Шрам: Красное Море

Глава 15

Всё сжалось в точку.

Пьер выжал спуск так, как делал это сотни раз: без рывка, без героизма, просто довёл палец до конца. Винтовка коротко подпрыгнула в плечо, глушитель глухо хлопнул. Пламени почти не было видно, только лёгкий рывок воздуха и знакомый металлический вкус на языке.

Пуля ушла в ночь, на секунду превратилась в ничто, а потом мир снова сложился.

Он увидел, как фигура с РПГ дёрнулась. Не красиво, не кинематографично: просто плечо будто кто-то выбил из сустава. Труба качнулась, нос лодки чуть ушёл в сторону. В этот же момент катер попал на гребень волны, его качнуло, человек на борту попытался удержаться, срываясь ногами.

Выстрел всё равно произошёл.

Из трубы вылетел огненный комок, на секунду осветив нос лодки и бледное лицо стрелка. Только направление было уже не тем, которое он выбрал секунду назад. РПГ ушёл чуть выше, чем надо, и чуть ближе к ним, чем к контейнеровозу.

Ракета пролетела в воздухе короткую дугу и ударила не в борт «их» судна.

Она попала в борт серого, ничем не примечательного судна, которое шло сбоку, чуть позади конвоя, прикрываясь им, как тенью. Небольшое вспомогательное судно с цистернами на палубе, о котором все до этого момента просто знали: «идёт рядом». Кто-то из логистов когда-то сказал, что это баржа с топливом для портов и местных баз. Нейтральный фоновый объект, одна из десятков железных туш, которыми был набит пролив.

Теперь этот фон вспыхнул.

Сначала был хлопок. Глухой, как удар гигантского кулака по воде. По корпусу их катера пробежала вибрация, палуба дрогнула. Шрам через прицел увидел, как с борта серого судна вырывается столб огня. Огненный язык лизнул вверх, разрезал ночь, как нож.

Потом пришёл звук.

Грохот накрыл поздно, с задержкой, как всегда бывает на расстоянии. Воздух дернулся, в уши ударила волна, кто-то внизу ругнулся, кто-то вскрикнул. Катер чуть качнуло боковой волной. Вода вокруг загоревшегося судна вспучилась, взлетели клочья пены.

— Ч-ёрт… — выдохнул кто-то в гарнитуре. Кажется, Джейк.

На вспомогательном судне что-то рвануло вторично. Пламя пошло шире, ползком, как будто кто-то перевернул горящую кастрюлю. На палубе стояли цистерны, бочки, какие-то контейнеры. Одна из больших ёмкостей уже была расколота — из неё, как кишки, лезли пламя и чёрный дым. Люди в оранжевых жилетах метались по палубе, их фигуры были тонкими, чёрными на фоне огня.

— Попадание в лодку! — крикнул кто-то.

Но лодки было уже почти не видно — в свете пожара она казалась маленькой тёмной щепкой. Мужик с РПГ лежал на палубе, половину его тела закрывал борт. Ещё один пират сзади на секунду поднялся, пытаясь осмотреться, и тут же смылся волной: катер подбросило, мотор взвыл, вода вокруг закипела.

— Что это было? — спросил Маркус. В голосе не было паники, только очень чёткий, холодный интерес.

— Ракета ушла выше, — сказал Пьер. — Попала в борт судна с цистернами. Вспомогательное.

Он на секунду оторвался от прицела, глянул голым глазом.

— Там ад.

Со вспомогательного судна в эфир сразу полетели крики. Карим побледнел, вслушиваясь.

— Они орут, что у них пожар на палубе, — сказал он. — Просят помощи. Говорят, что на борту топливо и…

Он запнулся.

— И газ. Баллоны.

Как по подтверждению его слов, на палубе серого судна что-то захлопало — сначала одиночные хлопки, как выстрелы из пистолета, потом чаще. Это лопались и взрывались маленькие ёмкости. Пламя поднималось выше, превращая судно в факел.

Контейнеровоз, который шёл в середине, начал резко менять курс, уходя от огня. Балкер тоже попытался отвернуть. Вода вокруг белела, винты бешено взбивали волну.

— Держать скорость и курс! — крикнул Маркус капитану. — Если начнёте маневрировать все сразу, столкнётесь к чёртовой матери.

В ответ в рации прозвучала смесь английского, ругани и отчаяния. Капитан контейнеровоза явно был не в восторге от идеи пройти поближе к горящему топливному складу.

— Карим, скажи ему, что если он сейчас пойдёт в сторону берега, его там встретят не пожарные, — рявкнул Маркус. — Есть шанс пройти — проходим. Иначе нас разорвут сразу с двух сторон.

Карим заговорил быстро, почти нараспев, успокаивая и одновременно приказывая. Через секунду ответные крики стали чуть менее нервными.

Всё это время лодка с пиратами продолжала болтаться на волнах. Пьер снова увёл прицел туда. Огонь от горящего судна освещал их, как прожектор. На палубе ещё шевелились фигуры — двое или трое, один пытался поднять что-то вроде пулемёта, другой лез к мотору.

Рабочие ещё живы. И дебилы тоже.

Пьер коротко выдохнул и стал работать. Пули ложились туда, куда нужно было: грудь, голова, бедро. Тела падали, оставляя на мокрой палубе тёмные пятна. Это было его ремесло, отточенное двадцатью годами. Пальцы двигались сами. Внутри было тихо.

— Одна лодка минус, — сказал он через несколько секунд. — Эти уже никуда не поедут.

— Слева ещё две! — крикнул Джейк. — Они пользуясь тем, что все на пожар смотрят!

Из тени на левом фланге действительно вылезли ещё два катера. Один держался подальше, прикрываясь тенью балкера. Второй шёл почти в лоб фарватеру, как будто собирался сыграть роль случайного рыбака, которого «подрезали».

— Серия, блядь, — выдохнул Михаэль. — Это не стихийное говно, это сценарий.

Пока они переключались на вторую волну, огонь на вспомогательном судне начал превращаться в нечто совсем другое. Дым стал чернее, стволы пламени — выше. Одна из больших цистерн на палубе вспухала, как живот, внутри которого что-то надувают изо всех сил.

— Если её прорвёт, — сказал тихо Дэнни, — от наших протоколов останется только светлая память.

— Спасибо, капитан очевидность, — буркнул Джейк.

— Молчать и работать, — отрезал Маркус. — Рено, готовься накрыть левых. Пьер, контролируешь то, что ближе к конвою. Если кто-то ещё потянется с РПГ — валишь сразу.

— Принял, — сказал Шрам.

Он перевёл прицел на вторую пару лодок. Картинка была знакомой до боли: такие же силуэты, такие же фигуры, которые пытаются выглядеть «случайными», но выдают себя мелочами. Человек, который не смотрит на сеть, а смотрит на тебя. Слишком ровная спина. Слишком чёткие команды жестами.

Серое судно с цистернами в это время достигло своего предела.

Треск металла был слышен даже через гул двигателей. Потом цистерна просто лопнула. Не так, как в кино, где всё сразу превращается в гигантский огненный шар, а по-настоящему: сначала яркая, ослепляющая вспышка, потом тяжёлый удар, от которого воздух сжал грудную клетку. Огненная масса рванула в сторону, обдав соседние конструкции. Куски железа, залитые горящим топливом, взлетели в небо и пошли вниз, в воду и на палубы.

Катер, на котором стоял Пьер, дёрнуло, как игрушку. Его бросило на стропу страховочного фала, винтовка качнулась, прицел ушёл в чёрный космос. Где-то снизу загрохало, посыпались мелкие осколки. В нос ударила волна горячего воздуха, глаза заслезились.

— Ложись! — заорал кто-то.

Он инстинктивно прижался к металлу, прикрывая винтовку собой. По борту что-то застучало — мелкие фрагменты, как град. В нос ударила смесь запахов: горелый газ, обугленная краска, горячий металл.

В следующий момент стало ясно: это уже не просто загоревшийся «фон». Это — масштабная катастрофа.

Серое судно горело по всей длине. Огромный факел, поднимающийся на десятки метров, освещал море так, будто кто-то включил дополнительное солнце. На палубе ещё шевелились люди, но большинство уже было либо под огнём, либо за бортом. Кто-то прыгал в воду, полыхая, как факел.

— По эфиру пошли майдэи, — пробормотал Карим, белый как мел. — Они орут на всех языках подряд. Просят спасательные средства. Говорят, что не могут добраться до шлюпок.

— Мы не спасательная служба, — резко сказал Ричард. — Наш контракт — защита конвоя. Если мы сейчас начнём…

— Закрой рот, — коротко бросил Маркус, и в первый раз сделал это без всякой вежливости. — Карим, передай, что мы попытаемся подойти на дистанцию для спасения, как только разберёмся с атакующими.

— Маркус, — вмешался координатор, — я обязан напомнить, что каждая маневренная операция, связанная с отклонением от курса, увеличивает риск для груза и…

— Каждая минута, которую мы сейчас тратим на обсуждение, увеличивает количество трупов, — отрезал командир. — Запиши себе это в отчёт.

Внизу кто-то нервно рассмеялся. Смех был коротким, болезненным.

Пьер снова поднял винтовку, игнорируя то, как дрожали руки от только что пережитой волны. Прицел вернулся к катерам. Левые две лодки всё ещё шли, пользуясь тем, что эвакуация и пожар отвлекали внимание.

— Левые продолжают сближение, — сказал он. — Один катер пытается прикрыться дымом от пожара. Второй идёт шире, будет заходить с тени.

— Рено, гони дымного, — скомандовал Маркус. — Пьер, следишь за дальним. Как только увидишь оружие — работаешь. Без дополнительного театра с предупреждениями.

— Записал, что вы сказали, — тихо произнёс Ричард.

Пламя отражалось в линзах его очков.

Шрам на секунду поймал его взгляд через стекло рубки. В этом взгляде не было ни ужаса, ни сочувствия. Только быстрая, болезненная работа мозга: как всё это будет выглядеть в таблице.

Он снова ушёл в прицел. Работа — один из немногих способов не думать о том, как именно всё сейчас выглядит со стороны.

Катер, который шёл шире, действительно выглядел «беднее»: лампа на носу, двое людей в заляпанной одежде, какие-то сети, брошенные под ноги. Но стоило чуть задержать взгляд, становилось ясно: сети не распутаны, никто не делает вид, что ими пользуется. Один из мужчин крепко прижимал к бедру длинный свёрток.

— Дальняя лодка вооружена, — сказал Пьер. — У одного на борту что-то вроде пулемёта под брезентом. Дистанция — полтора километра. Если подойдут ближе, работать будет трудно, будет мешать дым от пожара.

— Принял, — отозвался Маркус. — Держи их на мушке.

Серое судно продолжало гореть. Огненный столб уже начал оседать, но вместо этого по поверхности воды пошёл светящийся мазутный язык. Время от времени в нём что-то вспухало и хлопало. Вода вокруг была чёрной, живой, будто кипела.

По эфиру шли крики. Карим переводил только часть — остальное было понятно без слов. «Люди в воде», «пожар», «нет шлюпок», «помогите».

— Шлюпки есть, — буркнул Джейк. — Просто к ним не подобраться. Всё в огне.

— Мы не можем бросить их, — тихо сказал Дэнни.

— Мы уже их бросили, — так же тихо сказал Михаэль. — В момент, когда кто-то решил гнать топливо и газ без нормальной охраны в пролив, где все друг друга жрут, как звери. Но это решение приняли не мы.

Эта фраза легла в воздух между ними, как лишний груз.

Пьер молчал. Он знал одно: при желании любой юрист сможет нарисовать стрелочки так, что линия ответственности начнётся с того самого нажатого им спуска. Потому что там, наверху, всегда проще рисовать прямые линии: стрелок — выстрел — ракета — взрыв — пожар. Всё остальное, как всегда, пойдёт в раздел «сопутствующие обстоятельства».

Катер снова качнуло, но уже слабее. Ветер чуть сменился, дым от пожара стал уходить в сторону. Время на секунду замедлилось.

— Пьер, — сказал Маркус. — Сосредоточься на левых. Со вспомогательным мы всё равно ничего не успеем сделать сейчас. Если допустим этих ближе, будет ещё одна вспышка. Или две.

— Принял, — ответил он.

Он перевёл дыхание, выровнял прицел. Пламя, дым, крики по эфиру ушли куда-то на задний план. Остались только две маленькие цели на темной воде. И старый, до боли знакомый выбор: *стреляешь ты — или стреляет по тебе кто-то другой*.

Единственная разница была в том, что теперь вместе с ним за спуск будут держаться ещё десятка два чужих рук, сидящих в кондиционированных офисах. И ни одну из них потом не оторвёт взрывом.

Первый катер Рено поймал почти сразу.

Пулемёт захлестнул ночь длинной, плотной очередью, как будто кто-то разорвал по шву кусок темноты. Трассеры полоснули над волнами, ударили в борт лодки, в людей, в мотор. Дерево и железо разлетелись в крошево. Катер дёрнуло, он на секунду поднял нос, как раненое животное, а потом завалился на бок, врезаясь в волну.

Вспышки от выстрелов на его фоне были тусклыми, как спички рядом с костром загоревшегося судна. Но свою работу они сделали. Трое на палубе рухнули, четвёртый попытался вскочить, схватившись за что-то вроде автомата, и тут же исчез в белой пене, когда лодку перевернуло.

— Один ушёл, — коротко сказал Рено. — Минус.

Второй катер держался дальше, осторожнее. Пытался зайти шире, с тени, пользуясь дымом и бликами. Теперь, когда факел вспомогательного судна освещал море, как прожектор, прятаться было труднее. Любая тень читалась ясно.

Пьер перевёл прицел туда. Через оптику было видно, как на носу этого катера двое спорили, жестикулируя. Один явно хотел развернуть лодку, второй тыкал рукой в сторону конвоя. Командир и идиот, как обычно.

— Вторая моторка на удалении, — сказал он. — Похоже, спорят, лезть дальше или нет.

— Пусть спорят, пока могут, — отозвался Маркус. — Если пойдут ближе — добьёшь.

— Пошли уже, — пробормотал Джейк. — Им же лучше.

Катер секунду-другую ещё вилял, потом всё-таки уверенно взял курс в их сторону. Мотор заурчал громче, нос приподнялся. Тот, что тыкал рукой, победил. Командиры в таких случаях живут дольше, но не всегда.

Пьер поймал в прицел того, что уступил. Того, кто сейчас исполнял приказ, а не давал его. Лицо было смутное, расплывчатое, но поза говорила всё. Боевой, быстрый, без лишних движений. На палубе рядом с ним был закреплён пулемёт — ствол торчал из-под брезента, как зуб.

Он сделал ещё один короткий выдох, отрезал себе всё лишнее: пожар, крики, дым. Осталась линия прицела, дальномер, поправка. Катер шёл на встречном курсе, качка была слабее, чем минуту назад. Удобный момент.

Выстрел. Ещё один глухой хлопок. Плечо отозвалось лёгкой отдачей, как пожатие старого знакомого.

Пуля вошла в район, где заканчивалась шея и начиналось плечо. Человек возле пулемёта сложился, как кукла, которой перерезали ниточки. Упал прямо на станок, сбивая его в сторону. Второй, тот, что кричал, рванул к нему, но в этот момент по борту катера прошла очередь от Рено: не длинная, прицельная, аккуратная. Дерево забрызгало щепой, лодку качнуло, оба пиратских силуэта исчезли из поля зрения, сливаясь с палубой.

Катер, потеряв людей и нерв, дёрнулся, мотнул носом, качнулся на волне и резко начал сворачивать. Мотор заорал на всю мощь, вода закипела под кормой. Лодка попыталась уйти, как побитая собака.

— Отходят, — сказал Пьер. — Минус пулемёт. Остальные ссыканули.

— И правильно сделали, — отозвался Трэвис. — Иначе я бы к ним сам съездил.

Где-то на нижней палубе громко захохотали — нервный смех, в котором было больше облегчения, чем веселья. Кто-то от души выругался, отпуская напряжение.

Пожар на сером судне при этом не утихал. Огонь перелизал уже почти всю надстройку, добрался до носа. Одна из мачт, почерневшая, накренилась и с грохотом рухнула в море. С палубы продолжали прыгать люди — небольшие тёмные фигуры, которые на фоне пламени и воды выглядели одинаково маленькими и ненужными.

— Они продолжают слать маяки, — глухо сказал Карим. — Просят прислать корабли спасения. Спрашивают, где патруль, где вертолёт.

— Скажи им, что патруль здесь, — отозвался Маркус. — Но патруль сейчас одновременно отбивается от тех, кто хотел сжечь ещё два судна. И у нас не восемь рук.

— Они не поймут, — тихо сказал переводчик. — Но скажу.

Он нажал тангенту и начал говорить в эфир что-то мягкое, успокаивающее. Краем уха Пьер услышал знакомые слова — «попытаемся», «как только», «держитесь».

Сзади, по широкой связи, ожил штаб. Холодный английский, ещё более холодные формулировки.

— «Альфа-ноль-три, подтверждайте ситуацию. Фиксируем крупный пожар в районе вашего конвоя. От вас исходил огонь?»

— Да ладно, — пробормотал Джейк. — Сейчас начнётся.

Маркус потянулся к микрофону.

— «Альфа-ноль-три» на связи, — сказал он ровно. — Произошла попытка атаки на конвой. Одна моторка с РПГ, ещё две на подходе. Открыли огонь по нападающим. В ходе столкновения ракетный выстрел ушёл в вспомогательное судно с топливом и газом. Там сейчас крупный пожар. Мы продолжаем обеспечивать защиту основного груза.

Короткая пауза. Вдалеке где-то ухнул ещё один баллон. Огонь подпрыгнул, осветив их катер рыжим светом.

— «Подтверждаете, что выстрел по нападающим был произведён с вашей стороны до пуска ракеты?» — спросил голос.

Маркус на долю секунды глянул вверх, туда, где на площадке сидел Пьер. Взгляд был коротким, но понятным: *сейчас тебя аккуратно подведут к крестику на схеме*.

— Подтверждаю, — сказал он. — Снайпер открыл огонь по оператору РПГ в момент, когда тот уже держал оружие на плече и занимал позицию для выстрела. Ракета всё равно ушла. Направление изменилось по причине совмещения нашего огня и качки. Это видно по записи с наших камер.

— «Принято», — ответил голос. — «Фиксируем последовательность событий. Передайте координаты района для спасательных операций. Ожидайте дальнейших инструкций. До особого распоряжения не вступать в дополнительные боевые контакты».

— Конечно, — тихо сказал Михаэль. — Сейчас самое время никого не трогать. Пусть остальные тоже постреляют по цистернам.

Рядом с ним Хортон что-то быстро писал в блокноте. Взгляд у него был напряжённый, но не испуганный — скорее, перегруженный информацией.

— Вы всё это тоже фиксируете? — спросил Пьер, не отрываясь от прицела, но почувствовав его взгляд в затылок.

— Да, — честно сказал наблюдатель. — Время первого контакта, дистанции, последовательность команд. Это моя работа.

— А выводы тоже твоя работа? — уточнил Шрам.

Хортон задумался на секунду.

— Выводы — нет, — сказал он. — Их сделают другие. Но от того, как я оформлю детали, будет зависеть, какие выводы они смогут сделать.

Он чуть сжал блокнот.

— И да, я видел, что тот человек уже держал РПГ на плече. И что он не собирался стрелять по небу.

По рации снова зашумело. На линии появился другой голос — более низкий, тяжёлый.

— «Альфа-ноль-три», это центральный. Для уточнения: вы считаете, что открытие огня по оператору РПГ было единственным вариантом в данной ситуации?

Маркус выдохнул через нос, коротко, злым смешком.

— Скажи им нет, — тихо подсказал Джейк. — Надо было подарить ему цветы и поговорить по душам.

— В данной фактической обстановке, — сказал вслух командир, повернувшись к микрофону, — имея на дистанции в восемьсот метров вооружённую моторку, курсом на конвой, с оператором РПГ в стойке для выстрела, других вариантов я не видел. Любая задержка увеличивала риск попадания в танкер или контейнеровоз. Мы действовали по сути и духу контракта — защитили клиентов от атаки.

Где-то на заднем плане, в том самом далёком кондиционированном помещении, этот ответ кто-то записал. Расшифровал. Засунул в файл.

— «Принято к сведению», — сказал голос. — «Все дальнейшие детали и материалы вы передадите на базе. Ведите видеозапись, сохраняйте логи. До подхода спасательных судов оставайтесь в районе, но приоритетом остаётся безопасность конвоя».

Пламя на сером судне ещё раз дёрнулось, как будто кто-то внизу поддуть его невидимой мехой. Потом стало медленно оседать, превращаясь из столба в широкую, чёрно-красную массу. Море вокруг поблёскивало в огненном свете, как будто его густо залили маслом.

— Спасать кого-то будем? — спросил Дэнни.

— Мы можем сбросить плоты и круги, — сказал Маркус. — Подбирать людей руками не будем, пока пиратские лодки здесь. Мне не нужен мёртвый снайпер из-за того, что он полез в воду за тем, кого кто-то другой решил сюда отправить.

— Я и не собирался, — ответил Пьер. — Я здесь, наверху, и мне здесь хорошо.

Но внизу всё равно начали суетиться: вытаскивать из шкафов оранжевые круги, надувные плоты. Их сбрасывали за борт, стараясь не подходить слишком близко к горящему пятну. В воде уже виднелись маленькие тёмные точки — люди. Кто-то хватался за что-то, кто-то просто медленно уходил под воду.

Карим время от времени что-то говорил в эфир — инструкции, успокоения, обещания. В какой-то момент его голос сорвался, и он замолчал на пару секунд.

— Всё нормально? — спросил тихо Михаэль.

— Да, — кивнул тот. — Просто…

Он пожал плечами.

— Слишком знакомо. В Каире, когда горело одно судно, было то же самое. Одни кричать, другие записывать, третьи считать.

— Кто больше заработает, — без выражения сказал немец.

Сирена контейнеровоза завыла протяжно, предупреждая других о манёвре. Они немного сместились, уходя от огненной зоны, но не так, чтобы потерять строй. Балкер тоже держал дистанцию, стараясь не лезть под ветер.

— Держим колонну, — сказал Маркус. — Отойдём чуть дальше от пожара, потом сбросим ход и дождёмся, пока придёт кто-то более специализированный. Мы своё сделали.

— Ты это сам себе говоришь? — спросил Пьер.

— Всем, — ответил командир. — Включая тебя.

Постепенно всё действительно начало стихать. Пираты, потеряв двоих катеров и получив пару трупов на третьем, решили, что добыча не стоит того, чтобы сгорать вместе с чужим топливом. Их моторки, как крысы, развернулись и ушли в темноту, растворившись в бликах и дыме.

По эфиру пошли уже другие голоса — сухие, профессиональные. Кто-то из береговой охраны, кто-то из спасателей. Обсуждали координаты, направление ветра, тип груза на горящем судне. Много слов «вероятно», «предположительно», «по имеющимся данным».

— Всё, — сказал наконец Маркус, откинувшись от пульта. — Переходим на режим сопровождения. Пьер, продолжай наблюдать, но не рвись стрелять в каждую тень. Рено, контролируешь сектор вокруг огненного пятна. Остальные — по местам.

— А что с отчётом? — спросил Ричард тихо.

— Отчёт будет, — отозвался командир. — Но сначала сделаем так, чтобы был кому его писать.

Он снял гарнитуру, на секунду провёл рукой по лицу, будто стирая с него весь только что пережитый бардак. Потом посмотрел наверх.

— Дюбуа, как ты? — крикнул он.

— Цел, — ответил Пьер. — Винтовка тоже.

— Это главное, — сказал Маркус. — Остальное потом.

Пьер кивнул, хотя знал, что его сейчас не видят. Пламя отражалось в оптике, в металле, в стекле. Весь мир сузился до этого огненного пятна и чёрной воды вокруг.

Где-то в глубине катера, в рубке, Ричард уже начинал раскладывать всё по полочкам: время выстрела, дистанция, курс, слова протокола. Хортон заполнял блокнот, аккуратно выводя строчки. Карим слушал два эфира сразу — официальный и людской. Каждый делал своё дело.

Шрам тоже.

Он снова приложился к прицелу и продолжил смотреть в темноту, как будто там, за краем света, уже шевелилось что-то следующее. Так было всегда: ты только что выжил в одной истории, а система уже тихо подбирает тебе следующую.

Только теперь он знал, что в этой системе его имя будет стоять не только в списке личного состава, но и в графе «начало цепочки событий». И кому-то наверху этого будет достаточно, чтобы поставить крестик в нужном месте.

Запах гари въелся в катер так, будто они прошли не мимо одного горящего судна, а через целую войну.

Глушили ход, двигатели сбросили обороты, и шум стал не таким рвущим уши. Ветер сменился, огненное пятно осталось позади, превращаясь в красно-чёрную кляксу на воде. Пламя всё ещё било вверх, но уже не столбом, а неровным языком, который время от времени дергался, когда внизу что-то досрывалось. Море вокруг светилось мутным, больным светом, словно кто-то пролил на него кровь и нефть сразу.

Внутри катера было душно. Кондиционер справлялся плохо: воздух густой, тяжёлый, с привкусом дыма и металла. В кают-компании собрались почти все, кроме капитана и пары вахтенных. Стол завалили кружками, термосами, парами сигарет и распечатанной картой района. Лампы под потолком светили жёстким холодным светом, который делал всех ещё более серыми, чем обычно.

Шрам сидел у стены, с кружкой в руке. Кофе успел остыть, на поверхности тонкой плёнкой застыла буроватая пенка. Пить не хотелось, но кружку он держал — так легче было чем-то занять пальцы. Внутри всё ещё ехал остаточный адреналин, но уже без остроты, просто дрожь где-то в глубине мышц.

Рядом на диване растянулся Джейк, уставившись в потолок. Он молчал, что для него было редкостью. Зрачки расширены, лицо бледнее обычного. Пара раз он всё-таки пробовал разродиться шуткой, но слова застревали.

Напротив сидел Дэнни, согнувшись над столом. Локти на краю, ладони сжаты, пальцы белые. Перед ним лежал блокнот, но записывать он ничего не стал. Смотрел на карту, но явно видел что-то своё.

Рено молча пил чай, обхватив кружку ладонями. Его широкое, тяжёлое лицо оставалось каменным, только в уголках глаз появились новые, мелкие складки. Михаэль, как обычно, занял место чуть в стороне, ближе к двери, откуда было видно и стол, и коридор. Он вообще редко садился так, чтобы нельзя было быстро встать.

Карим стоял у стены, прижав к уху гарнитуру, и поглядывал то на ноутбук, то в никуда. По арабским каналам уже шёл свой оркестр. Он ловил отдельные слова и фразы, вырывал их из общего шума и складывал в смысл.

Маркус вошёл последним. Без бронежилета, в простой футболке, но выглядел так, будто на нём всё ещё висела вся снаряга разом. Лицо потемнело от копоти, шея в потёках, глаза красные. В руке — кружка, по запаху не кофе, а чёрный чай, как у большинства.

Позади него, как тень, появился Ричард с планшетом. Рубашка всё ещё была почти безупречно белой, если не считать пары серых мазков на рукаве. Он успел где-то умыться и привести себя в порядок. Весь вид говорил: «я просто делал свою работу». Это раздражало особенно.

— Ладно, — сказал Маркус, опираясь ладонями на стол. — Давайте зафиксируем, пока мозги ещё помнят, что было, а не то, что им потом расскажут.

Он провёл взглядом по лицам. Никто не спорил.

— Конвой жив, — начал он. — Оба судна без повреждений. Пираты отброшены, две лодки уничтожены, одна ушла с потерями. Мы получили ноль попаданий. Потерь с нашей стороны нет.

— Кроме тех, — тихо вставил Дэнни, — которые там, на вспомогательном.

Повисла короткая пауза. Даже в шуме кондиционера она прозвучала отчётливо.

— Да, — сказал Маркус. — Кроме них.

— По предварительным данным, — глухо сказал Карим, отняв гарнитуру от уха, — на борту было двадцать два человека. Экипаж и охрана. Сколько выбралось в воду и сколько уже не всплывёт, скажут потом. Сейчас там топчутся спасатели. Они опоздали минут на десять.

— Мы тоже опоздали минут на десять, — сказал Дэнни. — Или на двадцать секунд.

Он поднял глаза.

— Если бы мы потянули ещё чуть-чуть, РПГ ушла бы в контейнеровоз. Или в танкер. И сейчас мы считали бы не двадцать два, а двести двадцать. Так?

Вопрос прозвучал адресно, в сторону Маркуса. Но взгляд его всё равно скользнул на Шрама.

— Так, — сказал командир. — И это не отменяет того, что двадцать два трупа всё равно будут. В их регистре, в их бумагах, в их новостях.

— И в наших головах, — добавил Джейк, не меняя позы.

— Естественно, — отрезал Маркус. — Если бы ракета пошла в контейнеровоз, там бы орали те же самые голоса. Только по-гречески. Или по-панамски. И нам всё равно пришлось бы с этим жить.

Он замолчал, сделал глоток чая, поставил кружку.

— Вопрос не в том, виноваты мы или нет, — продолжил он. — Вопрос в том, как они наверху это оформят.

Ричард, до этого молча сидевший чуть в тени, поднял голову.

— Они уже оформляют, — сказал он. — Центральный запрос на полный лог боя я получил двадцать минут назад. Им нужны все записи: видео, звук, данные радара, переговоры. Я уже настроил выгрузку.

Он повернул планшет, показал список файлов.

— И нам нужно составить первичный отчёт. Пока — внутренний. Потом он ляжет в основу официального.

— В основе будет одно, — тихо сказал Михаэль. — Снайпер выстрелил. РПГ ушла по другой траектории. Топливное судно взорвалось. Всё остальное — по вкусу.

Ричард на секунду сжал губы.

— Не совсем, — сказал он. — В основе будет: пиратская атака, РПГ, риск уничтожения конвоя, решение командира и снайпера. Плюс условия: ночное время, плохая видимость, качка, близость нескольких судов.

Он говорил ровно, будто перечислял ингредиенты.

— Я не собираюсь писать, что Пьер «произвёл необоснованный выстрел». Это было бы ложью. Но и игнорировать цепочку событий нельзя. Слишком много камер, слишком много свидетелей, слишком много эфирных записей.

— Ты хочешь сказать, что нас всё равно сделают крайними, но с красивыми словами, — сказал Джейк.

— Я хочу сказать, — ответил Ричард, глядя на него, — что если мы сами сейчас всё перекрутим, нам же это и припомнят. Чем чище наш отчёт, тем меньше пространства у тех, кто захочет повесить на нас лишнее.

— Они всё равно повесят, — сказал Рено. — Им нужен крюк. И они его найдут. Даже если его нет.

Дэнни сидел, не вмешиваясь. Лицо у него было странное — как у человека, который пытается сложить в голове два несовместимых файла. Наконец он поднял взгляд на Пьера.

— Можно спросить? — тихо сказал он.

— Уже спросил, — ответил Шрам.

— У тебя была… — Дэнни запнулся, подбирая слово, — была возможность подождать ещё секунду? Посмотреть, качнет его или нет? Сделать предупредительный выстрел в воздух?

Он говорил осторожно, как сапёр.

— Я не о протоколах сейчас. Я о факте.

Пьер посмотрел на него спокойно, но как на блаженного идиота. В глазах усталость, сжатая в тонкие морщинки.

— У меня была возможность подождать, — сказал он. — Всегда есть возможность подождать. В этом весь фокус. Ты можешь ждать до бесконечности. Пока не прилетит тебе. Или кому-то ещё.

— Но ты решил не ждать, — упрямо сказал Дэнни.

— Я решил, что контейнеровоз с двумя сотнями душ на борту дороже, чем шанс, что этот кадр передумает стрелять, — ответил Шрам. — Я видел, как он стоял. Я видел, как он держал трубу. Я видел, как шла лодка.

Он чуть наклонился вперёд.

— И я видел подобные лица уже много раз. Никто из них не поднимает РПГ ради шутки. Они не машут ей, как флагом. Они не целятся в облака. Они стреляют. Всегда. Если им не мешают.

Дэнни выдержал его взгляд, но в глазах мелькнула боль.

— Просто раньше, — сказал он, — между выстрелом и последствиями было… больше воздуха.

— Раньше у тебя не было камеры на каждом углу и наблюдателя с блокнотом, — вмешался Джейк, кивнув в сторону Хортона. — А так всё то же самое.

Хортон, который до этого молчал в углу с тем самым блокнотом, чуть вздрогнул, но не отстранился.

— Я не рад тому, что увидел, — сказал он. — Но я напишу так, как было. Я видел, что тот человек держал РПГ на плече. Я видел, как он выровнял стойку. Я видел, как лодка брала курс на конвой.

Он сделал паузу.

— И я видел, как ракета ушла в сторону в тот момент, когда пуля попала в него. Если бы вы не стреляли, она пошла бы по первоначальному вектору. Я не знаю, куда бы она пришла — это знают боги баллистики и случай. Но шансов было мало.

— Вот, — сказал Шрам. — Официальная наука.

— Это будет в отчёте, — добавил Хортон. — Дословно.

— А дальше, — сказал Михаэль, — какой-нибудь юрист, который никогда в жизни не держал в руках ничего тяжелее маркера, прочитает это и напишет: «стрелок принял решение без учёта возможных сопутствующих ущербов». И сверху это всем понравится.

Ричард нахмурился.

— Не все там наверху такие уж идиоты, — сказал он. — Есть люди, которые понимают, что вы здесь делаете. И понимают, что без вас этих судов уже давно бы не было.

— И что? — спросил Рено. — Они нам спасибо скажут? Вышлют открытку?

— Они просто попытаются минимизировать ущерб, — ответил координатор. — Для компании, для клиентов, для себя. Вы — часть этого уравнения. И вы сами знали, куда шли, когда подписывали контракт.

Он чуть развёл руками.

— Я не оправдываю их. Я лишь объясняю.

— Не надо нам объяснять, — сказал Пьер. — Мы это и так знаем. В легионе всё было честнее. Там сразу говорили: «Вы наши псы. Будете кусать, куда скажут. Сдохнете — похороним с флагом».

Он усмехнулся уголком рта.

— Здесь всё то же самое. Только вместо флага — логотип. И похорон нет. Есть отчёт.

Маркус постучал пальцами по столу.

— Хватит, — сказал он тихо. — Всё это красиво, но времени у нас мало. Сейчас мы заканчиваем сопровождение. Потом вернёмся на базу. Там начнётся нормальный цирк: допросы, формуляры, комиссии.

Он перевёл взгляд на Пьера.

— Тебя там будут любить особенно.

— Я привык, — сказал Шрам. — Меня многие любили. Особенно те, кто потом подписывал бумагу «стрелок действовал в рамках приказов».

— Я сделаю всё, что смогу, — сказал Ричард. — Чтобы так и написали.

— А этого тебе никто не обещал, — заметил Михаэль.

Карим снова приложил гарнитуру к уху.

— Уже пошли первые сводки, — сказал он. — По арабским каналам говорят о «взрыве на гражданском судне в результате столкновения западных военных и местных сил».

Он поморщился.

— В одной из лент уже проскочило слово «наёмники».

— Быстро работают, — отозвался Джейк. — Не успели остыть, а они уже строчат.

— По международным новостям пока сухо, — продолжил Карим. — «Пожар на вспомогательном судне в Красном море. Есть пострадавшие. Причины выясняются».

Он пожал плечами.

— Дадут пару часов, подождут видео в сеть, подождут, что скажем мы. Потом будут строить нарратив.

— Они уже его строят, — сказал Пьер. — Они всегда его строят. Неважно, что мы скажем. Важно, кому мы мешаем.

Маркус выдохнул, отстранив кружку.

— Ладно, — сказал он. — Так. Первое — доводим конвой до точки передачи. Второе — сохраняем все данные. Никаких личных копий, никаких «случайных утечек» по горячим следам. Если кто-то захочет изобразить, что мы сами что-то слили, пусть хотя бы потрудится.

Он посмотрел по очереди на каждого.

— Третье — в своих объяснениях придерживаемся фактов. Без самобичевания, без героизма. Пиратская атака, РПГ, наши действия, последствия. Всё. Комментарии про «можно было подождать» пусть оставят для курилки на базе.

— Курилки на базе давно закрыли, — заметил Джейк. — Там теперь зона для осознанного дыхания.

Кто-то фыркнул. Напряжение чуть-чуть отступило.

— И последнее, — добавил Маркус. — Если кто-то из вас считает, что сегодня мы сделали что-то принципиально неправильное, скажите сейчас. Не потом, не на комиссии, не анонимно через форму обратной связи. Сейчас.

Тишина растянулась. Было слышно, как где-то в коридоре кто-то прошёл, как стукнулись о стенку две кружки, как загудел чуть громче кондиционер. Дэнни сжал пальцы сильнее, но молчал. Джейк отвернулся к стене. Михаэль смотрел на стол, не моргая. Рено просто чуть кивнул — себе, не кому-то.

— Значит, работали, как умеем, — сказал Маркус. — Остальное — их война, не наша.

Он поднялся.

— Разойтись по постам. Через пятнадцать минут смена. И да, — он задержал взгляд на Пьере, — если хочешь выкурить ещё одну, сделай это сейчас. Потом нас будут слишком плотно держать за горло.

Пьер встал, оставил кружку на столе. Кофе так и остался нетронутым. Хортон поднялся почти одновременно, прижимая к груди блокнот, как щит. Ричард уже что-то печатал на планшете, пальцы бегали быстро, уверенно. У каждого была своя работа.

Выйдя в коридор, Шрам почувствовал, как шум кают-компании сразу сменился другим — гулом корабля, шорохами, короткими командами. Он поднялся по узкой лестнице наверх, вышел на палубу.

Ночь уже почти окончательно выжгла все цвета. Позади, на горизонте, тлел красный шрам — там, где горело вспомогательное судно. Пламя стало ниже, но всё ещё было видно, как над водой поднимается столб дыма, уходя в небо. Между ними и этим пятном — темная полоса моря, по которой шли вспухшие бликами волны.

Он закурил, вцепившись свободной рукой в поручень. Ветер стащил дым с губ и утащил куда-то в сторону света. Вкус табака смешался с привкусом гари. Где-то далеко завыла сирена спасательного судна. По эфиру кто-то кому-то передавал координаты, кто-то ругался, кто-то обещал разобраться.

Они разберутся, подумал Шрам. Обязательно разберутся. Нарисуют схему. Стрелочка: «выстрел» — стрелочка: «ракета» — стрелочка: «взрыв». Подпись: «непредвиденные последствия». Внизу — мелким шрифтом фамилия. Моя. Может, ещё Маркуса. Остальные пойдут в раздел «прочие факторы».

Он докурил до фильтра, прижал бычок к металлу, раздавил и бросил в ведро для мусора. Смотрел вперёд, туда, где темнота была пока ещё чистой.

Конвой шёл. Работа продолжалась. Где-то уже начинался другой уровень игры, с таблицами, отчётами и новостями. Но до него ещё было несколько часов ночи, несколько миль пути и несколько выстрелов, которые, возможно, придётся сделать, прежде чем ему дадут право объясниться.

Если вообще дадут.