Связанная

ГЛАВА 15

— Я не понимаю. Почему они настаивают на том, чтобы прикрываться тканью независимо от погоды? — спросил Уркот.

Кетан посмотрел в ту сторону, куда ушли женщины, и вжал кончики ног в грязь, борясь с настойчивым желанием пойти к Айви. Хотя он и не был рад разлуке со своей парой, он доверял Айви и Ансет и знал, что причина, по которой женщины хотели мыться отдельно от мужчин, была важна для них.

Но он не мог утверждать, что действительно понимает саму причину.

Он раздраженно фыркнул.

— Потому что люди связаны скро-м-ностью.

Телок безуспешно попытался повторить слово.

— Это какой-то священный закон?

— Я не помню, чтобы говорящие с духами давали какой-либо подобный закон, — сказал Уркот.

Рекош защебетал.

— Люди не поклоняются Восьмерым, Уркот.

— Что? Как они могут этого не делать? Что там может быть еще?

— Больше, чем любой врикс когда-либо сможет себе представить, — ответил Кетан, возвращая свое внимание к друзьям.

Жвалы Уркота дрогнули, и из его груди вырвалась задумчивая трель.

— Ты все еще не объяснил, что такое скро-м-ность, Кетан.

Оказавшийся в ручье, Коул развернулся, широко раскинув руки. Он забрался достаточно далеко, чтобы вода доходила ему только до середины бедер, оставляя видимым его мягкий, морщинистый, свисающий стебель.

— Какого черта вы, ребята, ждете? Вода отличная.

Возможно, скро-м-ность была не тем, чем были связаны все люди. Айви отбросила свою во время общения с Кетаном, но она восстановила ее в обществе других людей. Коул, однако, без колебаний обнажил свой торс с самого начала, чего не сделала ни одна из женщин.

— Черт возьми, чувак, — Уилл отвернулся от ручья, вытирая рукой рот и подбородок и прижимая другую руку к животу.

— Я не совсем понимаю это, — сказал Кетан Уркоту. — Айви сказала, что большинству людей некомфортно, когда другие видят их неприкрытые тела.

— Кажется глупым, — сказал Телок.

Уркот наблюдал за Коулом, склонив голову набок.

— Самки вриксов прикрываются.

— Нет, — сказал Рекош. — Они украшают себя. Не для того, чтобы спрятаться, а чтобы привлечь внимание. И шепот, который я слышал, говорит, что до Зурваши все было по-другому. Старейшины говорили, что она завидовала отметинам самцов, поэтому решила покрыть себя золотом, чтобы затмить любого самца. Когда она стала королевой, это вошло в моду.

— Королева завидует мужчинам? — Уркот фыркнул. — У кого в голове полно камней, Рекош?

— О чем вы говорите? — спросил Коул.

— Человеческая скро-м-ность, — ответил Кетан по-английски.

— Что?

— Скро-м-ность, — сказал Диего.

— Тц. Кому это нужно? — Коул упер кулаки в бедра и принял более широкую стойку; его руки служили стрелами, направленными прямо к стеблю. — Новый мир, новый век. Мы можем устанавливать любые правила, какие захотим.

Диего усмехнулся. Он стоял у кромки воды, скрестив руки на груди, не отходя, но и не приближаясь к Коулу. — Я думаю, что такого рода вещи лучше обсудить всем, прежде чем принимать какие-либо решения.

— Это справедливо. Но вам, — он указал на других мужчин, вриксов и людей, — нужно немедленно тащить свои задницы сюда. Вы не пожалеете об этом.

Губы Диего растянулись в ухмылке.

— Ты просишь меня раздеться с тобой, Коул?

— Полностью одетый или член, развевающийся на ветру, чувак, — сказал Коул со смехом, — для меня не имеет значения.

Он снова развел руки в стороны и отступил назад. Вода постепенно поднялась ему до пояса; дрожь пробежала по телу, когда стебель ушел под воду.

— Холодно, да? — Диего расстегнул комбинезон. Он посмотрел на Кетана. — Скро-м-ность — это о комфорте и свободе выбора. У всех по-разному, понимаешь?

Он высвободил руки из рукавов комбинезона и стянул его вниз. Под ним также было белое нижнее белье. Снимая комбинезон, он продолжил:

— И это всегда было проблемой на Земле. Слишком много людей проецируют свою мораль на других, пытаясь заставить их устыдиться того, кто они есть. За их тела, за их веру, за тех, кого они любят, — его взгляд на мгновение метнулся к Уиллу, который все еще стоял спиной.

— И все это чушь собачья, — Коул погрузился в воду так, что вода достигла его подбородка. — Просто куча разных способов разделить нас.

Диего отбросил свой комбинезон в сторону и стянул рубашку через голову.

— Да, в значительной степени. У нашего вида определенно есть талант к чуши собачьей.

Кетан переводил для своих друзей, как мог, но сам не все понимал. Это был проблеск человеческих обычаев, с чем он никогда не сталкивался — и он знал, что в этом проблеске многого не хватает. Но это было что-то. Это было чуть-чуть большее представление о его паре и мире, в котором она жила.

— У них странные обычаи, — сказал Уркот.

Телок опустился на валун, опустив ноги в воду.

— Наши обычаи, должно быть, кажутся им такими же странными.

Диего сбросил белое нижнее белье, обнажив свой член. Как и у Коула, он висел на открытом воздухе между ног, хотя у него виднелась прядь темных волос.

Рекош вздрогнул и сузил глаза.

— Раз уж мы заговорили о странном…

Уркот хмыкнул, глядя вместе с Рекошем.

— Давай, Уилл, — Диего поманил его рукой и вошел в ручей. — Не стесняйся.

Уилл взглянул на Диего через плечо. Его глаза округлились, и он провел языком по губам.

— Я, эм… Я в порядке, ребята. Правда.

— Вот он, этот талант к ерунде, о котором говорил Диего! — отозвался Коул. Он переместился на середину ручья, где плыл против ленивого течения.

— У тебя нет ничего такого, чего мы не видели раньше, — сказал Диего с усмешкой.

Очевидно, что эти слова не относились к вриксам.

— Давай! — Коул нырнул с головой под воду. Когда он вынырнул, его светлые волосы упали ему на лицо. Он смахнул их, разбрызгивая воду в воздух.

Тяжело выдохнув, Уилл посмотрел на Кетана в поисках поддержки. В выражении его лица было что-то более глубокое, чем человеческая скро-м-ность. Возможно, Айви смогла бы распознать это, но Кетан нет.

Кетан шагнул вперед, снял свои сумки и поставил их на землю вместе с другими припасами. Он сказал по-английски:

— Я не могу выбирать за тебя, Уилл.

Уркот топнул ногой по земле.

— Мы присоединимся к ним?

Кетан защебетал.

— Я не могу выбирать и за тебя тоже, Уркот.

— Залезай! Чем больше, тем веселее, — сказал Коул, поднимая руку из воды, чтобы помахать. — Места хватит для всех вас, больших ублюдков.

Диего добрался до более глубокой воды и со вздохом погрузился в нее.

— Это совсем другое дело, Коул.

Уилл повернулся обратно к ручью и скрестил руки на груди.

— Да. Разве не ты был человеком «люди должны держаться вместе, нам не нужны пришельцы» все это время?

— Извини, Уилл, отсюда тебя не слышно, — ответил Коул. — Тебе придется залезть в воду!

Поджав губы, Уилл фыркнул. Его и без того напряженная поза стала еще жестче, а пальцы вцепились в руки, сдавливая ткань комбинезона. Он постучал ногой по земле жестом, напоминающим, как вриксы топают ногами.

Кетан вошел в ручей. Из-за недавних дождей вода стала прохладнее, чем обычно, что стало долгожданным облегчением от жары, исходящей от беспрепятственного солнечного света.

Диего удовлетворенно вздохнул и откинул голову назад.

— С такой скоростью ручей иссякнет еще до того, как ты войдешь.

— Отлично, — Уилл сглотнул и взялся за застежки комбинезона, пальцы слегка дрожали. — Вы, ребята, победили. Счастливы?

— Ага. Ты тоже станешь таким, как только окажешься в воде, — сказал Коул.

Уилл скинул ботинки и отвернулся от Диего и Коула, чтобы снять одежду, ворча себе под нос. Рекош добавил свои припасы к куче и вошел в воду рядом с Кетаном, несколько раз оглядываясь на Уилла на ходу.

— Пристальное разглядывание ему не поможет, Рекош, — сказал Кетан, опускаясь в ручей. Он чувствовал, как мягко текущая вода смывает грязь дневного путешествия с его шкуры и уносит ее прочь.

Хотя это было приятно, он предпочитал, чтобы его омыли руки его пары.

— Я не могу отрицать своего любопытства, — ответил Рекош.

— Они выглядят маленькими и мягкими, — сказал Телок.

Уркот поплелся в воду. Несмотря на дождливые дни и то, что он так долго не был в туннелях Такарала, его руки и голени сохранили прежний выцветший вид. Каменная пыль, должно быть, стала частью его шкуры за время работы с камнем.

На берегу Уилл снял нижнее белье, собрал его вместе с комбинезоном и положил поверх сумки. Его плечи поднялись от глубокого вздоха. Медленно выдохнув, он обернулся. В отличие от Диего, на теле Уилла не было волос.

Уркот наклонил голову.

— Их стебли всегда так свисают?

Между бровями Уилла образовалась складка, и он нахмурился.

— Вы, ребята, действительно меня пугаете.

Коул встал и сделал несколько шагов к берегу.

— Просто залезай уже в воду, Уильям!

— Я не могу представить, чтобы мой стебель всегда был снаружи, — сказал Телок. — Слишком уязвим.

Подняв руку, Уилл указал на Кетана и другого врикса.

— Они говорят зиркита. Они говорят о моих… — его глаза расширились, и он опустил их на теперь уже обнаженный стебель. Пробормотав проклятие, он прикрыл свой таз и отвернулся.

Кетан защебетал, а Коул и Диего рассмеялись.

— Наконец-то ты произнес нужное слово, — сказал Кетан.

Диего ухмыльнулся, но выражение его глаз смягчилось.

— Просто подумай о том, сколько раз мы пялились на вриксов, Уилл. Нам нужно помнить, что мы выглядим для них такими же инопланетянами, как и они для нас, — он добрался вброд до берега, вода стекала по его светло-коричневой коже, когда он выбрался из воды. Он не пытался прикрыться. — Все это время они разгуливали голышом.

Его стебель выглядел иначе. Возможно, немного меньше, чем был раньше, и странный мясистый мешочек под ним теперь был более компактным.

— Это не… — Уилл посмотрел на Диего, на мгновение опустив взгляд. Снова его язык выскользнул и скользнул по губам. — Это не, эм… не помогает.

— Тебе поможет, если я скажу, что тебе не из-за чего стесняться?

Уилл не отводил взгляда от Диего, и в его взгляде снова был намек на что-то знакомое, но что Кетан не мог точно определить. После еще нескольких нежных уговоров Уилл последовал за Диего в ручей.

— Черт возьми, самое время, — сказал Коул, ложась на спину, чтобы всплыть на поверхность.

— Теперь я здесь, — Уилл плеснул водой в сторону Коула. — Так ты собираешься ответить на мой вопрос? Я не собираюсь жаловаться на эту перемену в твоем отношении, но даже ты должен признать, что это довольно резко.

Коул выдохнул сквозь губы, разбрызгивая туман в воздухе.

— Что, насчет вриксов?

— Да.

— Просто… После всего того дерьма, что произошло, я полагаю, они — это все, что у нас есть, верно? Как бы я ни злился из-за Эллы, я знаю в глубине души, в глубине своего сердца, что они не хотят причинить нам боль. И я не хочу видеть, как кто-то еще пострадает, так что… мир и любовь или что-то в этом роде. Они по-своему довольно крутые.

— Я потрясен, Коул, — сказал Диего с усмешкой. — Никогда бы не подумал, что у тебя есть сердце.

Уилл усмехнулся.

— Значит, ты думаешь, у него был один из тех Гринч-моментов⁴?

— Я бы не стал заходить так далеко, чтобы сказать, что его сердце выросло на три размера… Может быть, на половину.

— А, пошли вы нахуй, ребята, — Коул плеснул водой в других людей.

— Возможно, их стебли всегда торчат наружу для привлечения партнеров, — сказал Рекош, явно не подозревая о характере разговора людей.

Уркот погрузился в воду по плечи и потянулся вперед, чтобы вытереть ноги.

— Тогда почему они прикрываются?

Телок хмыкнул и положил копье на верхние сегменты ног.

— Пару нельзя привлечь скрытым стеблем. И я не понимаю, как что-то такое маленькое и похожее на личинку может привлечь каких-либо самок.

— Но их самки тоже маленькие, — ответил Рекош. — И все они кажутся мягкими созданиями. Возможно, это заставляет их желать других мягких существ?

— Я не могу представить, чтобы мой стебель все время свободно раскачивался, — сказал Уркот. — Это не кажется безопасным или удобным. Разве он не бьет их по ногам, когда они ходят?

Рекош скрестил руки на груди и забарабанил когтями в медленном, вдумчивом ритме.

— Возможно, поэтому они прикрывают свои стебли. Чтобы предотвратить раскачивание.

Уилл прерывисто вздохнул, опускаясь, чтобы погрузить торс в воду.

— Они все еще говорят о наших членах.

Смеясь, Диего повернулся к Кетану.

— Что вы, ребята, хотите знать?

Кетан, не колеблясь, передал то, что обсуждали его друзья. Снова Коул и Диего рассмеялись. Даже Уилл слегка хихикнул, хотя он все еще казался смущенным.

Диего объяснял с добродушным терпением, вводя новые человеческие слова — пенис, яички, вялый и эрегированный. Он рассказал, что их стебли наливаются кровью, когда возбуждены.

— Или иногда, когда ты только что проснулся, — добавил Коул, озвучивая проблему утреннего стояка.

Кетан и вриксы не понимали, какое отношение это имеет к деревьям⁵. Люди только долго и громко смеялись над этим вопросом.

Их веселье затихло, когда Кетан спросил об их усиках на стеблях и был вынужден объяснить — с помощью серии жестов, чтобы продемонстрировать свои слова, — что он имел в виду.

Лицо Коула сморщилось.

— Это пиздец.

Диего издал глубокий, задумчивый звук.

— Это как-то влияет на ваших женщин?

Кетан снова использовал некоторые жесты рук, чтобы дополнить свои человеческие слова.

— Спаривание — это иногда битва, и самки могут сражаться. Самка может силой вытеснить из себя самца и его семя, если захочет, если сочтет его слабым или недостойным. Усики… ласкают ее внутри, заставляют раскрыться, чтобы его семя могло достичь ее яйцеклеток.

— Черт возьми, — сказал Коул. — Звучит, э-э… сурово.

Впервые Кетан поймал себя на том, что задается вопросом, что его усики сделали для Айви. Каждый раз, когда они появлялись внутри нее, они приносили ей огромное удовольствие, и он ни разу не почувствовал в своей паре сопротивления, которое, как говорили, часто встречается у женщин-вриксов, — и он никогда не слышал, чтобы усики самца доставляли самке такое удовольствие, чтобы она кричала.

Но эти мысли только заставили его еще больше тосковать по своей паре.

Мужчины продолжали мыться и плавать в воде, используя чисто-лист из сумки Телока, чтобы оттереть свои тела. Хотя разговор не затихал, он прерывался долгими периодами молчания — но в этом молчании была непринужденность, комфорт и близость, которые Кетан не мог представить возможными между вриксами и людьми восемью днями ранее.

Даже Коул был расслаблен и менее конфликтен, чем обычно, как и говорили Уилл и Диего. Кетан не мог догадаться, что вызвало такую перемену в Коуле, но он был рад этому. Существовало достаточно угроз, с которыми племя могло столкнуться, не враждуя между собой, и Коул во многом подпитывал неловкость между вриксами и людьми. Однако за последние несколько дней он стал более… вдумчивым. Более сдержанным. Тише и медленнее выходил из себя.

Тишина и безмятежность были разрушены, когда Рекош спросил:

— Каково это — спариваться с человеческой женщиной, Кетан?

Кетан не был готов к этому вопросу и обнаружил, что не может ответить сразу. В мгновения молчания тысяча слов пронеслась в его голове, как переплетенные нити паутины. Тысяча слов, чтобы описать радость, наслаждение, ощущение правильности, когда он соединился со своей парой.

Он думал о ее теплоте и мягкости. Он думал о том, как ее кожа иногда вздымалась крошечными бугорками от легчайших прикосновений, о том, как ее тело реагировало на его пальцы и язык, и как от одних его слов из ее щели текли капли. Мысленным взором он увидел этот блеск в ее глазах, в равной степени голодный и любящий, увидел румянец на ее щеках, когда она уступила своим желаниям.

Он почти чувствовал, как ее тело прижимается к его телу, почти чувствовал, как ее горячие, скользкие стенки давят на его стебель, втягивая его глубже, требуя большего, почти чувствовал сводящий с ума скрежет ее ногтей по его шкуре.

Желание разгорелось пламенем в глубине его тела. Его стебель прижался к внутренней части щели, и кровь стала горячей, несмотря на прохладную воду, окружающую его. Во имя Восьмерых, как же он изголодался по Айви.

И она принадлежала ему. Все эти ощущения, весь этот опыт были ее подарками Кетану, разделенными с ним и только с ним. Они не предназначались никому другому.

Жвалы Кетана поднялись.

— Не похоже ни на что.

Какими бы простыми, какими бы расплывчатыми, какими бы неадекватными ни были эти слова, они были неоспоримой правдой. И именно они в конце концов вывели его тоску из-под контроля. Слишком долго он отказывал себе в своей паре. Страх, потеря, ярость и отчаяние толкали его вперед, и они затмили причину, по которой он все это делал — Айви.

Даже когда другой врикс попросил его рассказать подробнее, Кетан встал и направился к берегу. Он едва замечал прохладный ветерок, овевающий его мокрую шкуру, едва чувствовал, как встают дыбом его тонкие волоски, едва ощущал ручейки воды, стекающие по его телу. Его сердца тяжело колотились, несмотря на отсутствие физических нагрузок, а стебель пульсировал, удерживаемый только застежками, которым не терпелось обхватить бедра Айви и притянуть ее ближе.

Но когда он шел в том направлении, куда ушли самки, он услышал, как Телок защебетал и сказал:

— Это должно означать, что это хорошо. Очень, очень хорошо.