Шрам: Красное Море

Глава 3

Контейнеровоз «Марианна» шёл параллельным курсом, метрах в ста справа. Огромная стальная коробка длиной метров двести, нагруженная под завязку. Контейнеры стояли штабелями — красные, синие, жёлтые, высотой в пять этажей. Надстройка на корме, белая, с мостиком наверху. Флаг панамский. Экипаж человек двадцать, наверное. Гражданские.

Маркус стоял у борта катера, смотрел в бинокль.

— Значит так, — сказал он, опуская бинокль. — Делимся. Шестеро на катер, шестеро на судно. Смена каждые двенадцать часов. На катере Рено, Джейк, Трэвис, Карим, серб и поляк. На судне я, Дюбуа, Михаэль, Дэнни, испанец и Ричард. Вопросы?

— А зачем делиться? — спросил Трэвис, почесав затылок.

— Потому что катер быстрый, маневренный. Если пираты пойдут, мы их перехватим. А на судне снайпер, — кивнул на Пьера. — Он прикрывает с высоты.

— Логично, — согласился Рено.

— Тогда готовьтесь. Через час подходим к «Марианне», высаживаем первую группу. Остальные остаются здесь.

Народ разошёлся, начал собирать вещи. Пьер проверил винтовку, магазины, патроны. Взял бинокль, рацию. Рюкзак с водой и сухпайком. Всё готово.

Катер подошёл к борту контейнеровоза ближе к вечеру. «Марианна» сбросила скорость, почти остановилась. С борта спустили верёвочную лестницу — хлипкая, качалась на ветру. Пьер посмотрел вверх. Метров десять до палубы.

— Ебать, — буркнул Джейк. — Я эту хрень ненавижу.

Маркус первым полез. Быстро, уверенно. Исчез наверху. Потом Михаэль, потом Дэнни, потом испанец — звали его Диего, как выяснилось. Пьер полез последним. Винтовка за спиной билась в позвоночник, рюкзак тянул вниз. Руки хватались за верёвку, ноги искали опору. Лестница раскачивалась, бортом «Марианны» скрипели контейнеры.

Он подтянулся, перевалился через поручни. Встал на палубу. Ноги затекли.

Капитан «Марианны» стоял рядом, смотрел недовольно. Мужик лет пятидесяти, толстый, в белой рубашке и кепке. Лицо красное, потное.

— Вы опять, — сказал он с акцентом. Филиппинец, наверное. — Каждый раз мешаете.

— Каждый раз спасаем вашу задницу, — ответил Маркус спокойно. — Где можем разместиться?

Капитан махнул рукой.

— Палуба ваша. Только ничего не трогайте. И не курите возле топливных баков.

— Договорились.

Капитан ушёл, что-то бормоча по-филиппински. Маркус обернулся к группе.

— Всё, расходимся. Михаэль, Дэнни — нос. Диего, Ричард — корма. Дюбуа, ты на надстройку, найди высокую точку. Я буду на мостике, договорюсь с капитаном. Связь по рации каждые полчаса. Понятно?

— Понятно, — ответили хором.

Пьер двинулся к надстройке. Прошёл между контейнерами — узкие проходы, высокие стены металла. Пахло ржавчиной и краской. Под ногами палуба скрипела, судно слегка качало. Солнце садилось, небо розовело.

Он нашёл лестницу, начал подниматься. Три этажа, четыре, пять. Вышел на крышу надстройки. Отсюда видно всё — нос, корму, море вокруг. Идеальная позиция для снайпера.

Пьер присел у парапета, достал бинокль. Осмотрел горизонт. Море пустое. Ни одного судна. Катер болтался метрах в ста слева, шёл параллельно. На палубе видны фигуры — Рено, Трэвис.

Рация зашипела.

— Дюбуа, на месте? — голос Маркуса.

— На месте.

— Хорошо. Держи глаза открытыми. Здесь пираты любят атаковать на закате.

— Понял.

Пьер положил рацию, взял винтовку. Прислонился к парапету, устроился удобнее. Смотрел в прицел. Море спокойное, волны мелкие. Горизонт чистый.

Время шло. Солнце село, стемнело. Включили ходовые огни на «Марианне», катере. Море стало чёрным, только звёзды горели.

Рация снова:

— Всем, доклад. Михаэль?

— Нос чист.

— Диего?

— Корма чиста.

— Дюбуа?

— Ничего.

— Хорошо. Продолжаем.

Прошло ещё два часа. Пьер сидел неподвижно, только глаза двигались. Привычка легионера — замереть, слиться с окружением. Не думать, не отвлекаться. Только смотреть.

В полночь Маркус поднялся к нему.

— Как дела?

— Тихо.

— Хорошо. — Маркус присел рядом, закурил. — Смена через час. Ты уйдёшь отдыхать, Рено займёт твоё место.

Пьер кивнул.

Они сидели молча, смотрели на море. Маркус курил, выдыхал дым.

— Слушай, — сказал он вдруг. — Эта схема — хуйня.

— Какая?

— Смена каждые двенадцать часов. Катер туда-сюда, лестница, подъём, спуск. Тратим время, силы. Если пираты пойдут во время смены, мы не успеем.

Пьер посмотрел на него.

— И что предлагаешь?

— Всю команду на судно. Катер пристёгиваем к борту, на случай если понадобится. Но базируемся здесь. На палубе места хватит, контейнеры — отличное укрытие. Снайпер наверху, стрелки по периметру. Если пираты идут, мы уже на позициях.

Пьер помолчал, обдумывая.

— Имеет смысл, — сказал он. — Но капитан согласится?

— А что ему остаётся? Мы охраняем его судно. Если я скажу, что так безопаснее, он согласится. У него выбора нет.

— А командование базы?

— Уэллс? — Маркус усмехнулся. — Ему похуй, пока мы результат даём. Главное — судно доставить целым. Как это сделаем — наше дело.

Пьер кивнул.

— Тогда давай.

Маркус поднялся, протянул руку. Пожали.

— Завтра утром собираю всех, объявляю. Катер подгоняем к борту, снимаем Рено и остальных. Размещаемся здесь.

— Хорошо.

Маркус ушёл. Пьер остался смотреть на море. Ветер дул, трепал волосы. Вода шумела, билась о борт. Звёзды светили холодно.

Утром Маркус спустился на катер. Через рацию Пьер слышал, как он объясняет план Рено. Тот сначала спорил, потом согласился. Катер подогнали к борту «Марианны», пришвартовали крепко. Верёвочная лестница снова спустилась.

Рено полез первым. За ним Джейк, потом Трэвис. Карим, серб, поляк. Все наверху. Рено скинул рюкзак, посмотрел на Маркуса.

— Значит, мы теперь тут живём?

— Ага. Пока не дойдём до Суэца.

— А где спать?

— Где найдёте. Контейнеры, палуба. Кто-то может в каютах, если капитан разрешит. Но вряд ли.

Рено хмыкнул.

— Ладно. Видел и хуже.

Маркус собрал всех на палубе, у носа. Двенадцать человек встали полукругом.

— Слушайте, — начал он. — Меняем план. Все остаёмся на судне. Катер пристёгнут к борту, но мы здесь. Причина простая — эффективность. Если пираты атакуют, мы уже на позициях, не теряем время на перемещение. Позиции такие: Дюбуа на крыше надстройки, снайперская позиция. Рено, Михаэль — нос, по бокам. Трэвис, Джейк — корма, тоже по бокам. Дэнни, Диего — середина, страхуют контейнеры. Карим, серб, поляк — резерв, перемещаетесь туда, где нужно. Ричард остаётся на мостике, связь с базой и капитаном. Вопросы?

Трэвис поднял руку.

— А если они с двух сторон сразу?

— Резерв перебрасываем туда, где жарче. Плюс Дюбуа прикрывает с высоты. Он видит всё.

— А если нас окружат?

— Не окружат. Пираты не идиоты, они знают, что мы вооружены. Атакуют быстро, с одной стороны, пытаются взять на абордаж. Мы их валим до того, как они поднимутся. Понятно?

— Понятно.

Маркус посмотрел на остальных.

— Ещё вопросы?

Джейк поднял руку.

— Где вы говорили срать?

— У капитана попроси ключ от гальюна. Или за борт. Животное…

Джейк скривился, но промолчал.

— Всё. Занимайте позиции. Патрулируем круглосуточно. Смены по шесть часов. График на доске, — он достал листок, прикрепил к стене контейнера. — Смотрите сами. Начинаем сейчас.

Народ разошёлся. Пьер поднялся обратно на крышу надстройки. Устроился удобнее, подложил под локоть рюкзак. Лёг, прильнул к прицелу. Море было спокойным. Небо чистое. Солнце жарило.

Рация зашипела.

— Дюбуа, на месте?

— На месте.

— Отлично. Держи глаза открытыми.

— Всегда.

Пьер устроился, расслабился. Дышал ровно. Смотрел в прицел. Море, волны, горизонт. Пустота. Ничего.

Но он знал — это ненадолго. Пираты придут. Вопрос только когда.

И тогда начнётся работа.

Пьер сидел на контейнере, ноги свесил, смотрел на море. Темнота густая, только звёзды горели. Вода шумела внизу, плескалась о борт. Воздух влажный, солёный, тёплый. Ветер слабый, почти не чувствовался. Где-то вдалеке мигали огни — другое судно, наверное. Далеко.

Народ рассосался по палубе. Кто-то курил у борта, кто-то лежал на брезенте, кто-то стоял в тени надстройки. День выдался тяжёлый — заселение, размещение, проверка оружия, брифинг. Все устали, но спать никто не шёл. Первая ночь на новом месте, привыкали.

Джейк сидел рядом с Пьером, болтал ногами, жевал жвачку.

— Блядь, — сказал он задумчиво. — Представляешь, если прямо сейчас хуситская ракета прилетит? Бабах — и нас всех нахуй. Даже понять не успеем.

— Не прилетит, — буркнул Рено, стоящий неподалёку. Он курил, локтем опирался на контейнер. — Мы не военный корабль. Хуситы по военным бьют.

— А откуда они знают, что мы не военные? — Джейк повернулся к нему. — Судно серое, антенны торчат, пулемёты висят. Может, они подумают, что мы шпионим?

— Тогда мы сдохнем, — сказал Трэвис, подходя к группе. В руках банка пива, откуда-то раздобыл. — Но весело.

Он сел на палубу, откинулся спиной к контейнеру, отпил. Улыбался.

— Я вообще ставлю на то, что первым сдохнет Джейк. Он слишком много пиздит. Карма.

— Иди нахуй, — сказал Джейк без злости.

— Сам иди. Ставки принимаются? Кто первый отъедет?

— Ты больной, — сказал Рено, качая головой.

— Я честный, — поправил Трэвис. — Все мы здесь можем сдохнуть. Хуситы, пираты, мины, дроны. Почему бы не пошутить? Лучше смеяться, чем ссаться.

— У тебя странное чувство юмора, — заметил Дэнни, выходя из тени. Он держал в руках бутылку воды, выглядел серьёзным, как всегда. — Мы здесь не для того, чтобы умирать. Мы здесь, чтобы защищать торговые пути. Это важно. Это имеет смысл.

Джейк фыркнул.

— Вот опять. Дэнни, блядь, ты как заведённый. Торговые пути, стабильность, цивилизация. Мы наёмники, чувак. Нам платят, чтоб мы стреляли в чёрных парней на лодках. Всё остальное — пиздёжь для красивых отчётов.

Дэнни нахмурился.

— Это не пиздёжь. Красное море — одна из главных артерий мировой торговли. Каждый день тысячи судов везут товары: еду, лекарства, топливо. Если пираты будут их грабить, цены вырастут, люди пострадают. Мы защищаем не корпорации, мы защищаем систему.

— Систему, которая тебе платит копейки, — сказал Трэвис, отпивая пиво. — А владельцы контейнеровозов купаются в бабках. Видишь разницу?

— Вижу, — ответил Дэнни твёрдо. — Но это не отменяет смысла. Если не мы, то кто? Пираты будут грабить безнаказанно, хаос усилится.

— Дэнни прав, — вмешался Ричард, подходя с планшетом в руках. Очки на носу, рубашка даже ночью чистая. — С экономической точки зрения наша работа снижает страховые риски для судоходных компаний. Это прямо влияет на стоимость доставки. Косвенно — на цены в магазинах. Так что да, есть смысл.

— Блядь, — простонал Джейк. — Теперь ещё и экономист подключился. Парни, я просто хочу бабки заработать и не сдохнуть. Всё остальное меня не ебёт.

— Вот это честно, — согласился Трэвис, чокнувшись с ним невидимой банкой.

Карим подошёл тихо, как призрак, сел на ящик неподалёку. В руках термос с чаем. Налил себе в стакан, отпил.

— Вы все правы и не правы одновременно, — сказал он спокойно. — Дэнни прав, что торговля важна. Ричард прав, что экономика работает так. Джейк прав, что вам платят за стрельбу. Но вы не понимаете главного.

— Чего? — спросил Джейк.

— Что для местных вы все равно враги. — Карим посмотрел на него. — Пираты, хуситы, даже рыбаки. Они не видят разницы между вами и военными. Для них вы — чужаки с оружием, которые защищают богатых. А они бедные. Голодные. У них нет выбора. Им плевать на вашу торговлю. Они хотят выжить.

Тишина. Все молчали. Только море шумело.

— Хуёвая картина, — сказал наконец Джейк.

— Реальная, — поправил Карим.

— И что нам с этим делать? — спросил Дэнни. — Просто смотреть, как они грабят суда?

— Нет, — ответил Карим. — Вы будете стрелять. Как всегда. Но не обманывайте себя, что вы герои. Вы инструмент. Как и они.

Пьер слушал молча, курил. Смотрел на воду. Карим говорил правду. Жёсткую, некрасивую, но правду. Они все здесь инструменты. Легионер привык к этому. Восемь лет был винтовкой в руках Франции. Год — в руках синдиката. Теперь ещё полгода — в руках корпорации. Инструмент. Не больше.

— А слухи про дроны правда? — спросил Джейк, видимо, решив сменить тему.

Ричард кивнул.

— Частично. Хуситы используют беспилотники, но в основном атакуют военные цели. Американские эсминцы, британские фрегаты. Гражданские суда реже. Но бывает. На прошлой неделе танкер получил попадание дроном-камикадзе. Пожар, двое погибло.

— Охуенно, — буркнул Трэвис. — Значит, мы теперь ещё и от неба ждём пиздюлей?

— Вероятность низкая, — сказал Ричард. — Но не нулевая.

— А чем мы сбивать будем? — спросил Рено. — У нас что, зенитки есть?

— Нет, — ответил Ричард. — Только стрелковое оружие. Если увидите дрон, стреляйте. Может, собьёте.

— Может, — повторил Рено скептически.

Михаэль стоял в стороне, прислонившись к борту, курил молча. Слушал, не вмешивался. Пьер глянул на него. Немец поймал взгляд, кивнул еле заметно. Понимал.

— Где хуже было? — спросил вдруг Джейк. — Из всех мест, где вы воевали. У меня Ирак, Фаллуджа. Два месяца уличных боёв. Каждый дом — это западня. Снайперы, фугасы, засады. Потеряли семерых из взвода. Хуже не было.

— Афганистан, — сказал Дэнни тихо. — Гильменд. Патруль попал в засаду. Нас двенадцать было, вернулось семеро. Фугас под первой машиной, потом огонь с трёх сторон. Два часа отстреливались. Эвакуация пришла поздно. — Он замолчал, смотрел в воду. — Я до сих пор вижу их лица.

Трэвис отпил пива, усмехнулся.

— У меня Мосул. Штурмовали квартал, который держали боевики ИГИЛ. Взрывали дома на нас, стреляли из-за углов, кидали гранаты с крыш. Я убил там восемнадцать человек за один день. Видел, как один парень бежал на меня с поясом шахида. Застрелил его в трёх метрах. Взорвался. Меня контузило, три дня в ушах звенело. — Он засмеялся. — Но живой. Это главное.

Рено затушил сигарету о борт, бросил окурок в воду.

— Мали, — сказал он. — Тессалит. Джихадисты атаковали базу ночью. Нас тридцать, их больше сотни. Три часа держались. Потом подкрепление пришло. Мы выжили, но двое легионеров погибло. Один — мой друг. Раньер. Его в голову попало. Я рядом стоял. — Он помолчал. — Это было хуже всего.

Все молчали. Даже Трэвис не шутил.

Пьер затянулся, выдохнул дым.

— Зона, — сказал он.

— Что? — переспросил Джейк.

— Зона. Хуже всего было там.

— Что за зона?

— Неважно, — ответил Пьер. — Место, где я год работал. Радиация, мутанты, аномалии. Из отряда восемь человек я один выжил. Остальные сдохли. Кто-то от псевдомедведя, кто-то от аномалии, кто-то просто пропал. Там каждый день — русская рулетка. Ты не знаешь, что убьёт тебя: пуля, мутант, невидимая хрень в воздухе или собственная глупость.

Джейк свистнул тихо.

— Похоже на ад.

— Похоже, — согласился Пьер. — Но платили хорошо.

— А что ты там делал? — спросил Дэнни.

— Охранял учёных. Добывал артефакты. Убивал тех, кто мешал. Обычная работа.

— Обычная, — повторил Джейк и засмеялся нервно. — Блядь, у тебя странное определение обычного.

Пьер пожал плечами.

— Везде одно и то же. Стреляешь, выживаешь или дохнешь. Зона, Красное море, Афган — декорации меняются, суть нет.

Михаэль оторвался от борта, подошёл ближе. Посмотрел на Пьера.

— Ты прав, — сказал он тихо. — Декорации. Суть одна. — Он достал сигарету, закурил. — Германия, Сирия. Операция по освобождению заложников. Всё пошло не так. Заложников убили до того, как мы вошли. Террористы тоже мертвые, мы их достали. Но поздно. Дети были среди заложников. Трое. Я видел их тела. — Он затянулся, выдохнул. — После этого я ушёл из GSG-9. Не мог больше.

Тишина. Тяжёлая.

Карим налил себе ещё чаю.

— Война везде одинаковая, — сказал он философски. — Меняются только имена мёртвых.

Ричард поправил очки, посмотрел в планшет.

— По статистике, наша работа здесь менее опасна, чем в Афганистане или Ираке. Пираты хуже обучены, хуже вооружены. Уровень смертности среди ЧВК в Красном море около трёх процентов. Это низко.

— Три процента, — повторил Джейк. — Но если ты попал в эти три процента, тебе похуй на статистику.

— Справедливо, — согласился Ричард.

Пьер допил воду из фляги, встал. Прошёлся к борту, оперся руками о поручни. Смотрел на воду. Тёмная, бесконечная. Где-то там, за горизонтом, Сомали. Йемен. Хуситы, пираты, война. А здесь — корабль, двенадцать наёмников, контракт на полгода.

Он уже не мог вернуться. Контракт подписан. Деньги взяты. Корабль в море. Точка невозврата пройдена давно — ещё в Берлине, когда Оля ушла. Или раньше — когда он согласился на Зону. Или ещё раньше — когда вступил в легион.

Не важно. Теперь это его жизнь. Море, корабль, война. Люди, которых он едва знает, но с которыми будет стрелять, убивать, может, умирать. Такие же волки, как он. Каждый со своей историей, со своими мёртвыми. Стая.

Пьер не верил в миссию. Не верил в высокие цели. Верил только в одно — умение выживать. Стрелять быстрее, думать холоднее, не допускать ошибок. Это всё, что у него есть. Всё, что ему нужно.

— Дюбуа, — окликнул Рено. — Ты чё, задумался?

Пьер обернулся.

— Нет. Просто смотрю.

— На что?

— На воду.

— И что там интересного?

— Ничего, — ответил Пьер. — Пустота.

Рено усмехнулся.

— Философ, блядь.

Пьер вернулся к контейнеру, сел. Закурил последнюю сигарету из пачки. Народ постепенно расходился. Джейк пошёл спать, зевая. Дэнни ушёл следом. Трэвис допил пиво, смял банку, швырнул за борт. Ричард с планшетом отправился на мостик. Карим налил ещё чаю, сидел молча.

Остались только Пьер, Рено, Михаэль. Трое молчали, курили, смотрели на море.

— Завтра начнётся, — сказал Рено.

— Да, — ответил Пьер.

— Готов?

— Всегда.

Рено кивнул, затушил сигарету.

— Тогда спокойной ночи, братья. Увидимся в аду.

Он ушёл. Михаэль остался ещё на минуту, потом тоже ушёл, не попрощавшись. Немцы такие.

Пьер сидел один. Море шумело. Звёзды горели. Ветер дул слабо, тёплый, влажный. Корабль качало.

Он закрыл глаза. Дышал. Ровно, глубоко.

Завтра война.