Собиратель историй

Глава 13

3 января 2011 года

В глубине души Сара понимала, что ее проблемы не решатся по мановению волшебной палочки, поэтому не удивилась, когда снова проснулась посреди ночи с бешено бьющимся сердцем и на мокрой от пота простыне. На улице зарядил проливной дождь. Соломенная крыша скрадывала перестук капель, но по тому, как были залиты окна, было ясно, что в эту ночь она не сможет выбраться на прогулку. Сара накинула на плечи кардиган, включила свет. Она вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Домик, который в мягком свете казался милым и романтичным, сейчас выглядел мрачным, пустым. Что она вообще здесь забыла?

Она прошла в гостиную, но лучше не стало: здесь пахло вчерашним пеплом, остывшим и немного влажным. Январь вступил в свои права, и впервые с тех пор, как прилетела в Ирландию, Сара ощутила страстное желание вновь оказаться дома. Бутылка вина, о которой она изо всех сил старалась не думать, звала из кухонного шкафчика. Вялая попытка проигнорировать знакомое влечение и убедить себя, что ей это совсем не нужно, не увенчалась успехом: Сара налила большой бокал вина и, не отходя от стола, выпила половину. Сердце все еще колотилось; сделав очередной глоток, она долила бокал доверху. Погладила кончиками пальцев «Справочник фейри», лежавший на кухонном столе, но брать не стала: сейчас ей не хватило бы терпения просто сидеть и читать. Поэтому Сара отыскала скетчбук и карандаш.

— Ну что ж, — сказала она, усаживаясь за стол, и добавила голосом своей старой учительницы рисования из Бостона: — Никто не выйдет отсюда, пока не перенесет эту комнату на бумагу.

Скользя кончиком карандаша по листу, она изучала гостиную, вырисовывала дверную раму, фиксировала изгибы плинтусов под потолком. Мягким карандашом она обозначила контуры и формы, а более твердым — тени и границы. Ей вспомнилось, что им рассказывали на уроках рисования: правое полушарие мозга работает как взгляд художника. В отличие от левого полушария, оно не сковано логикой, необходимостью облекать мысли в слова, только интерпретирует формы, перспективы, пространственное восприятие. Благодаря вину Сара чувствовала себя легко и раскрепощенно. Постепенно она все больше и больше отдавалась творчеству, а это было дано далеко не каждому. Отец был таким же. Он забывался на целые часы, и матери приходилось сердито звать его домой на ужин, как ребенка. Но в этом-то и была прелесть погружения в творчество: ты возвращался к тому детскому состоянию ума, в котором тебя интересовало лишь то, что есть здесь и сейчас. Где эта линия пересекается с этой кривой? Как одна форма перетекает в другую? Сейчас Сара могла ответить лишь на эти вопросы.

Она даже не заметила, как догорела свеча и взошло солнце. Казалось, пока она рисовала, сменилось время года и в Торнвуд пришла весна. Тревога осталась в прошлом, и она поняла, что так и не допила вино. Сара не могла припомнить, когда в последний раз настолько отдавалась творчеству. Она прислонила рисунок к вазе на столе и отступила на шаг, чтобы окинуть взглядом работу. Она почувствовала что-то вроде удовлетворения собой. Над головой загудели трубы с горячей водой. После двух сеансов холодного душа, разбавленных одним обжигающим, Сара в полной мере ощутила, как сильно ушла в себя, вспомнила, как важно не только погружаться в это состояние, но и выплывать из него.

Прежде чем выйти из дома, она с новыми силами, как обычно, проверила мышеловки. Пора было признать: она просто подкармливает мышь — кусочек шоколада снова исчез. Сара улыбнулась, сунула блокнот в рюкзак и решила выжать максимум из посетившего ее желания творить.

Она отыскала идеальное место, откуда открывался вид на деревню. Церковный шпиль, красивые уличные фонари, а позади — деревья, небо, облака. Справа из-за кромки леса выглядывала темная крыша Торнвуд-хауса, и даже в этот солнечный день особняк казался заброшенным. Сара принесла из дома плед и уселась на траве. Пожалела, что не взяла с собой акварельные краски, — пейзаж располагал. Придется обойтись углем. Сара только начала набрасывать линии, обозначая границы, как ее отвлек чей-то голос.

— Здорово, — сказал Оран, склоняясь над ее плечом. — Извини, ты, наверное, не любишь, когда люди смотрят на твои неоконченные рисунки.

— Все в порядке, я не против, — соврала Сара. — Что ты здесь делаешь?

— О, да просто… проверял кое-что.

Она склонила голову, показывая, что ни на секунду ему не поверила. Оран явно пришел сюда загладить вину.

— Отсюда открывается отличный вид на деревню, — сказал он, окинув взглядом горизонт.

Сара убрала карандаши и уголь в сумку, и Оран снова принялся извиняться за вторжение.

— Ничего страшного, я все равно собиралась уходить. Может, на улице и солнечно, но все равно чертовски холодно, и никакая одежда не спасает!

У нее вошло в привычку, собираясь на пленэр, надевать как минимум два слоя всего — от носков до перчаток.

— Слушай, я не должен был наезжать на тебя тогда в лесу. Откуда тебе было знать…

— Все в порядке, Хейзел объяснила. Я сожалею о твоей утрате. — Сара посмотрела ему прямо в глаза.

— В следующем месяце будет семь лет, — с трудом проговорил Оран, глядя в никуда.

Сара думала, что уж она-то должна знать, что говорить в таких случаях, но слова не шли на ум.

— Как бы там ни было, я хотел сказать — извини. — Оран потер затылок. — Ладно, мне пора идти.

На этой ноте им полагалось расстаться, но Сара почему-то не хотела, чтобы он уходил.

— Вообще-то я надеялась, что ты сможешь оказать мне одну услугу.

— Что ж, я тебе задолжал. — Оран широко улыбнулся. Прежде он прятал эту улыбку, и Саре было приятно ее увидеть.

— Э-э-э, ну, в каком-то смысле. Я надеялась поближе посмотреть тот старый особняк, Торнвуд-хаус. Конечно, это закрытая территория, но я подумала, что для парня с твоими связями… — Сара оборвала себя. Почему-то она принялась чуть ли не в открытую флиртовать с Ораном и теперь изо всех сил пыталась прекратить это.

— Это частная территория, знаешь ли. — Он поскреб щетину на подбородке и печально покачал головой. — Далеко за пределами моей юрисдикции.

Сара закатила глаза, встряхнула плед и, сложив его, убрала в рюкзак.

— Но раз просишь ты, я думаю, я могу… — продолжил Оран.

— Ой, хватит отговорок! Вот, возьми! — перебила Сара, впихивая ему рюкзак.

Они неторопливо зашагали по дороге и вскоре добрались до ворот Торнвуд-хауса. Сейчас Оран казался совсем другим, не таким печальным, каким выглядел в первый раз. Он цеплялся за болезненные воспоминания о прошлом или просто не допускал в свою жизнь счастья? Сара задумалась, не производит ли она подобное впечатление на окружающих, но тут же отогнала эту мысль.

Огромный висячий замок скреплял старую ржавую цепь, обвивавшую ворота, как змея. Оран взялся за него и приподнял, словно оценивая вес, а потом повернулся к Саре и совершенно бессмысленно сообщил:

— Заперто.

— Я вижу, — ответила она, чуть улыбаясь.

— Ты хорошо лазаешь по стенам?

— Забавно, что ты спросил! Я ведь три года подряд становилась чемпионкой Массачусетса по скалолазанию!

— Между прочим, сарказм — низшая форма остроумия, — Оран одарил ее очередной обезоруживающей улыбкой.

Он повел ее прочь от ворот, по узкой тропинке, огибающей лес, которая привела их к стене, тянущейся по всему периметру поместья. Семь футов в высоту.

— Либо так, либо переплывать реку на лодке, — сказал Оран и сложил ладони, предлагая подсадить Сару.

Та с сомнением посмотрела на подошвы своих ботинок.

— У меня обувь грязная, — сообщила она.

— Ищешь повод соскочить? Если тебе слабо…

Она заставила его умолкнуть, с размаху поставив ногу в грязном ботинке ему на ладонь.

— Кстати, а сколько ты весишь? — поинтересовался Оран, когда Сара уже приготовилась перенести вес на правую ногу. Обернувшись, она увидела дьявольскую ухмылку на его лице. Да, сегодня он действительно казался совсем другим человеком.

Наверху стена заканчивалась чем-то вроде парапета, на который Сара смогла удобно усесться. Она протянула руку Орану, но тот разбежался и запрыгнул на стену. С первого раза не удалось, зато вторая попытка оказалась успешной и позволила ему сохранить лицо.

— Итак, мы наверху. У тебя есть план, как спуститься? — спросила Сара, оценивая весьма приличное расстояние до земли. Можно подумать, они двое подростков, сбежавшие, чтобы укрыться от посторонних глаз.

— Я пойду первым.

Оран спрыгнул и перекувырнулся, как солдат на тренировке. Сара прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Оран выглядел как довольный мальчишка, который только что разучил новый трюк и торопится продемонстрировать его.

— Просто сползай вниз, я тебя поймаю, — предложил он и подошел к стене настолько близко, насколько позволяли разросшиеся кусты фуксии. Оран вытянул вверх руки, и Сару охватило давно забытое чувство. Счастье. Она была счастлива и позабыла, что надо аккуратно спускаться, а не спрыгивать в его объятия. В следующую секунду Сара осознала, что повисла на плече Орана, прижимаясь задом к его щеке, а он обхватил ее за ноги.

— Ох, извини, пожалуйста, извини! — взволнованно проговорила она. Оран попытался перехватить ее поудобнее, его рука случайно скользнула по ее бедру, и он извинился таким напряженно-официальным голосом, что Сара бросила все попытки удержаться и расхохоталась. Они рухнули на землю, Оран все еще держал ее колени, будто тачку. На Сару напал такой приступ смеха, что она не могла остановиться, он тоже откинулся на спину и позволил себе рассмеяться. Они валялись в траве, как два подростка, и наслаждались этим моментом.

— Извини, — проговорил он, — я думал, что поймаю тебя.

Он сел, сложив руки на коленях.

— О нет, ты поймал, совершенно точно. Отлично поймал, — откликнулась Сара. — Уф-ф, дай отдышаться, я много лет так не смеялась.

Какое-то время тишину нарушало лишь их тяжелое дыхание и пение птиц. Сара огляделась, чтобы посмотреть, куда попала, и от вида у нее закружилась голова. Хотя за садом не ухаживали уже несколько десятилетий, он все еще сохранил первозданное устройство. Длинная извилистая подъездная дорожка была обсажена вековыми деревьями, которые когда-то обстригали так, что ветви образовывали форму идеального шара. Вдали виднелась темная линия реки, солнечные блики на воде перемежались тенями. И все-таки природа брала свое: хищный плющ обвивал статуи и более слабые растения. Траву густо рассекали заросли крапивы, и Сара возблагодарила богов, что они не угодили в нее. Живая изгородь местами потеряла форму, но по-прежнему тянулась вдоль границы участка до самого дома.

— Удивительное место, — сказала она.

Оран поднялся, весьма галантно предложил ей руку, и Сара позволила себе на мгновение ухватиться за нее, чтобы удержать равновесие.

— Идем? — Он сделал приглашающий жест, и они двинулись по подъездной дорожке, присыпанной гравием.

— И часто ты здесь бываешь?

— Хочешь спросить, используют ли подростки это место для тайных свиданий? Что ж, возможно, я приводил сюда пару юных леди на экскурсию. Вон там я впервые целовался, — он указал на каменный портик с колоннами и куполообразной крышей.

— Очень романтично, — кивнула Сара. — А мой первый поцелуй был на задворках «Макдональдса».

Разговор о поцелуях неожиданно смутил ее. Не хотелось, чтобы Оран подумал, что она задумала втянуть его в нечто вроде курортной интрижки. Это ведь неправда, верно? Нет, вовсе нет, он нравится ей просто как человек, и только. И неважно, что она ловит на себе его заинтересованный взгляд и что глаза у него поблескивают, — не стоит делать поспешные выводы. Все равно у него наверняка уже кто-то есть, подумала Сара, размышляя, как бы перевести разговор в другую плоскость. Не в горизонтальную!

— Весьма необычный архитектурный стиль, верно? Совсем не похоже на типичную Ирландию. — Сара постаралась сосредоточиться на доме, на великолепной башне, возвышающейся над лоскутными крышами различных пристроек с дымоходами и маленькими окошками. Приблизившись, она поняла, что окна заколочены кошмарного вида фанерой. Из-за этого весь особняк навевал жуть: казалось, здесь произошло нечто настолько ужасное, что пришлось заколотить окна. Неудивительно, что все верят, будто дом населен привидениями.

— Мой дед рассказывал мне немного об истории этого особняка, — отозвался Оран. — После войны он работал здесь на конюшне. Он говорил, что всегда ощущал себя странно в Торнвуд-хаусе: при всей красоте тебе почему-то становится тут грустно.

Сара прекрасно понимала, о чем речь. Хотя стоило принять во внимание, что она видит особняк не в лучшие его годы.

— Дом построили примерно в 1880 году по проекту английского архитектора. По-видимому, в процессе строительства постоянно возникали какие-то сложности. В конце концов пришлось нанять команду сторонних рабочих, чтобы все-таки закончить его. Кажется, это называется «стиль шотландских баронов». — Оран махнул рукой на особняк. — Думаю, вдохновлен архитектурой французских замков.

— Ты прав, в этом стиле есть что-то от готики и от средневековой архитектуры, — согласилась Сара. Они подошли к фасаду дома. — Он даже сейчас выглядит внушительным, а тогда, наверное, был и вовсе прекрасен.

— Да, даже сохранились черно-белые фотографии. Я видел в газете, когда особняк выставили на продажу.

— Думаешь, кто-нибудь его купит? Ведь на реставрацию нужна уйма денег. — Сара заглянула в щель между досками, загораживающими дверной проход.

— Полагаю, они просто подождут, пока он окончательно не развалится, — Оран вздохнул, и стало ясно, что он не одобряет такой подход хозяев.

— Это кажется неправильным, да? Что одна семья владела всеми этими землями, что они были так богаты, в то время как остальные жители деревни бедствовали?

— Конечно, это неправильно, но такие были времена. Если подумать, то и сейчас почти ничего не поменялось.

— Эй, я могу заглянуть внутрь! Иди сюда, посмотри!

Сквозь щель между досками Сара увидела большой холл и величественную деревянную лестницу. Внутри было темно, но она все-таки могла разглядеть резьбу на перилах и деревянные панели на стенах. Старые выцветшие обои отслаивались и скручивались. Пол был выложен мозаичными плитами, но толстый слой пыли мешал различить, какого они цвета.

— Подумать только, что это за место! — Она отодвинулась, пропуская Орана к щели.

— Я никогда раньше не заглядывал внутрь. Немного жутковато… О, что это там в углу, возле лестницы?

— Где? — Сара вытянула шею.

— Вон, смотри. — Он пропустил ее вперед, а сам склонился над ее плечом, почти касаясь ее уха губами. — Гляди, там как будто что-то движется!

— Не вижу, — пробормотала Сара, слыша только бешеный стук сердца, отдающийся в ушах.

— Да вон же, прямо возле… Бу! — Оран неожиданно схватил ее за плечи, и Сара дернулась, до ужаса перепуганная.

— Ах ты засранец! — завопила она. Когда первый шок прошел, она рассмеялась вместе с Ораном. — Я тебе отомщу!

— Не сомневаюсь, — ответил он, все еще ухмыляясь.