Собиратель историй

Глава 5

27 декабря 2010 года

— Янки.

— Что? — раздраженно спросил Оран, не отрываясь от газеты и не глядя на отца.

— Домик снимает янки, — сказал Брайан Суини, наливая себе в кружку чай с молоком.

Старая кухня в задней части дома почти не изменилась с тех пор, как Оран был ребенком, — как и распорядок дня его отца. Большая кружка чая, два толстых тоста, намазанных маслом, и два сваренных вкрутую яйца. Старая плита неизменно работала и радостно гудела от жара.

— Надеюсь, в этот раз ты взял с него задаток, — сказал Оран и немедленно, как только слова слетели с его губ, пожалел о них. Он вовсе не хотел уколоть отца, но жить с ним под одной крышей было, мягко говоря, нелегко.

— Конечно попросил, не буду же я так ошибаться во второй раз, — ответил отец, с кряхтением садясь за стол. — К тому же это не парень, а молодая женщина.

Последнюю фразу несколько заглушил стук ложечки по яйцу. Через пару секунд Оран оторвал взгляд от газеты.

— Женщина?

— Точно так, — ответил Брайан.

— Одна?

— Ну, разве только она не прячет кого у себя в чемодане — хотя в наши дни и такое вполне возможно.

— Боже, ворчите тут, ну прямо два старых фермера! — воскликнула появившаяся в дверях Хейзел. На ней все еще была пижама.

— Так я и есть фермер! — с жаром откликнулся Брайан.

— Это вовсе не оправдание, дедуля, — ответила Хейзел, оставляя легкий поцелуй у него на щеке. — Ты говоришь как сексист.

Последнее замечание заставило отца и сына обменяться привычными взглядами — обоим было явно не по себе.

Оран не мог отделаться от мысли, что Хейзел чересчур похожа на мать. Тот же сонный утренний взгляд, те же золотисто-рыжие волосы, собранные на затылке в небольшой пучок. Порой ему требовалось усилие воли, чтобы отвести взгляд и подумать о чем-нибудь другом.

— Что тебе приготовить на завтрак? — спросил Оран, вставая и роясь в шкафчике над плитой в поисках хлопьев.

— Спасибо, я могу и сама, папа, — последовал язвительный ответ.

— Что бы ты ни думала, это не был сексизм, — Оран сдался и вернулся к своей газете. — Просто странно, что человек едет в такую даль и ему негде остановиться под Рождество. Неважно, мужчина это или женщина.

— А может, она из гуманистов[7]. Они Рождество не празднуют, — предположила Хейзел, умело перемешивая лопаткой яйца на сковороде.

— Ладно-ладно, твоя взяла, — отмахнулся он, чувствуя одновременно досаду на себя и гордость за нее.

Вскоре все трое почувствовали кислый запах, наполняющий кухню, и дружно заорали на маленькую собачку, мирно спавшую на лежанке у задней двери.

— Ох, Макс!

Бело-коричневый сеттер сонно поднял голову и огляделся, недоумевая, с чего вдруг хозяева устроили переполох.

— Ты что, опять давал ему тунца? — накинулся на отца Оран, бросившись открывать дверь. — Ты же знаешь, у него от этого… ветры!

Хейзел расхохоталась, а мужчины покачали головами. Да, представители трех поколений семейства с трудом находили общий язык, но в некоторые моменты это все же случалось.

В доме завелись мыши. По крайней мере, Сара надеялась, что это мыши, а не их более крупные сородичи. Она проснулась от звука коготков, царапающих плинтус, и решила не тратить время на поиск улик, а сразу отправиться в деревенский магазин, чтобы решить проблему. Схватив сумку и ключи, она заметила на комоде дневник Анны и, почти не думая, взяла с собой и его. Она до странности привязалась к блокноту, будто это был какой-то талисман.

Это было так странно: запереть двери своего коттеджа и отправиться в путь по проселочной дороге в разгар зимы в Ирландии. Был всего час или два пополудни, но казалось, что уже очень поздно, потому что облака низко нависали над землей и лишали картинку каких-либо красок. Просто поразительно, как погода может превратить восхитительный сельский пейзаж в нечто, с чем приходится мириться.

На въезде в деревню, возле церкви, Саре встретились несколько человек: болтая между собой, они дружелюбно помахали ей, как будто она была одной из местных. Сара поймала себя на том, что машет в ответ и кричит что-то приветственно-рождественское. Табличка «Закрыто» на двери магазина нарушила ее планы — не в последнюю очередь потому, что Сара рассчитывала прикупить к мышеловкам бутылочку вина. Она снова посмотрела на дорогу, увидела огни, мерцающие в окнах дома мистера Суини, и, не успев толком подумать, уже стучала в его дверь.

— Извините, что опять побеспокоила вас… — начала было Сара, но закончить фразу не удалось, потому что мистер Суини пригласил ее в дом.

— Да я только на минутку! — пыталась убедить она хозяина, но он ее не слушал. Мистер Суини провел ее на кухню, где царили уют и тепло. Дом сочетал в себе старое и новое: модная современная отделка соседствовала с потрепанной мебелью. Вдоль стены вытянулся обшарпанный древний стол, за которым сидела девочка.

— Налей-ка леди чашку чая, Хейзел, — сказал хозяин, заработав в ответ мрачный взгляд.

— Слушайте, я правда… — снова начала было Сара, но Брайан велел ей одновременно с радушием и упреком:

— А вы садитесь и не мешайте мне своей бестолковой вежливостью!

— Просто я… дело в том, что в домике, кажется, завелись мыши.

— Так нечего ходить и хвастаться, а то все остальные тоже захотят, — невозмутимо ответил мистер Суини.

— Дедуля! — простонала Хейзел.

— Да шучу я, шучу. У меня где-то тут завалялись мышеловки. — Он поднялся и принялся шарить в ящике.

— Сахар, молоко? — спросили у Сары с другого конца комнаты.

— Да, пожалуйста.

Девочка была высокой и красивой, как и сама Сара в ее годы: в каждом движении ощущался норовистый характер.

— Кстати, я Сара, — она приняла ярко-желтую кружку с чаем из рук Хейзел.

— А это моя внучка Хейзел, — представил девочку мистер Суини, садясь рядом и выкладывая на стол две мышеловки. — Только не кладите сыр, им больше по вкусу шоколад.

— Хорошо, — кивнула Сара.

— Вот, возьмите немного «Кэдбери», они не могут устоять перед ним.

— Это негуманно, — перебила Хейзел. Ответом ей было тяжелое молчание, которое Сара инстинктивно поторопилась заполнить.

— Кстати, еще я нашла вот этот дневник, — сообщила она, доставая блокнот из сумки. Мистер Суини взялся за край и потянул книжицу на себя, но по какой-то причине пальцы у Сары не разжались. Он снова потянул, и на этот раз она отпустила.

— Выглядит очень старым, — заметил Брайан.

— Да, ему сто лет. Я подумала, может, вы знаете что-нибудь о семье Батлеров?

Мистер Суини принялся довольно небрежно перелистывать страницы, и Сара заставила себя отвлечься, чтобы не выхватить дневник у него из рук.

— Наслаждаешься рождественскими каникулами? — спросила она у Хейзел, дуя на чай, чтобы остудить.

— Ага, типа того.

— Я не знаю, как устроена система образования у вас в стране, но ты, наверное, уже в старших классах?

— В средней школе. Только в сентябре начала. — Хейзел поджала под себя длинные ноги.

Кажется, разговор зашел в тупик. Девочка не выказывала никакого интереса к болтовне о школе, так что вместо этого Сара решила рассказать им о том, как повстречала осла.

— Тебе смешно, да, — добавила она, когда Хейзел захихикала. — А вот я была просто в ужасе!

— Надо бы сказать Кристи, чтобы она запирала свою животину на ночь — этот осел вечно бродит по улицам, — проворчал мистер Суини. — А какого лешего вы потащились гулять в такой поздний час?

— Ну, знаете, джетлаг, — придумала отговорку Сара. — А еще я позабыла, как темно может быть в деревне ночью.

— И далеко вы ушли по такой темени? — спросила Хейзел, наматывая локон волос на палец.

— Не очень. По пути сюда я проходила мимо какого-то особняка — так вот до него я ночью не добралась.

— А, дом с привидениями?

Сара непонимающе посмотрела на мистера Суини, и тот кивнул.

— Торнвуд-хаус. Сейчас он заброшен, но когда-то этот особняк принадлежал местному лорду. А ты не забивай человеку голову глупыми россказнями, — добавил он, обращаясь к Хейзел.

— Да все так говорят, дедушка! Брат Кэти Флинн с друзьями залез туда на Хеллоуин…

— Мне все равно, что там было с братом Кэти Флинн, — оборвал ее Брайан.

— Ну ладно, мне пора, придется оставить вас двоих, — сказала Сара, допивая чай. — Спасибо за мышеловки и еще раз прошу прощения за вторжение. — Она поднялась и замерла над плечом мистера Суини, ожидая, что он вернет дневник.

— Первая запись датирована тысяча девятьсот десятым годом.

— Да, хозяйка дневника пишет про таинственного американца, который однажды постучался в дверь дома Батлеров. Гарольд что-то-там-Краусс. Думаю, он ей нравится. Ну, или нравился поначалу, — пробормотала Сара. Ей казалось, будто она предает доверие Анны, раскрывая ее секреты.

— Звучит как начало любовного романа, — усмехнулся мистер Суини. — И как забавно совпало, а?

— Что совпало?

— Ну, не знаю уж, насколько таинственная, но вы точно американка, живете сейчас в том же доме, и это было ровно сто лет назад!

Вот это сюрприз! Сара почувствовала себя очень глупо, потому что до этой секунды вообще не замечала сходства. Осознание происходящих с ней событий по-прежнему ускользало от нее. Наконец мистер Суини вернул ей блокнот, а вместе с блокнотом вернулось и душевное спокойствие.

— Эй, да там снег! — Хейзел взвизгнула от радости, и в эту секунду в ней проглянула характерная для ее возраста детская непосредственность. — Я пройдусь с вами до церкви, — сказала она, натягивая пальто и перчатки.

Они шли по улице, в воздухе кружились снежинки, и Хейзел устроила Саре настоящую экскурсию по Торнвуду.

— А вон там газетный киоск, — сказала она, завершая рассказ о маленькой улочке, на которой находились также паб, отделение почты и церковь. — Так все-таки почему вы сюда приехали?

Она смотрела прямо и бесхитростно, открыв рот и ловя языком снежинки. Сара не знала, как объяснить свои мотивы подростку. Да и себе самой, если уж на то пошло.

— Знаешь, бывает, что иногда тебе нужно просто уехать.

— Чтобы найти себя? — не по годам мудро предположила Хейзел.

— Вроде того. — Понимание в глазах девочки заставило Сару улыбнуться. Да, в этом возрасте кажется, что ты уже все познал: и глубину отчаяния, и радость жизни. Хотя на деле лишь смотрел со стороны, будто в кино. Нет, подростку сложно даже представить, как это страшно — быть взрослым.

— Тебе бы понравилось в Бостоне. У нас часто идет снег, иногда даже бывают сугробы по колено.

— Ого, круто! А здесь снегопад недолгий — все из-за сильного ветра… Так вы интересуетесь сверхъестественным? — Хейзел спросила с таким видом, будто эта реплика логично вытекала из предыдущего разговора.

— Э, я не уверена. Полагаю, я верю, что в жизни есть нечто большее, чем просто «здесь и сейчас».

— Хм. А в загробную жизнь верите?

— Ого, Хейзел, а ты не ходишь вокруг да около! — Девочка только пожала плечами, будто не видела смысла вести себя иначе. — Мне бы хотелось верить, что там есть что-то. Какой-то смысл, — продолжила Сара. — Но хотеть верить и верить на самом деле — разные вещи.

— Да, наверное. Мой отец считает, что сверхъестественные явления — это просто глупости и сказки. — Хейзел сунула руки в карманы.

— Однако многие верили, что здесь поблизости растет волшебное дерево, и этой веры оказалось достаточно, чтобы переместить будущую автостраду, верно? Я читала в газете.

Казалось, этот ответ удовлетворил Хейзел.

— Но ты не волнуйся, — добавила Сара, примирительно поднимая руки, — я здесь не для того, чтобы искать лепреконов!

Они дошли до церкви, и Хейзел собралась идти обратно.

— А можно мне как-нибудь заглянуть к вам? — неожиданно спросила она.

— Я… я буду очень рада, — растерялась Сара. — В любое время, когда захочешь.

К тому времени, как Сара вернулась домой, снег уже засыпал поросшую травой обочину, на дороге было скользко и мокро. Зайдя внутрь, она скинула туфли и затопила камин. Небо отливало темно-лиловым, и казалось, ночь уже близко, хотя было только четыре часа дня. Сара вскипятила чайник, наполнила грелку и заварила себе маленькую чашку чая, чтобы согреться. Идеальный момент, чтобы посидеть в тишине, поразмыслить, «побыть наедине со своей болью», как сказала бы ее психотерапевт. Однако все, о чем мечтала Сара, — завернуться в шерстяной плед, открыть красную тетрадь и погрузиться в жизнь девушки, которая ходила по этому дому сто лет назад.