Танец Ведьмы

Глава 2. Герольд Тишины

Глава 2. Герольд Тишины

Погрузившись в созерцание, сливаясь со звоном бокалов, негромкими разговорами и поздравлениями, застыв подобно изваянию, Ланнард Грейсер ждал. Его ничуть не тяготило затянувшееся опоздание друга — само понятие времени для барона давно утратило свою ценность. Час, день, неделя — всё едино, он едва замечал, как меняются времена года, а снежное покрывало на крышах домов уступает место капели и жарким солнечным лучам. Его скованный чуждой Волей разум беспристрастно взирал на окружающий мир, утратив большую часть желаний. Всё движется по кругу, и сейчас Ланн вновь был завершённым. Как и тогда, почти три года назад, когда он впервые встретился с Айром.

Дорогой ресторан поблизости от резиденции Её Величества и королевского замка сегодня был переполнен. Послушать речь королевы в столицу приехали аристократы не только окрестных земель, но даже многие из Западных Баронств. Праздник начала пашни был значимым, возвещавшим не только победу тепла над зимней стужей, но также и близящийся турнир во славу богов. Благородные господа обсуждали последние новости, вкушали яства, пили вино и шумно смеялись, предвкушая череду удивительных поединков и решая, кто всё же займёт второе место. Насчёт того, кто вновь будет первым, ни у кого сомнений не возникало, а у Ланна от того, как часто он слышал снова и снова это имя, вновь ныли зубы.

Он всё ещё был не способен одержать верх над золотым герцогом даже в собственных мыслях. Тем более сейчас, когда, следуя просьбе сестры, уже почти третий год не брал меч в руки. Ланн понимал, что Сэра пыталась ему помочь — побудить к мирной жизни, в которой нет места постоянным смертям, воплям боли и льющейся крови. Он был ей благодарен. Но эта попытка была бессмысленна и заранее обречена. Лишь на острие схватки он чувствовал себя живым. Здесь, посреди Тарсфола, окружённый роскошью и достатком, он обратился в холодный призрак себя настоящего. А ещё эти сны, что начались два года назад, сводили с ума. Он понимал, что они означают. Лангард зовёт. Север ждёт. Он и так слишком долго это откладывал. Но прежде нужно было решить пару важных вопросов и избавиться от всех нитей, связывающих его с этим миром.

Сделав добрый глоток вина, Ланнард откинулся на спинку кресла, вглядываясь сквозь узорчатые окна на крыши соседних домов. За ним оттуда наблюдали весь этот вечер, что, впрочем, было неудивительно, ведь последние пару дней Белый Барон был обласкан вниманием самой Её Величества королевы, с которой имел удовольствие познакомиться на званом балу графини Валейс, у которой гостил все время после прибытия в столицу с севера. Двоюродная тётушка по линии отца оказалась довольно молодой — ей едва-едва перевалило за три десятка. Она очень рано вышла замуж за единственного наследника дома Валейс, который, к сожалению, после этого прожил недолго и покинул её, оставив бездетной. Весьма состоятельная, красивая и молодая графиня считалась очень хорошей партией, особенно после того, как стала близкой подругой и фрейлиной самой королевы.

Сама Мириам Валейс не горела желанием терять вновь обретённую свободу и доступ к деньгам почившего мужа. Чтобы избавиться от наиболее назойливых женихов, она сочинила байку о своём романе с молодым племянником, прибывшим из восточных баронств. Их родственная близость считалась довольно скандальной, но вполне допустимой по меркам Тарсфола, а Ланнарда его репутация совершенно не волновала. Взамен на эту небольшую уловку он получил возможность безбедно жить вместе с сестрой в шикарном особняке в центре города, а также составлять компанию Мириам на многих мероприятиях, что позволяло Сэре заводить ценные знакомства и связи — даже несмотря на то, что седая баронесса осталась без приданого, ведь остаток родовых земель Ланн был вынужден отдать их соседу, барону Гофарду.

Единственным неудобством этой ситуации были многочисленные завистники, считавшие своим долгом его оскорбить или бросить вызов на дуэль. К сожалению, обещание воздерживаться от сражений, которых можно избежать, данное Сэре, не оставляло Ланну возможности с ними развлечься, и потому приходилось терпеть насмешки и обвинения в трусости. Но недавно всё стало ещё более странным и запутанным: неделю назад Ланнард получил приглашение в замок от самой Её Величества. Как оказалось, графиня Валейс поделилась с венценосной подругой тем, что её «юный племянник» владеет весьма редкими техниками массажа, которые Элеанор Тарсфольская решила испытать на себе — и осталась весьма довольна. Настолько, что изволила даровать Ланнарду обещание исполнить любую его просьбу. Это стало для барона настоящим знаком судьбы.

Ланнард мгновенно сообразил, о чём стоит просить королеву — это был его лучший шанс обустроить жизнь младшей сестры, о судьбе которой он искренне переживал. Но кроме этого, ему нужно было разобраться с одной старой проблемой, которая беспокоила его последние два года. Ещё утром он получил приглашение на важную встречу, где собирался всё прояснить. А сегодня — он хотел попрощаться с самым близким человеком, помимо Сэры.

— От тебя несёт духами, — насмешливо фыркнул Ланн, когда в кресло напротив тяжело сел высокий блондин с нежно-зелёными глазами.

«Лучше духами, чем кровью», — подумал Айр.

Он успел лишь наскоро принять душ и переодеться после недавней акции. Присев за стол и окинув взглядом многочисленные закуски, первым делом сгреб пару хорошо прожаренных стейков и, сунув их в рот, с наслаждением захрустел, полностью проигнорировав подошедшего официанта, смущённого отсутствием манер у гостя.

— Я всегда рад поесть нахаляву, но обычно мы встречаемся по пятницам, а сегодня ещё только вторник. Что-то случилось? — проглотив пищу и хищно потянувшись к закускам из рыбы, произнёс Айр.

— Завтра ночью ты дежуришь на Западных Вратах? — негромко спросил Ланн, наклонившись вперёд, рукой подав знак официанту идти.

— Да, — коротко ответил полусотник гвардии, задержав взгляд на излишне безмятежном лице друга. — Хочешь, чтобы я устроил тебе романтическую экскурсию по ночным стенам города?

— Будет достаточно, если поможешь перебраться наружу. Мне нужно покинуть город на какое-то время, — спокойно пожал Ланн плечами.

— Без лошади и припасов? Посреди ночи и желательно так, чтобы тебя никто не заметил? — Айр нахмурился. — Ланн, какого хрена? Если у тебя проблемы — расскажи. Возможно, я смогу…

— Не сможешь. Это связано с одной просьбой Её Величества, — солгал Белый Барон. Последнее, чего он хотел, — втянуть Айра в свои дела и разрушить его карьеру. — Она попросила меня доставить важное послание Хардебальду. Лично. Из рук в руки. Так, чтобы никто не узнал, что я покидал столицу.

Айр скептически прищурился. Он следил за слухами и прекрасно знал, какая у Ланна репутация при дворе. Его там называли как угодно, но явно не человеком, которому можно доверить важную и опасную миссию. О том, как Белый Барон сражался на стенах форта Равен, знали немногие — и за три года даже те почти позабыли.

— А Сэра? — после недолгого молчания наконец спросил он.

— Наша пресветлая госпожа королева согласилась присмотреть за ней, как за собственной дочерью, и взять во фрейлины. Так что о ней можешь не переживать, — попытался успокоить его Ланнард.

Вот только эта новость встревожила Айра ещё больше. Он давно замечал странности в поведении друга. Ланн всё глубже погружался в себя, вновь теряя связь с реальностью — в отличие от деятельной, инициативной Сэры Грейсер, которая уже успела завести ценные знакомства среди придворных дам. Но супруга, даже несмотря на раннюю седину, она не искала. И потому рыцарь считал, что пройдёт ещё немало времени, прежде чем Ланнард действительно её куда-то «пристроит» — и тогда потеряет последний якорь, удерживавший его в мире живых.

— Не нравится мне всё это… — проскрипел Айр и махом опрокинул бокал вина. — Помочь-то я тебе помогу, конечно. Мои люди будут охранять ворота после полуночи. Надеюсь, перед уходом ты всё же объяснишь мне больше.

— Нет, Айр. Ты и так рискуешь, помогая мне выбраться. Тебе ещё жить в этом городе, — отрицательно покачал головой Ланн.

— Недолго мне тут осталось, — возразил рыцарь. — Хардебальда беспокоит, что свежеватели зашевелились. Через три недели я тоже уезжаю на север.

— Так это отличные новости! Значит, увидимся там, — немного наигранно воскликнул Ланнард и налил себе в бокал красного, предлагая тост: — За новую встречу?

— За то, чтобы ты держался торгового тракта и не совался в Дикую Чащу, — мрачно пробурчал Айр. — Пообещай, что дождёшься меня у Хардебальда.

— Договорились, — кивнул Ланн. — Если честно, я опасался, что ты будешь сильнее возражать.

— Я тебе друг, а не нянька. Может, денег занять?

— Не нужно. Лошадь куплю в ближайшей деревне за пару серебряных, припасы тоже недорогие. Оружие у меня есть, и одежда подходящая найдётся, — буднично ответил Ланн.

Они помолчали. Айр продолжал набивать рот, соображая, как вывести друга на искренность, но Ланн сам подался вперёд, облокотившись о стол, и подавленно прошептал:

— Так больше не может продолжаться, понимаешь? Я должен там что-то сделать. Что-то важное. А до этого… я не волен распоряжаться собой. Каждый вдох наполнен только ощущением тщетности, тлена. Я почти не чувствую вкуса пищи, почти не ощущаю запахов. Я живу в долг, Айр. И должен это изменить.

— Как именно? Что ты собираешься искать на Севере? — спросил рыцарь, хрустнув костяшками пальцев. Ему здесь не нравилось — окружающий бомонд почти не обращал на них внимания, но ощущение слежки не отпускало. Он никак не мог понять, откуда оно исходит.

— Не знаю, — развёл руками Ланн и усмехнулся. — Я никогда не был хорош в планировании. Но здесь я не найду ответов. Это тупик.

— Возможно, тебе стоит обратиться к ларийцам? Вдруг они смогут помочь? — мягко предложил рыцарь.

— Хватит с меня их колдовства. Они уже достаточно сделали, — лицо Ланна потемнело, он отшатнулся, но быстро взял себя в руки. — Знаю, что ты желаешь мне блага, но это не та ситуация, в которой мне нужна твоя помощь. Это — моя воля и мой путь.

Остаток вечера они наслаждались отменной кухней, вином и обсуждали недавние новости. Айр Лотаринг достаточно хорошо знал Белого Барона, чтобы понимать: он уже точно не передумает. Пожав друг другу руки на прощание, они разошлись, условившись встретиться следующей ночью у западных ворот.

***

Молодой глава дома Лотаринг снимал дом в квартале мастеровых, неподалёку от кузницы. Звон металла ему не мешал, даже если он возвращался под утро после ночной вахты. А крепкие стены, толстые ставни и глубокий винный подвал были просто необходимы.

Заперев дверь на засов, он зажёг масляную лампу и сразу спустился по рассохшейся деревянной лестнице в небольшой каменный мешок, где до сих пор веяло кислым, молодым вином, хотя обе объёмные дубовые бочки, стоящие на боку, давно пустовали. Выдернув днище у дальней, Айр вынул оттуда странную каменную скрижаль, тяжёлый пузатый мешочек из выделанной кожи и украшенную рунами кисть с ворсинками из гривы белого пони.

Айр терпеть не мог всё, что не поддавалось объяснению с позиции житейской логики. И особенно — магию. Что Лария с их культом Любви и принципами обмана реальности, что южане с их поклонением древним демонам, чьи имена передавались лишь шёпотом — всё это вызывало в нём отторжение. Всё, что было сложнее и запутанней, чем принципы Эго и Воли — основы рыцарей Тарсфола — ему было не по душе. Но сейчас он нуждался в отмашке на проведение опасной акции от человека, который находился далеко на юге — в своём домене, крепости Чёрного Камня, Вайрне. К счастью, герцог Сандер Дюваль оставил своему незаконнорожденному сыну возможность связаться с ним. К сожалению, этот способ предполагал использование богомерзкой магии, пришедшей из прокалённых солнцем песчаных морей.

Расположив скрижаль на полу, он сунул ладонь в мешок и вынул оттуда полную горсть крупного, ярко-зелёного песка. Тонкой струйкой он начал засыпать им выгравированные на каменной плитке символы. Айр не имел ни малейшего понятия, что именно делает, и просто повторял увиденное: засыпал половину символов, в то время как вторая половина, напротив, начала светиться в темноте ярче, чем пламя свечи. Затем, звучно хлопнув в ладоши и назвав имя отца, рыцарь прижал обе ладони к плите. Та дрогнула и затряслась, словно живая, пытаясь сбросить с себя зелёный песок, который на глазах плавился, обращаясь в стекло. Но жара не было — наоборот, в сыром подвале повеяло изморозью, и в тяжёлом дыхании юноши закружились снежинки.

— Говори, — донеслось от смутного человеческого силуэта, сформированного расплавленным песком на скрижали.

— Гофард и Найрус завтра встречаются в резиденции господина барона. Минимум охраны внутри — только их близкий круг. Всё так, как ты и предсказал: они решили с размахом отпраздновать начало посевной, — без лишних приветствий сообщил Айр.

— Я пришлю Риэля. Он проведёт тебя и прикроет в бою. Не забывай: Тайрн Соран занял девятое место на прошлом ежегодном турнире, он обязан Найрусу всем и будет сражаться, как лев. Это сильнейший из его рыцарей. Мне также доложили, что Гофард вызвал к себе кого-то из низших дворян — вероятно, с целью шантажа или моральной порки, возможно, одного из недовольных вассалов. Дождись, пока он уйдёт, и только тогда атакуй. Если всё сделаешь чисто, удастся пустить гвардейцев по ложному следу, — сухо прошелестел голос стеклянного призрака.

— Вероятно, расследование смерти бедных ублюдков доверят Фостеру — как самому опытному в этих вопросах. Но он скоро выходит на пенсию, так что я могу попробовать предложить свою помощь, прежде чем отправиться к Хардебальду, — предложил рыцарь.

— Нагло, но идея хороша. Одобряю. Если "Чёрный Молотильщик" исчезнет сразу после происшествия, многие решат, что он и есть убийца этих двоих. А с твоими акциями массовых убийств во имя добра и человеколюбия пора заканчивать — а то рискуешь в этом расследовании выйти на самого себя.

Голос мутной тени в остывшем стекле был разборчивым, но слегка искажённым, словно доносился из-за перегородки. Однако Сандера Дюваля невозможно было спутать ни с кем другим — каждое его слово звучало ёмко, словно было высечено в камне, как письмена на самой скрижали:

— Мы уже получили желаемый результат. Простолюдины вновь воспряли и шепчутся о вернувшемся Красном Колпаке. Они любят такие байки. А у аристократов от осознания того, что даже они не бессмертны, затряслись поджилки. Они начали излишне закручивать гайки в своих владениях, что мешает реформам Её Величества.

— Отец, давно хотел спросить. Почему ты выступаешь против королевы? Многие её реформы ведь ограничивают власть знати и расширяют права простолюдинов, — поинтересовался Айр.

— Она лишь снимает симптомы болезни. Надеется, что если убрать температуру, то зараза исчезнет сама собой. Пытается усыпить просыпающийся гнев народа, сделать простолюдинов сытыми и покорными. Это бессмысленное движение, процесс без результата. Нет. Чтобы перестроить королевство, нам нужен бурлящий котёл противоречий. Ничего нового не рождается без крови! — гневно изрекло отражение Хранителя Юга.

«Красивая фраза», — подумал Айр, прикидывая, скольким придётся заплатить кровью — а то и жизнью — за то идеальное общество, которое мечтал выстроить его отец.

Спорить он не спешил по двум причинам. Во-первых — это было бессмысленно. За последние три года Лотаринг убедился, что его обретённый отец был слегка — а может, и не слегка — помешан на своей идее. Настолько, что даже у самого "Чёрного Молотильщика" от него временами мурашки шли по коже. Что, впрочем, неудивительно: десять лет, проведённых в аду, сильно портят характер и психику. Во-вторых — он пока не мог предложить никаких реалистичных альтернатив тому кровавому очищению, что задумал его папаша. Возможно, для многих ужасный конец действительно предпочтительнее ужаса без конца.

— И сколько, по-твоему, мне придётся прятаться под опекой Хранителя Севера? В прошлый раз, когда ты отправил меня туда, чтобы "помочь обрести Волю", старика кто-то отравил — и началось вторжение свежевателей.

— Хардебальда не пытались убить — лишь временно вывести из игры, чтобы позволить свежевателям ослабить западные баронства, а затем урезать вольницу низшей знати. Это было в интересах обеих придворных фракций — как Первого Принца, так и королевы, — немного уклончиво ответил герцог Дюваль. — Но вся эта политика тебя пока волновать не должна. После убийства наставника Первого Принца на "Чёрного Молотильщика" начнётся настоящая охота, так что следующие пару месяцев тебе будет безопаснее провести на Севере. Официально — ты будешь заместителем коменданта с повышением до сотника гвардии. Пара мелких стычек со свежевателями на границе только укрепят твою репутацию военного офицера. Кроме того, это дополнительно усилит легенду о том, что ты — бастард Хардебальда. Связи со мной пока слишком опасны.

— Понял тебя. Как прикажешь, отец. Ну, по крайней мере, я там смогу прекрасно провести время с одной милой подругой, — усмехнулся Айр, погружённый в мысли. — Риэль мне нужен к завтрашнему полудню. Успеет?

— Он никогда не опаздывает. Так что будет точно в срок.

***

Проснувшись, Айр первым делом отправился на задний двор, чтобы наколоть дров. Помахав топором, периодически прикладываясь к баклажке со свежим квасом, он затопил баню. Пока она грелась, крепко позавтракал — отварным пшеном, сдобренным кусками свинины и маслом. Айр всегда был по-военному неприхотлив в повседневности. Несмотря на то, что с получением рыцарского звания и высокой должности в гвардии его доходы значительно выросли, он предпочитал тратить деньги на снаряжение и знания.

За эти три года он не только подтянул свои навыки в медицине и кузнечном деле, но также обучился грамоте и уже был способен связно излагать свои мысли на бумаге. Всё это казалось ему настоящей доброй магией: идеи, застывшие на пергаменте, словно статуи давно ушедших воителей прошлого, маршировали по велению его пера.

Чтобы практиковаться, он раз в неделю писал Сэре Грейсер. Личные встречи с молодой баронессой были бы не к лицу, но переписку она поддерживала с радостью. Закончив очередное письмо и поделившись своими опасениями по поводу Ланна, Айр отправился в баню, где хорошенько попарился, давая отдых натруженным мышцам. А там уже подошло и время прибытия чёрного гостя, посланного его отцом.

Риэль. Если и был на этом свете человек, которому доверял герцог Сандер Дюваль, то это был он. Странный южанин с белесыми глазницами, который очень редко показывался при свете дня. Его невозможно было встретить прогуливающимся по улицам Тарсфола, а его облик наверняка вызвал бы в столице центральных земель настоящий фурор своей экзотичностью. Риэль не был ни молодым, ни старым — его чёрная кожа, казалось, вовсе не знала следов, присущих обычным людям. На ней не было ни морщин, ни шрамов, а черты лица выражали лишь предельную внимательность ко всему окружающему. Даже просто находясь в комнате, он был не свидетелем происходящего, а скорее судьёй, составляющим мнение и выносящим вердикт.

А ещё он был настоящим молчуном. Поначалу Айр даже думал, что этот дикарь не понимает цивилизованной речи — или вовсе лишён языка. Однако это было не так. Риэль уже несколько раз помогал ему с ликвидацией особо опасных и отмороженных аристократов из рыцарских и баронских домов, но лишь однажды подал голос — не позволив Айру пришибить молодого паренька, случайно оказавшегося на вечеринке садистов и работорговцев. На вопрос, почему он молчал раньше, чернокожий просто пожал плечами, дескать, всё было нормально и он валил кого надо. Айра одновременно настораживало и успокаивало его общество: на чёрного воителя можно было положиться в бою, но его способности — при всей их незаменимости — немного пугали.

Когда Айр вернулся из бани, Риэль уже стоял у стены, в стороне от солнечных лучей, падающих из окна. В ответ на приветствие он едва заметно наклонил голову, внимательно изучая, как паучок у кровельной балки медленно плетёт паутинку.

— Знаешь, из-за этого барона Гофарда много людей пострадало, — натягивая плотные кожаные штаны, поделился Айр. — Будучи ещё простым гвардейцем, я столкнулся с ним в одном притоне, который мы накрыли. Он развлекался тем, что срезал женщинам веки и заставлял смотреть, как он насилует и убивает их дочерей. Когда мы помешали этим милым увеселениям, ему всё сошло с рук — разве что был вынужден покинуть столицу, потому что пошли неприятные слухи.

Накинув на плечи тяжёлую кольчугу тройного плетения, обильно смазанную маслом, чтобы не слишком звенела при ходьбе, Айр пару раз подпрыгнул, равномерно распределяя её вес по плотному поддоспешнику. На лице Риэля не дрогнул ни один мускул — южанина паук под свободами дома интересовал больше, чем откровения своего юного подопечного. Но Айр говорил не ему — а скорее самому себе, фокусируясь на достижении цели. Он ещё не до конца стал социопатом, которому убить человека — всё равно что высморкаться. В таком поступке должен быть смысл.

— А ещё одна моя подруга — когда-то она была простой разбойницей по прозвищу Киса, а теперь стала аж целой графиней — оказалась на редкость везучей. Он таскал её с собой, как куклу или диковинную зверушку, по разным званым пирам. Девочка была на удивление собой хороша, но когда старый пидорас наигрался, то отрезал ей уши и отдал своим людям, чтобы они её повесили. Проходившие мимо "лесные братья" его слуг перебили, а девчонку с дерева сняли.

Закончив рассказ, Айр закрыл глаза, втянул носом воздух и понял, что готов. Контролируемая ярость разливалась по телу, наполняя руки энергией.

— Пойдём. Уверен, граф Найрус не лучше, чем этот подонок. Все одним миром мазаны. Пора им доходчиво показать, что они не вечные полубоги, а такие же жалкие смертные, как и мы. Да, парень?

Айр усмехнулся, поймав на себе внимательный взгляд лунно-серых глаз. Риэль неспешно кивнул и, протянув ладонь, взял рыцаря за предплечье.