Танец Ведьмы

Глава 13. Воссоединение

Глава 13. Воссоединение

Девушка стремительно бежала через лес, перепрыгивая через заполненные мутной жижей овраги и попавшийся по пути невысокий кустарник. По мере того как величественные кроны над головой уступали место ярко-синему небу, почва под ногами становилась всё более зыбкой — судя по всему, здесь недавно прошёл сильный дождь. К счастью, Лана весила не слишком много, а двигалась очень быстро, потому почти не замедлилась. Она стремилась на звук, отражавшийся жаром в душе — звон стали, такой родной и знакомый, — он влек её, как пламя свечи мотылька.

Спустя десять минут бега звуки сражения стали громче, сребровласка приближалась к кромке леса. Судя по всему, битва происходила на тракте. Голос командира, отдающего приказы, показался Лане знакомым — она ещё прибавила прыти. А затем до её слуха донёсся рёв, такой знакомый и ненавистный. Подобным образом кричали только свежеватели, а точнее — их редкий и крайне опасный подвид — Воющие Скитальцы. Эти мерзкие ублюдки были той ещё занозой в заднице, старательно избегая кровавой мясорубки ближнего боя, подходя к врагам лишь тогда, когда всё было кончено, чтобы вырезать их сердца.

Лана насторожилась ещё больше и замерла, прислонившись плечом к дереву, пытаясь унять пробирающий до костей ужас. Крик Скитальца полностью подавил огонёк её Воли, как порыв холодного ветра — колеблющееся пламя свечи. Она знала, какая незавидная и ужасная участь уготована женщинам, попавшим в руки свежевателей. Знала на собственном опыте.

Страх, сомнения и призраки прошлого вновь окружили баронессу, но в этот момент до её слуха донёсся прерывистый, отчаянный крик командира отряда. И все колебания разом пропали, сомнения лопнули и истаяли, как мыльный пузырь. Девушка сжала рукоять меча и, пригибаясь, двинулась сквозь пролесок. Она узнала этот голос. Есть битвы, которых нельзя избежать. Этого парня она бросить в переделке попросту не могла и встала бы бок о бок даже против самого Бога-Воина.

Прокравшись через кустарник на обочине тракта, стараясь сильно не шуметь, Лана осторожно выглянула на дорогу, ставшую полем боя. Семнадцать гвардейцев из линейной пехоты, возглавляемые рослым десятником в глухом шлеме и тяжёлых латах, бились в плотном строю под прикрытием трёх телег, одну из которых свежеватели прямо на ее глазах перевёрнули на бок, а выпавший возница, быстро лег истыканный стрелами, рядом с трупами двух зарубленных лошадей. Вокруг солдат выла и буйствовала целая орда свежевателей. Трое гвардейцев уже лежали мёртвыми за спинами товарищей, и строй латников уже развалился бы, если бы не упрямо рубящийся в центре рубиновый рыцарь.

Он был вооружён простым длинным мечом и щитом с эмблемой взлетающего грифона, которым с немыслимой для таких габаритов скоростью отражал удары, что сыпались со всех сторон. Лишь изредка воитель отвечал короткими, но опустошительными взмахами своего клинка, разрубая тварей на части, калеча и заставляя отпрянуть буйный кровавый прибой.

За троих гвардейцев мутанты уже заплатили парой десятков трупов, но бой всё равно складывался очевидно не в пользу людей. Во многом благодаря Скитальцу, который стоял подальше от схватки, спиной к лесу, в десяти метрах от Ланы. Он дико и утробно выл, а исходящая от него чёрная, грязная аура Воли заставила девушку скривиться от омерзения. Это было воплощённое, кристаллизованное насилие. Лишённое всякого смысла, не преследующее никакой цели. Замкнутый сам на себе круговорот страданий и боли. Его вой пронзал разум десятками острых шипов, взывая к потайным страхам.

Высокий, на три головы выше Ланы, урод напоминал человека, но обладал второй парой рук — сейчас воздетых к небу — и короной ветвистых рогов, росших из гладко выбритого черепа. Вооружение мускулистого чудовища состояло из двух грубо выкованных тяжёлых скимитаров, угрожающе вскинутых к небесам. Казалось, всё внимание Скитальца было сосредоточено на происходящей битве и гиганте-сотнике, что, стряхивая мелких прихвостней, с настойчивостью разгневанного медведя прорывался вперёд.

Лана с трудом загнала ужас поглубже. Она понимала, что даже если сумеет сразить Скитальца, её быстро окружат и изрубят оставшиеся свежеватели. Выйти сейчас на поле брани было равносильно самоубийству. Без мужской Воли её аура была тонка, как слой шёлка, и столь же пригодна, чтобы остановить удар. Девушка на миг крепко зажмурилась, отсекая от разума всё лишнее. Ей была нужна цель — понятная, конкретная, осязаемая. Защитить одного-единственного человека. Прямо сейчас он сражался почти в полном окружении и мог погибнуть у неё на глазах. Этого она допустить не могла.

Один из гвардейцев получил удар кривым клинком в живот; атаковавшего дикаря сразу же пронзили с двух сторон его товарищи, но сам воин осел на землю, сжимая рукоять глубоко вонзившегося под нагрудник костяного меча, пробившего кольчугу и поддоспешник. Шестнадцать оставшихся гвардейцев, повинуясь приказу командира, сделали шаг назад, чтобы сузить кольцо и закрыть брешь в строю. Время играло против них.

Тяжело сглотнув, Лана укрепила свой разум собранной решимостью, сбрасывая оцепенение. Ладони, сжимающие тяжёлый клинок двуручным хватом, предательски дрожали, когда, выскочив из кустарника, баронесса ринулась в сторону Скитальца. Десять метров, два вдоха, короткий замах — но свежеватель что-то почувствовал. Прекратив выть, он начал поворачиваться к бегущей на него сребровласке.

Лана попыталась привычно усилить ноги с помощью Воли и подпрыгнула вверх. Тело действовало само, на инстинктах, выработанных десятилетием практики. Это её и подвело — Воля, и без того истощённая воем, рассеялась, не оказав никакого воздействия. Баронесса не достала противника, сумев лишь кончиком меча легко ранить его в бок — вместо того, чтобы вонзить клинок в сердце.

Скиталец яростно заревел и взмахнул саблями. Первый колющий удар он направил в живот девушки, но Лана сумела его отразить своим мечом, одновременно поднырнув под взмах второго клинка, разминувшись с ним на считанные миллиметры. Потоки окружающего воздуха и намерения противника она сейчас видела столь же ясно, как и Волю чудовища. Монстр был намного сильнее, а значит, чтобы одержать верх, ей нужно было быть хитрее и искуснее.

Меч с глухим лязгом столкнулся с саблей противника и отлетел в сторону — баронессе не хватило сил, чтобы пробить блок твари. Мгновение ушло на то, чтобы вернуть равновесие, но взмах второй сабли успел полоснуть её в бок. Рана вышла неглубокой, рубашка начала стремительно пропитываться кровью. Насмешливо рыкнув, Скиталец захохотал. В его глазах читались жестокость и похоть — он играл с добычей, полностью уверенный в своей победе.

Унижение и страх вырвали из лёгких звонкий крик. Лане невыносимо не хотелось умереть вот так — грязно, бессмысленно. Жажда жизни вспыхнула в сознании: она хотела снова почувствовать вкус изысканной готовки хитрой ведьмы, вволю поплавать в озере, сразиться с Айром на тренировке. Простые, банальные желания сейчас слились с затухающей Волей, и её фиолетовое пламя внезапно взметнулось вверх. Чтобы достичь цели, она черпала силы не из уверенности, а из чистой, незамутнённой страсти к самой жизни.

Длинный меч окутался гудящей фиолетовой аурой. Клинок, ускорившись, ударил по сабле врага — и разметал её в осколки сырого железа. Ошеломлённый Скиталец попытался уклониться, но меч врезался ему в бок почти на ладонь. Плеснула чёрная кровь. Лана тут же рванув клинок на себя, рассекла плоть, а противник отпрянул назад, зажимая рану, и дико, протяжно завыл.

Клинок Ланы потух. Поддерживать концентрацию на новом источнике силы было непросто — прочную ауру она так и не сумела сформировать. В воздухе мелькнула стрела, но воительница уже чувствовала на себе взгляд стрелка и отразила снаряд взмахом сияющей стали. Тем временем от отряда свежевателей, сражавшихся с гвардейцами, быстро приближались двое — вооружённые длинными копьями. Оставались считанные секунды, чтобы добить Скитальца.

Лана плавно скользнула вперёд. Время замедлилось, расслоилось. Она видела, как последняя сабля врага медленно поднимается навстречу её колющему удару, направленному прямо в грудь. Скиталец успел частично отклонить выпад, и вместо сердца меч глубоко вошёл в лёгкое. Зажав клинок в ране свободной рукой, вожак неистово заревел и нанёс рубящий удар сверху вниз. Лана отпустила меч, бросилась в сторону, уклоняясь, и выхватила кинжал.

Двое свежевателей были уже в пяти метрах. Подпрыгнув, девушка вонзила кинжал в сгиб локтя монстра, подхватила его выпавшую саблю в воздухе и, приземлившись, закружилась в стремительном пируэте. Сила вращения ускорила разящий удар, направленный в шею, украшенную ожерельем из фаланг человеческих пальцев. Сабля пробила трахею и горло — вой врага перешёл в мерзкие, булькающие звуки. Действуя наверняка, Лана провернула клинок в жуткой ране, извергающей фонтан чёрной крови, затем стремительно обернулась — навстречу новым врагам.

Сабля сразу же полетела в ближайшего свежевателя, выигрывая драгоценные мгновения. Лана, схватившись обеими руками за свой меч, оттолкнулась ногой от падающего Скитальца и с усилием вырвала клинок из его плоти. Её окатило чёрной кровью. Она попыталась отпрыгнуть в сторону, но увязла в липкой, мерзкой грязи, перемешанной с кровью и землёй.

Один из свежевателей ударил копьём в бок. Наконечник пробил куртку, соскользнул по рёбрам и вспорол кожу, застряв в ткани. Лана вскрикнула от вспышки боли. Почти сразу второе копьё вонзилось ей в бедро. Оборвав крик, чтобы сэкономить дыхание девушка взмахнула мечом и перерубила оба древка, неуклюже отступая назад.

За спиной всё ещё слышались звуки боя — гвардейцы сражались за свои жизни. Подмоги ждать было неоткуда. Отчаяние, тяжёлое и вязкое, накатывало волной. Раненая, ослабевшая, Лана видела, как ухмыляющиеся свежеватели начали обходить её с двух сторон, выхватывая кривые костяные кинжалы. Бедро ныло, слабость всё сильнее сказывалась на скорости движений. Медлить было нельзя.

Шагнув в сторону правого врага, Лана отбила его удар и экономным взмахом меча вспорола уроду живот, пузырящиеся чёрные внутренности полезли наружу из страшной раны. Лана понимала, что не успевает уклониться от удара второго, и молилась, чтобы атака не стала смертельной. Кинжал вонзился ей в плечо, совсем рядом с шеей. Пальцы разжались, меч выпал из рук. Девушка попыталась отпрянуть, но ноги ее подвели и она рухнула на задницу.

Свежеватель расхохотался, не обращая внимания на предсмертные крики товарища. Он слизнул капли крови с клинка, наслаждаясь её страхом и осознанием приближения смерти. Неторопливо шагнул вперёд — туда, где она, хрипя, пыталась отползти, цепляясь пальцами за липкую землю. Но в следующее мгновение его зрачки резко расширились, а Лану накрыла тень.

Перед ней стоял рыцарь — знакомый, огромный, словно вырезанный из гранита. От его фигуры веяло уверенностью и надежной защитой. Он казался непоколебимым, как сама сталь.

«Интересно... его спина всегда была такой широкой?» — промелькнуло в голове. Затем силы окончательно оставили её и девушка рухнула в грязь.

Балансируя на хрупкой грани между жизнью и мраком, она смотрела на друга, всем сердцем желая запечатлеть это мгновение в памяти навсегда.

***

Интерлюдия. Лана

Изнутри особняк был черный от копоти, жирные куски сажи неторопливо танцевали в застывшем воздухе, наплевав на все законы физики. В этом не было ничего удивительного, ведь дело происходило во сне. Я нетерпеливо захлопнула дверь, временно отрезав себя от бренного мира. Сейчас, пока человеческая плоть ослабла, а память была ненадежна, было лучшее время для встречи с «собой».

Планировка дома не изменилась, все предметы были на привычных местах. Большие напольные часы уже годы стояли, показывая семь минут до полуночи. Кроме них и шкафа из черного дерева в холле ничего не было, все вещи были давно распроданы и пропиты. Я сразу же направилась в комнату Сэры, она была неподалеку на первом этаже. В дверном проеме пришлось переступить через труп, он всегда здесь лежал, можно было привыкнуть, но до сих пор немного было не по себе.

Впереди, баюкая в руках тело задушенной младшей сестры, сидел я. Точнее, та человеческая часть «меня», что ошибочно считала себя мужчиной, защитником, рыцарем. Жалкий и сломанный человек, живущий в иллюзиях. Я хищно улыбнулась, поймав его отчаянный взгляд.

— Я… Я убил его. Убил отца. — обреченно прошептал человек с платиновыми волосами, блестящими в лунном свете. У его матери и сестры были такие же. И разумеется, у меня. Ведь я была им.

— Эка невидаль. Это здесь происходит каждую ночь. — презрительно ухмыльнулась я, — Вместо того, чтобы найти в жизни смысл, ты из-за этого чувства вины бесцельно потратил целых три года МОЕЙ жизни.

Только сейчас до человека дошло, что в комнате он не один. Он вздрогнул, ярко-голубые зрачки расширились в удивлении, а руки разжались, наконец-то отпустив стылый труп. Я — он поднялся на ноги, единым движением опытного, стремительного хищника. В том, чтобы сражаться и убивать, он всегда был хорош. Даже лучше меня.

— Что ты здесь делаешь? Ты должна быть… — хрипло начал он, не сводя застывшего взгляда с моих рук, сложенных на груди.

— В подвале? За тремя печатями богини любви? — иронично рассмеявшись, я прислонилась к стене, — Они разбиты. Я свободна. И больше не собираюсь тратить время на сожаления и винить себя до конца дней. Я хочу жить! Хочу быть счастливой. Хочу любить.

— Долг… — начал говорить он, судя по взгляду, только сейчас начиная осознавать, что произошло. Да вот только уже было поздно.

— К демонам долг! Посмотри. Вот куда ведет долг, которым он грезил! — я повернулась ко входу и указала на распростертое тело с торчавшим в груди кинжалом. Удар был нанесен умело, точно в сердце, решительно, без сомнений и колебаний. Так как он меня и учил. — К безумию и скорой смерти. А мне пока умирать рано.

— Это все еще мое тело. — угрожающе произнес он, делая шаг вперед.

— Больше нет. И никогда им не будет. Спи, Ланнард Грейсер, спи. Теперь твоя очередь томиться в подвале, а моя — просыпаться. — ласково проворковала я, сверкнув колдовскими, аметистовыми глазами, доставшимися от отца.

Конец интерлюдии.

***

Сребровласка пришла в себя от мерного скрипа колёс и хрипло застонала. Из-за застывшей крови по горлу будто прошлись точилом, безумно хотелось пить, но в остальном она чувствовала себя вполне сносно. Приоткрыв глаза, девушка увидела высоко над головой бескрайнее, чистое, синее небо, в котором кружила одинокая птица. Незнакомый голос неподалёку произнёс:

— Командир! Кажется, очнулась!

С трудом повернув голову, Лана увидела молодого десятника, с тревогой и страхом разглядывающего её. Слабо улыбнувшись гвардейцу, Лана перевела взгляд назад на небо — чувство радости и счастья переполняло грудь, несмотря на боль от ран и слабость во всём теле. Чувствовать себя живой, наслаждаться теплом солнца и прохладой ветерка — такие простые радости сейчас казались ей невероятно яркими и приятными.

Повозка вздрогнула оттого, что в неё запрыгнул человек. Гвардеец поднялся, и его место занял знакомый парень. Айр выглядел усталым и осунувшимся, на лбу у него пролегла глубокая складка. Похоже, последняя неделя у него выдалась непростой. Золотые волосы до плеч обрамляли волевое лицо, он был гладко выбрит, а ярко-зелёные, как весенняя листва, глаза смотрели на неё с тревогой. Заметив, что она его заинтересованно разглядывает, Айр немного стушевался и отвёл взгляд.

«Он никогда не знал, как вести себя с девушками», — ехидно подумала Лана. Спустя мгновение она тоже покраснела, осознав, что под попоной, которой её укрыли, была совершенно нагой, не считая тугих бинтов, стягивающих грудь, плечи и бёдра. Повисло неловкое молчание, которое со вздохом нарушил Айр.

— Леди, я не знаю вашего имени, и у меня к вам очень много вопросов. Но прежде всего я желаю вас поблагодарить. В той засаде я потерял четырёх отличных парней, но если бы не вы, мы, скорее всего, полегли бы там все.

— Да брось, ты и сам прекрасно справлялся, максимум через минуту бы настиг этого визжащего ублюдка. К тому же меня спас и, надо сказать, подоспел вовремя — я уже успела с жизнью проститься.

Лана тихонько хихикнула. Она была невероятно рада встретить Айра снова, правда, совершенно не понимала, что ей делать и как себя вести. Даже если он поверит в её безумную историю, нужно будет как-то объяснить внешние перемены в её теле, из-за которых выдавать себя за мужчину станет значительно тяжелее. Уж слишком они… бросались в глаза.

— Пожалуй, теперь самая пора представиться. Моё имя Айр Лотеринг, я сотник королевской гвардии, временно исполняющий обязанности Хранителя форта Равен и прилегающих территорий. Позвольте узнать ваше имя? Ваше лицо кажется мне неуловимо знакомым.

— О, так вы — целый сотник… Я Лана. Я путешествую, — неуверенно произнесла девушка и заглянула в глаза парню. Тот, задумчиво разглядывая её, кивнул головой своим мыслям.

Разумеется, Айр её сразу узнал — ту, с кем простился чуть больше месяца назад. Наставницу. Ближайшую подругу. Да и попросту очень важного для себя человека. Чаща её изменила: жуткие шрамы исчезли, черты лица округлились, а небольшие ямочки на щёчках и чуть-чуть более пухлые губы сделали её прежде строгое лицо намного милей. Да и вполне заметная грудь, которую он ненароком узрел, пока штопал раны, его откровенно смущала. Для девушки Лана была довольно рослой и лишь на его фоне выглядела малышкой. Но было в ней то, к чему Айр никак не мог привыкнуть. Глаза. Глубокие, неистовые, нечеловечески прекрасные зрачки из аметистового мрака. Они влекли и одновременно пугали.

— У вас красивое имя. Мне оно определённо приходится по душе. Похожее носил один старый друг, сгинувший в Чаще после того, как влип в неприятную историю. Его сейчас разыскивает всё королевство, а я, как представитель гвардии, дал слово его задержать и доставить на “справедливый” суд. Ланнард Грейсер — вы ведь никогда не слышали это имя? — склонившись над замершей, словно мышка, девушкой, с нажимом спросил рыцарь.

— К сожалению, нет, — спокойно ответила Лана с озорной улыбкой. Она еле удерживалась от того, чтобы приподняться и чмокнуть Айра в нахмуренный лоб. Ну, разумеется, он волновался, хотя девушка никак не могла понять, как Лотаринг так быстро оказался на Севере, ведь по её ощущениям с их встречи прошло чуть больше пары недель.

— Да и, судя по вашим словам, шевалье, этот прохвост был мужчиной. Какие бы преступления он ни совершил, я к этому отношения не имею! — гордясь собственной хитростью, девушка рассмеялась переливами серебра.

Айр отодвинулся, снова присев напротив, надеясь, что Лана действительно поняла его предостережение.

— Вы очень странная. Так что мне придётся задать вам несколько вопросов. Во-первых, что вы делали в Чаще? Целый долбанный месяц! — наконец выплеснул он накопившееся раздражение.

— Месяц? — удивлённо переспросила девушка, вскинув вверх брови.

— Месяц. Это семьсот сорок часов. Или сорок четыре тысячи с гаком минут. Я уверен, что у вас есть близкие люди, которые места себе не находили всё это время. Вы ничуть о них не тревожились, пока крутили хвосты местной живности? — сердито спросил Айр, снова подавшись вперёд. Заметив, что один из гвардейцев, едущий слишком близко к повозке, развесил уши, сотник угрожающе улыбнулся. Парень побледнел вместе со своим скакуном и отъехал от греха подальше.

— Айр, давай на ты. Если честно, я там счёт времени потеряла. Думала, что прошло чуть больше недели, максимум две. Ты не поверишь, если я расскажу, что со мной приключилось! — мило улыбнувшись парню, Лана осторожно пошевелила ногой под попоной. Бедро ответило вспышкой боли.

Но, несмотря на это, глядя на серьёзное лицо рыцаря, Лану захлестнуло веселье. «Какой же он забавный, когда беспокоится за меня».

— А ты попробуй. Я парень простой и очень доверчивый. У меня не только кость широкая, но и душа. Так что я тебя выслушаю и уже потом буду думать, что делать с твоей задницей, — ответил Лотаринг со всё той же пьянящей смесью раздражения, заботы и радости. Лана её вдыхала, словно нектар, и никак не могла убрать с лица улыбку.

Девушка поманила Айра пальцем, и, когда тот приблизился, быстро чмокнула в щёку, отчего оба остолбенели, а потом стремительно и горячо зашептала ему на ухо:

— Я у Чащи наткнулась на отряд охотников. Они меня выследили благодаря одному стрёмному ларийскому ритуалу. И… я их убила. Всех. Включая колдунью, — виновато призналась она.

Айр потер щёку, которая горела, словно от оплеухи — только намного приятнее. Отодвигаться он не спешил: от Ланы одуряюще пахло лесными травами, дикостью и всепоглощающей страстью. Такое же чувство накрыло его тогда, три года назад, когда он сам оказался на окраине этого первородного леса. Пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки и серьёзно ответить:

— Мне это известно. Дальше давай. Какого чёрта ты дёрнула напрямик через кусты? Малины, небось, захотелось?

— Кровь чёрная. Вино красное. Не наоборот, помнишь? Я хочу убивать лишь свежевателей, а не людей, — девушка тоскливо вздохнула, её глаза грустно мерцали, наваждение спало, уступив место тихой печали. — А ещё я хотела что-то найти.

— И, судя по тому, что я вижу, ты это нашла? — нахмурившись, сотник поддался импульсу и, чтобы немного утешить подругу, погладил её по грязным, спутанным платиновым волосам.

— Да. Древнюю одинокую ведьму, которая разбила мое проклятье. А я взамен помогла ей добраться до демонического сердца, что веками влияло на окрестные земли. После чего она… наверное, его уничтожила? Я к тому времени уже отключилась и, похоже, проспала не меньше недели. Но зато эти земли теперь безопасны! — искренне произнесла блондинка, постаравшись максимально ужать рассказ.

— Значит, тебе больше не нужно на север? Девушку по имени Лана никто не ищет. Я смогу тебя защитить, — после недолгих раздумий прошептал Айр и осторожно сжал хрупкую ладошку в своей длани.

— Эмм… Айр, тут такое дело. Я дала слово этой самой ведьме. Кстати, её зовут Ульма. Она тебе точно понравится. Мне нужно её отыскать, — с виноватой улыбкой ответила блондинка. Пахнуло неприятностями. Парень прикинул все "за" и "против" — и понял, что все равно придётся ломиться в этот омут с головой.

— Где? — хмуро произнёс он.

— В Лангарде, — просто ответила Лана. Заметив, как его взгляд потяжелел, поспешила добавить: — Не в самом городе, нет. Просто неподалёку, на окраинах. За стены лезть не придётся.

— Лана, ты… — рыцарь раздражённо подался назад и тяжело выдохнул спертый воздух из могучей груди. — Пиздеееец.

— Я знаю, — грустно согласилась блондинка.