Путь к вершине

Глава 33 Наследник клана Нам

[*Короткая историческая справка. В Корее, при династии Чосон, то есть прямо перед началом японской оккупации, не было дворянских титулов. Дворянство вообще было не совсем наследственным. Янбан — чиновники, состоящие на службе в Корее эпохи Чосон. Чтобы стать янбан, нужно было сдать экзамены и заплатить пошлины. Звание сохранялось за семьей на три поколения — если три поколения мальчиков не могли сдать экзамен, то весь клан лишался звания. Из-за этого, разумеется, было негласное деление на «настоящих» янбан, и простолюдинов, которые слишком многое возомнили о себе. Семья Хару — из потомственных янбан, «настоящих»… была. В лучших традициях всех аристократов, браки с простолюдинками заметно снижали уровень «чистоты» клана. А в семье Хару с момента начала японской оккупации высокое происхождение невесты было только у бабули Хару. Так что, технически, «аристократический» статус Хару — это просто история семьи. Тут не только нет больше влияния и прошлых земельных наделов, так еще и родословная подпорчена неподходящими браками. *]

Минсо немного удивилась неожиданному визиту Хару и менеджера Пён. Но, когда они рассказали о случившемся на съемках шоу «Комната айдола», их появление стало абсолютно понятным.

Минсо устала потерла лоб. Ну почему вечно с Хару что-то происходит? С другой стороны — она даже ругать его… не могла. Потому что сама в подобной ситуации повела бы себя похожим образом. Дело не совсем в гордости, скорее — в самоуважении.

— Ох уж эти ведущие старой закалки, — огорченно покачала головой Минсо. — Вы сидите, я вызову Кахи, придется подождать. Кофе, чай, минералка?

— Нет, спасибо, — ответил менеджер Пён.

— Кахи работает в другом здании, ждать ее минимум пятнадцать минут, — недовольно заметила Минсо. — Что вы будете пить?

— Кофе, — вздохнул менеджер Пён.

— Кофе, — обреченно повторил Хару.

Минсо по телефону вызвала к себе Кахи, потом запросила у секретаря один крепкий кофе без молока и сахара и два нормальных, послаще.

Помощь аналитика сейчас лишней не будет. Скорее всего — не так уж все и плохо, просто нужно получше разобраться в ситуации. Вполне вероятно, что этот случай никак не отразится на том, как поклонники воспринимают Хару, просто Ким Ынсоп начнет распространять сплетни среди коллег. В худшем случае — выпуск смонтируют так, чтобы показать Хару в негативном свете, но вроде сам конфликт произошел уже после того, как завершились съемки. Минсо уточнила этот момент у менеджера Пён. Тот уверенно сказал, что во время съемки придраться будет не к чему. Поведение Хару было на грани, но все еще вежливым, Ким Ынсоп был зол не потому, что Хару нарушил какие-то правила, а исключительно из-за того, что ожидал практически преклонения от молодого парня.

Значит, на этом направлении вероятность скандала маловероятна. Несколько высокомерное поведение Хару укладывается в его образ «принца», а хейтить его и так будут. Другое дело — сплетни в индустрии.

Минсо проверила в сети — кто такой Ким Ынсоп, в каких проектах он участвовал. Список достаточно скудный, большую часть своей карьеры он провел в качестве участника развлекательного шоу, которое закрыли пять лет назад из-за низких рейтингов. Было несколько эпизодических ролей в комедийных дорамах. Еще он был ведущим относительно популярного шоу по поиску талантов, но второй сезон демонстрировал низкие рейтинги, третий теперь под вопросом.

Чтобы узнать больше, Минсо позвонила Пак Ханбину. Он давно на телевидении, должен знать хотя бы какие-то сплетни. Как раз во время разговора с Ханбином в кабинет вошла Кахи. Так даже лучше — не придется озвучивать «сплетни» дважды.

— Этот Ким Ынсоп, оказывается, даже особо не скрывает, что не любит красивых людей. Говорит, что привилегия внешности в нашей стране так велика, что кто-то должен ставить красавчиков на место, — рассказала Минсо сразу.

У Хару на лице было написано, что он только что Ким Ынсопа уравнял в интеллекте с одноклеточной бактерией.

Хару и менеджеру Пён пришлось повторить эту историю заново, уже Кахи. Причем, по просьбе Кахи, сначала все рассказал Хару, потом то же самое — менеджер Пён. Умно — так картина получается объемной. Затем уже Минсо рассказала, что известно о Ким Ынсопе.

— Ситуация неоднозначная, — сказала Кахи. — Насколько я помню, мы не можем влиять на то, что попадет в эфир, так что Ким Ынсоп наверняка постарается выкрутить ситуацию так, чтобы Хару предстал в максимально невыгодном свете. Все же у ведущих есть некоторая власть.

Минсо кивнула. В Корее такое называют «дьявольский монтаж», но это не местная идея, разумеется. Телевизионщики могут смонтировать все так, чтобы показать кого-то в максимально неприглядном свете. Не всегда злодеем — все же добавлять в кадр то, чего не было, они пока не умеют — но людям для хейта хватает самого минимума.

Повлиять на монтаж Минсо действительно не сможет — у нее попросту нет такой власти. Но… они могут немного повлиять на реакцию зрителей. Как минимум — попробуют это сделать.

— Мы можем осторожно запустить процесс осуждения поведения Ким Ынсопа? — спросила она у Кахи. — Я имею в виду — в сети, от лица анонимного фаната поднять обсуждение того, что Ким Ынсоп часто ведет себя неэтично. Например — сделать ролик с нарезкой из прошлых выпусков, где он сильно бьет айдолов, выставив его тем самым… ну, таким противным мужичком, который застрял в прошлом веке и еще не осознал, что время изменилось.

Кахи сразу же кивнула:

— Это возможно. Этот резиновый молоток в варьете-шоу очень раздражает иностранных фанатов, корейская молодежь тоже недовольна, что подобный юмор все еще существует на телевидении. Мы можем зайти с нескольких сторон, опубликовав посты с разной подачей, от разных людей… можно купить право публикации роликов у уже раскрученных блогеров, чтобы повысить шанс общественного резонанса.

Минсо довольно улыбнулась:

— Хорошо. Это нужно сделать до их дебюта.

— До? — удивилась Кахи.

— Конечно. Когда выйдет выпуск с Black Thorn, поклонники должны увидеть подтверждение интернет-сплетен. Создатели шоу не смогут на монтаже убрать реакцию на удар. Даже если они закроют лицо Хару огромным смайликом, чтобы не было видно, что ему больно — это не повлияет на мнение фанатов.

В разговор вступил менеджер Пён:

— Учитывая, что сказал нам режиссер, сцена с этим молотком и то, что сделали мальчики позже, попадет в эфир. Это выглядело интересно, продюсер не позволит вырезать эти кадры.

Минсо кивнула:

— Они на телевидении еще и крайне медленно реагируют на подобные изменения. Если Ким Ынсопу все еще не сделали выговор, то они реально не понимают, что время изменилось. Нужно воспользоваться этим моментом, не позволив им дискредитировать Хару хотя бы в глазах фанатов.

Кахи задумчиво кивнула:

— Вы правы. Но должна предупредить, что не могу дать гарантий результата. Манипулировать общественным мнением достаточно сложно, может возникнуть ситуация, когда все наши усилия останутся незамеченными общественностью. Кроме того, это никак не повлияет на репутацию самого Хару в индустрии.

Минсо покачала головой:

— Тут все тоже неоднозначно. У Ким Ынсопа нет знакомых, которые могли бы как-то помешать карьере Хару. При этом уже имеющиеся проекты он отработал безупречно. Этого недостаточно?

Кахи неуверенно пожала плечами:

— Сложно сказать. Скорее всего — вы правы, этот случай не особо повлияет на отношение персонала телеканалов к Хару. Но… Мы забываем о главной проблеме: где гарантии, что ситуация не повторится снова? Я не осуждаю Хару, я тоже вряд ли смогла бы извиниться, когда меня же и оскорбили. Но… Ким Ынсоп — не единственный мужчина старой закалки, который по умолчанию ненавидит красивых парней. Тут далеко ходить не нужно — в этом же агентстве главный наставник актеров не скрывает своего предубеждения в отношении красивых трейни. Нам нужно нечто, что частично объяснит, почему Хару ведет себя… гордо… гордо по мнению этих ретроградов.

Все в помещении замолчали. Минсо понимала, что Кахи права — такое объяснение не помешает. Другое дело, что вряд ли бы вообще хоть кто-то из парней в той ситуации стал бы безропотно кланяться старшему… ну, разве что Сухён.

Такие ситуации случаются постоянно и, чаще всего, остаются просто неприятным эпизодом в жизни айдола. В случае любого другого парня Минсо на особо-то и беспокоилась о последствиях. Но Хару…

— Можно написать пост в блог, — внезапно сказал Хару, — Я не публиковал фотографии с прогулки с бабулей, у меня есть несколько фото, где я специально взял такой ракурс, чтобы не было видно ее лица. Я напишу пост о том, что меня, как часто бывает в нашей стране, воспитывали бабушка с дедушкой, что воспитание у меня было достаточно строгим, но при этом как таковых запретов у меня никогда не было, мне всегда давали свободу выбора, право самому решать — как я хочу жить. Это… мне кажется, это должно показать, что возраст я уважаю, как и положено, просто в моей семье не было принято слушаться старших просто потому, что они старше.

Повисло недолгое молчание. Минсо думала о том, что Хару все же достаточно быстро адаптируется. Уже примерно понимает, как нужно манипулировать общественным мнением. Не напрямую писать «я хороший», а показывать какой-то эпизод, который хорошо это демонстрирует.

Затянувшуюся паузу нарушила Кахи:

— Это… неплохо. Не идеально, но должно прояснить ситуацию. Я хочу уточнить еще один момент, раз уж мы встретились лично. У тебя не указаны имена родственников, только мамино имя, поэтому узнать историю семьи просто невозможно. Но твой друг упоминал, что у твоей семьи действительно длинная история… ты — из рода аристократов?

Хару от неожиданности вопроса аж поперхнулся.

— Аристократов? Мои предки действительно принадлежали к янбан, но в нашей стране давно нет деления на сословия. Да и когда это было? В любом случае, историю своей семьи я не хотел бы афишировать.

— Почему? — удивилась Кахи. — Показать, что ты происходишь из старого рода — неплохая реклама.

Хару замялся, неуверенно посмотрел на Минсо, а потом осторожно ответил:

— Просто… у меня фамилия Нам, а не Ким. Если я начну рассказывать хоть что-то из прошлого своих предков, все мгновенно поймут, из какого я клана. Тогда есть риск, что узнают и о том, кто мой отец. У него… зависимость, он — игрок.

Кахи кивнула. Про игровую зависимость отца Хару ей сообщали — это было в отчете.

— Хорошо. Но хочу уточнить для контекста. Скоро мы начнем снимать ваши собственные шоу. Можно ли без уточнения упоминать, что твоя семья действительно имеет благородное происхождение?

Хару снова неловко засмеялся:

— Не надо это так романтизировать. Янбан фактически не существуют уже более ста лет, у моей семьи нет ни земли, ни прочих привилегий тех времен. Единственное, что сохранилось — печать, но ее ценность — только историческая, она не из золота сделана. Я не рос в замке, моя мама — из обычной корейской семьи. Какая аристократия?

— Но вы чтите традиции? — уточнила Кахи.

— Да. Чтим традиции и храним историю семьи. Так могут делать и обычные семьи.

— И сколько поколений в этой истории? К какому подразделению вы принадлежали? — продолжала допытываться Кахи.

Хару тяжело вздохнул:

— Хватит, пожалуйста, я правда не хочу, чтобы эта информация где-либо всплывала. Как минимум — пока.

— Пока? — скептически уточнила Кахи.

Хару кивнул:

— Да. Как минимум — пока я не добьюсь заметного успеха и хоть какого-то веса в выбранной специальности. А то все вокруг будут говорить, что я получил все это просто по рождению, что не является правдой.

Кахи печально кивнула. Но тут же уточнила:

— И все же — какое подразделение?

Хару снова тяжело вздохнул:

— Мубан. Все, я отказываюсь дальше продолжать эту беседу.

[*Мубан — военные чиновники. Были еще муНбан, они — гражданские чиновники.*]

Кахи огорченно кивнула. Минсо пораженно смотрела на Хару.

И как она раньше не догадалась? Все же было на поверхности. Просто прежде она не видела общей картины в отдельных кусочках пазла. Парень по фамилии Нам, который совсем на похож на ребенка, выросшего в бедном квартале — эта осанка, манера говорить, выверенные движения, привычка держать все в себе. Такие вещи дети не сами в себе воспитывают, ведут они себя так потому, что дома у них так принято. Они выросли в этом, то есть семья должна быть очень необычной. Его отец — игроман. А дедушка показался Минсо странно знакомым, при этом он ей не представился, а вел себя, как бизнесмен. Хару привез из Японии сервиз, на границе пришлось его декларировать. Японцы пропустили его просто как «фарфор», но в Корее сервиз оценили выше — сделано в шестидесятых, работа известного корейского мастера, приблизительная стоимость — от двух тысяч долларов, точную цену назовет только специалист. Хару случайно купил такую ценную вещь? Или все же мальчик из бедного района что-то понимает в антиквариате?

Если сложить все это вместе, то становится предельно ясно: Хару — правнук Нам Хансу.

Того самого Нам Хансу, для которого отец самой Минсо строил здания в традиционном корейском стиле, потому что когда-то именно Нам Хансу помог отцу осуществить его мечту. Отец приехал в Сеул из небольшого поселка — не денег, ни связей, только Мечта. Нам Хансу и его супруга выделили отцу кровать в собственном доме, кормили все время обучения в университете, потом помогли найти первую работу, познакомили с нужными людьми. Если бы не они, не существовало бы «знаменитого архитектора». Скорее всего, Минхёка и Минсо тоже не было бы, потому что брак родителей устроил Нам Хансу.

Когда отец умирал, он взял с Минхёка обещание помочь семье Нам, если у него появится такая возможность. И Минхёк, как хороший сын… ох…

Может, не говорить ему? Но… это не то, что можно спрятать надолго. Рано или поздно все равно правда выплывет наружу.

Хару и Кахи прямо за столом обсуждали формулировку поста для социальных сетей, а Минсо все размышляла о ситуации. Она не видела смысла спрашивать у Хару — правдиво ли ее умозаключение. И так все понятно. Совпадений слишком много, второй такой семьи просто не может быть. Что с этим делать, Минсо пока не знала. Но Хару прав: разглашать историю его семьи не стоит. Мало ли… У Нам Гаона ведь и недоброжелатели были, а не только люди, благодарные его семье.

И все же… как такое могло произойти? Почему именно он стал частью группы Минсо? Впору поверить в сверхъестественные силы. Словно дух отца так и не успокоился: не дождавшись, что его дети сами найдут Нам Гаона, он направил Хару к Минсо…

Она тряхнула головой, прогоняя дурацкие мысли.

— Думаю, с этим закончили, — решительно заявила она. — Кахи, обменяйся с Хару контактами, ему нужно у кого-то заверять текст постов, а то в последнее время их стало действительно мало. Хару… постарайся вести себя поаккуратнее.

— Может, выслать Ким Ынсопу бутылку хорошего вина? — внезапно спросил он.

Минсо удивилась:

— Зачем?

— Дать курьеру точные указания, что бутыль нужно вручить именно на работе, в присутствии коллег, максимально громко — от группы Black Thorn, за доставленные неудобства… И Ким Ынсопу будет уже сложнее называть нас неблагодарными, после дорогого-то подарка, врученного при всех.

Менеджер Пён и Кахи начали натурально ржать. Минсо удивленно покачала головой. Да уж… действительно — наследник клана Нам. Даже недоброжелателям «гадит» со вкусом.

— Боже, я сама куплю это вино! — расхохоталась Кахи. — Я бы даже нарядилась курьером, чтобы увидеть лицо этого вредного аджосси в этот момент!

— Лучшее корейское рисовое вино можно купить в бутике неподалеку, в Каннам-гу, — улыбнулся Хару. — Если сказать продавцу, для чего оно нужно, он подберет такое, чтобы вкус был не очень, а внешний вид — пафоснее некуда.

Теперь хохотать начала даже Минсо.

… В тот же день Кахи сбегал в магазин, купила бутылку хорошего рисового вина в красивой коробке с прозрачной пластиковой крышкой. Минсо уточнила, когда Ким Ынсоп обсуждает выпуски с коллегами, чтобы наверняка застать его на рабочем месте. Обсуждения очень удачно выпадали на следующий день после съемок, так что уже на следующее утро парень с актерского, накинув поверх куртки жилет курьерской службы, отправился с подарком по нужному адресу. Актер, а не курьер, потому что курьер мог растеряться и оставить посылку на ресепшене, а актер пробился в офис, чтобы отдать подарок лично. Громко объяснил, от кого этот подарок, еще и искренне позавидовал Ким Ынсопу на весь этаж — такое дорогое вино дарят. Парню, разумеется, заплатили за этот отыгрыш экспромтом, так что все остались довольны.

Теоретически, это все еще благодарность, которой Ким Ынсоп не заслужил. Но теперь ему будет сложнее доказывать коллегам, что группа вела себя ужасно во время съемок. Да и вино, настоянное на травах, действительно отвратительно на вкус.

[*Поясню насчет клана. «Понгван» — это указание на происхождение рода по мужской линии. В современной Корее, для молодежи, понгваны — это просто пережиток прошлого. Но среди бывших янбан, а также у очень богатых семей (чеболей) или у потомков влиятельных и знаменитых людей кланы — все еще важная часть их жизни. Такое же бывает у жителей деревень, где почти все — родственники. Внутри клана принято почитать предков, помогать друг другу, нередко — жить на одной территории и иметь одно общее дело. И да — понгван не всегда является аристократическим родом, нередко «отсчет» ведется от кого-то знаменитого, но не обязательно родовитого. В современной Корее кланами считают не весь род целиком, а несколько семей, ведущих начало от какого-то единого предка, максимум — в семи поколениях вверх по родовому древу. Сейчас в «клан» записывают не только семьи сыновей, но и дочерей, нередко — близких родственников супруги. Семью Хару называют «кланом» не столько из-за аристократического прошлого, сколько из-за его прадеда. Для всех, кто был знаком с Нам Хансу — это именно его клан, а не клан какого-то мистического янбана, рожденного на заре эпохи Чосон. Для Минсо аристократическое прошлое семьи ее подопечного — тоже просто мишура, ей оно вообще не интересно. А вот то, что Хару является правнуком Нам Хансу — это уже другой разговор.*]