Пыль

28

УКРЫТИЕ 18

Элиза потерялась в баззаре [4]. Она слышала от кого-то это слово, и оно стало правильным названием для этого места с невообразимыми толпами людей, где все вокруг странное до безумия.

Даже то, как она здесь очутилась, было поразительно. Ее щенок исчез в толпе идущих навстречу чужих людей — их было больше, чем она могла представить, — и Элиза погналась за ним вверх по лестнице. Люди подсказывали дорогу, направляя ее вперед. Женщина в желтом сказала, что видела мужчину с собакой, идущего на баззар. Элиза поднялась на десять этажей, пока не достигла площадки сотого. Там стояли двое мужчин, пускающих носом дым. Они сказали, что мимо них только что прошел человек с собакой. И махнули ей, чтобы она заходила.

В ее доме сотый этаж был страшным заброшенным лабиринтом из узких коридоров и пустых комнат, заваленных мусором и обломками и населенных крысами. Здесь же внешне он был похожим, но полным людей и животных, и все тут кричали или пели. Это было место ярких красок и жутких запахов, людей, вдыхающих и выдыхающих дым из палочек, которые они держали в пальцах и поджигали огоньками. Тут были люди с краской на лице. Женщина, одетая во все красное, с хвостом и рогами, поманила Элизу в палатку, но Элиза развернулась и убежала.

Она убегала от одной страшилки к другой, пока окончательно не потерялась. Она постоянно натыкалась на чьи-то колени. Щенка она уже не искала, теперь ей хотелось просто найти выход отсюда. Она заползла под какой-то прилавок и заплакала, но решить проблему это не помогло. Зато она смогла разглядеть в ужасной близости жирное и безволосое животное, издающее звуки, наподобие храпа Риксона. Это животное провели мимо нее с веревкой на шее. Элиза вытерла слезы и достала книгу. Просматривая картинки, она нашла это животное — свинью. Когда чему-то даешь имя, это всегда помогает — тогда незнакомое «что-то» становится совсем не страшным.

Именно Риксон заставил ее снова двигаться, хотя его здесь и не было. Элиза мысленно услышала голос, гулко раздающийся в дебрях сотого этажа: мол, бояться тут нечего. Он и близнецы частенько посылали ее с поручениями в этот мрак, едва она подросла настолько, что научилась ходить. Ее отправляли за черникой, сливами и прочими вкусностями в помещения неподалеку от лестницы, когда в укрытии еще обитали люди, которых следовало опасаться. «Самым маленьким там бояться нечего», — обычно говорил ей Риксон. Но это было годы назад. И она уже не была такой маленькой.

Она уложила книгу обратно и решила, что темный дикий этаж, где по шее скользили пальцы-листья, стучали насосы и щелкали ее зубы, все-таки страшнее раскрашенных людей, выпускающих дым через нос. Кое-как успокоившись, она выползла из-под прилавка и стала пробираться между толкучими коленками. Все время поворачивая направо — с помощью этого трюка она выбиралась с дикого этажа в полной темноте, — она вскоре оказалась в задымленном коридоре, где что-то громко шипело и пахло вареной крысятиной.

— Эй, малышка, потерялась?

Ее разглядывал стоящий возле киоска мальчик с коротко подстриженными волосами и ярко-зелеными глазами. Старше ее, но ненамного. Ростом с близнецов. Элиза покачала головой. Затем подумала и кивнула.

Мальчик рассмеялся:

— Тебя как зовут?

— Элиза.

— Это другое имя.

Она пожала плечами, не зная, что ответить. Мальчик заметил, как она не сводит глаз со стоящего позади него мужчины, — тот поднимал большой вилкой полоски шипящего мяса.

— Есть хочешь? — спросил мальчик.

Элиза кивнула. Она всегда была голодна. Особенно когда чего-то боялась. Но может, причина была в том, что она боялась, отправляясь за едой, а за едой она ходила, когда была голодная. Трудно вспомнить, что было причиной, а что следствием. Мальчик скрылся за прилавком и вернулся с толстым куском мяса.

— Это крыса? — уточнила Элиза.

— Это свинья, — рассмеялся мальчик.

Элиза поморщилась, вспомнив животное, что недавно на нее хрюкнуло.

— А на вкус она как крыса? — спросила она, преисполненная надежды.

— Если повторишь это громче, мой отец спустит с тебя шкуру. Так ты хочешь или нет? — Он протянул ей полоску мяса. — Я так думаю, что у тебя нет двух читов, чтобы заплатить.

Элиза взяла мясо и промолчала. Она откусила кусочек, и во рту у нее взорвались пузырьки восторга. Мясо было куда лучше крысятины. Мальчик присмотрелся к ней.

— Ты со средних этажей?

Элиза покачала головой и откусила еще.

— Я из Семнадцатого укрытия, — ответила она, не переставая жевать. Рот у нее был полон слюны. Она запомнила мужчину, жарившего полоски мяса. Жаль, что здесь нет Маркуса и Майлса.

— Ты имела в виду семнадцатый этаж? — Мальчик нахмурился. — На верховую ты не похожа. Нет, для верховой ты слишком грязная.

— Я из другого укрытия. К западу отсюда.

— Что такое запад отсюда?

— Запад. Это где солнце садится.

Мальчик посмотрел на нее как-то странно.

— Солнце. Оно поднимается на востоке и садится на западе. Вот почему карты развернуты вверх. Они указывают на север. — Она поразмыслила, не достать ли книгу, показать ему карты мира и объяснить, как солнце ходит кругами, но руки у нее сильно замаслились, к тому же мальчик не проявил к ее словам особого интереса. — Они прокопали туннель и спасли нас, — пояснила она.

Вот тут у мальчика распахнулись глаза.

— Туннель! И ты из другого укрытия. Так это правда?

Элиза доела мясо и облизала пальцы. Затем кивнула.

Мальчик протянул руку. Элиза вытерла ладонь о штанину и пожала ее.

— Меня зовут Шо, — представился он. — Хочешь еще кусочек? Пролезай под прилавком. Я тебя познакомлю с отцом. Эй, па, хочу тебя кое с кем познакомить.

— Не могу. Я ищу щенка.

Шо скривился:

— Щенка? Тогда тебе вон туда, в соседний зал. — Он показал куда. — Да только на фига? Свинина гораздо лучше. Собачатина жесткая, как крысятина, а щенки хоть и дороже собачатины, но на вкус такие же.

Элиза замерла. Та свинья, что провели мимо с веревкой на шее... может, она была домашняя? Может, здесь едят и домашних зверушек? Вот Маркус и Майлс всегда хотели держать крысу для развлечений, даже когда все ходили голодные.

— Они едят щенков? — не поверила Элиза.

— Если у тебя есть читы — конечно. — Шо схватил ее за руку. — Пошли со мной к грилю. Хочу познакомить тебя с отцом. А то он говорил, что никаких других укрытий нет.

Элиза выдернула руку.

— Я должна найти своего щенка.

Она развернулась и пошла сквозь толпу туда, куда показывал мальчик.

— Как это — твоего щенка? — крикнул он вслед.

Обогнув линию киосков и прилавков, Элиза обнаружила еще один задымленный зал. Тут тоже пахло крысятиной, поджариваемой на палочке над огнем. Пожилая женщина боролась с птицей, та гневно хлопала крыльями, высвобождаясь из ее рук. Элиза наступила в лужу и едва не поскользнулась. Окружающая ее странность постепенно растаяла при мысли о пропавшем щенке. Она услышала, как кто-то кричит про собаку, и пошла на голос. Мальчик постарше, примерно возраста Риксона, держал над головой кусок красного мяса — огромный кусок с белыми полосками, выглядящими как кости. Рядом находился загон, на нем висели таблички с цифрами. Проходящие мимо люди останавливались, чтобы заглянуть в загон. Некоторые тыкали пальцами на что-то внутри загона и о чем-то спрашивали.

Услышав поскуливание, Элиза протолкалась к стенке загона. Там находились живые собаки. Она разглядела их сквозь щели, а когда вставала на цыпочки, то ей почти удавалось заглянуть поверх стенки. Огромное животное размером со свинью бросилось на стенку и зарычало. Стенка вздрогнула. Это была собака, но пасть у нее была обмотана веревкой и не открывалась. Элиза ощутила ее горячее дыхание. Она свернула в сторону от людского потока и обошла загон сбоку.

Позади него оказался загон поменьше. Элиза прошла мимо прилавка к тому месту, где двое молодых мужчин стояли к ней спиной возле дымящегося гриля. Они взяли что-то у женщины и протянули ей сверток. Элиза ухватилась за край маленького загона и заглянула внутрь. Там на боку лежала еще одна собака, а пять — нет, шесть маленьких животных ели ее живот. Сперва девочка приняла их за крыс, но потом догадалась, что это совсем маленькие щенки. По сравнению с ними ее щенок смотрелся взрослой собакой. И они вовсе не ели лежащую собаку — они ее сосали, примерно так, как малыш Ханны сосал ее грудь.

Элиза так увлеклась видом крохотных созданий, что не заметила, как на нее прыгнуло животное, сидевшее у самой стенки. Черный нос и розовый язычок метнулись вверх и угодили ей в щеку. Элиза посмотрела вниз и увидела щенка. Тот снова подпрыгнул, чтобы ее лизнуть.

Элиза радостно вскрикнула. Перегнувшись через стенку, она ухватила животное, но тут кто-то сцапал ее сзади.

— Думаю, этот тебе не по карману, — сказал один из мужчин за прилавком.

Элиза завертелась, стараясь освободиться от хватки и одновременно не выпустить щенка.

— Эй, полегче, — сказал мужчина. — Отпусти его.

— Отпусти меня! — взвизгнула Элиза.

Щенок выскользнул из рук. Элиза вывернулась, но лямка ее сумки слетела через голову. Девочка упала к ногам мужчины, встала и снова потянулась к щенку.

— Это уже слишком, — буркнул мужчина.

Элиза перегнулась через изгородь и снова ухватила песика. Тот стал ей помогать, царапая коготками стенку. Передние лапы легли ей на плечи, мокрый язычок лизнул ухо. Обернувшись, Элиза увидела нависшего над ней продавца с повязанным на груди куском белой ткани, заляпанным кровью. Он держал ее книгу.

— Что это? — спросил он, перелистывая страницы.

Несколько неподшитых страниц вывалились, но продавец успел их подхватить.

— Это моя книга, — заявила Элиза. — Отдай.

Мужчина взглянул на нее сверху вниз. Щенок лизнул ей лицо.

— Меняю книгу на него, — предложил он, показывая на щенка.

— Они оба мои, — возразила Элиза.

— Нет, я заплатил за эту собачатину. Но книга сойдет.

Он взвесил книгу в руке, потом взял Элизу за руку и вывел из своего киоска в толпу в зале. Элиза потянулась к книге. Ее сумка осталась в киоске. Щенок лизнул ей руку и едва не вывернулся. Девочка поняла, что плачет, когда стала умолять продавца вернуть ее вещи. Тот оскалился и схватил ее за волосы, теперь уже рассердившись.

— Рой! Иди сюда, забери это отродье.

Элиза завизжала. Парень, что стоял неподалеку и выкрикивал: «Собачатина!» — всем, кто проходил мимо, направился к ней. Щенок к тому времени почти освободился — у Элизы не хватало сил крепко его держать, а мужчина тянул ее за волосы.

Щенок вырвался. Элиза пискнула, когда продавец поднял ее над полом. И тут что-то мелькнуло, но мимо промчался коричневый комбинезон, а не коричневый мех, и продавец, охнув, упал. Элиза тоже оказалась на полу.

Ее больше не держали за волосы. Она увидела сумку. И свою книгу. Она схватила их, подобрала и выпавшие страницы. Рядом возник Шо — мальчик, угостивший ее свининой. Он подхватил щенка и улыбнулся Элизе.

— Беги! — сказал он, блеснув зубами.

И Элиза побежала. Увернулась от парня в зале и помчалась, натыкаясь на людей в толпе. Обернувшись, она увидела, что Шо бежит следом, прижимая к груди щенка, причем держит его вверх ногами, и лапы у щенка болтаются в воздухе. А за ними гонится продавец собачатины, и толпа перед ним расступается.

— Сюда! — крикнул Шо.

Смеясь, он обогнал Элизу и свернул за угол. Из глаз Элизы струились слезы, но она тоже смеялась. Ей было и смешно, и страшно. И еще она была счастлива, получив обратно книгу и щенка, сбежав от мясника и познакомившись с этим мальчиком, который отнесся к ней лучше, чем близнецы. Они нырнули под другие прилавки — там пахло свежими фруктами, — и кто-то на них заорал. Шо пробежал сквозь темную комнату с неубранными постелями, через кухню, где готовила женщина, и они выскочили в другой киоск. Высокий чернокожий мужчина погрозил им кухонной лопаткой, но они уже смешались с толпой, мчась, смеясь и пританцовывая...

И тут его кто-то схватил. Большие и сильные руки рывком подняли мальчика. Элиза споткнулась. Шо лягался и вопил, но тут Элиза увидела, что его держит Соло, улыбаясь ей сквозь густую бороду.

— Соло! — взвизгнула Элиза.

Она привычно обхватила его ногу.

— Этот мальчишка у тебя что-то стащил?

— Нет, он друг. Опусти его. — Она всмотрелась в толпу, нет ли там их преследователя. — Нам надо идти, — сказала она Соло и еще раз стиснула его ногу. — Я хочу домой.

Соло почесал голову:

— Мы туда и идем.

4. Здесь на английском игра близко звучащих, но очень разных по смыслу слов: bazaar (базар) и bizarre (странный, причудливый, ненормальный, эксцентричный).