Пыль

55

УКРЫТИЕ 17

Джульетта снова тонула. Она ощущала воду в горле, боль в глазах, жжение в груди. Поднимаясь по лестнице, она чувствовала вокруг затопившую нижние этажи водяную массу, но не это вызывало у нее ощущение удушья. Причиной были разносящиеся по лестничной шахте голоса и уже явные свидетельства вандализма и воровства — срезанные и исчезнувшие отрезки кабелей и труб, стебли, листья и почва, разбросанные теми, кто спешил прочь с украденными растениями.

Она надеялась возвыситься над окружающими ее несправедливостями, избежать этого последнего спазма цивилизованности, прежде чем воцарится хаос. Он наступает, и она это понимала. Но как бы высоко они с Рафом ни поднимались на этажи, везде встречали людей, осматривающих помещения и комнаты для того, чтобы их разграбить, претендовать на чью-либо территорию, орать вниз с лестничных площадок о каких-то своих находках или выкрикивать кому-то наверх какие-то вопросы. В глубинах механического она сокрушалась о том, сколь немногие выжили. А теперь ей казалось: их слишком много. Задерживаться для борьбы со всем этим было бы пустой тратой времени.

Джульетта тревожилась о Соло и детях. Она беспокоилась о разоренных фермах. Но груз взрывчатки в ее рюкзаке задал ей цель, а бедствие, окружающее Джульетту, придало решимости. Она твердо намеревалась сделать так, чтобы это больше никогда не повторилось.

— Чувствую себя носильщиком, — прохрипел Раф.

— Если отстанешь, знай, мы идем на тридцать четвертый. На обеих средних фермах должна быть еда. А воду можно добыть из насосов.

— «Если отстанешь»! — фыркнул Раф. — Даже говорить такое неприлично.

Джульетта рассмеялась, услышав гордый ответ шахтера. Ей хотелось ему рассказать, как часто она совершала этот подъем, и Соло всегда отставал и махал ей, чтобы она шла дальше, обещая всякий раз, что догонит. Мысли Джульетты вернулись к тем дням, и внезапно ее укрытие ожило, в нем закипела жизнь, да оно было далеко и двигалось вперед без нее — но оно существовало, было живым.

И его не стало.

Но есть и другие укрытия, десятки укрытий, бурлящих жизнью и жизнями. Где-то отец отчитывает ребенка. Паренек поцеловался украдкой. На стол подают горячую еду. Бумагу перерабатывают в целлюлозу и обратно в бумагу. Нефть выкачивают по булькающим трубам и сжигают, а выхлопные газы вентиляторы гонят наружу в огромный запретный мир. Все эти миры движутся своими путями, и каждый не подозревает о существовании других.

Где-то человека, посмевшего мечтать, отправляют на очистку. Кого-то хоронят, кто-то рождается. Джульетта думала о детях из Семнадцатого укрытия, с рождения окруженных насилием и никогда не знавших жизни иной. И такое произойдет вновь. Прямо здесь. Ее раздражение по поводу комитета по планированию и паствы отца Вендела было необоснованным, подумала она. Разве ее механики не взбунтовались? Разве она не вышла тогда из себя? Что такое любая группа, как не кучка людей? А что такое люди, как не животные, столь же подверженные страху, как и крысы при звуке шагов?

— ...догоню тебя позже! — крикнул Раф уже издалека, и Джульетта поняла, что обгоняет его.

Она замедлила шаг и подождала Рафа. Сейчас не то время, чтобы ходить в одиночку и подниматься по лестнице без сопровождения. И в этом укрытии одиночества, где Джульетта влюбилась в Лукаса, потому что он поддерживал ее голосом и душой, она тосковала по нему сильнее, чем когда-либо. Надежда была утрачена, глупая надежда. К нему уже не вернуться, его не увидеть снова, хотя она была совершенно уверена, что скоро присоединится к Лукасу.

На второй ферме на средних этажах поиски принесли немного еды, хотя сама ферма оказалась дальше от входа, чем помнила Джульетта. Фонарик Рафа выявил следы чьей-то недавней деятельности: следы ботинок в еще не высохшей почве, поливочную трубу, сломанную, чтобы напиться, — из нее все еще сочилась вода, — раздавленный помидор, еще не облепленный муравьями. Джульетта и Раф взяли с собой все, что могли нести, — зеленый перец, огурцы, чернику, драгоценный апельсин, с десяток недозрелых помидоров, — этого хватит на пару раз, чтобы перекусить. Джульетта съела столько черники, сколько могла, потому что ягоды сохранялись при переноске. Обычно она есть ее избегала, потому что терпеть не могла, когда черника пачкала пальцы. Но то, что раньше ей досаждало, теперь представлялось благом. Вот так безвозвратно уходили последние запасы: каждый из пары сотен человек брал больше, чем ему было нужно, хватал даже то, чего на самом деле ему не хотелось.

От фермы до тридцать четвертого этажа было уже недалеко. Для Джульетты этот отрезок подъема был почти возвращением домой. Там будет изобилие электричества, будут ее инструменты, ее кровать, радио, место для работы на время этой последней вспышки активности умирающих людей. Место, где можно размышлять, сожалеть, изготовить последний костюм. Усталость в ногах и спине напомнила о себе, и Джульетта поняла, что снова поднимается, чтобы сбежать. Она стремилась к чему-то большему, а не просто к мести. Это было бегство от взглядов друзей, которых она подвела. Это было убежище, которое она искала. Но, в отличие от Соло, который жил в укрытии под серверами, она надеялась устроить кратер вулкана над головами других.

— Джулс?

Джульетта притормозила, пройдя наполовину лестничную площадку тридцать четвертого этажа и уже видя впереди дверь АйТи. Раф остановился на верхней ступеньке. Он опустился на колени, провел пальцем по ступеньке и поднял его, чтобы показать ей что-то красное. Затем коснулся пальцем языка.

— Помидор, — сказал он.

Внутри уже кто-то был. День, который Джульетта потратила впустую, свернувшись калачиком и плача внутри землеройной машины, теперь преследовал ее.

— У нас все будет хорошо, — сказала она Рафу.

В памяти вернулся тот день, когда она гналась за Соло. Тогда она с топотом промчалась вниз по ступенькам, обнаружила, что двери в АйТи заблокированы, и сломала удерживающую их рукоятку швабры, чтобы пробиться внутрь. На этот раз двери легко открылись. Свет внутри был слепяще яркий. И никаких признаков, что здесь кто-то есть.

— Пойдем, — сказала Джульетта.

Она шла тихо и быстро. Плохо, если ее заметит кто-нибудь незнакомый. Ей вовсе не хотелось, чтобы они отправились следом за ней. Она хотела знать, проявил ли Соло хотя бы минимум осторожности, закрыл ли дверь в серверную, опустил ли решетку. Нет. Она увидела: дверь в серверную открыта. Откуда-то слышались голоса. Резко пахло горелым. Воздух затуманила дымка. Или же она сходит с ума и представляет Лукаса — как на него опускается газ? Не поэтому ли она пришла сюда? Не из-за радио, не для того, чтобы найти дом для друзей или изготовить комбинезон, а потому что здешняя серверная была зеркальным отражением той, что была в ее родном укрытии, и, может быть, Лукас сейчас внизу и ждет ее, живой в этом мертвом мире...

Она вошла в серверную, та действительно была наполнена дымом. Он собирался под потолком. Джульетта торопливо миновала знакомые корпуса серверов. Этот дым отличался от запаха смазки перегревшегося насоса, резко не бил в нос, как при разряде электричества, не вонял горелой резиной крутящегося всухую вентилятора, не отдавал горечью выхлопных газов. Она прикрыла рот сгибом руки, вспомнила, как Лукас жаловался на задымление, и нырнула в дымный туман.

Дым поднимался столбом из люка позади сервера связи. В укрытии Соло пожар. Возможно, горела его постель. Джульетта подумала об оставленной внизу рации, запасах еды. Она расстегнула комбинезон и натянула на лицо пропитанную потом футболку, услышала, как Раф кричит, чтобы она не спускалась, но Джульетта уже поставила ноги на лесенку и практически соскользнула по ней, пока пятки не врезались в решетку внизу.

Пригнувшись, Джульетта едва могла что-нибудь разглядеть сквозь дымку. Она услышала потрескивание пламени — звук был четкий до странности. Еда, рация, компьютер, бесценные схемы на стенах. Единственное сокровище, о котором она не подумала, когда бросилась вперед, были книги. Горели они.

Груда книг, груда пустых металлических коробок, и молодой мужчина в белой рясе, который подбрасывает в эту груду новые книги, и запах горючего. Он стоял к ней спиной, лысина на макушке блестела от пота, но пламя его, казалось, не беспокоило. Он кормил его. Мужчина вернулся к полкам, чтобы набрать еще книг.

Джульетта подбежала за его спиной к постели Соло и схватила одеяло. Когда она его подняла, из одеяла выскочила крыса. Джульетта бросилась к огню. Глаза жгло, горло пылало. Она набросила одеяло на кипу книг. Пламя на миг погасло, но стало просачиваться по швам. Одеяло задымилось. Джульетта кашлянула в футболку и побежала за матрасом. Нужно было потушить огонь, и она подумала о пустом резервуаре с водой в помещении рядом и обо всем, что сейчас гибло.

Мужчина в рясе заметил ее, когда Джульетта поднимала матрас. Взвыв, он бросился на нее. Они рухнули на матрас и в кучу постельного белья. Ей в лицо метнулась нога в ботинке, и Джульетта отдернула голову. Молодой человек вопил. Он походил на белую птицу, которая, вырвавшись на базаре из корзины, хлопала крыльями и перелетала с головы на голову. Джульетта крикнула ему, чтобы он уходил. Пламя взметнулось выше. Она потянула матрас, на котором лежал мужчина, и тот скатился с него. Оставались считаные секунды, чтобы укротить огонь, прежде чем все будет потеряно. Мгновения.

Джульетта схватила другое одеяло и принялась сбивать пламя. Она не могла бороться одновременно и с огнем, и с этим человеком. Не было времени. Закашлявшись, она позвала Рафа, а мужчина в рясе накинулся на нее снова. Глаза у него были дикие, руки молотили по воздуху. Джульетта врезала плечом ему в живот, нырнула под его руки, и мужчина перекатился через ее спину. Он упал и обхватил ноги Джульетты, увлекая ее за собой.

Та попыталась вывернуться, но он цеплялся все выше, от лодыжек к талии. Пламя за его спиной набирало силу. Загорелось одеяло. Обезумевший мужчина выкрикивал какие-то ругательства. Джульетта надавила на его плечи и завертелась, пытаясь высвободиться. Она едва могла дышать и что-нибудь видеть. Мужчина яростно заорал, когда одежда на нем загорелась. Огонь пополз вверх по его спине, накрыл их обоих, и Джульетта вновь оказалась в шлюзе, с одеялом на голове и сгорающая заживо.

Над ее лицом мелькнула подошва ботинка, но удар пришелся священнику по лицу, и Джульетта почувствовала, как цепляющиеся за нее руки ослабли. Кто-то потянул ее сзади. Лягаясь, Джульетта освободилась, но дым был настолько густым, что она ничего видела. Она пыталась сориентироваться, зашлась в кашле, стала гадать, где находится рация и поняла, что та сгорела. Кто-то уже тянул ее по узкому коридору. Из-за дыма бледное лицо Рафа сделало его похожим на призрака, когда он подтолкнул ее к лестнице и заставил подняться. Затем стал подниматься и сам.

Серверную заполнял дым. Огонь внизу будет распространяться до тех пор, пока не поглотит все, что может гореть, оставив после себя только почерневший металл и расплавленные провода. Джульетта помогла Рафу выбраться и ухватилась за крышку люка. Она накрыла крышкой проход на лестницу, но поняла, что преграда бесполезна, — дым сочится через решетку.

Раф исчез за одним из серверов.

— Скорее! — крикнул он ей.

Джульетта встала на четвереньки и поползла к Рафу. Тот привалился спиной к задней стенке корпуса узла связи, одной ногой упираясь в соседний сервер и давя на него изо всех сил. Джульетта присоединилась к Рафу. Ноющие мышцы напряглись и болели. Они вдвоем пытались опрокинуть неподвижный металлический корпус. Джульетта смутно вспомнила про болты, крепящие сервер к полу, но вес конструкции им помог. Металл застонал. Корежа пол, болты поддались, высокая черная башня сервера накренилась, задрожала и грохнулась на дыру в полу, закрывая ее собой.

Джульетта и Раф рухнули на пол, кашляя и пытаясь глотнуть воздуха. Серверная была затянута дымом, но снизу он больше не просачивался. А крики, доносящиеся из люка, наглухо закрытого сервером, постепенно затихли.