Собиратель историй

Глава 9

1 января 2011 года

Никогда прежде, сколько Сара себя помнила, ей не случалось встречать Новый год в полном одиночестве. Она прибегла к снотворному в количестве двух бутылок дешевого вина, от которого наутро раскалывалась голова, поэтому, когда в дверь постучали, она не могла сказать наверняка, происходит это взаправду или только у нее в воображении.

— Уходите прочь! — пробурчала она в подушку. Но стук не стихал, и Саре пришлось медленно сесть, подождать, пока комната перестанет вращаться, и только потом подняться на ноги.

Сара потянула на себя входную дверь, отчего щеколда, соединявшая две половинки, ослабла, и в итоге распахнулась только нижняя часть.

— Извините, — проговорила Сара, наклоняясь, чтобы опознать гостя. — Никак не управлюсь с этой щеколдой.

За дверью обнаружились две худые ноги, обутые в блестящие кроссовки.

— Хейзел, это ты?

В ответ из сада донесся лай, оповестивший, что гостей как минимум двое.

— Привет, Сара, — поздоровалась девочка. Голос звучал весело. — Тебе надо закрыть нижнюю половину, а потом резко дернуть на себя.

Применив грубую силу, Сара со второго раза смогла открыть дверь целиком.

— Какой… сюрприз, — она попыталась изобразить воодушевление, которого на деле не испытывала. Впрочем, если ее приветствию и недоставало теплоты, гости не обратили на это внимания. Пес стрелой забежал в дом и деловито направился в сторону коврика у плиты.

— Макс! — окрикнула его Хейзел, но песик, казалось, был настроен продемонстрировать свое умение избирательно слышать команды.

— Погоди, ты сказала, его зовут Макс?.. — переспросила Сара.

— Это вам от папы, — сказала Хейзел, проигнорировав вопрос и протянув ей маленький букетик из гвоздик и гипсофил.

— Что?

— Он сказал: «Отнеси их янки и передай ей, что мне жаль насчет подснежников».

— Ох. — Сара взяла цветы и направилась к раковине. — Так твой отец — тот парень из охраны природы?

— Ага. — Хейзел огляделась и пошла вдоль стен, касаясь мебели и предметов с ностальгией, которая обычно несвойственна людям ее возраста. — Сержант-майор, сэр. Он малость… щепетилен, когда дело доходит до некоторых вещей. — В ее голосе прорезался странный американский акцент.

— Понимаю, — хмыкнула Сара, набирая воды в вазу, а потом осеклась: — Извини, не надо было мне так говорить про твоего отца. Он просто выполнял свою работу. — Она поставила вазу с цветами на стол. — Я как раз собиралась заварить чай, не хочешь присоединиться?

Хейзел кивнула и расстегнула пальто. Привычным движением она выдвинула себе стул из-под стола, присела и начала выводить пальцем завитушки по столешнице. Обе молчали, слушая, как свистит и булькает чайник.

— Он посадил их для мамы, — неожиданно брякнула Хейзел.

— А?

— Подснежники. Это были мамины любимые цветы. Он посадил клумбу после ее смерти.

Сара застыла, прижав к себе кружки.

Все слова куда-то исчезли.

— Он говорил, будет здорово иметь такое место, где можно вспоминать ее. В роще орешника. Там мама сказала ему, что беременна мной, оттого они меня так назвали[12].

— О, конечно. У тебя замечательное имя.

Сара усилием воли заставила себя двинуться, поставила чашки на стол, а потом села напротив Хейзел и посмотрела ей прямо в глаза.

— Мне очень жаль.

— Ничего. Это давно было, так что…

Сара знала, что означают эти слова и этот тон. Пожалуйста, не вынуждайте меня говорить об этом.

Словно уловив неловкое молчание между ними, засвистел чайник, и Сара поднялась с места.

— Клянусь, ты управляешься тут со всем куда уверенней моего. Я все еще осваиваюсь, — пошутила она, заливая чай кипятком.

— Я привыкла. Раньше это был наш дом, до… ну, ты поняла. А потом мы переехали к дедушке.

— Ясно. А я и не знала! Что ж, если захочешь еще прийти, не стесняйся заглянуть на огонек, в любое время. — Сара присела рядом с девочкой. — Конечно, если твой отец не будет против, — добавила она, подумав, что так бы наверняка сказала Меган.

— Ой, а откуда у тебя гнездо крапивника?

Сара снова окаменела. Наверное, не надо было брать его домой. От стыда у нее даже уши покраснели, и внезапно она ощутила себя как школьница, застигнутая врасплох.

— Я не знала, что это за гнездо, — отозвалась она.

— Меня папа научил различать их. Гнезда крапивника похожи на чайные чашки, такие крошечные. — Хейзел наморщила носик.

— Я раньше такие не видела.

— Некоторые считают, что это дурной знак. Что крапивник своей песней выдал святого Стефана, и поэтому именно в день его памяти устраивают охоту на крапивника и хоронят его тушку.

«А, теперь многое обрело смысл!» — сказала себе Сара, припомнив, как читала об этом в дневнике Анны.

— Правда, другие люди верят, что крапивник — символ приходящей весны и грядущих перемен.

— Вот это мне нравится, — сказала Сара, открывая упаковку печенья и выкладывая его на тарелку. — Тебе все это рассказал отец?

— Э-э-э, нет. Он не верит… в такие вещи.

Сара надеялась, что в ее случае найденное гнездо — хороший знак. В конце концов, благодаря ему она нашла дневник.

— Можно мне посмотреть? — спросила Хейзел. В одной руке она держала печенье, а в другой — дневник Анны, который Сара накануне вечером оставила на столе. Раскрытым.

— Конечно. На самом деле довольно интересная история: вообрази, она помогает парню из Америки в поисках фейри! — воскликнула Сара, и в ее голосе почему-то прозвучали слегка истерические нотки.

— Здесь, в Торнвуде? — спросила Хейзел, откладывая печенье и обеими руками хватаясь за дневник.

— Ну, в общем, да. Хотя, по-моему, этот парень объездил всю Ирландию и Британию.

Сару охватила странная паника, как будто она вернулась в детский сад и другая девочка отняла у нее любимую игрушку. Хейзел неторопливо перелистывала страницы, а Сара нависала над ней, проверяя, не осталось ли у девочки шоколада на кончиках пальцев.

— Знаете, мы вышли на марш протеста против вырубки того боярышника, — сообщила Хейзел. Она обхватила чашку руками с двух сторон, и Сара воспользовалась этим, чтобы убрать дневник от греха подальше.

— Я умоляла папу отпустить меня, и он сказал, что в таком случае пойдет вместе со мной. Я тогда нарисовала большой плакат: «Спасите наших фейри!» — и это сработало!

Хейзел была очаровательна и юна. Сара подивилась тому, что, хотя Хейзел уже превращалась из девочки в девушку, в ней еще сохранялась детская непосредственность.

— В общем, мой отец не так уж плох, — заключила девочка.

— Я в этом уверена, — согласилась Сара.

Они еще немного посидели, поговорили о любимых книгах Хейзел (преимущественно о сверхъестественных вещах) и о том, каково жить с двумя мужчинами, которые вечно забывают опускать сиденье унитаза.

Когда пачка печенья и чай в кружках закончились, Сара хотела предложить проводить Хейзел и Макса до дома, но тут девочка полезла в рюкзак и достала какую-то старую книгу.

— Я подумала, вам будет интересно, — сказала она. Ее вид, одновременно торжественный и выжидательный, тронул Сару до глубины души и подстегнул ее любопытство. Книга выглядела старинной, во многом из-за тканевого переплета насыщенно-зеленого цвета. На обложке и корешке золотом были выведены узоры, но, чтобы разобрать имя автора, Саре пришлось хорошенько присмотреться.

— Гарольд Гриффин-Краусс?! — ахнула она. — У тебя его книга? Как это вообще возможно?!

Хейзел склонила голову набок, лицо ее осветила довольная улыбка.

— Я знала, что вы с ума сойдете от восторга. В тот раз вы упомянули американца и дневник, и я сразу поняла, что речь про него.

— Можно? — спросила Сара, потянувшись к книге.

— Конечно!

Было так странно — читать дневник Анны, где она немногословно описывала молодого человека, — и вот теперь держать в руках его опубликованную работу. Сара сомневалась, не был ли американский студент, отправившийся в Ирландию изучать фейри, выдумкой. Но, открыв увесистый том и увидев штамп издательства Оксфордского университета, она осознала, что описываемые в дневнике события происходили на самом деле.

— Еще чаю? — спросила Хейзел, вырывая Сару из ее мыслей.

— Эм, нет. То есть да, небольшую чашку. Ложку сахара.

Хейзел довольно улыбалась, ставя на стол чай. Она была рада, что отыскала родственную душу.

— Откуда у тебя эта книга? — спросила Сара.

— Заказала в интернете.

Сара была немного разочарована столь тривиальным объяснением. Ей хотелось услышать историю о том, как Хейзел случайно наткнулась на маленький симпатичный букинистический магазинчик и эта книга лежала в корзине уцененных товаров, поджидая своего читателя. Фраза «Я нашел эту книгу на “Амазоне”» казалась слишком обычной.

— А ты знала, когда покупала ее, что автор бывал в этих краях?

— Там не очень много про Торнвуд, только пара рассказов, которые он записал со слов местных жителей. Если не считать их, то про деревню почти ничего не говорится.

У Сары не укладывалось это в голове. Очевидно, Гарольд довольно много времени провел здесь, был со многими знаком… Возможно, его диссертация носила строго научный характер, и он не хотел разбавлять ее фактами из своей личной биографии? Хейзел громко прихлебывала чай и подолгу держала в нем печенья, вытаскивая их за мгновение до того, как они потеряют форму и утонут на дне чашки. Сара тем временем гладила книгу кончиками пальцев, будто считывала шрифт Брайля. На обложке золотом был оттиснут замысловатый рисунок: круг внутри пятиугольника, разделенный на шесть частей. В каждой секции — герб, из которых Сара опознала только один.

— Это трилистник, верно?

Хейзел кивнула, радуясь возможности поиграть в угадайку.

— Ладно, все остальное я не знаю. Хотя вот этот дракон… вертится на языке. — Сара задумчиво наморщила лоб.

— Уэльс, — не сдержавшись, подсказала Хейзел.

— Валлийский дракон, ну конечно! А это что, три ноги? — Сара перевернула книгу вверх ногами, будто это могло помочь.

— Трискелион, символ острова Мэн. А это чертополох, с герба Шотландии.

— Ох, ну это я должна была знать! Кажется, я видела его в «Храбром сердце»!

— А вот этот рисунок, похожий на крест, — с флага Бретани, — продолжала Хейзел.

— А виноград — какое-то место во Франции, да?

— Это не виноград, — терпеливо объяснила Хейзел, сдержав смех. — Это золотые монеты, они символизируют герцогство Корнуолл.

— Я под впечатлением, Хейзел! Ты серьезно изучила вопрос.

— Ну, эта книга у меня уже много лет, мы с ней почти как родные, — Хейзел слегка пожала плечами.

На корешке красовалось название: «Справочник фейри», а под ним — изображение чего-то похожего на Стоунхендж (но Хейзел сказала, что это Карнакские камни, и находятся они во Франции).

— Значит, это символы шести кельтских регионов? — догадалась Сара, и Хейзел с умным видом кивнула.

— А ты не могла бы на время оставить мне эту книгу? Я с удовольствием почитаю. — Сара вдруг поняла, что Хейзел не сразу показала ей книгу. Должно быть, сначала она хотела убедиться, что может доверять гостье.

— Э, да, хорошо.

— Обещаю, что буду аккуратно с ней обращаться.

Хейзел уже собралась идти, когда Сара спросила, как там ее дедушка.

— Все классно, — отозвалась девочка и добавила, дерзко ухмыляясь: — И папа у меня тоже классный!

Сара попыталась сделать вид, что пропустила последнее замечание мимо ушей, но Хейзел не купилась на это. Тогда Сара сказала:

— Просто передай ему, что я благодарна за цветы.

— Передам. А вам спасибо за чай и печенье! — Хейзел в два счета управилась со щеколдой, и Макс, услышав знакомый звук, неохотно поднял голову. Как только пес понял, что хозяйка уходит, он тут же вскочил и со всех лап бросился к двери.

— Не за что. Как я уже сказала — заходи в любое время.

— Только не упоминайте фейри при папе. — Хейзел нахмурила светлые брови. — Ему не нравится, когда я болтаю о таких вещах с посторонними. Наслаждайтесь книгой!

Она помахала рукой и вприпрыжку зашагала по подъездной дорожке. Макс следовал за ней по пятам.

Закрывая обе половинки двери (что все еще давалось непросто), Сара силилась перестать чувствовать себя как школьница перед выпускным балом. Оран был привлекателен, хоть поначалу и повел себя с ней грубо. Но теперь, когда Хейзел рассказала о подснежниках и матери, его поведение стало понятным: тщетная попытка ухватиться за то, что давно исчезло из этого мира. И все же с той встречи в лесу прошло несколько дней, и Оран не пытался встретиться с Сарой — значит, наверняка не заинтересовался ею. К тому же она не в том положении, чтоб заводить роман, особенно с мужчиной, который все еще скорбит по покойной жене.

Послеобеденное солнце согревало комнату, и пылинки плавали в его лучах, будто в замедленной съемке. Визит Хейзел прогнал похмелье, но усталость никуда не делась, поэтому Сара решила затопить камин и устроиться подле огня с книгой Гарольда. Старинный переплет с золотым тиснением, обложка, не слишком вычурная, не отвлекающая внимание от содержания, — все было выполнено с большим мастерством. Внешне «Справочник фейри» Гарольда Гриффин-Краусса воспринимался как серьезная работа, вопреки распространенному мнению о предмете его исследования. На первой странице стоял год публикации — 1912.

— Как раз перед войной, — прошептала Сара, припоминая историю Европы.

Заковыристое предисловие свидетельствовало, что автор был красноречив, даже многословен, и с глубоким уважением относился к кельтскому народу. Он изучал кельтский фольклор в Европе, а потом взялся за антропологическое исследование веры в фейри на территории Ирландии — и на основе выводов написал книгу. Весьма нетипичный выбор стези для выпускника Стэнфордского университета. Полистав книгу, можно было убедиться, что при изучении свидетельств автор руководствовался академическими методами и что его исследование поддерживали другие уважаемые люди — поэт Уильям Батлер Йейтс и бывший президент Ирландии Дуглас Хайд.

Сначала дневник, потом эта книга — Сара уже не сомневалась, что это не просто череда совпадений. Газетная статья стала первым звеном в цепочке событий, тесно связанных между собой, хотя Сара не могла взять в толк, какое отношение они имеют к ней самой. Вряд ли что-либо убедит ее в существовании фейри, но неслучайность происходящего — да, в это она верила. Если ты человек творческий, то не можешь не верить в знаки судьбы, в то, что вселенная намекает тебе на что-то, подталкивает в направлении, которое органично приведет к единственно возможному исходу. Сара никогда не ставила под сомнение это знание, живущее у нее внутри, но и не делилась им с окружающими, будто боялась сглазить. И все это было очень давно. Сегодняшняя Сара не была уверена, что творчество все еще ей подвластно. Горе заполонило ее разум и сердце, лишило желания созидать.

Книга оказалась куда интереснее, чем можно было предположить из названия и неброской обложки, и Сара с головой ушла в чтение. Авторский слог был близок к поэтическому.

Эрин[13] окутан ореолом романтики, мистики, сверхъестественного. Почувствуйте уединение, отдохните от привычного, побродите по лесам, прислушайтесь к океанскому ветру, затеряйтесь в тумане. Когда на двор опустится темная ненастная ночь, укройтесь в крестьянском доме под соломенной крышей и сядьте подле пылающего камина, из которого доносится аромат торфа. Погрузитесь в истории о золотом веке Ирландии, о богах, героях, привидениях и Добром Народце. Только тогда вы узнаете Ирландию по-настоящему и поймете, почему ее жители до сих пор верят в фейри.