Собиратель историй

Глава 16

11 января 1911 года

Когда Гарольд вернулся из Роскоммона, он был полон энтузиазма провести еще один день, коллекционируя истории. Мама приветствовала его как блудного сына и, судя по тому, что я расслышала, упрекала за то, что он пришел не с пустыми руками.

— Не стоило! Должно быть, это обошлось вам в целое состояние!

— Это всего лишь коробка шоколадных конфет, миссис Батлер. Я хотел отблагодарить вас за гостеприимство, за тот вечер в вашем доме, — ответил Гарольд, входя в гостиную следом за мамой.

Я попыталась приподняться на здоровой ноге, чтобы поприветствовать его, но, увидев бинты, Гарольд немедленно стащил с себя шляпу и перчатки, будто собрался провести медицинскую операцию.

— Все хорошо, всего лишь растяжение. Но, боюсь, я не смогу составить вам компанию сегодня. — Я не могла скрыть искреннее разочарование.

— Не стоит беспокоиться на этот счет. Вам нужно держать ногу приподнятой. — Гарольд пододвинул ко мне табурет и принялся объяснять, как важно, чтобы повязка на месте растяжения была тугой, но не слишком. Можно было подумать, что он разбирается в этом деле лучше, чем наш доктор Линч.

Моя мать наблюдала за этой сценой с молчаливым изумлением.

— Неужто никто не предложил бедолаге чашку чая? — поинтересовался из дверей отец. Вместе с ним в дом ворвался поток холодного воздуха.

— Благодарю, мистер Батлер, однако меня ждут к обеду в Торнвуд-хаусе. Я надеялся, что Анна составит мне компанию, но с учетом обстоятельств… — Гарольд махнул шляпой в сторону моей ноги.

— Анна не будет ездить в Торнвуд-хаус в ближайшее время, — резко ответила мама.

Я посмотрела на нее сердито.

Гарольд и мой отец недоуменно переглянулись, но решили не спрашивать о причинах нашей с мамой размолвки.

Мы не стали говорить папе о том, что я ездила с мастером Джорджем в Торнвуд-хаус. Он и без того недоволен, что из-за хромоты я упускаю возможность работать вместе с Гарольдом, — не хватало еще усугублять ситуацию тем, что виной всему день в обществе Джорджа Хоули.

— Что ж, мне, наверное, пора, — сказал Гарольд, нарушая неловкое молчание. — У меня сложилось впечатление, что мисс Оливия не любит ждать. Могу я навестить вас завтра?

Я открыла рот, чтоб ответить, но мама опередила меня.

— Это будет очень любезно с вашей стороны, мистер Краусс, — сказала она, используя свой «аристократический» выговор, и проводила его до дверей.

— Что это на тебя нашло, Китти? — поинтересовался отец, засовывая нос в большую черную кастрюлю с картофелем.

— Сядь и не болтай, если хочешь получить свой обед, — с легкой угрозой в голосе отозвалась мама, и больше они не поднимали этот вопрос.

Я злилась на Оливию Хоули, чей коварный план теперь был совершенно очевиден. Она не хотела, чтобы я приходила к ним на обед вместе с Гарольдом, и сделала для этого все возможное. Оливия добивалась своих целей любой ценой, даже если при этом другие могли пострадать. При мысли об этом у меня по спине побежали мурашки.

Мальчики тоже пришли к обеду, и некоторое время было тихо, слышалось только позвякивание столовых приборов о тарелки. Кто-то из соседей угостил отца форелью, и, хотя я любила ее, сегодня кусок не лез в горло. Меня терзали противоречивые чувства.

— Выглядишь так, будто потеряла фунт, а нашла пенни, — сказал Томми.

Я слабо улыбнулась ему, размазывая еду по тарелке.

— Нога болит? — спросил Билли.

— Немного. — Я взъерошила ему волосы.

По правде говоря, я не могла перестать думать о Джордже. Каждый раз, когда хлопала входная дверь, у меня возникала глупая мысль: что, если это он? Запертая в доме из-за больной ноги, я чувствовала себя как дикий зверь в клетке. Разумеется, будь я на свободе, я бы не могла связаться с Джорджем. Но если пойти на Холм Фейри, там наверняка можно повстречаться с ним. Я почти согласилась сопровождать Гарольда в Торнвуд-хаус, но мама вмешалась раньше.

Расправившись с обедом, Падди поднял меня и, держа за плечи, повел в сторону сарая.

— Я тут кое-что сделал для тебя, — сообщил он.

— Что? — поддерживаемая им, я прыгала рядом на одной ноге.

— Увидишь.

Он прислонил меня к задней стене дома и ушел в сарай. Вернулся с толстой веткой ясеня, которую отшлифовал и переделал в костыль, прибив сверху кусок ткани в качестве подкладки.

— Я сам его испытал, — сообщил Падди, демонстрируя, как зажимать костыль под мышкой и опираться на него всем весом. — Очень крепкий получился.

Я попробовала опираться на костыль. Поначалу выходило не очень, я ковыляла, как одноногая курица, но, освоившись, я смогла обойти дом по кругу.

— Это замечательно, Падди! — воскликнула я и бросилась обнимать его, отчего мы оба чуть не рухнули на землю.

Падди мастерски обращался с деревом, и все местные мальчишки щеголяли выточенными им клюшками для херлинга[18]. Костыль не был верхом его мастерства, но меня тронуло, что Падди нашел время сделать его. Он не просто дал мне опору — он вернул мне утраченную свободу.

Прошло немного времени, и я смогла встать на ноги и возобновить работу с Гарольдом. Выздоровление было быстрым еще и потому, что, сидя взаперти, я изнывала от скуки и страстного желания вновь увидеть мастера Джорджа. По дороге я высматривала его и одновременно расспрашивала Гарольда, как прошел обед у Хоули.

— Кто там был? — как бы невзначай спросила я, крутя педали велосипеда. Повязка все еще сковывала лодыжку, но ехать мне было проще, чем идти пешком.

— Мисс Оливия и мастер Джордж. Лорд Хоули задержался где-то и не смог присутствовать.

— А это правда, что еду им присылают вечерним поездом из отеля «Шелбурн», что в Дублине? Мама Тесс рассказывала, что блюда везут в деревянных ящиках, набитых сеном, чтобы сохранить тепло.

— Этого я не знаю, Анна.

Я наморщила лоб, раздумывая, какие еще вопросы не вызовут подозрений.

— Было вкусно?

— Весьма вкусно, спасибо, что поинтересовались. — Мы ехали мимо кладбища. Покосившиеся надгробия походили на зубы, торчащие из-под земли. — Вы когда-нибудь задумывались, в какой момент истории людей под землей стало больше, чем тех, кто ходит по земле?

Я растерянно посмотрела на Гарольда. Ей-богу, только ему пришло бы в голову задаваться такими мрачными вопросами! Он напоминал малыша Билли: того тоже посещали мимолетные мысли, цеплявшиеся за сознание, как шерстяные нити за колючий куст.

— Очень веселые у вас думы, — ответила я, не пытаясь скрыть сарказм, потому что чувствовала, что мы достаточно близки для подобных шуток. Казалось, Гарольд упорно не хочет рассказывать про обед в Торнвуд-хаусе, и это только сильнее разожгло мое любопытство.

— А беседа за столом была оживленной? Мастер Джордж спрашивал о… вашей работе?

— Если он и интересовался, то исключительно из вежливости.

Впервые за все время, что мы были знакомы, в голосе Гарольда прозвучал холод. Он поймал мой взгляд, тут же вспыхнул и попытался улыбнуться.

— Не обращайте внимания, Анна. Просто обед у Хоули, если говорить начистоту, стал для меня тяжелым испытанием.

— Испытанием? — не поверила я. — Вы обедали в самом красивом доме в мире!

— Предпочту кухню вашей матушки и огромную миску печеного картофеля с маслом. — Гарольд снова заулыбался. — Мастер Джордж и мисс Оливия живут в большом доме, они отрезаны от остального мира и общества. Я не уверен, что это благотворно сказалось на их психическом здоровье.

Гарольд говорил странные вещи, которые переворачивали с ног на голову мое представление о Хоули. Разумеется, они живут в своем мире и общаются в основном с другими состоятельными землевладельцами из округи.

— Должно быть, в детстве они были очень одиноки, — продолжал Гарольд. — Как я понял, обоих отослали учиться в частные пансионы в Англии. Оливия призналась мне, что не чувствует себя ни ирландкой, ни англичанкой, но люди презирают ее за принадлежность к обеим национальностям.

— Никогда не думала об этом, — призналась я. Дети богатых родителей, живущие в большом доме и ни в чем не нуждающиеся, — с чего кому-то жалеть их?

Мы подъехали к ферме Лениханов, и Гарольд удерживал мой велосипед на месте, пока я осторожно спускалась, перенося вес на здоровую ногу. Дом походил на наш, так же сверкал свежей побелкой в лучах зимнего солнца, но было одно отличие, деталь, которая всегда восхищала меня, — флюгер-петушок на крыше, указывающий, куда дует ветер. Отец любил говорить, что если фермеру требуется флюгер, чтобы узнать направление ветра, то ему впору проверять голову, но, по моему мнению, флюгер придавал дому благородный вид.

Гарольд прислонил велосипеды к красивой стене, увитой плющом. Я тоже оперлась на нее на секунду, чтобы перевести дыхание и разгрузить больную ногу.

— Так, значит, они вам не понравились? Я имею в виду Хоули, — спросила я, хотя сомневалась, что он ответит прямо.

— Вам все никак не дает покоя этот обед? — хмыкнул Гарольд, копаясь в своей сумке.

Я пожала плечами.

— Есть в них что-то, не поддающееся пониманию, как будто стена отделяет их от других людей, — попытался объяснить Гарольд. — Для брата и сестры отношения у них весьма… необычные. Полагаю, этого следовало ожидать, учитывая, что мать умерла, а отец, судя по всему, не утруждал себя их воспитанием.

— Кто же тогда ими занимался? — растерянно спросила я. В моем мире детство проходит без участия родителей, только если ты сирота.

— Как я понял, у них было много нянь. Надолго никто не задерживался — близнецы были сложными детьми.

— Дети часто ведут себя несносно. — Я внезапно почувствовала острую потребность защитить Джорджа. Мне вспомнился тот день, маленький зайчонок и то, как Джордж и Оливия подначивали друг друга. Хотелось верить, что Джордж не виноват, что он попал под влияние своей порочной сестры.

— Это правда. Как я и сказал, не обращайте внимания, Анна. Возможно, всему виной особняк, он производит чересчур сильное впечатление. — Гарольд махнул рукой. — Лучше расскажите мне еще раз про то волшебное дерево.

К моему огорчению, нам пришлось прерваться. Мэри Ленихан вышла поприветствовать гостей, а следом выбежали ее маленькие собачки, оглушившие всех присутствующих своим лаем.