Связанная

ГЛАВА 2

Кетан выдохнул с трудом и расслабил мышцы. Веревка туже затянулась вокруг его горла, оказывая давление на плоть, уже ставшую чувствительной от грубой хватки королевы. Он вдохнул медленно и глубоко; ему было больно наполнять легкие, но эта боль достаточно отличалось от остальных ощущений в теле и обостряла его концентрацию.

Он зажмурился. Каким-то образом темнота казалась более полной, пока его глаза были открыты.

Со слабым, натужным рычанием он снова подтянулся. Ярость все еще горела в нем, но теперь это был холодный огонь, низкий и устойчивый. Он был тем, что ему было нужно — постоянный источник силы для его измученного тела.

Повернув голову, Кетан пощупал предплечье верхней руки клыком жвала. Этим клыком он несколько раз хватался за веревку с тех пор, как ушла королева. Каждый раз ему удавалось оторвать еще несколько волокон, прежде чем его клык выскальзывал или истощение заставляло его расслаблять конечности.

Нить за нитью он освобождал себя. Так же, как нить за нитью он вплетал свои слова в связь с Айви. В обещание.

Короткая вспышка жгучей боли пронзила его предплечье, когда клык задел шкуру, но он проигнорировал это. Мгновением позже тот же самый клык зацепил шелковую веревку.

Кетан отдергивал голову крошечными, размеренными движениями, проводя кончиком клыка по нитям.

Зурваши не добьется своего. С какими бы препятствиями ему ни пришлось столкнуться, Кетан вернется к своей паре.

Он замер и сделал еще один вдох, чтобы успокоиться, несмотря на сокрушительную усталость в мышцах. Он осторожно просунул клык обратно под нити, задев кожу, которая была сырой и скользкой от крови.

Большинство вриксов с гордостью носили свои шрамы, видя в них символы опасностей, которые они преодолели, и храбрости, которую они продемонстрировали. Любые следы, оставшиеся сегодня на теле Кетана, послужат лишь напоминанием о его неудаче.

Он подвел Эллу. Он не подведет остальных. Он не может.

Дрожь в его предплечьях предупреждала, что они не продержатся дольше нескольких ударов сердца. Он хрюкнул и вытянул шею, изо всех сил просовывая клык под веревку.

— Я вернусь к тебе, моя Найлия, — прохрипел он.

Кетан резко откинул голову в сторону. Его клык ненадолго зацепился за веревку, сильно потянув за сустав жвала, прежде чем вырваться, оборвав множество сплетенных нитей.

Его вес навалился на веревку, когда его предплечья потеряли силу. Звук лопнувшей веревки эхом отразился от стен, и петли на запястьях Кетана значительно ослабли. Смешанные эмоции вспыхнули в его груди, наполняя его новым жаром. Он воспользовался этим без колебаний.

Используя все свое тело, Кетан брыкался и извивался в своих путах, максимально напрягая поврежденную нить. Слишком быстро его новообретенная энергия иссякла. Сердца Кетана забились быстрее.

Нет, он не мог дрогнуть. Не сейчас, не здесь. По крайней мере, пока его пара не будет в безопасности.

Рев вырвался из его горла, когда он бросил весь свой вес и силу вниз, пытаясь размахивать руками, как будто обрушивая топор на дерево. Шелковые петли оказали на мгновение больше сопротивления, а затем лопнули, разматываясь с его предплечий с такой скоростью, что обожгли его плоть.

Туловище Кетана наклонилось вперед, пока его инерцию не остановила веревка на его шее.

Со сдавленным стоном он поднял освобожденные руки к шее. Его пальцы нащупали веревку, когти царапали шкуру, пока он пытался вдохнуть. Наконец, они нашли опору у него на затылке.

Он перерезал веревку.

Его туловище еще больше наклонилось, голова свесилась, он прерывисто дышал, большая часть его веса теперь приходилась на нижние руки. Хотя казалось, что нижние плечи вот-вот вырвет из тела, он оставался в этом положении несколько ударов сердца.

Тело Кетана протестующе заныло, и мысленно он зарычал в ответ.

Стиснув зубы, он подался вперед, согнувшись в пояснице так, что казалось, вот-вот сломается позвоночник. Но его слепо шарившие руки нашли то, что искали — веревки, стягивающие его ноги.

Он разрезал их. Напряжение в его нижних руках увеличилось в восемь раз, прежде чем он разогнул затекшие ноги и поставил их на пол. Веревки на нижних руках не продержались и одного удара сердца против его когтей.

Ноги дрожали, тело было чрезмерно тяжелым, мышцы одеревенели. Кетан не мог даже сосчитать все отдельные болевые точки, составляющие его существо. Они не имели значения. Его сердце осталось таким же сильным, как всегда, и это было все, что ему было нужно.

Имя Айви эхом отдавалось в его голове, в его духе, когда он, спотыкаясь, двинулся вперед, вытянув перед собой руки. Темнота казалась такой густой, что до нее можно было дотронуться, но его руки ни на что не наткнулись, пока не коснулись стены. Его ладони прошлись по прохладному, грубо отесанному камню в поисках двери. Множество борозд и выбоин, которые он ощущал под кончиками пальцев, были оставлены не долотами и кирками камнерезов, а когтями бывших пленников.

Кетан издал победоносный рык, когда одна из его рук наткнулась на крошечную щель, отмечавшую один край двери. Его поверхность была расцрапана еще глубже, чем стены. Определив ее границы на ощупь, он уперся в нее всеми четырьмя ладонями и толкнул.

Дверь не поддавалась. Зарычав, Кетан переставил ноги, чтобы лучше использовать их силу в своих усилиях. На этот раз дверь сдвинулась, но только на ширину нити, прежде чем прутья с другой стороны остановили ее.

Нет. Если все черное пространство между звездами и более ста лет не смогли разлучить Кетана и Айви, эта дверь, безусловно, не помешает их воссоединению.

Он снова и снова бросался на дверь, едва осознавая причиняемую себе боль, едва осознавая вырывающиеся из него гортанные звуки. Он разорвал веревку нитка за ниткой; он уничтожит и эту дверь по крупинке каменной пыли за раз, если это будет необходимо.

В коридоре открылась дверь. Теперь он гораздо отчетливее ощущал вибрацию от ее движения, и поток воздуха вокруг его ног был более явственным.

Королева. Это должно быть она, вернулась, чтобы насмехаться над ним, мучить его, взять его.

Скрежеща жвалами, Кетан отошел от двери и принялся за работу своими фильерами, скручивая в ладони толстую шелковую нить.

По полу пробежала слабая вибрация в быстром, но устойчивом ритме. Королева пришла одна?

Его пальцы согнулись, а мышцы напряглись. Если Зурваши была одна, это позволило бы ему закончить все. Покончить с ней. Никакого вмешательства, никаких помех, ничего, кроме ее крови, стекающей по его когтям и собирающейся лужицей на полу.

Кетан отошел к той стороне комнаты, которая оставалась погруженной в темноту, когда дверь открывалась ранее. Он достал еще шелка, намотал его на руки и туго натянул нить между ними. Это было не копье, но все равно могло послужить оружием.

Зурваши узнает, каково это, когда тебе переламывают горло.

В тишине Кетан услышал, как королева остановилась по другую сторону двери, отделенная от него только каменной плитой и несколькими сегментами расстояния. Гораздо большее отделяло его от его пары.

Под дверью появился слабый голубой свет от кристаллов. Королева начала поднимать решетку.

Сотня проклятий и тысяча звуков звериной ярости угрожали вырваться из его рта. Кетан сдержал их все. Он желал, чтобы ярость в его сердце расширилась и распространилась по нему, как пламя по сухому хворосту, замедляя дыхание. Его мышцы напряглись в готовности к неминуемой битве.

Когда дверь открылась, Кетан отступил глубже в тень. В его голове повторилась единственная мысль.

Я скоро буду с тобой, моя Айви.

В дверном проеме стояла крупная фигура со светящимся кристаллом в поднятой руке.

Он сразу понял, что она не Зурваши — ее поза давала это понять достаточно ясно, — и это знание пронзило его облегчением и горьким разочарованием.

Женщина была одета в тяжелый саван с капюшоном, который скрывал ее голову и плечи, но не скрывал блеска золотых украшений на поясе и руках. Ей не обязательно быть в полном наряде, чтобы Кетан понял, что она Клык.

Клык шагнула в дверной проем, протянув кристалл вперед.

— Кета…

Кетан бросился на нее, намотав шелковую нить на ее вытянутое предплечье. Прежде чем она смогла издать хотя бы испуганный стон, Кетан туго натянул нить и свернулся калачиком, используя весь свой вес и силу, чтобы утащить более крупную самку за собой.

Ее тело приземлилось на Кетана, но по инерции она плавно перелетела через него. Она упала на спину с тяжелым стуком и звоном десятков золотых украшений. Рыча, Кетан вскарабкался на самку, его руки быстро работали, чтобы поймать ее конечности веревкой.

Это была не Зурваши, но все, что он мог видеть, — это лицо королевы. Все, что он мог видеть, — это кровь на ее руках, кровь Эллы. Человеческая кровь.

Он нуждался в мести. Элла заслуживала справедливости.

Его когти искали плоть, чтобы разорвать ее, а жвалы широко раскрылись, их клыки поблескивали в свете кристалла.

— Кетан! — Клык вскинула руки, чтобы защититься, несмотря на то, что они запутались в нити, и схватила его за руки. Ее голос показался отдаленно знакомым. Узнавание мелькнуло на краю его сознания, но было отброшено яростью.

Айви. Ему нужно было вернуться к Айви. Все на его пути было препятствием, любой на его пути был врагом.

Он зарычал и, обмотав веревкой другую руку Клыка, потянул ее в сторону. Она пошевелилась под ним, и он почувствовал, как задвигались ее ноги, но ему почти представилась возможность — она откинула голову назад, чтобы избежать его режущих когтей, и обнажила горло.

— Я пришла не сражаться с тобой! — женщина уперлась двумя руками в живот Кетана. Она выгнула спину и прижала задние часть тела к полу, подбрасывая Кетана вверх — и одновременно опуская его торс вниз.

Рука Кетан метнулась вперед, нацелив когти на ее уязвимую шею.

За мгновение до того, как его когти должны были коснуться плоти, Клык сбросила Кетана с себя. Несмотря на то, что ее конечности были связаны его нитью, она вложила в это огромную силу.

Его подбросило вверх и в сторону; веревка туго обмоталась вокруг его рук и остановила полет. Нижняя половина его тела качнулась и тяжело ударилась об пол, а через полминуты он ударился левым плечом. Сквозь ярость вспыхнула боль, но она была мимолетной. Цепляясь за веревку, он подтянулся обратно к самке.

Она приподнялась, опираясь на нижние руки. Используя верхнюю пару, она потянула за веревку, выдергивая руки Кетана из-под него. Его подбородок ударился об пол.

В его сознании вспыхнуло лицо Айви, окровавленное и разбитое.

Кетан зашипел. Он уперся ладонями в пол и прыгнул на Клыка, как атакующий ксискал. Одна из ее больших рук схватила его за горло, но он только зарычал, щелкнул жвалами и атаковал когтями. Мышцы ее руки вздулись от напряжения, когда она сдерживала его.

— Клянусь глазами Восьмерых, это я, — поспешно сказала она, потянувшись, чтобы полностью откинуть капюшон. Свет блеснул на золотом кольце вокруг ее левого жвала.

Его холодная ярость вырвалась наружу, заставив внутреннее пламя затухнуть. Хриплым голосом он сказал:

— Корахла?

Ее пальцы сомкнулись на его горле, и она прерывисто выдохнула.

— Да. Теперь освободи меня из этих пут.

Кетан зарычал и сильнее потянул за нить, прижимая руки ближе друг к другу. Корахла была парой его сестры по выводку, но она также была Верховным Клыком. Она была наперстницей королевы почти десять лет, связанная верностью, долгом и целеустремленностью, которым Кетан когда-то завидовал.

— Я пришла не сражаться с тобой, — сказала она, напрягая руки, чтобы не дать затянуться шелковой нити.

Он повернул запястье, надежнее наматывая веревку на руку.

— Тогда почему ты здесь?

Жвала Корахлы дрогнули, и по ее телу пробежала короткая, едва заметная дрожь.

— Чтобы освободить тебя.

— Не лги мне!

— Клянусь глазами Восьмерых, Кетан, послушай меня.

Бросившись всем весом вперед, Кетан заскрежетал жвалами у ее лица. Они напряглись, пытаясь за что-нибудь ухватиться — за плоть, чтобы разорвать, или кость, чтобы раздавить.

Кора прошипела.

— Будь проклят этот день, — она толкнула его за горло, ослабив хватку.

Кетан упал спиной на пол, основная сила удара пришлась на заднюю часть его туловища. Холодный камень царапнул его шкуру.

Они с Корахлой одновременно выпрямились. Она подсунула большой палец под шелковую нить, которая оказала лишь мгновенное сопротивление, прежде чем ее коготь разрезал ее на части.

Мышцы Кетана напряглись для нового прыжка, когда он поправил оставшуюся веревку

— Твоя сестра попросила меня освободить тебя, — сказала Корахла, ее зеленые глаза дико сверкнули в тусклом свете.

Все внутри Кетана замерло. Он сделал шаг вперед, останавливая свое тело перед прыжком, который он намеревался совершить, и его сердца замолчали.

Корахла сделала тяжелый шаг вперед. Шелковая веревка спала с ее рук, когда она сгорбила плечи, чтобы приблизить голову к уровню глаз Кетана.

— У нас было мало времени поговорить, но она умоляла меня освободить тебя.

Прищурившись, Кетан пристально посмотрел на Корахлу, его инстинкты разрывались. Она союзница или враг? Она всегда была честной, но мог ли он доверять ей?

— Ты бы предала свою королеву? — спросил Кетан.

— Я… — она раздраженно фыркнула и опустила взгляд, ее твердая поза дрогнула. — Я дала Ансет слово как ее пара.

Где-то в потоке ярости и отчаяния, бушующих внутри Кетана, что-то смягчилось. Он чувствовал это всем своим сердцем, самыми тонкими нитями своего существа, и вопреки себе не мог остановить это.

Потому что этого было достаточно. Достаточно, чтобы он доверял этой женщине, хотя она и была Верховным Клыком Зурваши.

— Тогда освободи себя от дальнейшего участия и отойди в сторону, — сказал Кетан, смягчая тон.

Корахла подняла взгляд. Свет в ее глазах теперь был ярче, но он был жестким, целеустремленным.

— Сначала ты должен выслушать.

Из глубины души Кетана донеслось рычание. Люди ждали его. Его друзья ждали его. Айви ждала его. И с каждым ударом его сердца, с каждым вдохом этого прохладного воздуха опасность для его племени возрастала.

— Говори.

— Охрана в этом месте меняется. Я позаботилась о том, чтобы между сменами была задержка, так что путь свободен, пока ты действуешь быстро. Поспеши к погребальным камерам, и тебя встретит говорящая с духами возле Гробницы Королев. Она проведет тебя к проходу, что ведет на поверхность.

— Говорящая с духами?

— Архиречица Валкай была выбита из колеи сегодняшними событиями. Она предложила помощь.

— И она будет с радостью принята.

Еще раз тяжело вздохнув, Корахла оглянулась через плечо.

— Королева вынудила Ансет покинуть Такарал в сопровождении группы Когтей и Клыков, приказав ей отвести их к остальным твоим существам. Твоя сестра сказала, что отвезет их в место, которое она назвала Острием Иглы. Что она задержит их достаточно надолго, чтобы позволить тебе сбежать с остальными.

Его голос звучал тонко даже для него самого.

— Она ведет их как Клык?

Жвала Корахлы неуверенно сдвинулась вместе.

— Нет.

Узлы скрутились в его животе, ощущаясь натянутыми и тяжелыми.

Верховный Клык переступила с ноги на ногу, отчего ткань ее савана зашуршала, а металлические украшения тихо зазвенели.

— Ансет глубоко сожалеет о…

— Я не хочу слышать ее извинений, — сказал Кетан, щелкнув клыками. Он не мог избавиться от чувства предательства. Он не мог просто погасить свой гнев на свою сестру по выводку… но и не мог оставить ее на произвол судьбы, которую выбрала для нее королева.

— Ты все равно послушаешь, — прорычала Кора, клацнув клыками в ответ. — Ансет сожалеет о том, что произошло. Она… сломлена. Я никогда не видела ее такой за все годы, что знаю ее, Кетан.

— Элла сломлена, — ответил он тихо и напряженно. — Ансет должна была сделать так, как я сказал. Ей не следовало приводить Эллу сюда.

Жвалы Корахлы беспокойно дернулись.

— Элла… так звали это существо?

— Человек.

— Она была… твоей парой?

— Нет, она была моим другом.

— Она также была другом Ансет.

Эти слова — или, возможно, просто их ужасная правда — были более болезненными, чем любое физическое наказание, которое получил Кетан. Он сжал руки в кулаки. Уколы его когтей на ладонях затерялись среди других болей, уже терзавших его тело.

Кетан сбросил веревку и подошел к Корахле, удерживая ее взгляд.

— Я должен обезопасить остальных. Я должен обезопасить свою пару. Сейчас я должен идти.

Корахла напряглась, грудь и плечи раздулись, когда она сделала медленный, глубокий вдох.

— Ты должен дать мне слово, Кетан.

— О чем ты хочешь меня попросить?

— Найди Ансет. Уведи ее подальше от Такарала и проследи, чтобы она никогда не возвращалась.

Мысль промелькнула в голове Кетана, захватила его сердце и сильно потянула за сердечную нить, несмотря на то, что еще даже не была полностью сформирована — мысль о том, что он может никогда больше не увидеть свою пару. Пока он жив, он будет делать все, что в его силах, чтобы это никогда не стало реальностью.

— Пойдем со мной, Корахла.

Ее жвала дрогнули, а взгляд потускнел.

— Я не могу. Мое место здесь.

— Какую верность ты можешь иметь Зурваши? — требовательно спросил Кетан. — Какой верности она заслуживает?

— Клыки разделены, Кетан. Если я уйду, те, у кого еще может хватить смелости выступить против королевы, останутся без лидера… И Зурваши обнаружит их всех одного за другим и сделает из них примеры.

— Ты нужна Ансет.

Корахла зарычала и топнула ногой по полу.

— Ансет нужно жить. Теперь дай мне слово.

Кетан скрестил руки на груди и склонил голову.

— Под пристальным взглядом глаз Восьмерых, Корахла, я клянусь, что найду Ансет и уведу ее далеко от Такарала.

Она закрыла глаза и склонила голову, испустив долгий, медленный вдох. Напряжение, казалось, покинуло ее.

— Спасибо.

— Я должен поблагодарить тебя, Корахла, — Кетан поднял руку и постучал костяшками пальцев по головному гребню.

— Отблагодари меня, защитив мою пару. Пусть Защитник защитит вас обоих.

— И тебя.

Корахла вытащила что-то из-за пояса — сложенный кусок ткани — и подняла это. Она отодвинулась в сторону, открывая путь к дверному проему, который в слабом, жутком свете представлял собой пятно абсолютной темноты в центре каменной стены. Кетан шагнул вперед, чтобы взять предложенную ткань, но Кора не отпустила ее.

— Так далеко, как ты сможешь зайти, Кетан. Ибо, если я когда-нибудь снова увижу тебя, я убью тебя. Это для тебя единственный способ обрести милосердие.

Он кивнул.

— До этого не дойдет.

Она выпустила ткань, Кетан взял ее и поспешил в коридор, не оглядываясь. Путь вперед был отмечен далеким светом — еще один кристалл, установленный на стене в десятках сегментов впереди.

Он развернул ткань. Это был черный шелковый саван, по размеру для женщины. Он набросил его на плечи и натянул капюшон на голову, шагая по коридору. Каменные двери, запертые толстыми деревянными прутьями, мелькали мимо него с обеих сторон, точно такие же, как дверь в камеру, в которой его держали. Все было погружено в тень.

Дойдя до конца коридора, он проскользнул через открытую каменную дверь, которая была больше всех остальных, и оказался в более широком туннеле с кристаллами, установленными вдоль стен. Как и сказала Корахла, там больше никого не было.

Скоро, Айви.

Равномерное, учащенное биение его сердец задавало темп, когда он пересекал эти глубокие туннели. К счастью, идти можно было только одним путем. Он чувствовал нити судьбы под своими ногами, проложенные Ткачихой, ведущие его вперед.

Позади него заскрежетал камень, эхом разносясь по тихим коридорам; Корахла снова закрыла тяжелую каменную дверь.

Он оказался в проходе, который спиралью поднимался и опускался. Единственные подобные проходы, о которых он знал в Такарале, вели вниз, к погребальным камерам. Он повернулся и начал спускаться.

Кровь снова наполнила разум Кетана. Кровь и мучительный, полный ужаса крик Эллы. Его охватила дрожь.

— Нет, — прохрипел он, плотнее закутываясь в темный саван. Он должен был отбросить эти воспоминания, должен был выбросить их из головы, должен был продолжать двигаться вперед. Придется игнорировать его провал, пока не придет время остановиться. Время дышать.

Айви нуждалась в нем. Они все нуждались в нем. И он… он нуждался в них. Но больше всего он нуждался в своей паре.

И все же было трудно забыть смерть, когда он вошел в темные, пустынные туннели, соединяющие погребальные камеры, где единственным источником света было мерцающее сине-зеленое пламя. Было трудно не обращать внимания на ощущение, что он просто все глубже зарывается в ловушку — что он никогда больше не покинет это место.

Его ярость ответила на эти опасения огнем и свирепостью. Он пробьет себе дорогу из Такарала, если потребуется. Он преодолеет реку крови, чтобы вернуться к своей паре.

Он замедлил шаг, добравшись до туннеля, ведущего к гробнице Королев. В последний раз, когда он спускался сюда, королева…

Нет. Прошлое осталось в прошлом. Оно не может удержать меня.

Прижавшись к стене у поворота, Кетан заглянул за угол в туннель. Он был освещен лучше, чем другие, и хотя свет все еще оставался тусклым по сравнению с остальной частью Такарала, он позволил ему мельком увидеть фигуру в белом у входа в гробницу Королев. Если бы Кетан не видел ужаса на лице Архиречицы Валкай, когда Зурваши совершала свой непростительный поступок, он бы не поверил обещанию ее помощи.

Войдя в коридор, он бесшумно направился к ожидающей Архиречице. Когда он преодолел половину расстояния между ними, она повернула голову, чтобы осмотреть туннель, и ее взгляд упал на него, поблескивая отраженным светом. Ее лицо терялось в тени под опущенным капюшоном. Она подняла руку и поманила его.

Кетан ускорил шаг. Даже когда он подошел к Архиречице, он не мог видеть ее лица, но узнал ее голос, когда она заговорила.

— Пойдем, Кетан. Мы должны поторопиться. Боюсь, Когти начнут охоту за тобой слишком скоро.

Он покачал головой, даже не учитывая, что этот жест был чужд его виду.

— Архиречица, я не могу просить тебя об этом. Ты слишком многим рискуешь.

— Ты не просил об этом, но я не позволю себя отговаривать. Если бы все пошло по-другому, если бы Восьмерка иначе рассудила в тот день, когда Зурваши бросила вызов королеве Азунаи… — ее жвала отвисли, и она внезапно показалась меньше. — Но сейчас не время для подобных мыслей. Нам нужно уходить…

Внутренности Кетана снова скрутило. Он боялся, что это ощущение никогда его не покинет, что он никогда не почувствует себя нормальным.

— Архиречица, я должен спросить. Элла, женщина, которую Ансет привела в Логово Духов…

Валкай высунула ногу из-под своего савана, мягко прижимая ее к ноге Кетан.

— Мои сестры ухаживают за ее останками, Кетан. Хотя это не понравится Зурваши, твоя Элла будет похоронена со всем уважением, которое мы оказали бы любому вриксу, и мы будем молиться, чтобы ее дух обрел покой, которого она, несомненно, заслуживала.

Это не могло отменить того, что было сделано, не могло устранить ужас, который был причинен невинному человеку… но это было что-то. Этого должно было быть достаточно.

Кетан поклонился и скрестил руки в знаке Восьмерки. Все почтение, с которым он принял эту позу, относилось не к богам, а к доброй женщине, стоявшей перед ним.

— Спасибо тебе.

— Поблагодари меня за свой побег, Кетан, — она посмотрела мимо него в конец длинного коридора, а затем повернулась, снова помахав ему рукой. — Пойдем. Нельзя терять ни минуты.

Он шагал за ней, и огонь струился по его венам, чувствуя правильность ее слов больше, чем она могла когда-либо знать.

Я иду, Айви.

Я иду, Ансет.