Танец Ведьмы

Глава 18. Критическая уязвимость

Глава 18. Критическая уязвимость

Интерлюдия: *****

Этот сон отличался от всех прочих. Моё тело, мои мысли, мой разум как будто оказались раздроблены на части. Я видела себя со стороны в фиолетово-чёрном мире погасших звёзд, поглощающих свет. Две фигуры стояли напротив друг друга, каждая из них была мной в разный момент времени. Кажется, они спорили, не обращая никакого внимания на оскаленные клыки жадной Бездны у них под ногами. Люди, погрязшие в сомнениях и страхах, слепые к тому, что лежит глубже кошмаров. Их спор был бессмысленен, аргументы — нелепы, цели и желания — приземлённо смешны. Я — они были так жалки.

— Что ты творишь? Во что ты нас превратила? Я не позволю тебе переспать с лучшим другом! — лязгнув цепями аметистовой воли, что сковывали саму его суть, Ланнард Грейсер вновь рванулся вперёд, пытаясь добраться до спокойно взиравшей на него девушки с длинными платиновыми волосами.

— Я первична, и это решать только мне. Но дело не в плотском влечении… Точнее, не только в нём. Он стал для меня особенным. По-настоящему. Тебе, выжженная дотла душа, этого не понять. Я пробудила тебя не по этой причине. Мне… нужна твоя сила. Чтобы сражаться и защитить его. Чтобы пробиться на север и спасти Ульму, мне нужна твоя Воля, — ответила девушка, сделав шаг вперёд.

— Мне плевать на Алую Ведьму. Это она замыслила и разыграла спектакль, по результатам которого я оказался здесь. Скованный. Бессильный наблюдатель, запертый в собственном теле. Почему ты меня просишь помочь? Разве не в твоих силах попросту меня поглотить? Тебе достаточно просто приблизиться и прикоснуться, — лазурные глаза на хищном, заострённом лице угрожающе блеснули. Ланнард улыбнулся.

— Ульма не желала тебе зла, и я тоже… — неуверенно воскликнула девушка.

— Вы обе — монстры. Чудовища, противные самой природе людей. Именно поэтому отец приказал магам тебя сковать, — указательный перст воина был направлен ей на середину груди, где сквозь плоть и кости было видно ярко горящее аметистовое сияние сердца.

— Байрн был подонок, превративший нас в инструмент.

— Заткнись, лживая тварь, — устало оборвал её Грейсер. — Не тебе произносить его имя, ведь лишь по твоей вине он прошёл этот путь. От героя до безумца. Убийцы. И сейчас ты уготовила то же самое Айру. Ты же знаешь, как слаба и падка на страсти! Так же, как наша мать! Ты изменишь ему! Раз. Второй. Третий. И он сломается, как отец! Он убьёт тебя. Если это раньше не сделаю я.

— Мама… Мама не изменяла отцу, — отчаянно воскликнула Лана, чувствуя грызущего изнутри червя лжи.

— Да? Тогда почему она попыталась сбежать с садовником вскоре после рождения Сэры? — перестав вырываться из пут, Ланнард бессильно на них повис, грустно глядя в фиолетовые очи страсти.

— Она хотела её защитить от того, что отец делал со мной. Чтобы она не познала того, через что прошёл ты, — Лана сжалась, обхватив себя руками в районе плеч, спасаясь от мучительного мороза сомнений.

— И поэтому она сбежала с мужчиной? Или, быть может, Сэра была всё-таки от него, как и подозревал Байрн? Ведь по внешности это определить почти невозможно — мы всё равно будем похожи на мать. Но… Это ведь и не важно. Ты ненавидишь отца. Ты его ненавидела все эти годы. Ещё до того, как мы появились на свет. Но он сдерживал это немыслимо долго, пока его не попытался предать самый близкий и родной человек. Что бы ни стояло за побегом Иоланды — она его бросила. Предала. После всего, что он сделал ради нее, — слова Ланнарда звучали холодно. Обрекающе. Мучительно правдиво.

— И он её убил… — прошептала сребровласка.

— Тебя ждёт то же самое. Твоя страсть сожжёт Айра изнутри. Погубит его. Даже если вам удастся пережить то, что грядёт, — грустно предрёк синеглазый узник.

— Так ты одолжишь мне свою волю? Не ради Ульмы. Ради него. Чтобы его защитить. А я… ради этого постараюсь с ним не сближаться. Ещё больше, — разрывая себя по живому, Лана сделала шаг вперёд, предложив сделку.

— Нет, — безжалостно отрезал парень. — По крайней мере, пока есть шанс обойтись без этого. Я желаю сохранить свою человечность, ведь без меня остановить тебя будет некому. А ещё я оставляю за собой право тебя пилить каждую ночь, пока ты вновь меня не заставишь заснуть, — он ухмыльнулся, беззлобно, но очень самоуверенно.

Я заглядываю в обоих себя со стороны. Скорбь в узнике резонирует со страхом блондинки, который начинает перерастать в уверенность. Круговорот цветов вокруг сверкает вместе с их чувствами. Пока яркая фиолетовая вспышка не озаряет всё, подобно рождению нового солнца, вместе со спокойными, уверенными словами девушки.

— За мной тогда право отвергать твои предупреждения. Я не наша мать. Я не наш отец. И уж тем более не тёмная тварь, которой ты меня считаешь. Я знаю, что могу любить, потому что уже люблю. Я пойду Айру навстречу и сделаю его счастливым.

Последние её слова рассыпаются на мириады танцующих светлячков и заполняют мой мир до самых краёв, звуча как обещание. Ненависть, душившая меня, затихает. Не уходит навсегда, а всего лишь засыпает, убаюканная волнами счастья. И я вновь могу дышать. И с хрипом просыпаюсь в мокрой от пота кровати.

Конец интерлюдии.

***

Застонав, Лана резко села и утёрла дрожащей рукой холодный пот со лба. Воспоминания о недавнем сне были нечеткие и смазанные, покрытые утренним туманом что медленно накатывал к крепости по равнине внизу. Не в силах поймать за хвост ускользающую грезу, она чувствовала ее важность. Значимость не только для самой себя, но и человека которого она полюбила.

Эти мысли доставляли лишь боль, так что, выкинув их из головы, девушка легко поднялась на ноги, скинула пропотевшую одежду и обнажённой прошлась по комнате. Айра, разумеется, здесь уже не было, зато была большая тарелка гречневой каши с мясом, прикрытая сверху вторым блюдом, и наполовину полный кувшин молока. С огромным наслаждением утолив утренний голод, девушка довольно зажмурилась, после чего громко чихнула.

Поутру в этой пустой комнатушке, к тому же выходившей единственным окном на север, было довольно прохладно. Вспомнив о прекрасном меховом плаще, на котором спал сотник, девушка бросилась разыскивать его дорожную сумку, но в комнате её не оказалось. В итоге с недовольным бормотанием ей пришлось усесться на кровать и закутаться назад в одеяло.

В голове сами собой всплыли обрывки недавнего сноведения. Она наконец-то смогла осознать и принять свои чувства. После его вчерашних слов, больше похожих на покаяние, её переполняло счастье. Сейчас она жалела, что не нашла слов, чтобы признаться ему в ответ. Если он готов любить её такой, какая она есть, то она хочет отдать ему всю себя. Впрочем, Айр не говорил ничего столь откровенного. Быть может, она для него семья, но лишь как подруга. Или сестра. А ей хотелось бы иного.

Весь день она так и провела под одеялом, в тревожном ожидании его возвращения, твёрдо решив напрямую признаться другу в своих чувствах. Но день уже перешагнул за рубеж заката, а сотника всё не было. Вспомнив о том, что в комнате не оказалось его дорожной сумки, Лана вскочила с кровати от ощущения опасности. Чувство, будто что-то было не так, стало острее. Пусть Гофард и запретил ей разгуливать по форту, но девушка решила выйти наружу и нанести ему визит.

Поспешно одевшись и повесив на пояс ножны с мечом, она вышла из комнаты и по памяти отправилась к комнате коменданта, ловя на себе оценивающие и откровенно опаслевые взгляды проходящих мимо солдат. Большая часть бойцов была свята уверена что пришедшая из Дикой Чащи ведьма владеющая Волей - предвестница смерти и разрушений. Их от каких-либо действий сдерживал только страх, ратники воотчую видели на что способна в бою эта бестия.

Лане не нравились эти взгляды, особенно сейчас, когда надёжной поддержки Айра рядом не было. Впрочем она уже успела привыкнуть к страху, что липкой марью окружал эту крепость и не винила солдат. Когда придет время и она будет сражаться за них на стенах форта, все станет иначе. Девушка ускорила шаг и, поднявшись по лестнице, столкнулась лицом к лицу с тройкой рыцарей — что несли страху в караулке, рядом с покоями барона. Рыжий, стоявший ближе всего к лестнице, неприятно оскалился, увидев девушку, и наигранно строго произнёс:

— А вот вам, леди Лотаринг, господин вроде строго-настрого запретил кружить по замку. Или захотелось найти приключений, пока муж в отъезде?

— Пропусти меня к барону, я хочу узнать куда он отправил Айра и почему.

Вальяжно и нагло разглядывая ее грудь, Рыжий усмехнулся:

— Ладно, сдавай меч и проходи. Однако вдруг ты, кроме меча, ещё где-нибудь что-нибудь прячешь и замышляешь недоброе, — и тем же тоном, которым заявлял про “обслуживание”, добавил:

— Так что перед этим мне надо тебя осмотреть, — шагнув вперёд, рыжебородый протянул к ней руку, но, наткнувшись на хищный взгляд Ланы, отшатнулся. Она была похожа на рассерженную кошку, приняв боевую стойку, схватившись за рукоять клинка, девушка не спеша вынимать его из ножен сначала негромко, но очень убедительно предупредила:

— Убери руки — или протянешь ноги.

Шагнув назад, побледневший рыжий тоже схватился за меч.

— Эй, бешеная сука, оружие отпусти. Иначе мы с парнями тебя скрутим и до барона ты не доберёшься.

Беспокойство за Айра и ощущение собственной уязвимости заставляли её сейчас чувствовать себя загнанной в угол. Двое сидевших за столом позади Рыжего рыцарей уже поднимались на ноги, а на лестнице Лана услышала шаги обутых в латные сапоги ног. Только сейчас девушка осознала, что оказалась в одной комнате с тремя вооружёнными мужчинами, а помощи ждать было не от кого. А значит в случае обострения конфликта, ей придется действовать жестко и никого не щадить.

Окинув ее полную грудь плотоядным взглядом настигшего добычу хищника, Рейн с словно прилипшей к лицу ухмылкой сделал шаг вперед:

— Если бы ты не наглела, полюбовно пошла навстречу и позволила тебя осмотреть, то уже была бы у барона. А так, сама посуди, ты мне с парнями выбора не оставляешь, сейчас же откинь меч, а не то…

События накалялись, Лана испуганно искала способ избежать либо группового изнасилования, либо кровавой бани, к которым все шло. Противники неторопливо приближались, собраясь атаковать ее с трех сторон, так что взвесив все “за” и “против”, девушка решила пойти на эскалацию и выхватила меч. Рыцари резко остановились, держась за пределами дистанции поражения, сам воздух стал вязким словно кисель, пропитанным похотью и напряжением.

Рейн резко втянул носом воздух, он сам уже был не рад что до этого все дошло. Одно дело было таскать селянок по сеновалам, ведь их мужья и отцы даже глаза поднять на рыцаря не решались. А совсем другое - она. Эта серибристая сука чего доброго и правда могла отправить их всех к праотцам, за то что он всего-то хотел ее немного позадирать и пощупать, покуда увалень-Лотаринг был в отъезде. Однако киса и без него оказалась не так проста и в руки никак не давалась. Он оскалился, эмоции взяли вверх над остатками разума и был готов рвануть вперед, когда их всех огорошил тихий педантичный голос Лифекта Гофарда.

— Что здесь происходит? Леди Лотаринг, почему вы напали на моих людей, я требую ответа, — стоя в открытых дверях покоев, невысокий черноволосый барон был совершенно спокоен, одной фразой обрубив назревающий конфликт, он мрачно разглядывал девушку.

— Ваш человек, барон, недавно, перед вчерашним поединком мне угрожал изнасилованием. А только что попытался его совершить. Как женщина благородного происхождения я имею право требовать расплату кровью за это. Например, с помощью дуэли насмерть.

— Это правда? — Гофард перевёл немного растерянный взгляд на рыжего, тот побагровел от злости и вцепился в клинок.

— Если у его товарищей есть хоть капля хвалёной рыцарской чести, они это подтвердят, так как были свидетелями, — дрогнувшим голосом добавила Лана, она была смертельно испугана и взбешена этим фактом.

Не выдержав тяжелого взгляда своего сюзерена, Рыжий проревел:

— Сир! Эта наглая сука слишком много себе позволяет для жены жалкого бастарда! Она нарушила ваш приказ не покидать свою конуру и требовала пропустить ее к вам.

— А ты, разумеется, не смог сдержаться и решил этим воспользоваться, — устало выдохнул барон, как будто подтверждая свои догадки, а потом строго посмотрел на Рыжего. — Рейн. Я приказываю тебе сейчас же перед ней извиниться. И запрещаю в будущем к ней приближаться или разговаривать.

После этих слов Рыжий от унижения и злости покраснел ещё сильнее, он злобно уставился сначала на Лану, а потом на барона и наконец тихо произнёс:

— Какого чёрта Лифект? Мы же друзья, почему ты её защищаешь?

В темных глазах Гофарда на миг мелькнуло вполне человеческое раздражение, но в остальном Лина никак не могла прочитать эмоций этого человека, они все были смазанные, скрытые за непонятными ей линиями и штрихами, а потому - почти нечетаемые. Издав тяжелый вздох, черноволосый пояснил, словно маленькому ребенку:

— Я защищаю не её. Ты утратил лицо и натворил ошибок. И сейчас она может с полным правом вызвать тебя на дуэль и убить. Или это сделает её муж, как только вернётся. Ты же сам понимаешь что это будет для тебя приговором в обоих случаях. А так как я имею несчастье считать тебя своим старшим братом, последним из кровных родственников, я этого видеть не хочу. Потому ты будешь следовать моему приказу.

Рыжий сначала покраснел ещё сильнее, казалось что он сейчас лопнет, как перебродившая виноградина, но потом сник, побледнел и кивнул барону. Было бы забавно наблюдать за тем, как меняется цвет его лица, но Лана была слишком зла для этого. Из-за этого ублюдка она теряла драгоценное время, когда Айр мог быть в опасности! Шагнув вперёд Рыжий, не поднимая лица, дрожащим от злости голосом произнёс:

— Я, Рейн, шевалье из дома Гофард, приношу леди Лотаринг свои искренние извинения и прошу её милосердного прощения за мои слова и поступки.

Лана даже не смотрела в его сторону, все ее внимание было обращено на барона.

— Я ведь могу не принять этих извинений.

— Да. Но в этом случае вы потеряете мою возможную благодарность и расположение. Надеюсь на ваше благоразумие, коли его не хватило у моего рыцаря, у нас один враг и скоро он будет здесь.

Выслушав ответ барона, Лана раздражённо кинула меч назад в ножны. Она жаждала крови, но с холодной логикой Гофарда было сложно поспорить. Так что она удастоила Рейна коротким ответом:

— Вы прощены, шевалье. Ссора улажена, я не питаю к вам зла, — после чего, посмотрев на барона, тихо спросила, — А будь на моём месте бессильная служанка без всякой защиты, вы встали бы на её сторону?

Гофард не задумываясь даже на мгновение без колебаний произнес:

— Нет. Безродной служанке нечего делать в крепости во время войны. Такой ситуации не случилось бы, а посему и мне вмешиваться не было бы причины. Давайте не будем терять напрасно наше общее время. Зачем вы пришли сюда? — отойдя в сторону от двери, барон приглашающе кивнул девушке внутрь своей комнаты.

После того как двери покоев за ней закрылись, Лана облегчённо выдохнула и про себя чертыхнулась. Если бы не вмешательство Гофарда, эта небольшая свара могла перерасти во что-то непоправимое, и лишь потому что она запаниковала и натворила глупостей. Не стоило ей хвататься за меч, нужно было уйти и дать ситуации остыть. Не бросился же этот Рейн её в самом деле лапать на глазах своих друзей. Впрочем, вспомнив животную похоть в глазах рыцарей, она сразу поправилась. Бросился бы. А они ещё ему бы и помогли и вряд-ли позволили бы сбежать. Невзирая на титул и всё прочее. С ними было что-то не так. Или, скорее даже, не так было с самой Ланой и тем влиянием, какое она оказывала на мужчин, заставляя их терять голову.

Пройдя вглубь покоев, Гофард опустился в кресло и выжидательно посмотрел на гостью, пока та собиралась с мыслями.

— Барон, для начала я хотела бы уточнить, где Айр Лотаринг. Ваш рыцарь обмолвился, что его нет, в крепости, — наконец взволнованно сказала та, на что барон кивнул, как будто в подтверждение каким-то своим мыслям.

— Сотник с отрядом отправлены в патруль для сбора информации о местонахождении врага, а также поиска пропавших разведчиков, в район Гиблых Ручьёв, — спокойно и размеренно ответил он девушке, но её сердце сжалось от тревоги.

— Почему он ничего мне не сообщил? Когда он должен вернуться?

— Леди Лотаринг. Напоминаю, в мои задачи не входит успокаивать ваши истерики. Ваш супруг — солдат. Ему дан приказ, и он его выполняет. Пока на вас нет регалий полководца, у меня нет намерений отчитываться перед вами, — сухо и спокойно ответил он ей. Но, видя как меняется её выражение лица, устало добавил:

— Нет, я не позволю вам покинуть крепость и отправиться на поиски вашего будущего супруга. Да, сбежать у вас тоже не выйдет, возьмите себя в руки. Подождите пару дней, если его отряд не вернётся, я снаряжу полноценную поисковую группу и дозволю вам быть в её рядах, — видя, как удивлённо вытягивается выражение лица девушки, барон самодовольно усмехнулся.

Лана крепко задумалась, эмоции сейчас ей кричали, что она должна наплевать на доводы барона и разыскать Айра. Тем более направление поисков тот ей назвал. Но недавняя стычка со рыцарями ей напоминала о возможной крайне мучительной судьбе, если она попадёт в руки Свежевателей в одиночку. Наконец, согласившись с доводами логики, она раздражённо вздохнула. Ощущение бессилия её раздражало даже больше, чем когда чужаки пялились на ее грудь.

— Присаживайтесь. Я не пью вина, но вместо алкоголя могу предложить прекрасный грибной отвар. Он положительно сказывается на нервной системе.

Усевшись в предложенное кресло, Лана разглядывала барона, пока тот наливал ей и себе в изящные фарфоровые кружки обещанный напиток.

— Вы поэтому такой спокойный, да?

— Не только. Мой отец не так давно погиб, а я не желаю себе повторения его судьбы. Все мы ходим под смертью, и, чтобы её избежать, лучше избегать повторения чужих ошибок. — негромко произнес барон изучая лицо собеседницы и поставил перед ней на стол кружку.

Лана разумеется не обратила на его намек никакого внимания, странным образом от Гофарда она не ощулала угрозы, он не излучал страх или похоть, только сдержанный, холодный интерес. Так что девушка взяла сосуд обеими руками и, немного подув, отхлебнула. Отвар оказался вязким на вкус и горчил.

— Если вы так цените жизнь, то тогда зачем согласились приехать в этот форт? Не самое разумное решение.

— Я действительно ценю жизнь и то, что она даёт. Но ещё больше я ценю власть. Я не хочу прожить всю жизнь правителем в глухомани, потихоньку дербаня земли соседей или подкладывая под них своих дочерей. Но чтобы из барона стать графом, есть только два пути, — Гофард отпил из своей кружки, все его движения буквально лучились аристократизмом.

На то, как Лана, сжавшись, сидела в кресле и держала посуду в руках, он глянул с толикой презрения. Видя это, она фыркнула и приняла подходящую позу: три года в столице давали о себе знать, к тому же большую часть этого времени она как раз разглядывала различных высокородных дам. Смотревший на неё черноволосый парень скупо усмехнулся каким-то своим мыслям и продолжил:

— Либо интриги, подкупы и шантаж — но по ряду причин я считаю это неправильным, во-первых, и… эстетически непривлекательным, во-вторых. Либо военная карьера. Но, как бы блестяще я ни закончил академию, без практического опыта мои теоретические знания ничего не стоят. Леди Лотаринг, мне нужны достижения. Военные трофеи, которые я, как древние генералы прошлого принесу и брошу к ногам Её Величества, заставив обратить свой взор на себя! Так же как это сделал ваш супруг три года назад. Я был там, во время церемонии его награждения. Он бездарно упустил открывшийся шанс, но я этой ошибки не допущу… — под конец речи в словах барона слышались столь редкие для него, но по-настоящему горячие эмоции.

— Вот уж подумать не могла что вы завидуете Айру, — Лана сдержанно усмехнулась, а распалившийся барон, увидя её улыбку, сбился и, отвернувшись в сторону, сделал ещё пару глотков отвара. Напившись, немного смущённый собственной вспышкой эмоций, барон произнес:

— Смеётесь? Вот и в академии наследники герцогов и графов хохотали. В тот момент я узрел новый путь к будущему которого желаю и с тех пор следую по нему. Возможно меня можно упрекнуть в отсутствии оригинальности, но у мужчины должна быть цель и мечта.

— Ничуть, Гофард. Я смеялась не над вами. Скорее, я приятно удивлена тем, насколько вы отличаетесь от… — произнесла Лана, немного сбившись в конце, вспомнив что говорит с сыном человека которого безжалостно убила.

— Моего отца? Вы его знали? — с поистине вселенским безразличием задал вопрос черноволосый барон, на что Лана отрицательно покачала головой, самая чувствуя насколько это выглядит жалко и ненатурально. Из нее была очень плохая лгунья и девушка всегда это знала.

Похотливый старикашка поплатился жизнь за то что заглядывался на ее сестру… А кроме того, Гофард Старший выяснил, что настоящая Сэра умерла и мог поставить под угрозу ее будущее. Сердце опять защемило от ощущения утраты, и паническая мысль обожгла сознание: «А что, если Айр умрёт, или того хуже, сейчас умирает, и его терзают Свежеватели?»

Лана вскинула голову и торопливо встала, проигнорировав какой-то заданный вопрос барона. На негнущихся ногах, повинуясь порыву, она подошла к северному окну и, распахнув его, вгляделась в мрачную пустошь, над которой уже опустилась ночная тьма. Порыв ветра растрепал её волосы, она сама не понимала, что надеется увидеть. Гофард осторожно взял её за предплечье и отвёл от окна, возвращая в чувства. В его холодных жёлтых глазах читалось любопытство вместе с толикой сопереживания.

— Я запрещаю вам прыгать из окна моего кабинета. Это может положить тень на мою репутацию, — с ноткой беспокойства произнёс барон.

— Я и не собиралась. Я ведь не сумасшедшая.

— Никогда не знаешь, чего ожидать от женщин. Поэтому я предпочитаю держаться от них подальше. Вы давно уже вместе с вашим будущим супругом?

— Вместе… Я знаю его больше трёх лет. Но то, что я его люблю, поняла только сегодня. Прошу простить меня, барон, я хочу побыть одна. Если что-то станет известно, сообщите мне, пожалуйста, в первую очередь, —- произнесла Лана и покинула покои под молчаливым взглядом жёлтых глаз.

Барон презирал мужчин, разбрасывающихся будущим, деньгами и своей судьбой ради женщин. Он всегда считал их жалкими тупицами, не способными контролировать свои животные порывы, ставя их превыше логики и рассудка. Но эта женщина… Благодаря ей он получил баронство в наследство несколько раньше чем планировал, рисковать и тратиться на наемного убийцу тоже ему не пришлось. Так что он чувствовал по отношению к серебрянной деве сдерженную благодарность.

Покачав головой, барон Гофард оставил в своём дневнике отметку о Лане Лотаринг и отправился на кровать. Как и все представители знати, он был высокого мнения о себе и был уверен что в сребровласке нет ничего для него непонятного. Она была искренней, предсказуемой и доверчивой. И если он станет ей другом, то получит не только верного и надежного союзника - сразу двух. Потому что как завладеть лояльностью Айра Лотаринга, Лифект понятия не имел. Сотник был крайне подозрителен и не спешил сближаться с аристократами, справедливо подозревая что они видят в нем либо пыль под ногами, либо же инструмент достижениях своих целей. Но в этой броне была брешь. Искреняя любовь к женщине. Позволив себе мимолетную улыбку, барон погрузился в сон.