на редкость удачное: наваждение лайрийских магов временно отступило, а потому она, по крайней мере, не вызовет его на дуэль за намёки на свой настоящий пол.

— Да. Извини, но это лучший способ выбраться, не вступая в схватку с… — начал оправдываться Айр.

— Давно ты знаешь? — покраснев, спросила Лана у друга.

— Давно. Три года. Почти. Чуть меньше, — чуточку сбивчиво признался Лотаринг, отведя взгляд.

Лана вздохнула и едва заметно улыбнулась каким-то своим мыслям, а затем негромко попросила:

— Отвернись. Я уродлива.

Айр повернулся спиной и крепко сжал кулаки, пытаясь собрать мысли воедино, так же как пальцы. Но они разбегались — как перепуганные внезапным светом лучины тараканы на тёмной кухне трактира.

— Нет, — голос прозвучал печально и глухо. — Нет. Я тобой восхищаюсь, — наконец искренне признался зелёноглазый.