Пыль

12

УКРЫТИЕ 1

Ночью Шарлотте приснился кошмар: она во сне летала.

Она села на койку, будто в птичье гнездо, и та заскрипела в ответ пружинами. Шарлотте все еще представлялось, как она падает сквозь облака, а в лицо ей бьет тугой ветер.

Всегда сны о полете. Сны о падении. Бескрылые сны, в которых она не может управлять в полете собой или набирать высоту. Пикирующая бомба, цель которой человек и его семья. Тот поворачивается в последний миг, заслоняет глаза от полуденного солнца, и перед ударом она успевает узнать отца, мать и брата. Затем удар и потеря сигнала...

Птичье гнездо под ней перестало скрипеть. Шарлотта разжала кулаки, стискивающие простыню, влажную от пота, который эти сны выжимали из ее охваченной ужасом плоти. В помещении под нависающим потолком было душно. Она чувствовала, что койки вокруг пусты — такое ощущение, что остальных пилотов вызвали куда-то ночью, а ее бросили здесь в одиночестве. Она встала, по коридору прошлепала в туалет, повернув чуть-чуть регулятор так, чтобы свет был тусклым. Иногда она понимала, почему брат жил в комнате для совещаний на другом конце склада. По этим коридорам бродили тени не-людей. И она чувствовала, как проходит сквозь этих призраков.

Спустив воду, она вымыла руки. Уже не было смысла возвращаться в койку, никаких шансов уснуть после такого сна. Шарлотта натянула красный комбинезон, который принес ей Донни, — один из трех разноцветных, чтобы внести хоть немного разнообразия в ее затворническую жизнь. Она не смогла вспомнить, где носили голубые или золотистые комбинезоны, но помнила, что в красных ходили реакторщики. В нем имелись накладные карманы и узкие кармашки для инструментов. Она надевала красные, когда работала, поэтому они редко бывали чистыми. С карманами, набитыми всякой всячиной, комбинезон весил почти двадцать фунтов и бренчал на ходу. Шарлотта застегнула переднюю молнию и зашагала по коридору.

Странно, но свет на складе уже горел. Сейчас примерно середина ночи. Она никогда не забывала его выключать, а доступа на этот этаж не имел никто. Во рту у нее внезапно пересохло, и она стала красться в сторону ближних дронов, накрытых брезентом, откуда из тени слышался шепот.

За дронами, рядом с высокими полками, заставленными коробками с запчастями и сухими пайками, на коленях стоял мужчина, склонившись над неподвижным телом. Услышав, как брякают инструменты в карманах Шарлотты, он обернулся.

— Донни?

— Да.

Ее окатила волна облегчения. Тело, лежащее возле брата, оказалось вовсе не телом. Это был пухлый комбинезон с раскинутыми руками и ногами — пустая мертвая оболочка.

— Который час? — спросила она, потирая глаза.

— Поздно, — ответил он и вытер лоб рукавом. — Или рано, смотря как считать. Я тебя разбудил?

Брат немного сместился, заслоняя от нее комбинезон. Приподняв ногу, он стал натягивать на нее штанину, примеряя. Рядом лежали ножницы, моток серебристой липкой ленты, шлем, перчатки и баллон, похожий на акваланг. Плюс пара ботинок. Ткань шуршала, когда ее трогали, и как раз это шуршание она приняла за шепот.

— Что? Нет, не разбудил. Я встала в туалет. Мне показалось, будто я что-то слышу.

Шарлотта солгала. Она встала, чтобы поработать над дроном посреди ночи, готовая заняться чем угодно, лишь бы не спать и ощущать опору под ногами. Дональд кивнул и вытащил тряпку из нагрудного кармана. Кашлянул в нее и сунул обратно.

— А ты почему не спишь? — спросила она.

— Да так, собирал кое-что на складе. — Донни свалил части комбинезона в кучу. — То, что им понадобилось бы наверху. Не хотел рисковать и посылать кого-то за ними сюда. — Он взглянул на сестру. — Хочешь, принесу тебе что-нибудь горячее на завтрак?

Шарлотта обхватила себя за плечи и покачала головой. Она терпеть не могла напоминания о том, что заперта на этом этаже и нуждается в том, чтобы брат приносил ей все необходимое.

— Я начинаю привыкать к еде всухомятку. А кокосовые батончики нравятся мне все больше и больше. — Она рассмеялась. — Помню, как я их ненавидела в центре начальной подготовки.

— Мне правда нетрудно принести тебе что-нибудь, — сказал Донни, явно подыскивая повод уйти и как-то поменять тему. — Скоро я раздобуду последние детали для рации. Я сделал заявку на микрофон, который не смог найти. В комнате связи есть один, но он барахлит. Я смогу его украсть, если других вариантов не останется.

Шарлотта кивнула и стала смотреть, как брат запихивает комбинезон в большой пластиковый контейнер. Он о чем-то недоговаривал. Она знала, когда он что-то утаивает. Так часто поступают старшие братья.

Подойдя к ближайшему дрону, она стянула брезент и разложила на переднем крыле набор гаечных ключей. Она всегда была неуклюжа с инструментами, но после нескольких недель работы с дронами и упорства, которым она заменила терпение, Шарлотта стала обращаться с ними более или менее ловко.

— А для чего им комбинезон? — спросила она, заставив себя произнести это как можно небрежней.

— Кажется, надо проверить что-то в реакторе.

Брат нахмурился и почесал затылок. Шарлотта помолчала, чтобы не отвечать на ложь, и брат понял, что она ему не поверила.

Вскрыв обшивку крыла, Шарлотта вспомнила, как вернулась домой обросшая мускулами после курса начальной военной подготовки и недель состязательной жестокости, приобретенной за время пребывания во взводе с парнями. Это было еще до того, как она слегка потеряла форму, получив назначение к месту службы. А тогда она была жилистой, ловкой, брат только что окончил магистратуру, и после первого же ехидного замечания насчет ее новой внешности Шарлотта завалила его на диван, завернув руку за спину. Он смеялся и продолжал дразнить. Но смеялся лишь до тех пор, пока его лицо не оказалось втиснутым в обивку дивана. Донни взвизгнул, как подколотая свинья. Веселая игра обернулась чем-то серьезным, пугающим, а страх брата быть заживо похороненным пробудил в нем что-то первобытное. Нечто такое, после чего она его никогда уже больше не дразнила, потому что не хотела увидеть такое снова.

Она смотрела, как он надежно закрывает коробку с комбинезоном и ставит ее обратно на полку. Джульетта знала, что никому в укрытии этот комбинезон не нужен. Дональд полез в карман за тряпкой и снова закашлял. Шарлотта притворилась, будто ковыряется в дроне, пока брат заходится в кашле. Донни не хотел говорить о комбинезоне или проблемах с легкими, и она его за это не винила. Брат умирал. Шарлотта знала, что брат умирает, и могла видеть его таким, каким увидела во сне: как он в последний момент поворачивается и прикрывает глаза от полуденного солнца. Она видела его так, как видела каждого человека в последний момент его жизни. И сейчас на внутреннем экране Шарлотты было прекрасное лицо Донни, смотрящего на ее неотвратимое падение с неба.

Он умирал, поэтому и старался запасти для нее продовольствие и гарантировать ей возможность выйти с этого этажа. Поэтому и старался, чтобы у нее была рация и она могла с кем-то переговариваться. Ее брат умирал, и он не хотел быть похороненным, не хотел умереть в этой яме, где не мог дышать.

Шарлотта отлично знала, для чего ему нужен этот комбинезон.