Собиратель историй

Глава 19

6 января 2011 года

— Ты ведь хотела увидеть дерево, верно? — повторил Маркус.

— Извини, что? — Сара чувствовала себя неловко, стоя босиком в дверях (в этот раз ей неведомым образом удалось распахнуть обе половинки). Из одежды на ней была только короткая ночная рубашка, и отсутствие лифчика сильно мешало адекватно вести разговор. — Так, дай мне десять минут. — Она умчалась в спальню и принялась натягивать одежду, которую накануне разбросала на кровати.

Было раннее утро — по крайней мере, если судить по звонкому пению птиц. Недостаток сна определенно давал о себе знать. Маркус терпеливо ждал в машине, и Сара видела его руку в перчатке, которая постукивала по рулю в такт какой-то симфонии, доносящейся из радиоприемника.

— Готова? — спросил он, когда Сара залезла на пассажирское сиденье. — До дома Фи ехать полчаса.

— Фи?

— Фиона. Моя лучшая половина.

— А я и не знала, что ты женат, — рассеянно отозвалась Сара, застегивая ремень безопасности.

— Я не женат. — Глаза Маркуса сверкнули.

— О, извини, я просто… предположила, — пробормотала Сара, внезапно почувствовав себя излишне старомодной.

— Не думай, что я не предлагал! Но Фиона Дивайн настаивает, что, пока я женат на работе в отеле, она не станет носить мое кольцо. Вот мы и живем во грехе последние лет тридцать.

Машина довольно скоро свернула налево, они выехали из деревни и углубились в дебри округа Клэр. Природа погружалась в зимнюю спячку, укрываясь темным одеялом из деревьев и примятой травы. Сара подумала, как красиво здесь должно быть летом. Вернется ли она сюда снова? «А что, если ты останешься?» — шепнул тихий голосок в голове.

Зеленый мерседес свернул с главной дороги на ухоженную тропинку, поросшую травой. Сара мысленно молилась, чтобы им навстречу не выехала другая машина или, что еще хуже, трактор. В какой-то момент они проехали мимо пожилой женщины: та стояла у ворот, плотно закутавшись в черную шаль. Пронзительный взгляд темных глаз вызвал ощущение дежавю, и Сара поежилась.

— Ты знаком с этой женщиной? — спросила она у Маркуса.

— С какой женщиной?

Сара посмотрела в боковое зеркало и с изумлением поняла, что на дороге позади никого нет.

— Эм, не обращай внимания, — замялась она, отгоняя нехорошее подозрение, что именно эти глаза она видела на своем наброске.

Довольно скоро они свернули направо и заехали во двор старого двухэтажного фермерского дома.

— Мы на месте? — Сара чувствовала волнение. Появление женщины на дороге она уже успела объяснить бликами солнца и недосыпом. В конце концов, в последний раз, когда ей чудилось привидение, им оказался осел.

— Дом, милый дом, — кивнул Маркус. — Хотя мне надлежит сказать, что это ферма Дивайнов, ведь я не более чем подсобный рабочий. Фиона управляется со всем сама, от меня, по ее словам, пользы ноль — и глаз не радую.

— Чувствуется домашний уют, — сказала Сара, разглядывая старинные подъемные окна и гигантское тележное колесо, прислоненное к фасаду здания.

Когда машина остановилась, к ним ринулся целый зверинец, желая не то поприветствовать, не то прогнать незваную гостью. Черно-белый колли яростно вилял хвостом и заливался лаем, пока Сара не вышла из машины и не погладила его по голове. В ту же минуту, словно по мановению волшебной палочки, он замер, наслаждаясь лаской. Потом откуда-то появились гуси: они сердито шипели и размахивали крыльями, из-за чего Саре хотелось юркнуть обратно в машину.

— А ну довольно! — пронзительно прикрикнула на них Фиона Дивайн. — Добро пожаловать, дорогая! Ты ведь Сара?

— Привет, Фиона! — сказала Сара, стараясь одновременно пожать протянутую руку и увернуться от щипка гусиного клюва.

— Пожалуйста, зови меня Фи.

Во внешности Фи выделялись две яркие черты: пепельные волосы, остриженные под практичное пикси, отчего она казалась моложе своих лет, и самые светлые голубые глаза, которые Сара когда-либо видела. Протянутая рука была мозолистой, рабочей — таким рукам отец Сары доверился бы. Маркус быстро чмокнул Фиону в щеку, и, держась за руки, они проводили Сару за дом.

— В Ирландии парадной дверью пользуются редко. По крайней мере, в деревнях, — пояснил Маркус.

Заднее крыльцо выполняло функцию гардероба: здесь стояли разномастные резиновые сапоги и висели куртки и пальто. Они прошли в уютную кухню, сочетавшую уют и беспорядок. Если где-то в мире существовал центр помощи брошенным стульям — это явно был его филиал. Вокруг стола выстроились два резных стула, стулья из бистро, стулья с мягкими сиденьями, табуретки и потрепанное плетеное кресло ярко-розового цвета. А еще по углам стояли два совершенно не подходящих друг другу стула в стиле королевы Анны, явно предназначенные для чтения книг и газет, в избытке разложенных на низких столиках подле них.

— Добро пожаловать! — сказал Маркус, пододвигая к Саре одно из спасенных кресел с мягкой подушкой на сиденье. На кухонном столе стояло блюдо с булочками и пузатый чайник, завернутый в нечто, смутно напоминающее свитер.

— Ох, Фи, не стоило так утруждаться, — сказала Сара, потрясенная их гостеприимством. Она ругала себя, что не догадалась купить хотя бы букетик цветов для хозяйки.

— Много ли труда — открыть упаковку готовых булочек и банку джема! Не думай, что я все утро провела у плиты, чтобы напечь их, — хмыкнула Фиона, расставляя по столу глиняные кружки и тарелки.

Услышав это, Сара немного успокоилась. Фи рассказала, что она первая женщина из клана Дивайн, унаследовавшая управление фермой. Ни один из ее братьев не проявлял интереса к сельскому хозяйству, и они с радостью уступили ей дом, а сами уехали в Дублин и стали большими шишками.

Они сидели и болтали, чайник пустел и наполнялся снова. Маркус и Фи принадлежали к тому же поколению, что и родители Сары, но относились к жизни совершенно иначе. На стенах отсутствовали семейные фотографии, и оттого Сара решила, что детей у них нет, — может, в этом и крылась причина их отношения к жизни. Бездетные пары, казалось, шли против привычных устоев и производили впечатление людей более расслабленных и спокойных.

— Ладно, мы ничего не успеем, если целый день просидим тут, набивая животы, — объявила Фи, поднимаясь. Маркус тут же машинально убрал посуду со стола и принялся натягивать желтые резиновые перчатки.

— Оставь, потом помоем, — Фи махнула рукой в сторону раковины.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы я оставлял после себя грязную посуду? — с притворным раздражением откликнулся Маркус. — А вы двое, давайте идите.

— По-моему, у него ОКЛ, — шепнула Фи, и Сара не решилась поправить ее.

В конце концов они решили дойти до боярышника пешком, по старой тропинке, пролегающей через земли соседей. По пути им встретилось стадо коров, которые жевали траву и оттого выглядели как группка подростков на заднем дворе школы, нарывающихся на драку. Сара радовалась, что от коров их отделяет забор под напряжением. Ей выдали пару темно-зеленых резиновых сапог. Следом весело бежал колли, который встретил ее на выходе из машины. Небо хмурилось, и, по словам Фи, пахло приближающимся дождем, но в целом погода располагала к прогулкам на свежем воздухе.

— Это место за холмом, — сообщила Фи. — Боярышник в Ирландии считается священным. Выглядит как любое другое дерево в лесу, но корнями уходит в другое измерение.

— В другое измерение? — переспросила Сара.

— Туда, где обитают фейри, — из уст Фи это прозвучало как нечто само собой разумеющееся, будто было неважно, суеверие это или реальный исторический факт.

По шуму машин Сара догадалась, что автострада пролегает где-то поблизости. Они шли по пересеченной местности, но, когда начали спускаться с холма, им открылся тот самый вид с фотографии в газете, который восхитил когда-то Сару в аэропорту Ньюарка. Автострада аккуратно огибала небольшой участок земли, на котором рос боярышник.

— Выглядит меньше, чем на картинке, — чувствуя себя глупо, пробормотала Сара.

— Маленький, но могучий, — ответила Фи. С тем же успехом этими словами можно было описать и ее саму.

Они подошли ближе, и Сара ощутила нечто непередаваемое, будто дерево выделялось из всего остального мира. Длинные переплетенные ветви образовывали почти идеальный круг, и, поскольку был сезон, боярышник усыпали темно-красные ягоды.

— Из них готовят чай или вино, — пояснила Фи. — Я не фанат выпечки и вообще не люблю стоять у плиты, но чай делаю просто отменный!

Сара ощутила необъяснимое желание дотронуться до дерева и сгрести в ладонь маленькие ягодки.

— Осторожно! — воскликнула Фи. Сара сразу же отступила на шаг, готовая к тому, что откуда-нибудь выскочит фейри и набросится на нее. — Берегись колючек.

— Само собой. Полное название «боярышник колючий», верно? — Сара улыбнулась.

Поднялся сильный ветер. Все было не так, как Сара представляла себе, и все же старое дерево пленило ее, искривленное и упрямое в своей решимости расти, несмотря на смену времен года и на непогоду. Она восхищалась его стойкостью.

— Красивее всего боярышник в мае, когда расцветает. Может, тогда ты навестишь нас еще раз?

Сара кивнула, но, слабо улыбаясь Фи, вспомнила, как в последний раз давала обещание вернуться. Это случилось, когда она выписалась из больницы, и они с Джеком поехали в Италию, потому что дома обоим было невыносимо. Они стояли в толпе туристов у фонтана Треви в Риме и пытались изображать счастье, которого на самом деле не испытывали. Они немного поспорили на весьма неромантичную тему: куда отправляются деньги, которые уборщики вылавливают из фонтана каждый вечер, — и в конце концов решили не следовать традиции, не бросать в фонтан монетки, чтобы однажды снова вернуться в Рим. Сара остро ощущала нежелание Джека вести себя как турист в его родной стране, но, возможно, ей все-таки следовало пожертвовать монету водам фонтана. Может, тогда все сложилось бы иначе. Вспомнив об этом, она сунула руку в карман и достала один евро.

— Я должна что-нибудь оставить, верно?

— Было бы славно. Всегда лучше сделать небольшое подношение для фейри, — ответила Фи.

Больше Сара не стала ни о чем спрашивать: повернулась и бросила монету через левое плечо, надеясь, что та упадет где-нибудь рядом с деревом.

— Ну вот, — сказала она и кивнула сама себе.

Паломничество подошло к концу. Они повернули в сторону дома и начали восхождение на холм. По возвращении на ферму их встретила шумная стая гусей и жалобно блеющие овцы, разгуливающие по полю у дома.

— Надо бы покормить их, — сказала Фиона и направилась к старому амбару, стоящему недалеко от дома.

— Может, я смогу чем-то помочь? — спросила Сара, которой очень не хотелось возвращаться в пустой дом Батлера. Маркус так и не появился, поэтому она помогла Фи пересыпать корм в ведра.

— Ну что, ты нашла то, что искала? — спросила Фи, протягивая Саре пару рабочих перчаток. — То, за чем ты ходила смотреть на боярышник?

— Наверное, я не особо умею скрывать свои чувства, — призналась Сара. — Честно говоря, решение поехать в Ирландию было очень импульсивным. Не знаю, что я надеялась здесь отыскать.

Фи не стала больше ни о чем ее расспрашивать. Вместо этого она вручила Саре ведро овощных очистков и велела покормить гусей.

— Не переживай, они охотятся за едой, не за тобой.

— Ты уверена? — хмыкнула Сара, подавляя приступ паники.

Когда ведро опустело, Сара присоединилась к Фи, которая на соседнем поле насыпала корм для овец в длинные корыта. Распознав приход хозяйки, они набежали со всех сторон.

— Тебе, наверное, нравится жить здесь, — сказала Сара, оглядывая зеленые поля, примыкавшие друг к другу, как состроченные лоскуты на одеяле.

— Я бы не захотела жить где-либо еще, — созналась Фи, утирая пот со лба. — Порой трудно удержать все это на плаву, но да, мне нравится заниматься фермой.

Сара не могла припомнить никого, кто находился бы в такой гармонии со своей жизнью.

— Все дело в крови, — продолжала Фи. — Мои предки веками обрабатывали эту землю.

— Хотела бы я чувствовать, что принадлежу к чему-то. Иногда я задаюсь вопросом, есть ли у меня вообще хоть какая-то связь с чем-либо в этом мире… — Сара смущенно замолчала. С чего вдруг она так разоткровенничалась с совершенно незнакомым человеком?

Фи повесила ведро на локоть и подошла к ней.

— Доверяй ему, — она постучала пальцем по груди Сары, — и ты никогда не сделаешь серьезной ошибки.

Сара резко выдохнула и попыталась сдержать слезы. У некоторых людей есть такой талант — найти нужные слова в нужный момент. Фи похлопала ее по руке, как хлопала животных, успокаивая их, и это почему-то приободрило Сару.

— Маркус говорит, ты подружилась с Ораном, — сказала Фи, пока они шли к амбару с пустыми ведрами.

Сара вспыхнула, будто директор школы застиг ее врасплох за чем-то неприличным.

— У нас небольшой город, — рассмеялась Фи. — Я очень рада, что ваши пути пересеклись.

— Почему? — растерянно спросила Сара. Но тут из дома вышел Маркус и помахал в воздухе связкой ключей, показывая, что готов отвезти ее домой.

— Это ты сама поймешь со временем, — улыбнулась Фи.

Вернувшись в дом Батлера, Сара увидела свой скетчбук на столе. Она открыла его на странице, где был изображен Торнвуд-хаус. Таинственные глаза, появившиеся на карандашном рисунке, исчезли. Должно быть, просто привиделось. Сара перевернула страницу и уставилась на свой набросок дома Батлера. Да, ей удалось поймать главное: тепло домашнего очага, причудливый ракурс, простая меблировка, придающая помещению незамысловатый вид. Оран с женой, наверное, были очень счастливы здесь. Конечно, он не хотел возвращаться — эти стены хранили слишком много воспоминаний. Сара ощущала, что у них с Ораном много общего: оба скорбели, оба бежали от прошлого, которое было лишено надежды на счастливое будущее. Считается, что рано или поздно ты должен начать двигаться дальше, но как это сделать? Как можно исцелиться?

Вдруг ей в голову пришла идея. Возможно, причиной тому была поддержка Фи, но Сара решила действовать, пока не передумала. Она вырвала страницу из блокнота и, поскольку конверта не было, положила ее между двумя чистыми листами, перевязав их бечевкой. Затем вывела на бумаге несколько букв — его имя. Это действие показалось ей очень личным, и от этого было тревожно. «Волноваться бессмысленно», — упрекнула она себя. Может, написать что-то еще? Какое-то послание или цитату, что-нибудь мудрое, что передаст смысл ее подарка: «Я знаю, это был худший опыт в твоей жизни, но, может, у тебя получится снова полюбить этот дом?» Но, увы, она потому и стала художницей, что рисовать ей удавалось лучше, чем подбирать слова. Оставалось лишь надеяться, что рисунок скажет о главном.

Сразу после этого она собралась, дошла до дома Брайана Суини и, не давая себе времени изменить решение, бросила рисунок в почтовый ящик.