Пыль

21

УКРЫТИЕ 17

Огромный копатель смолк. Пыль из прогрызенного им потолка осела, и большие стальные зубья и замершие диски блестели после похода сквозь твердый грунт. Передняя сторона машины между дисками была завалена грунтом, мусором, оторванными кусками арматуры и крупными камнями. А по краям, где копатель втиснулся в самое сердце Семнадцатого укрытия, зияли черные щели, соединяющие два очень разных мира.

Джимми смотрел, как оттуда в его мир выбираются незнакомцы. Коренастые чернобородые мужчины с желтозубыми улыбками и черными от смазки руками появлялись из прохода и, щурясь, разглядывали ржавые трубы наверху, лужи на полу — смолкшие орга́ны укрытия, рокотавшие когда-то давно, а ныне пребывающие в посмертной неподвижности.

Эти люди пожимали Джимми руку, называли его Соло, обнимали перепуганных детей. Сказали, что Джулс передает ему привет. А потом отрегулировали фонари на шлемах, отбрасывающие конусы золотистого света, и пошлепали по лужам в дом Джимми.

Элиза стиснула ногу Джимми — к ним выбиралась еще одна группа шахтеров и механиков. С ними были и две собаки. Они остановились, чтобы обнюхать лужи, потом обнюхали дрожащую Элизу и последовали за хозяевами. Кортни, подруга Джульетты, проинструктировала группу и вернулась к Джимми и детям. Джимми смотрел, как она идет. Волосы у нее были светлее, чем у Джульетты, черты лица острее, рост меньше, но в ней угадывалась такая же целеустремленность. И он задумался: все ли люди из другого мира будут такими же — мужчины бородатые и грязные, а женщины решительные и деловые.

Риксон подозвал близнецов, пока Ханна баюкала плачущего младенца, пытаясь его успокоить, чтобы он снова уснул. Кортни дала Джимми фонарик.

— На всех вас у меня фонариков не хватит, — сказала она, — поэтому идите рядом. — Она подняла руку. — Туннель достаточно высокий, только помните про опорные колонны. И пол там тоже неровный, поэтому идите медленно и держитесь середины.

— А почему мы не можем остаться здесь, чтобы врачи пришли к нам сами? — спросил Риксон.

Ханна метнула на него взгляд, не переставая баюкать младенца.

— Там, куда мы вас отведем, гораздо безопаснее, — пояснила Кортни, оглядывая скользкие от сырости и потрескавшиеся стены.

То, как она разглядывала дом Джимми, пробудило в нем протест. Они тут вполне неплохо жили вот уже немалое время.

Риксон бросил на Джимми взгляд, красноречиво говоривший, что он сомневается в том, что на другом конце туннеля ему станет безопаснее. Джимми знал, чего тот боится. Джимми слышал, как переговариваются близнецы, а те слышали, как перешептываются дети постарше. Ханне установят в бедре имплантант, какой был у их матери. Риксон получит какую-нибудь работу, а не только будет заботиться о семье. Молодые родители относились к этим взрослым с той же настороженностью, как когда-то и Джимми.

Но, несмотря на страхи и опасения, они все же надели твердые шапки, одолженные у тех, кто пробился в их мир, сбились в кучку и протиснулись в туннель. За стальными зубами копателя открылся темный проход, похожий на Заросли, когда там не горит свет. Но здесь было прохладно и эхо их голосов звучало иначе. Земля как будто проглотила их, и Джимми старался идти рядом с Кортни, а дети старались не отставать.

Они прошли в металлическую дверь и зашагали по узкому теплому коридору внутри длинной машины. Навстречу им протискивались другие люди. В конце концов они вышли через другую дверь и снова оказались в темноте и прохладе туннеля. Здесь перекрикивались мужчины и женщины с фонариками на шлемах, работая с навалами щебня, что тянулись вверх вдоль всего туннеля, насколько хватало глаз. Постукивали камни. Вынутый грунт и щебень лежали холмами по бокам, оставляя лишь узкий проход посередине. Мимо них прошла цепочка рабочих, пахнущих землей и потом. Они увидели валун высотой больше Джимми, который пешеходам приходилось обходить. Странно было шагать и шагать в одном направлении, не натыкаясь на стену или не сворачивая за угол. Как-то неестественно. Эта прямолинейная бездна пугала больше, чем темнота, разгоняемая лишь редкими лампами. Она была страшнее дымки пыли, сыплющейся с потолка, или время от времени скатывающего с кучи камня. Хуже незнакомцев, топающих мимо них в темноте, или стальных балок посреди прохода, неожиданно выныривающих из мрака. Страшнее зловещности того, что здесь нечему было их остановить. Шагай, шагай и шагай в одном направлении, и конца этому не видно.

Джимми привык подниматься и спускаться по спиральной лестнице. Это было нормально. А туннель был ненормальностью. И все же он брел по неровному слою пережеванных камней, мимо мужчин и женщин, перекликающихся в темноте, пронизанной лучами фонарей, между кучами грунта, оставляющими лишь узкую дорожку между ними. Они обгоняли людей, несущих детали машин и полосы стали, взятые из его укрытия, и Джимми очень хотелось с ними поговорить. Элиза шмыгнула носом и сказала, что ей страшно. Джимми взял ее на руки и позволил обхватить за шею. Туннель все тянулся и тянулся. Даже когда в конце показался свет, грубый светлый прямоугольник, потребовалось еще много-много шагов, прежде чем эта светлая пасть увеличилась. Джимми подумал о Джульетте, которая прошагала такое же расстояние снаружи. Казалось невозможным, что она выжила после такого испытания. Ему пришлось напомнить себе, что он с тех пор десятки раз слышал ее голос, что она действительно прошла от укрытия к укрытию, отправившись за помощью, и сдержала обещание вернуться к нему. Теперь два их мира стали едины.

Джимми уклонился от очередной стальной колонны в середине туннеля. Направив свет фонарика вверх, он увидел над головой балки, которые поддерживала эта колонна. С потолка свалилось несколько камешков, и это дало Джимми новый повод для тревоги. Он вдруг осознал, что уже менее неохотно следует за Кортни. Джимми прибавил шагу, стремясь к светлому прямоугольнику впереди, позабыв, что́ оставил за спиной и куда направляется, и думая только о том, как выбраться из-под этих неустойчивых земляных сводов. Где-то далеко позади послышался громкий треск, затем шум небольшого обвала и крики, требующие освободить проход. Мимо него протиснулась Ханна. Он поставил Элизу на землю, и они вместе с близнецами побежали вперед, то попадая в луч фонарика Кортни, то выбегая из него. Потоки людей устремились назад, подсвечивая фонариками на касках и направляясь к дому Джимми. Он машинально похлопал себя по груди, проверяя, на месте ли старый ключ, который он надел, когда покидал серверную. Его укрытие осталось без защиты. Но страх, исходящий от детей, каким-то образом сделал его сильнее. Он боялся меньше, чем они. Он обязан быть сильнее.

Туннель подошел к благословенному концу, и близнецы выскочили из него первыми. Они испугали грубоватых людей в темно-синих комбинезонах с заляпанными смазкой коленями и кожаными фартуками, набитыми инструментами. На лицах, белых от мела или черных от копоти, удивленно распахнулись глаза. Джимми задержался у выхода из туннеля, пропуская вперед Риксона и Ханну. Когда люди увидели сверток на руках Ханны, все работы прекратились. Одна из женщин шагнула вперед и протянула руку, желая дотронуться до ребенка, но Кортни жестом остановила ее и велела остальным вернуться к работе. Джимми вглядывался в толпу, нет ли среди людей Джульетты, хотя ему и сказали, что она сейчас наверху. Элиза протянула к Джимми ручонки, упрашивая, чтобы ее снова взяли на руки и понесли. Джимми поправил рюкзак и поднял девочку, игнорируя боль в бедре. Висящая на шее Элизы сумка с тяжелой книгой била его по ребрам.

Он присоединился к процессии детей, шагавших между замершими рабочими, которые подергивали себя за бороды, почесывали головы и разглядывали его с таким видом, как будто он попал сюда из какой-то вымышленной страны. И в глубине души Джимми ощутил, что они сильно ошибаются. Два мира объединились, но они были совершенно разные. Здесь было обилие электричества, ровно светили лампы, повсюду много взрослых. Тут даже пахло иначе. Рокотали механизмы, в отличие от безмолвствующих машин в его мире. И долгие десятилетия взросления вдруг неожиданно панически отшелушились от него, когда Джимми заторопился, догоняя остальных, став лишь одним из перепуганных юнцов и детей, выбравшихся из тени и тишины в его яркий, переполненный жителями новый дом.