Пыль

53

УКРЫТИЕ 17

Джульетта и Раф остановились в нижнем полицейском участке, чтобы отыскать еще одну рацию или хотя бы запасной аккумулятор. Они не нашли ни того ни другого. Зарядная стойка все еще висела на стене, но к самодельной электропроводке, проходящей через лестничную клетку, подключена не была. Джульетта задумалась: стоит ли подзарядить переносную рацию прямо здесь или лучше подождать, пока они доберутся до полицейского участка на средних этажах или до отдела АйТи?

— Эй, — прошептал Раф, — ты что-нибудь слышишь?

Джульетта посветила фонариком в глубину офиса. Ей показалось, что там кто-то плачет.

— Пошли, — сказала она.

Джульетта оставила зарядное устройство в покое и направилась обратно к камерам. В последней из них сидела темная фигура и всхлипывала. Джульетта сначала подумала, что это Хэнк, что он добрел по лестнице до ближайшего помещения, которое стало для него домом, а потом осознал, в каком состоянии сейчас пребывает мир. Но на плачущем была ряса. Из-за решетки на них смотрел отец Вендел. Слезы на его глазах блестели в свете фонарика. Рядом с ним горела маленькая свеча, воск с нее стекал на скамью, на которой Вендел сидел.

Дверь в камеру не была плотно закрыта. Джульетта вошла.

— Святой отец?

Старик выглядел ужасно. В руках он держал затрепанную до лохмотьев древнюю книгу. Не книгу даже, а отдельные разрозненные страницы. Другие были разбросаны по скамейке и полу. Посветив вниз, Джульетта увидела, что стоит буквально на ковре из этих страниц, покрытых мелкими печатными буквами. На всех листах виднелись черные полосы, в книге были специально замазаны некоторые места, чтобы их никто не мог прочитать. Джульетта видела однажды такое в книге, хранящейся в клетке, там можно было прочитать где-то одно предложение из пяти.

— Оставьте меня, — пробормотал Вендел.

Ей очень хотелось сделать, как он просил, но она осталась.

— Святой отец, это я, Джульетта. Почему вы здесь?

Вендел всхлипнул и стал перебирать страницы, как будто что-то искал.

— Исайя, — произнес он. — Исайя, ответь! Все в беспорядке.

— Где ваши прихожане? — спросила Джульетта.

— Они больше не мои.

Он вытер себе под носом. Раф потянул Джульетту за локоть, чтобы она оставила Вендела в покое.

— Вы не можете здесь оставаться, — сказала она. — Еда у вас есть? Вода?

— Нет у меня ничего. Уходите.

— Пойдем, — прошипел Раф.

Джульетта поправила на спине свою тяжелую ношу — груз динамитных шашек. Вендел положил на пол рядом с собой еще несколько страниц, просмотрев перед этим каждую с обеих сторон.

— Там внизу люди, они собираются проделать еще один туннель, — сказала она священнику. — Я найду им место лучше, чем это, и мы выберемся отсюда. Вы можете пойти с нами, найдете какую-нибудь ферму и раздобудете там еды. Возможно, вы чем-то сможете им помочь. Тем, кто сейчас внизу, ваша помощь очень бы пригодилась.

— Зачем я им? — спросил Вендел. Он шлепнул страницей по скамейке, смахнув с нее несколько листов. — Адский огонь или надежда. Выбирайте. Одно или другое. Проклятие или спасение. Каждая страница. Выбирайте. Выбирайте.

Он с мольбой посмотрел на них.

Джульетта тряхнула флягой, отвинтила колпачок и протянула ее Венделу. Свеча на скамейке потрескивала и коптила, тени по сторонам колебались из стороны в сторону. Вендел взял флягу, сделал глоток и вернул Джульетте.

— Я должен был увидеть это собственными глазами, — прошептал он. — Я вошел в темноту, чтобы увидеть дьявола. Я увидел. Шел-шел и нашел его. Другой мир. Я привел свою паству к проклятию. — Он скривился и некоторое время разглядывал одну из страниц. — Или спасение. Выбирайте.

Взяв свечу, он поднес ее к одной из страниц, чтобы лучше рассмотреть.

— А-а, Исайя, вот ты где. — И баритоном, как на воскресной службе, Вендел прочитал нараспев: — «Во время благоприятное я услышал Тебя, и в день спасения помог Тебе; и я буду охранять Тебя, и сделаю Тебя заветом народа, чтобы восстановить землю, чтобы возвратить наследникам наследия опустошенные».

Вендел поднес уголок страницы к пламени и повторил громогласно:

— Наследия опустошенные!

Страница горела, пока ему не обожгло пальцы. Оставшееся от нее полетело вниз, как оранжевая, тающая на лету птица.

— Пойдем, — снова произнес Раф, на этот раз настойчивее.

Джульетта подняла руку. Она подошла к Венделу, присела перед ним, положила ему на колено ладонь. Гнев, который Шарлотта испытывала к нему из-за Маркуса, исчез. Гнев, который она испытывала, когда он настраивал свою паству против нее и прокладки туннеля, тоже исчез. На смену гневу пришла вина — вина от осознания того, что все их страхи и неверие оправдались.

— Отец, — проговорила она. — Наши люди будут прокляты, если останутся здесь. Я не могу им помочь. Меня здесь не будет. Им понадобится ваше наставничество, если они захотят перебраться на другую сторону.

— Я им не нужен, — повторил он.

— Нет, нужен. Женщины в глубине укрытия оплакивают своих детей. Мужчины оплакивают свои дома. Они в вас нуждаются.

Она знала, что это правда. Именно в наставшие трудные времена они нуждались в нем больше всего.

— Ты их поведешь дальше, — сказал Вендел. — Ты поведешь.

— Нет, не поведу. Вы их спасение. Я ухожу, чтобы проклясть тех, кто это сделал. И отправлю их прямиком в ад.

Вендел поднял глаза на нее. Горячий воск тек по его пальцам, но он этого не замечал. Запах горелой бумаги наполнял комнату. Вендел положил свою ладонь Джульетте на голову.

— Дитя мое, в таком случае я благословляю тебя.

С его благословением подъем стал тяжелее. А возможно, причина была в динамитных шашках у нее на спине. Джульетта знала, что взрывчатка пригодилась бы при прокладке нового туннеля. Ее можно было использовать для спасения, но она была ей нужна для проклятия. Динамит был подобен страницам из книги Вендела — он щедро предлагал и то и другое. Подходя к фермам, она напомнила себе, что это Эрик настоял на том, чтобы она взяла динамит. Были и другие, жаждущие увидеть, как она осуществит замысел.

Когда они с Рафом пришли на нижние фермы, Джульетта поняла: здесь что-то не так. Приоткрыв дверь, она выпустила волну горячего воздуха. Первое, о чем Джульетта подумала: был пожар. Она знала, что в этом месте больше нет действующих водяных шлангов. Но яркий свет в коридоре и над крайними грядками вдалеке намекал на нечто иное.

На входе у турникета лежал мужчина, вытянув поперек коридора тело. Он был раздет до шорт и футболки, и Джульетта в нем не узнала Хэнка, помощника шерифа, пока не приблизилась вплотную. Она вздохнула с облегчением, увидев, что Хэнк зашевелился. Он прикрыл ладонью глаза и крепче сжал лежавший на груди пистолет. Футболка Хэнка была мокра от пота.

— Хэнк! — окликнула Джульетта. — Ты в порядке?

Она сама начала потеть, а бедняга Раф, казалось, вот-вот растает. Хэнк сел и вытер затылок. Он указал на турникет.

— Если пристроитесь там, то получите клочок тени.

Джульетта посмотрела на горящие в коридоре лампы. Они потребляли жуткое количество электричества. Каждая грядка, казалось, была залита светом. Джульетта чувствовала запах жары. Она ощущала запах от перегревшихся растений. И задалась вопросом: насколько долго ненадежная проводка сможет выдерживать такую нагрузку?

— Таймеры отказали? Что происходит?

Хэнк кивнул в сторону коридора:

— Люди делили грядки. Вчера было побоище. Знаешь Джина Сэмпла?

— Я знаю Джина, — отозвался Раф. — Он из отдела санитарии.

Хэнк нахмурился:

— Джин погиб. Это произошло, когда погас свет. Потом они стали драться за право его похоронить. Обращались с беднягой Джином как с каким-нибудь удобрением. Несколько парней наняли меня, чтобы навести порядок. Я велел им держать свет включенным, пока все не уладится. — Он снова вытер затылок. — До того как вы на меня наткнулись, я уже знал, что это вредно для растений, но грядки все равно разорили. Я надеюсь, когда жара станет невыносимой, они двинутся дальше и мы получим хоть чуточку передышки. Даю им еще один день.

— Через день у тебя тут будет пожар. Хэнк, наружная проводка уже достаточно раскалилась. Я просто в шоке, что она выдерживает такую нагрузку. Когда на тридцатых сгорит предохранитель, здесь еще очень долго не будет ничего, кроме темноты.

Хэнк посмотрел вдоль коридора. Джульетта увидела по другую сторону турникета кожуру, какие-то огрызки, остатки еды.

— Чем они тебе платят? Едой?

Он кивнул:

— Еда у них портится. Они повырывали все, что росло. Люди вели себя как сумасшедшие, когда попали сюда. Кажется, кто-то пошел наверх, но ходят слухи, что дверь в укрытие не на запоре, и если поднимешься намного выше, то умрешь. И если спустишься вниз, тоже умрешь. Много слухов.

— Значит, тебе надо развеять слухи, — сказала Джульетта. — Я уверена, что и выше, и ниже лучше, чем здесь. Ты видел Соло и детей? Тех, что жили здесь раньше? Я слышала, они поднимались сюда.

— Да. Эти ребята шарились по грядкам в глубине коридора. Еще до того, как я включил освещение. Но они несколько часов как ушли. — Хэнк взглянул на запястье Джульетты. — Кстати, который час?

Джульетта посмотрела на время:

— Четверть третьего. — И, угадав его следующий вопрос, добавила: — Пополудни.

— Спасибо.

— Мы постараемся их догнать, — сказала Джульетта. — Могу я поручить тебе разобраться со светом? Вы не можете потреблять столько мощности. И постарайся отправить побольше людей на верхние этажи. На фермах в центре ситуация много лучше. По крайней мере, была, насколько я помню. А если найдутся те, кто ищет работу, то им найдут дело в механическом.

Хэнк кивнул и с трудом поднялся. Раф уже шел на выход. Комбинезон у него заляпали пятна пота. Джульетта пожала Хэнку плечо и тоже двинулась к выходу.

— Эй! — крикнул ей Хэнк. — Который час — ты сказала. А день сегодня какой?

Джульетта задержалась у двери, повернулась и увидела, что Хэнк смотрит на нее, прикрывая рукой глаза.

— Это что, имеет значение? — поинтересовалась она.

Хэнк не ответил. Не имеет, то-то и оно. Все дни теперь были одинаковыми, и каждый из них мог стать последним.