Шрам: Красное Море

Глава 8

Построение объявили в шесть вечера. Гудок прозвучал по всему кораблю — долгий, занудный, как на заводе. Пьер сидел в кубрике, чистил винтовку. Рено дрых на койке, Михаэль смотрел в стену. Джейк вздохнул:

— Опять эта хрень. Что им ещё надо?

— Узнаем, — буркнул Пьер, откладывая тряпку.

Они оделись, вышли на палубу. Народ уже собирался — человек сорок, может больше. Все смены, все, кто мог стоять. Некоторые с бинтами на руках, с пластырями на лицах. Один хромал, опирался на товарища. Но все на ногах. Приказ есть приказ.

Солнце садилось, небо красное, море тёмное. Ветер дул холодный, пронизывающий. Пьер встал в строй рядом с Рено и Михаэлем. Трэвис протиснулся следом, зевнул. Джейк жевал жвачку, смотрел в пустоту.

Майор Уэллс вышел из надстройки, встал перед строем. Лицо жёсткое, усталое. Рядом Маркус, сержант Дэвис, ещё трое офицеров. И Джонсон — тот самый аналитик в очках. Пьер увидел его, сжал кулаки. Джонсон избегал смотреть в его сторону.

Уэллс ждал, пока все затихнут. Потом шагнул вперёд.

— Слушайте внимательно. Не буду тянуть. Вчера мы потеряли семерых. Танкер потоплен. Это первая атака за этот контракт, но не последняя. Хуситы активизировались. Пираты тоже. Красное море превращается в зону боевых действий. Одной охраной конвоев мы не обойдёмся.

Он помолчал, оглядел строй.

— С сегодняшнего дня мы переходим к активным операциям. Не только оборона. Нападение. Превентивное подавление угроз. Удары по логистике противника. Высадки на побережье. Зачистка складов, баз, пусковых установок.

Тишина. Тяжёлая. Кто-то выдохнул. Кто-то покачал головой. Трэвис усмехнулся, прошептал:

— Вот и началось.

Уэллс продолжил:

— Задачи будут ставиться по мере поступления разведданных. Первая операция через три дня. Цель — складской комплекс на побережье Йемена, в пятидесяти километрах от Ходейды. По данным разведки, там хранятся противокорабельные ракеты, боеприпасы, топливо. Наша задача — уничтожить склады, вывести из строя логистику.

Он кивнул Джонсону. Тот шагнул вперёд, открыл планшет, начал говорить. Голос ровный, офисный, противный.

— Операция будет точечной. Минимизация сопутствующего ущерба. Мы не трогаем гражданских, не разрушаем жилые постройки. Только военные объекты. Это важно для миссии, для безопасности торговли, для стабильности региона.

Джейк фыркнул тихо. Рено покачал головой. Михаэль смотрел на Джонсона, как на насекомое.

Джонсон продолжил:

— Высадка в ночное время, с катеров. Группа двадцать человек. Задача: проникнуть незамеченными, заложить взрывчатку, отойти, подорвать. Время на объекте — не более тридцати минут. Эвакуация морем. Авиаприкрытие по запросу.

Он показал карту на планшете, увеличил. Пьер видел издалека: побережье, точка, координаты, схема зданий.

— Предполагаемое сопротивление — минимальное. Охрана два-три человека, максимум пять. Местные ополченцы, плохо вооружённые, плохо обученные. Риск потерь оценивается как низкий.

— Как и в прошлый раз, — пробормотал Трэвис.

Джонсон не расслышал, продолжил:

— Это первая из серии операций. Если всё пройдёт успешно, будут ещё. Более масштабные. Наша цель — подорвать боевые возможности хуситов, снизить количество атак на конвои. Это защитит торговлю, экономику, гражданских. Это правильное дело.

Пьер слушал и внутренне переводил. «Превентивные удары» — влезть туда, где политики не хотят светиться. «Точечные операции» — сделать грязную работу чужими руками. «Минимизация ущерба» — постараться не убить слишком много, чтоб на видео не попало. «Правильное дело» — оправдание для совести.

Он слышал это раньше. В легионе. В Зоне. Везде одинаково. Политики решают, солдаты выполняют, трупы хоронят тихо.

Уэллс снова вышел вперёд.

— Состав группы объявлю завтра. Маркус командует. Экипировка, оружие, взрывчатка — всё выдадут перед операцией. Тренировка на воде завтра с утра. Вопросы?

Тишина. Никто не говорил. Все переваривали.

Потом Дэнни поднял руку.

— Сэр, а местное население? Если там деревня рядом, жилые дома?

Уэллс посмотрел на него.

— Обходим стороной. Стреляем только по тем, кто стреляет первым.

— А если они используют гражданских как прикрытие?

— Тогда будем импровизировать. Других вариантов нет.

Дэнни кивнул, но лицо неуверенное.

Трэвис поднял руку.

— А если всё пойдёт не так? Если нас окружат, прижмут?

— Эвакуация вертолётом. Время подлёта — двадцать минут.

— Двадцать минут, — повторил Трэвис. — За двадцать минут можно сто раз сдохнуть.

— Поэтому действуем быстро, чётко, без геройств, — Уэллс посмотрел на него жёстко. — Ещё вопросы?

Пьер поднял руку.

— Сэр, а кто принял решение об этой операции? Штаб? Корпорация?

Уэллс нахмурился.

— Решение принято на высшем уровне. Детали не твоё дело.

— А оплата? — Пьер не отводил взгляда. — Это в рамках нашего контракта или дополнительно?

Джонсон кашлянул, вмешался:

— В рамках контракта. Пункт пять: «Участие в специальных операциях по запросу заказчика». Дополнительных выплат не предусмотрено.

— То есть мы идём на сушу, в горячую точку, рискуем жизнями за те же деньги, что сидели бы на корабле?

— Да, — ответил Джонсон сухо. — Контракт подписан. Условия приняты.

Пьер усмехнулся.

— Понятно. Расходники идут туда, куда скажут.

Уэллс шагнул к нему.

— Дюбуа, ты опять начинаешь?

— Нет, сэр. Я просто уточняю условия. Всё ясно.

Уэллс посмотрел на него долго, потом отступил.

— Больше вопросов нет? Хорошо. Свободны. Смена Маркуса — завтра в восемь утра на палубе. Тренировка высадки. Остальные на дежурстве. Разойдись.

Строй рассыпался. Народ пошёл в разные стороны, загудели разговоры. Пьер остался стоять, смотрел на море. Рено подошёл, встал рядом.

— Ну что, братишка, теперь снова пехота на острие атаки.

— Ага.

— Думал, будем просто на кораблях кататься, да?

— Не особо, — Пьер затянулся. — Знал, что рано или поздно пошлют на берег. Всегда так.

Трэвис подошёл, ухмылялся.

— Зато весело будет. Наконец-то не в прицел пялиться, а стрелять по-живому. Я соскучился.

Джейк покачал головой.

— Ты ебанутый.

— Я честный. Лучше пойти и отстреляться, чем сидеть и ждать, когда в тебя ёбнет ракета. Хоть контроль какой-то.

Михаэль стоял молча, курил. Потом сказал тихо:

— На суше умирают так же, как на море. Только по-другому.

Все посмотрели на него. Он затушил сигарету, ушёл.

Дэнни подошёл, лицо серьёзное.

— Это правильное решение, — сказал он, будто убеждал себя. — Мы не можем просто сидеть и ждать. Надо действовать. Уничтожать их базы, их ракеты. Это спасёт жизни. Наши жизни. Жизни моряков.

Пьер посмотрел на него.

— Дэнни, ты правда веришь в это дерьмо?

— Да. А ты нет?

— Нет. Я верю в то, что нас пошлют туда, где политики не хотят светиться. Мы сделаем грязную работу, может кого-то убьём, может сами сдохнем. Потом отчёт напишут: «Операция успешна, потери минимальны». И всем будет похер.

Дэнни стиснул челюсти.

— Ты слишком циничен.

— Я реалист.

Дэнни развернулся, ушёл. Рено хмыкнул.

— Ты его добьёшь рано или поздно.

— Пусть живёт в своих иллюзиях, — Пьер затушил сигарету. — Может, так легче.

Они стояли у борта, смотрели на воду. Солнце село окончательно, наступила темнота. Только звёзды горели холодно.

— Три дня, — сказал Рено. — Потом идём на берег. В Йемен. К хуситам. Думаешь, выживем?

— Не знаю, — ответил Пьер честно. — Но буду стараться.

— Я тоже.

Они замолчали.

Пьер думал о складе на карте. Точка, координаты, схема зданий. Выглядит просто. На бумаге всегда просто. А потом приезжаешь, а там засада, пулемёты, минные поля. И вместо «низкого риска» — мешки с трупами.

Он видел это в легионе. В Зоне. Везде одинаково. Планы хороши до первого выстрела. Потом импровизация, хаос, кровь.

Угол палубы, под навесом у надстройки. Металлическая лестница, ведущая на верхний уровень. На ступеньках сидели шестеро: Пьер, Рено, Михаэль, Трэвис, Джейк, Дэнни. Карим стоял у перил, курил, смотрел на воду. Пепельница — обрезанная гильза от крупнокалиберного патрона, стоит на ступеньке, уже полная окурков.

Ветер дул холодный, солёный. Море шумело внизу. Темнота полная, только огни судна освещали палубу тускло, жёлто.

Джейк первым заговорил, затягиваясь:

— Значит, идём на берег. К хуситам в гости. Охуенный план.

— Лучше идти к ним, чем ждать, пока они к нам прилетят, — сказал Дэнни, сидя прямо, руки на коленях. — Если не выжечь логистику на берегу, нас так и будут бить с моря. Склады, пусковые установки, боеприпасы — всё это надо уничтожить. Иначе они запустят ещё десять ракет.

Трэвис засмеялся, откинулся на ступеньку выше.

— Дэнни, бля, ты как заведённый. Выжечь логистику. Ты прямо веришь, что мы туда придём, всё аккуратно подорвём и уйдём, как ниндзя?

— А что не так?

— Да всё не так! — Трэвис хлопнул себя по колену. — Ты думаешь, там просто склад стоит с табличкой «Ракеты здесь»? Там ополченцы, может военные, может местные жители рядом. Мы придём ночью, начнём взрывать, они проснутся, начнут стрелять. Потом выяснится, что мы ещё и школу случайно задели, потому что она в ста метрах от склада. Но ничего, отчёт напишем красивый: «Операция успешна, цели уничтожены, сопутствующий ущерб минимален». Всем похуй.

Дэнни стиснул челюсти.

— Мы не будем трогать гражданских. Приказ чёткий.

— Приказ чёткий, — передразнил Трэвис. — Дэнни, дорогой, в темноте все выглядят одинаково. Ополченец в тапках с калашом и местный фермер с палкой — не отличишь. Пока разбираешься, кто есть кто, тебе уже пулю в лоб всадили. Так что стрелять будем первыми, разбираться потом.

— Ты слишком циничен.

— Я и живой, — Трэвис широко улыбнулся. — Потому что не верю в сказки про чистые операции. А ты веришь. И знаешь что? Когда ты первый раз застрелишь какого-нибудь пацана четырнадцати лет с автоматом, ты перестанешь верить. Гарантирую.

Дэнни побледнел, отвернулся.

Джейк фыркнул, пепел стряхнул в гильзу.

— Вообще, это как сходить в магазин. Только вместо молока берёшь взрывчатку, вместо кассира — хуситы с РПГ, и бонусом прилёт можешь получить. Но в целом то же самое.

Рено хмыкнул.

— И чек не дадут.

— И гарантию тоже, — добавил Джейк.

Михаэль, который молчал всё время, затянулся, выдохнул дым медленно.

— Точечные удары, — сказал он тихо, задумчиво. — Я слышал это в Сирии. Немцы говорили: точечные удары, минимум жертв, только террористы. Потом оказалось, что половина убитых — мирные. Дети, женщины, старики. Но в отчётах все террористы. Всегда так.

Тишина. Тяжёлая.

Карим обернулся от перил, посмотрел на них.

— Знаете, что местные думают про такие рейды? — Он говорил спокойно, но с горечью. — Они думают: опять белые люди пришли убивать. Вы говорите — склад, логистика, военная цель. Они видят — взрывы, пожар, трупы. Для них это не война. Это рандомный ад, который прилетает с неба или моря. Сегодня взорвали склад, завтра свадьбу, послезавтра больницу. Кто разберёт? Вы уйдёте, а им жить тут дальше.

Дэнни развернулся к нему.

— Но мы же не специально! Мы стараемся…

— Стараться мало, — оборвал Карим. — Для них ты враг. Ты пришёл на их землю с оружием. Ты говоришь — я защищаю торговлю. Они говорят — ты защищаешь тех, кто нас грабит. Это вопрос точки зрения.

— Но хуситы же террористы! Они стреляют по судам!

— Для вас террористы. Для них — борцы. Сопротивление. — Карим пожал плечами. — Кто прав? Зависит от того, с какой стороны смотреть.

Трэвис захлопал в ладоши.

— О, философия! Мне нравится. Но знаете что? Мне похуй, кто они для себя. Для меня они цели. Стреляют в нас — мы стреляем в них. Всё просто.

— Слишком просто, — сказал Михаэль.

— Простое работает.

Пьер молчал, слушал. Курил, смотрел на огонёк сигареты. Слышал, как каждый врёт себе по-своему. Дэнни — что они герои, что миссия важна. Трэвис — что ему всё равно, хотя не всё равно, просто прикрывается цинизмом. Джейк — шутит, чтобы не думать. Михаэль — помнит, молчит. Карим — видит обе стороны, но тоже ничего не может изменить.

Все врут. Себе, друг другу. Потому что правда слишком грязная.

Джейк повернулся к Пьеру.

— А ты что молчишь? Ты же легионер, ты такое видел. Как оно там, на суше? В горячих точках?

Пьер затянулся, выдохнул дым, смотрел на море.

— Грязнее, — сказал он коротко.

— Чем на воде?

— Да. На воде враг далеко, не видишь лица. Ракета прилетела, взорвалась, всё. На суше видишь. Глаза, лица, кровь. Слышишь крики. Чувствуешь запах. Грязнее.

Тишина.

— И что делать? — спросил Джейк.

— Делать работу. Приказ есть приказ. Идём на склад, взрываем, уходим. Если кто-то мешает — убиваем. Если кто-то случайно попал — тоже убиваем, потому что разбираться некогда. Потом командир напишет отчёт. В отчёте будет написано: операция успешна, цели уничтожены, потери минимальны. Ответственность спишут вниз. На нас. Если что-то пойдёт не так, виноваты будем мы. Не политики, не штаб. Мы.

Дэнни нахмурился.

— Но мы же выполняем приказ!

— Именно, — Пьер посмотрел на него. — Мы выполняем. Поэтому мы виноваты. Наверху всегда чисты. Внизу всегда грязные. Так работает.

Рено кивнул.

— Он прав. Я видел это в легионе. Операция в Мали. Нам сказали — зачистить деревню, там боевики. Пришли, начали зачищать. Оказалось, половина — не боевики, а местные, которых боевики силой держали. Но приказ выполнен, деревня зачищена. Отчёт красивый. А мы потом полгода в кошмарах просыпались. Но наверх похуй. Главное — цифры в отчёте.

Трэвис усмехнулся криво.

— Вот поэтому я не заморачиваюсь. Стреляю, кого скажут. Не думаю. Думать — больно.

— Не думать — тоже больно, — сказал Михаэль тихо. — Потом. Когда вернёшься. И вспомнишь.

Трэвис не ответил. Закурил новую сигарету.

Джейк вздохнул.

— Значит, через три дня идём убивать людей, которых не знаем, в стране, где нас никто не звал, ради денег корпорации, которой на нас насрать. Охуенная жизнь.

— Охуенная, — согласился Пьер. — Но ты подписал контракт. Я подписал. Все подписали. Теперь делаем, что сказали.

— А если я откажусь?

— Не откажешься.

— Почему?

— Потому что трус. Как и все мы.

Джейк вспыхнул.

— Какого хрена⁈

— Ты боишься больше суда, позора, потери денег, чем смерти на берегу, — Пьер посмотрел на него спокойно. — Поэтому пойдёшь. Не потому что храбрый. Потому что трусливый. Боишься признаться, что не можешь. Боишься, что другие скажут — сдрейфил. Боишься остаться без бабла. Вот и пойдёшь.

Джейк разинул рот, не нашёлся, что ответить.

Трэвис засмеялся.

— Бля, он тебя разьебал, как автомат во время чистки. Красиво.

Рено хмыкнул.

— Он всех нас разобрал по деталям. Мы все трусы. Идём, потому что боимся не пойти.

Дэнни встал резко.

— Это не трусость! Это долг, профессионализм!

— Называй как хочешь, — Пьер пожал плечами. — Суть одна. Мы полезем на чужой берег убивать чужих людей за чужие деньги. Не потому что хотим. Потому что так надо.

Он затушил сигарету, бросил в гильзу, встал.

— Я спать. Завтра тренировка. Надо выспаться.

Рено тоже встал.

— Пойду тоже.

Михаэль поднялся молча, ушёл первым.

Карим допил чай из термоса, посмотрел на оставшихся.

— Спокойной ночи, джентльмены. Не мучайте себя мыслями. Всё равно не передумаете.

Он ушёл.

Остались Джейк, Трэвис, Дэнни. Сидели молча. Джейк смотрел в пол. Трэвис курил, щурился. Дэнни стоял, сжав кулаки, смотрел на море.

— Он не прав, — сказал Дэнни тихо. — Мы не трусы. Мы солдаты. Мы делаем правильное дело.

Джейк посмотрел на него.

— Дэнни, ты сам в это веришь?

Дэнни не ответил.

Трэвис затушил сигарету, встал, похлопал Дэнни по плечу.

— Продолжай верить, братан. Кому-то надо. Иначе мы все сойдём с ума.

Он ушёл.

Джейк и Дэнни остались вдвоём. Сидели, молчали. Ветер дул, море шумело, звёзды горели холодно.

— Думаешь, выживем?

— Не знаю.

— Я тоже.

Они замолчали.

Море шумело.

Оружейная на второй палубе. Помещение метров пятнадцать на десять, низкий потолок, металлические стеллажи вдоль стен. Ящики с магазинами стоят штабелями, бронежилеты висят на крючках, каски валяются кучей в углу. Пахнет оружейным маслом, порохом, металлом. Под ногами пустые коробки из-под патронов, кто-то наступил, хрустнуло.

Народу человек пятнадцать. Смена Маркуса плюс пара добровольцев. Завтра ночью высадка. Сегодня подготовка. Каждый у стола, у стеллажа, на полу — кто где нашёл место. Шумно, тесно, гудят голоса.

Пьер сидел у дальней стены на ящике, винтовка «Ремингтон» на коленях. Разобрал полностью: затвор, ствол, магазин, приклад. Протирал каждую деталь тряпкой, смазывал маслом тонким слоем. Делал это медленно, методично, как ритуал. Легион научил — оружие важнее еды. Оружие отказало — ты труп. Поэтому проверяешь дважды, трижды, сколько надо.

Рядом Рено собирал автомат АК-74. Щёлкал затвором, проверял. Достал магазин, посмотрел на свет — пружина цела, патроны лежат ровно. Сунул обратно. Ещё раз щёлкнул. Кивнул сам себе. Годится.

— Ты чё, вечно так ебёшься со своим веслом? — спросил Джейк, сидя напротив. У него М4, новенький, блестит.

— А ты как думал, — ответил Рено, не поднимая головы. — Хочешь домой вернуться — проверяй железо до посинения.

— Да я уже два раза проверил всё.

— Проверь третий. Не обеднеешь.

Джейк вздохнул, но снова взялся за автомат. Достал магазин, пересчитал патроны. Тридцать. Вставил обратно. Передёрнул затвор. Работает.

Трэвис стоял у стеллажа, выбирал гранаты. Брал в руки, крутил, читал маркировку. Осколочные, дымовые, светошумовые. Взял четыре осколочных, две дымовых, одну светошумовую. Засунул в разгрузку, проверил, чтобы не болтались.

— Эй, Трэв, — окликнул Джейк, — ты сколько гранат с собой тащишь?

— Семь штук.

— Семь⁈ Ты чё, думаешь весь город уебашить?

Трэвис усмехнулся.

— Да лучше пусть лишние, чем потом локти кусать.

— Да тяжко же их волочь.

— Зато кидать весело.

Джейк покачал головой, но всё равно взял ещё парочку. На всякий.

Михаэль сидел в углу, точил нож. Длинный, сантиметров двадцать пять, немецкий, армейский. Точил методично, водил по бруску, проверял остроту на ногте. Ноготь резался легко. Окей. Он спрятал нож в ножны на поясе, достал второй — поменьше, десять сантиметров, складной. Проверил замок. Щёлкает чётко. Засунул в карман на бедре.

— Слышь, Миша, — обратился Джейк, — а зачем тебе два ножа-то?

Михаэль посмотрел на него.

— Один потеряю, второй останется.

— А если оба потеряешь?

— Зубами буду грызть.

Джейк хихикнул нервно.

Дэнни стоял у стола, раскладывал аптечку. Турникеты, бинты, обезбол, шприцы с морфином. Всё аккуратно, по полочкам. Засунул в подсумок на поясе, застегнул. Ещё одну аптечку взял, запасную, в рюкзак.

— Дэнни, а ты чё, медиком был? — спросил Трэвис.

— Неа. Но знаю, как кровищу останавливать.

— Полезная штука. Особенно если тебе какую ногу нахрен оторвёт.

Дэнни поморщился.

— Да заткнись ты.

— Чё такого? Может же случиться. Мина, РПГ, очередь из пулемёта. Бах — и нет ноги. Главное — турникет сразу затянуть, а то за три минуты выкачаешься весь.

— Блядь, Трэвис, заткнись уже.

— Да ладно тебе. Я ж реально говорю. Лучше заранее знать, чем потом охуевать.

Рено хмыкнул.

— Если ногу оторвёт, турникет — это не главная проблема. Главное — не обоссаться от боли и медика звать. А медик уж решит, тащить тебя или прикончить к чертям.

— Прикончить⁈ — Джейк побледнел. — Ты чё несёшь?

— Ну а чё. Если всё, хана полная, какой смысл мучиться? Морфин в сердечко — и гуд найт.

— Погоди, ты серьёзно?

— Абсолютно. Я видел чувака, ему обе ноги снесло и пол-живота. Он орал минут пять, потом медик его пристрелил. Из милосердия, короче.

Тишина. Джейк уставился на Рено.

— Бля…

— Во-во. Так что береги ноги свои, Джейк.

Карим сидел на полу, упаковывал рюкзак. Вода, сухпаёк, рация запасная, батарейки, фонарь, компас. Всё компактно, по местам. Сверху — карта в пластике. Застегнул, поднял, прикинул вес. Тяжеловато, но норм.

— Слушай, Карим, — спросил Джейк, — ты же переводчик вроде, нахрена тебе на берег-то лезть?

— Затем что если мы местных встретим, кто-то должен им объяснить, что мы типа не враги.

— Так мы ж и есть враги. Мы щас пойдём их склад нахрен взрывать.

Карим усмехнулся грустно.

— Вот поэтому я и должен пиздеть очень убедительно.

Трэвис расхохотался.

— Охуенная работёнка. Приходишь к чуваку с автоматом, взрываешь его склад, потом такой: «Мы не враги, чувак, мы тут за мир и справедливость».

— Ну примерно так, — согласился Карим.

Пьер закончил собирать винтовку. Вставил магазин, передёрнул затвор. Щёлкнуло чётко, мягко. Прицелился в стену. Прицел стабилен, дыхание ровное. Опустил винтовку, положил рядом. Достал кольт, проверил магазин. Семь патронов плюс один в стволе. Восемь. Хватит.

Нож артефактный на поясе. Тот самый, подарок Лебедева. Режет сталь, как масло. Проверять не надо. Работает всегда.

Он взял бронежилет с крючка, надел. Тяжёлый, килограммов десять. Застегнул, потянул лямки. Плотно сидит, не болтается. Каску взял, надел. Тоже тяжёлая, давит на шею. Но лучше так, чем без неё.

Рено достал маркер, написал на каске: «RENO». Крупными буквами.

— Это ты зачем? — спросил Джейк.

— Чтоб опознали, если башку мне напрочь снесёт.

— Ты чё, реально?

— Ага. У нас в легионе всегда так. Пишем имя на каске. Так проще хоронить потом.

Джейк задумался, взял маркер, написал на своей каске: «JAKE». Потом передал Трэвису. Тот написал: «TRAVIS» и нарисовал череп. Ухмыльнулся.

— Красота.

Маркер пошёл по кругу. Дэнни написал: «DANNY». Михаэль написал: «M. S.». Карим отказался:

— Не, мне не надо. Я целым вернусь.

— Уверен? — спросил Трэвис.

— Да. Я не верю во всякую хрень.

— Зря. Суеверия — это типа опыт предков. Они знали, что работает.

Карим пожал плечами.

Маркер дошёл до Пьера. Он посмотрел на каску, подумал. Написал: «SCAR». Шрам. По-английски. Позывной.

Рено увидел, усмехнулся.

— Шрам. Заходит.

Пьер не ответил. Засунул маркер в карман.

Трэвис достал из разгрузки фляжку, хлебнул. Виски, по запаху.

— Ты чё, серьёзно? — Джейк нахмурился. — Перед операцией бухать?

— А чё такого? Один глоточек. Для храбрости.

— Это не храбрость, это тупость.

— Нет, брат. Тупость — это идти трезвым в то место, где тебя могут убить нахрен. — Трэвис протянул фляжку. — Хошь?

Джейк помотал головой.

— Не, пас.

— Трус.

— А сам то умный?

Трэвис хмыкнул, засунул фляжку обратно.

Дэнни проверял рацию. Включил, нажал кнопку:

— Тест, тест. Кто меня слышит?

Из динамика:

— Слышу. Громко и чётко.

— Отлично.

Дэнни выключил, повесил рацию на разгрузку.

Михаэль достал из кармана маленькую фотку. Чёрно-белую, затёртую. Девушка, молодая, улыбается. Он посмотрел секунду, засунул обратно.

— Это кто? — спросил Джейк.

Михаэль не ответил.

— Сестра? Девушка?

— Не твоё дело.

Джейк заткнулся.

Рено достал из кармана крестик на цепочке. Старый, медный. Повесил на шею, спрятал под футболку.

— Слышь, а ты что, верующий? — спросил Джейк.

— Да не. Но бабка дала. Сказала, типа защищать будет. Ну я ношу, на всякий.

— И чё, помогает?

— Ну пока живой. Значит, работает.

Трэвис засмеялся.

— Суеверия, епт. Я тоже ношу. — Он показал татуху на запястье. Цифры. — Дата первого боя. С тех пор всегда выживал. Думаю, из-за этого.

— Да бред это всё, — сказал Джейк. — Выживал просто потому что повезло.

— А ты чё-нить носишь? — спросил Трэвис.

Джейк достал из кармана монетку. Доллар, старый, затёртый.

— Нашёл в Ираке. После боя, где все выжили. С тех пор таскаю.

Трэвис ухмыльнулся.

— А говоришь, бред.

Джейк покраснел, засунул монетку обратно.

Пьер ничего не доставал. Не носил всякой ерунды. Не верил в неё. Легион научил — талисманы хрен спасают. Спасает внимательность, скорость, удача. Всё остальное — сказки.

Он проверил разгрузку ещё раз. Четыре магазина по пять патронов. Двадцать выстрелов. Плюс один в стволе. Двадцать один. Хватит. Гранат нет — снайпер не кидает гранаты. Фляга с водой. Компас. Фонарь. Нож. Кольт. Всё.

Маркус вошёл в оружейную, оглядел всех. Лицо серьёзное.

— Через час брифинг. Потом спать. Подъём в три ночи. Выход в четыре. Высадка в пять. Все готовы?

— Да, сэр, — ответили хором.

— Отлично. Проверьте оружие в последний раз. Если что-то не работает — меняйте прямо сейчас. На берегу менять будет поздно.

Он ушёл.

Все снова взялись за оружие. Проверяли, щёлкали затворами, прицеливались. Кто-то бормотал что-то себе под нос. Кто-то молчал. Кто-то курил.

Джейк повернулся к Пьеру.

— Слушай, а ты боишься?

Пьер посмотрел на него.

— Нет.

— Вообще не боишься?

— Страх выгорел давно. Остался инстинкт.

— А если убьют?

Пьер пожал плечами.

— Значит, убьют. Ничё не изменится.

Джейк помолчал.

— Ты какой-то странный.

— Может быть.

Рено хлопнул Джейка по плечу.

— Да не парься ты. Если убьют — даже не почувствуешь. Если ранят — орать будешь. Если выживешь — бухать будешь. Всё просто.

— Охуенно просто, — буркнул Джейк.

Трэвис засмеялся.

— Во-во. Не надо заморачиваться. Пришли, пострелялись, ушли. Или не ушли. Но это потом узнаем.

Михаэль встал, проверил автомат последний раз. Повесил на плечо.

— Пошёл спать. Завтра рано.

Он ушёл.

Карим тоже поднялся, взял рюкзак.

— И я пойду. Спокойной ночи, джентльмены.

Ушёл.

Остались Пьер, Рено, Джейк, Трэвис, Дэнни. Сидели молча. Оружие готово. Снаряжение готово. Осталось ждать.

— Через восемь часов, — сказал Джейк тихо.

— Ага, — ответил Рено.

— Думаешь, всё пройдёт как на брифинге? Тихо, чётко, без потерь?

Рено усмехнулся.

— Нет.

— Почему?

— Потому что так не бывает никогда. Всегда что-то идёт не так.

— И чё тогда?

— Импровизируем. Стреляем. Бежим. Надеемся, что повезёт.

Джейк кивнул, обхватил голову руками.

Пьер встал, взял винтовку, вышел из оружейной. Прошёл по коридору в кубрик. Лёг на койку, закрыл глаза.

Завтра берег. Чужая земля. Враги, которых он не знает. Может, живой вернётся. Может, нет.

Заснул быстро.