Путь к вершине

Глава 24 Новый Год

Нельзя сказать, что в Корее не справляют Новый год. Но это точно не тот праздник, из-за которого вся страна уходит в загул на неделю. Молодежь часто проводит эту ночь в клубах или ресторанах, парочки нередко снимают себе номера в хороших отелях, семейные люди могут встретить полночь за праздничным столом. Но масштабы, конечно, не те. Клубы и бары в новогоднюю ночь часто переполнены, но за пределами «тусовочных» кварталов обычно тихо. Некоторые семьи засиживаются до двух часов ночи, чтобы поболтать и вкусно покушать, но стараются не шуметь. Звонить в полицию из-за шумных соседей в новогоднюю ночь — немного перебор, даже полиция посмотрит на вас, как на не самых приятных людей, но некоторые все равно жалуются из-за громких разговоров за стенкой. А еще распространен формат новогодней ночи с едой у телевизора. По одним каналам показывают корейские вариации «Голубого огонька», по другим могут за ночь прокрутить все серии популярной дорамы, на третьих пускают в эфир специальные развлекательные шоу… в общем, новогодний контент в Корее всегда снимают и его много.

Но все же нормально празднуют не «ночь с тридцать первого на первое», а Сольналь, Лунный Новый Год.

Хару из-за этого было заранее грустно. Никакого новогоднего настроения не было и в помине. Еще и тридцать первого декабря пришлось работать до самого вечера.

Клип на титульный трек уже отсняли, тридцать первого делали концепт-фото для дебютного альбома и на этой же локации снимали лайв-версию «Backbone» — то есть, живое исполнение, но без хореографии. В фотостудии им соорудили пространство со множеством колючих ветвей и цветущих роз, сделали прически и достаточно яркий макияж, нарисовали временные татуировки на открытых частях тела.

С фотосессией справились быстро, а вот видео…

Звук записывали на месте, чтобы он точно подходил картинке, поэтому снимали одним дублем. Снова работали с оператором в специальном обвесе. Если оператор не успевал сменить положение камеры на нужного мембера, режиссер командовал начинать все с начала. А ведь еще были вокальные ошибки, из-за которых тоже приходилось переснимать.

В помещении было холодно, стафф привез промышленные обогреватели, которые сильно сушили воздух. Кроме того, их приходилось выключать во время записи — слишком громко гудят. Хару и остальные периодически убегали с площадки к обогревателям, старались пить много воды, из-за чего и в туалет, разумеется, часто бегали. В общем, съемка затянулась дольше, чем всем того бы хотелось.

Больше всех страдал Ноа. Дело еще в том, как человек переносит холод. Жители Кореи привыкают к холоду с детства: младенцев не принято сильно укутывать, в комнате никогда не бывает слишком тепло, в детских садах и школах зимой прохладно. Все корейские участники могут нормально существовать при такой температуре — привыкли. В вокальных классах зимой тоже часто не жарко, а проблему сиплого голоса решают теплыми напитками с медом. Ноа же всего обложили ручными грелками: четыре штуки на стул, к спине приклеили на лейкопластырь. Ему единственному выдали глухие кожаные перчатки, для клипа обмотали шею шарфиком.

Ноа было чертовски неудобно за каждый неудачный дубль, он постоянно извинялся. Иногда приходилось все переснимать из-за того, что он на видео мелко подрагивает, но чаще — из-за проблем с голосом. Стафф действительно делал все, что мог. Просто никто заранее не подумал, что +10 в съемочном павильоне может настолько затормозить съемку. Для остальных такая температура действительно не была препятствием. Холодно — без сомнения. Но сниматься можно.

Закончили работу уже в шесть вечера, дома Хару был только к восьми. И дома — это дома. Им дали еще два дня выходных, в общежитие нужно возвращаться только третьего числа.

Бабуля приготовила вкусный ужин, собрались за столиком в гостиной впятером. Отец остался на работе, что заметно огорчило маму. Рождество и Новый Год в Корее имеют немного романтичный флер, эти праздники принято проводить со своими вторыми половинками, а отец не смог выбить себе выходной в этом году. Причем, судя по всему, он действительно пытался. Но на должности старшего менеджера все люди женатые, а у отца на эти даты были выходные последние пять лет, так что остальные коллеги просто взбунтовались из-за подобной несправедливости и вынудили его взять праздничные смены. Он попытался «загладить» вину перед мамой и остальными посылкой с морепродуктами. Сложно оценивать довольство мамы, но отец выбрал лучший способ «задобрить» именно старшего сына.

Когда Хару пришел, бабуля уже жарила устрицы, рядом лежала горка обжаренных кусочков рыбы, остывал салат с отварным осьминогом. Хару зашел на кухню практически на запах, из-за чего Хансу тут же начал дразнить его «котом». Тэюн успел рассказать младшему брату Хару, как часто в общежитии его подкалывают из-за «кошачьих» повадок.

— Ты на кухню вбежал примерно как Куки, когда бабуля распаковала папину посылку, — расхохотался Хансу.

— А где Куки? — обеспокоился Хару.

— Я накормила его обрезками, — пояснила бабуля.

— Обожрался и спит, — добавил Хансу.

— Вполне вероятно, что я через пару часов тоже обожрусь и усну, — заявил Хару и цапнул с тарелки кусок обжаренной рыбы.

Бабуля недовольно цыкнула на него — в семье не принято таскать куски до того, как все сядут за стол, но Хару применил запрещенный прием:

— Я не обедал! — жалостливо заявил он.

— Вас не покормили? — ужаснулась бабуля.

— Нет, — ответил Хару, уже прожевывая откусанное, — На площадке было очень холодно, мы пили теплые напитки литрами, тогда казалось, что есть не хочется. Плюс мы пели, сразу после еды получается хуже. В общем, мы сами отказались. Но я голодный. Пойду я пока… подальше от соблазна…

И Хару действительно ретировался с кухни, пока не слопал всю жареную рыбу.

Новогодняя ночь прошла примерно так же, как они проходят у семей в России, просто после полуночи никто не выходил на улицу запускать фейерверки. На телевидении включили новогодний фестиваль от NBS. Это действительно похоже на «Голубой огонек»: череда музыкальных номеров и поздравления от некоторых айдолов и популярных личностей. Хару знал, что этот фестиваль записывают заранее. Айдолы выступают как со своими номерами, так и с чем-то неожиданным. Делают каверы, часто бывают неожиданные дуэты. Плюс, есть выступления просто популярных корейских исполнителей, все же шоу смотрят семьями, старшему поколению приятнее слушать другую музыку.

В телевизоре пели знаменитости, на столе — различные деликатесы, все вместе ели, болтали, много смеялись, выпили по стаканчику рисового вина в честь праздника. На столе даже икра была, просто не красная. В Корее любят маринованную икру минтая — это популярная закуска, но весьма недешевая. Ну и едят ее не с хлебом, а с рисом.

Получился почти классический Новый Год, просто с немного корейским колоритом. Единственное, чего не хватало — елки. Ну и, возможно, салютов. В остальном — Хару наелся, наболтался и в свою комнату практически уполз.

У Хару были планы на эти выходные, но он внезапно осознал, что ему не с кем ехать. Все парни из Сеула разъехались по домам, проводят время с семьей, Тэюн с родителями даже из Сеула уехал. Шэнь и Ноа встретили Новый Год в общежитии, но первого утром умотали сначала в кинотеатр, потом еще куда-то: в общем, скучать не собирались. А Хару очень хотел… борща.

В Сеуле есть свой русский квартал, Тондэмун. Там можно найти русские супермаркеты, отправить посылки в страны бывшего СССР, поболтать на русском. Но… это уже практически туристическое место для русскоговорящих туристов. Все дорого, еще и сервис… В сети шутят, что там словно взяли все самое худшее из манеры общения в России и добавили сверху корейского снобизма.

Поэтому Хару решил ехать в Инчхон, в район, который называют «Хамбак Вилладж» или «Саданджи». Тоже далеко не самое радушное место, потому что это… ну, практически мигрантское гетто. Опять же — какая страна, такое и гетто, ничего ужасного там нет, разумеется.

И все же… Хару очень не хотел ехать туда один. Причина была ему даже не совсем ясна, просто не хотелось — и все тут. Первого января он попытался найти себе «партнера» в лице мамы, но та его огорошила — уже куплены билеты в научный музей для Хансу, как раз на второе января. Там какая-то краткосрочная выставка, просто так не зайдешь, а Хансу очень хотел. Сейчас, когда с финансами в семье стало полегче, Хансу стараются почаще водить в такие места.

Мама немного расстроилась, что не сможет составить Хару компанию, даже предложила поехать прямо сейчас. Хару отрицательно покачал головой. Он сомневался, что первого января кто-то будет работать в русском квартале.

Они разговаривали за кухонным столом. Хансу пошел играть в шахматы с дедушкой, бабуля хлопотала у плиты.

— На самом деле, у меня к тебе еще есть важный разговор, вчера не хотела поднимать эту тему, — сказала мама.

Хару удивился: важный разговор? К нему?

Бабуля не дала маме продолжить. Выставила перед ними на стол тарелочку с рисовыми пирожными и кружки с чаем.

— Отложи важную беседу на пару минут, — обратилась она сначала к маме, а потом обратилась к Хару. — Зачем тебе в Инчхон? Неужели к папе захотел?

Хару покачал головой:

— Нет… Даже не знаю, как сказать… вы особо не спрашивали, но вряд ли пропустили мой пост, где я признался, что немного знаю русский язык.

Бабуля кивнула:

— Я все ждала, пока ты заведешь этот разговор… и когда только успел выучить?

— Выучить — это громко сказано, — осторожно ответил Хару, — Я просто… кое-что знаю, а современные переводчики в браузерах позволяют мне читать на русском. Но это неважно сейчас. Я… хочу попробовать русскую кухню. Поймал себя на этом еще в Японии, а в последнее время это превратилось практически в манию. Хочу съездить в русский квартал в Инчхоне. Нашел там кафе с хорошими отзывами.

Технически, это столовая. Но вкусный борщ, как известно, варится ведрами, а не в маленьких кастрюльках, так что столовая ему идеально подойдет. Отзывы на заведение хорошие как среди русскоязычных, так и у корейцев, которых случайно занесло к этот район.

— Я могу поехать с тобой, раз не хочешь есть один, — заметила бабуля.

Хару вздрогнул. Не из-за предложения бабушки, а из-за осознания, насколько сильно корейские привычки влияют даже на те сферы, где вроде как восприятие Антона важнее. Ведь ему было бы лучше поехать в русский квартал одному — без лишних свидетелей. В корейской же культуре есть одному — это очень грустно, даже немного стыдно. Стримы, где люди едят на камеру, популярны среди азиатов как раз из-за иллюзии «совместной трапезы». Да, сидишь напротив экрана с едой, но вроде как ешь не один. Получается, что и Хару не хотел ехать один, потому что ему неприятно есть в одиночестве.

— Я буду рад, если вы составите мне компанию, — улыбнулся Хару.

Бабушка тоже улыбнулась, а потом обернулась к маме:

— А теперь можно и о делах.

Хару тоже повернулся к маме. Ты немного неуверенно улыбнулась:

— Мне несколько дней назад звонила моя сестра. Она просила об одолжении.

Хару осторожно кивнул. У мамы есть младшая сестра, Хару видел ее раз пять. Тетиных дочерей… Ну, можно сказать, что один раз. Ему было двенадцать, кажется, когда мама возила его на стодневный юбилей младшей кузины — тогда он нормально познакомился с Сольги, но уже почти ее не помнит.

Причина редких встреч вовсе не в том, что мама не ладит с сестрой, просто… так уж в Корее принято. Клановая система, после свадьбы женщина как будто переходит в семью мужа. Это вовсе не значит, что вся связи оборваны, сестры могут оставаться подругами, поддерживать друг друга, но… Начать стоит с того, что мама с сестрой никогда не были близкими подругами. Они хорошо общались, но какой-то особой близости у них не было. Мама с тетей рано осиротели, у них не было поводов собираться в доме родителей. Ну, и самый важный пункт — мама вышла замуж за столичного жителя, а тетя — за мужчину, живущего на самом юге страны, причем, даже не в крупном городе, а в каком-то захолустье.

Несколько раз тетя, приезжая в Сеул, жила у них. Семья Нам достаточно гостеприимная, они не видели ничего дурного в том, что сестра мамы поживет в их доме, пока занимается делами в столице. Просто все это было достаточно давно, когда у тети еще не родилась вторая дочь.

Мама с сестрой общается. Дежурные созвоны раз в месяц-полтора, рассказ обо всем новом и не очень, пожелания здоровья… обещания когда-нибудь увидеться.

Хару сразу в голову пришло, что этот мамин «серьезный разговор» — формальность. Семья Нам часто соблюдают традиции, которые самому Хару кажутся лишними, но мама вполне может обратиться к Хару, как к новому владельцу дома: он должен дать разрешение на то, чтобы тетя у них пожила. Но мама внезапно его удивила.

— Твоя кузина, Пак Сольги, очень… очень давно мечтала стать певицей, айдолом. Они живут практически в деревне, там нет ни уроков вокала, ни танцев, но у девочки потрясающий голос… Не подумай, тетя не просит тебя устроить Сольги в агентство! Они уверены, что ее и так возьмут. У сестры две просьбы… Они пришлют Сольги к нам, на год. Если повезет — она сразу пройдет прослушивание New Wave, оно в январе, станет трейни. Тогда тетя просит тебя присмотреть за ней в агентстве. А если девочка не пройдет, то сестра хотела бы, чтобы Сольги год пожила у нас, посещая танцевальную студию. Все расходы на обучение они оплатят, сестра даже говорила, что они будут высылать деньги на питание, просто…

— За ребенком нужно присмотреть, — добавила бабуля. — Ей исполнится пятнадцать в феврале, она совсем юная. Хорошая школа искусств и стоит дорого и поступить туда не так-то просто, если ты не из столицы. А так — мы за ней присмотрим, девочка будет следовать своей мечте.

Хару удивленно покачал головой: да уж, неожиданные новости. Он помнит Сольги совсем малышкой, она стеснялась сначала, а потом спросила: «Хочешь послушать, как я пою?». Это было одним из самых ярких воспоминаний Хару о кузине — как та пела какую-то к-поп песню, закрыв глаза и смешно задрав подбородок.

— То есть, вы с дедулей не против? — уточнил Хару у бабушки.

Та уверенно кивнула:

— Дедушка Хару, конечно, ворчал, что в этом доме развелось подозрительно много творческих людей, но он тоже не против помочь девочке.

— Тогда почему я должен быть против? — удивился Хару.

— Кроме того, что это теперь твой дом и присмотреть за кузиной просят именно тебя? — уточнила мама и тут же добавила: — Она девочка. Ей нужно где-то жить…

— А-а-а, — протянул Хару, — На этот год ей придется отдать мою комнату…

Он замолчал на секунду. Глупо делать вид, что комнаты ему совсем не жаль. Это его личное пространство, он недавно себе даже кровать купил, сразу по росту, чтобы ноги гарантировано не свисали. Но он же не навсегда отдает комнату. Тем более — он сейчас живет в общежитии, дома бывает редко. В случаях, когда он ночует дома, ему не сложно поспать с Хансу или на диване. Если же Сольги пройдет прослушивание в New Wave, ее также могут попросить переехать в общежитие — агентства не любят, когда их трейни живут под боком у родителей, так их сложно контролировать.

— Хорошо, я не против, — решил он. — Пусть приезжает. Но… я не уверен, что действительно смогу присматривать за ней в агентстве. Мы с девчонками-трейни занимаемся отдельно, я даже по именам не всех знаю. Если у нее будут проблемы в коллективе — я вряд ли узнаю. Она симпатичная?

Мама взяла свой телефон, какое-то время искала нужное фото, а потом показала Хару. Тот удивленно вытаращил глаза. Он, оказывается, совсем ее забыл. Внешность яркая, пусть Сольги и не «классическая» корейская красавица. Большие глаза с двойным веком, внешние уголки сильно вздернуты наверх, что делает ее внешность немного кошачьей. Милые подростковые щечки, пухлые губы — нижняя заметно полнее верхней. Девушка с такими глазами гарантированно будет выделяться.

Плюс — Сольги уже давно умела петь. Если мечтает стать айдолом, наверняка занималась танцами хотя бы дома, разучивая хореографию по роликам в интернете. Сначала у Хару была мысль попросить Данби присмотреть за ребенком, но… это сработало бы, будь Сольги «средненькой». Вот только вокалистке с такой внешностью стоит ждать неприятностей как раз от Данби, непризнанной королевы трейни.

— Ох, сложно ей будет, — покачал головой Хару.

— Почему? — удивилась мама.

— Она слишком яркая, чтобы затеряться в общем потоке трейни. Насколько я знаю, сейчас в New Wave у девчонок-трейни достаточно хорошие отношения, они, вроде, все дружат, но… если наберут новых девчонок, все изменится.

Мама задумчиво кивнула, убирая телефон.

И все же — позвонила сестре. Сказала, что ребенка можно привозить со всеми документами. И не стала скрывать слова Хару о помощи внутри агентства — это будет крайне сложно сделать. Еще и добавила, что у Хару напряженный график, он физически не может помогать кузине постоянно. Тетя в трубке заранее поблагодарила и уверила, что все понимает. Слабая поддержка лучше, чем полное ее отсутствие.

Сольги должна приехать за несколько дней до прослушивания, то есть, где-то после десятого января. Хару в это время уже будет работать.