Путь к вершине

Глава 14 Злость

Осознание, что из-за глупой интрижки Хару действительно мог лишиться всего, было болезненным. Он вообще не задумывался о том, что у него могут быть сассены, что кто-то может проследить, заметить, сделать выводы. Повезло, что его преследовательницы не смогли выяснить, к кому он приехал: информация не вышла за пределы узкого круга самых ненормальных фанатов. Агентство сможет замять эту историю.

Но…

Он мог все потерять.

Хару злился. На себя самого — понимал же, что зря связался с Хесон. И на Хесон он злился — Минсо сообщила, что женщина искренне верит, будто Хару влюблен в нее, еще и намекнула, что он вряд ли первый молодой парень, с которым Хесон вступила в интимные отношения. Так что на Минсо Хару тоже злился — отчитала, еще и пригрозила штрафом.

Хару корил себя за прошлые решения. Вел себя глупо, беспечно, неаккуратно. Не додумался, что пункт про «запрет отношений между начальником и подчиненным внутри одного подразделения» касается и его. А еще… Вот вроде никто ему не угрожал, насильно в постель не тянул, это было его решение. Но появилось это мерзкое, раздражающее ощущение, что Хесон с самого начала вела свою игру. У этой женщины, судя по всему, действительно какие-то проблемы, раз ее отчаянно тянет на молоденьких. И она умудрилась все обставить так, что Хару ничего не понял сразу. Осознание, что его обвели вокруг пальца, заставляло злиться еще больше.

По-хорошему, ему бы пойти проветриться, успокоиться. Но времени нет. Так что он спустился на второй этаж и зашел в танцевальный зал.

Тихо играла музыка. Шэнь у зеркала что-то объяснял Тэюну, Юнбин вместе с Сухёном прогонял часть хореографии под громкий счет. Ноа лежал звездочкой на полу, но усталым не выглядел. А Чанмин сидел с телефоном на диване.

Хару понимал, что парни не виноваты в его проблемах, но нормально разговаривать у него не было моральных сил. Злость на себя и окружение была настолько сильной, что он воспринимал окружение немного отстраненно, словно сквозь какую-то пелену перед глазами. Он был слишком занят самобичеванием, поэтому тело как будто жило своей жизнью.

— Начинаем разминку, — достаточно громко сказал он, заходя в зал.

— Да мы вроде уже… — начал было Сухён, но осекся, увидев Хару.

Хару же подошел к музыкальному центру, подключил телефон, перешел в плейлист для тренировок. На парней даже не смотрел. Краем сознания отмечал, что ему даже хочется, чтобы сейчас кто-нибудь ему возразил. Какая-то часть его сознания практически просила: «Дайте мне повод! Дайте выплеснуть на кого-то эти эмоции!». Но, когда он обернулся, почти все собрались в круг — разминку начинали практически с легкой зарядки.

Не встал только Чанмин. Хару повернулся к нему. Внутри все разрывалось. Какая-то часть просила не беситься еще больше, другая — дать повод для возмущения.

— Пойдём, Чанмин, — окликнул его Тэюн. — Потом доиграешь.

Хару и Чанмин какое-то время смотрели друг другу в глаза. После недолгой паузы Чанмин отвел взгляд и, кряхтя, поднялся с дивана. Начали разминку, одновременно с этим разогревая голоса. Потом начали бегать. Хару все еще злился, но тело выполняло привычные действия словно на автомате.

Когда закончили с рутиной, начали репетировать. Тоже молча, лишь иногда Хару или Шэнь делали замечания. Шэнь отслеживал движения в зеркале, Хару — на слух. Если кто-то сбивается с ритма, начинал раньше или отставал — это сразу отражается в шагах и шелесте одежды. Плюс дыхание, исполнение.

— Мой косяк на втором припеве, — сказал Хару после второго прогона номера для MMA, — Ноа, все же лучше встать во время исполнения бриджа, я не думаю, что звукари смогут заглушить то, насколько громко ты вдыхаешь в начале. Справа от меня был какой-то косяк в последней части дэнс брейка. И, Чанмин, ты не попадаешь в бит.

— Простите, в дэнс брейке — это я, — быстро поклонился Сухён, — Оступился.

— Ничего страшного, — отреагировал Шэнь, — Это действительно была случайность.

Хару кивнул. Он не видел ошибку Сухёна, даже не понял, кто именно проскрипел кроссовкам по полу. Шэню лучше знать — случайность это или явный косяк.

— А нам вообще дадут петь живьем? — уточнил Ноа.

— Сегодня сказали, что на выступлении будет громкий бэктрек и включат микрофоны, — ответил Хару, — Но не спеть бридж…

— Окей, понял, — кивнул Ноа, — Давайте тогда немного переделаем хорео. Тебе, думаю, тоже лучше стоять.

— Я с самого начала это говорил, — напомнил Хару.

— В каком месте я в бит не попадаю? — возмутился Чанмин.

— После паузы начал позже, чем нужно, — так же холодно ответил Хару, — Но не догнал бит, а продолжил читать в дисгармонии.

— Я тоже услышал, — кивнул Ноа, — На сцене эти полторы секунды задержки могут стать слишком заметны.

Хару как будто услышал, как у Чанмина скрипнули зубы. Скорее всего — показалось, конечно.

Следующие пятнадцать минут они немного меняли расстановку в бридже, чтобы Хару и Ноа не скакали зайчиками, пытаясь во время движения еще и петь, а спокойно исполняли особенно сложную партию.

Хару надеялся, что хорошая тренировка его успокоит, но лучше не стало. Желание с кем-нибудь поскандалить, конечно, утихло, но сама злость не прошла. Состояние из-за этого было странным. Он словно отстранился от реальности, происходящее в танцевальном зале не вызывало у него эмоционального отклика. Но при этом он был собран и внимателен, подмечая едва ли не больше, чем в спокойном состоянии.

После шести к ним пришел постановщик, чтобы проверить готовность номера.

Зеркала в танцевальных классах можно закрыть специальными жалюзи. В классах на шоу было сделано так же. После того, как все танцоры отрабатывают номер перед зеркалом, опускают жалюзи, включают камеру и начинается уже немного другая репетиция, без возможности отслеживать свои движения и построение группы в отражении. По словам Шэня, все номера во время шоу были относительно простыми, там всегда есть акцент на центре, нет сложных перестроений и движений, где нужно строго попадать в тайминг. Хару было проще всего, потому что центр — это обычно он. То есть, он начинает, а остальные равняются на него. Сейчас он понимал, что хороший слух тут ему очень сильно помогает — он по звуку определяет, что должен делать, и идеально попадает в ноты. При этом для более сложной хореографии он будет отвратительным центром. Мало слышать музыку, нужно еще и хорошо ориентироваться на сцене, как бы ведя за собой остальных.

В группе хороший уровень синхронности у четверых — Хару, Тэюн, Шэнь и Чанмин настолько привыкли вместе танцевать, что двигаются идеально слаженно. Юнбин быстро вписался, все же столько лет танцами занимался. Ноа и Сухёну потребовалось чуть больше времени, но они оба достаточно давно занимаются танцами, уже подстроились под общий темп. Хару был уверен, что они хорошо выступили перед постановщиком.

— Хару, — чуть сощурился тот, — А где твой знаменитый эмоциональный отыгрыш?

Хару даже вздрогнул. Эмоционально отыграть «Must be nice» и «Lose control»? В таком состоянии?

— Простите, — поклонился он, — мне нужно еще немного времени.

Постановщик посмотрел на него с подозрением, но ничего говорить не стал. Просто ушел, напомнив, что с понедельника начнутся полноценные подготовки к выступлению. Менеджер Квон, снимавший их выступление на камеру, сообщил, что можно возвращаться в общежитие.

— Идите, я останусь, — сказал Хару, когда менеджер вышел из зала.

— Останешься? — удивился Сухён. — А как же ужин?

— Что-то я сегодня не голоден, — ответил Хару.

На тренировке он сдерживал себя, но за столом может не выдержать, накричит на кого-нибудь… потом будет стыдно еще и за несдержанность. Лучше уж остаться и хорошенько все отрепетировать.

— Идите, я догоню, — решительно сказал Тэюн.

Но все как-то не спешили выходить из зала. Хару понимал, что парни — не идиоты, они наверняка понимают, что у него что-то случилось. К счастью, в Корее не принято лезть в душу и требовать рассказать о том, что тебя беспокоит. Это неприлично. Да и жаловаться тоже неприлично — проблемы не принято делать достоянием общественности. Но парням сейчас как минимум любопытно… Вот только Хару ничего не смог бы им рассказать, даже если бы хотел.

Тэюн же, посмеиваясь, начал подталкивать парней к выходу, даже отвесил Чанмину шутливых пинков. Из-за этого завязалась небольшая дружеская потасовка, но вскоре парни действительно ушли. Провожая их, Тэюн шутил и улыбался, но к Хару обернулся словно другой человек — серьезный и заметно обеспокоенный.

— Что случилось? — прямо спросил он.

Хару вздохнул, сделал несколько шагов назад, сел на подоконник — в отражении зеркала видел, что делает и куда садится. Тэюн тоже подошел ближе, сел рядом. Подоконник широкий, места хватает.

— Им Минсо узнала про мои встречи с Хон Хесон, — тихо ответил Хару, — На каких-то внутренних форумах сассенов выложили фото, как я выхожу из такси около ее жилого комплекса. Сассены не узнали, к кому я приезжал, но Им Минсо… все поняла.

— Жесть, — пораженно констатировал Тэюн после небольшой паузы.

Хару согласно кивнул. Он сел поудобнее, подтянул к груди правую ногу.

— И что тебе сказали? — уточнил Тэюн.

— Будет штраф, — ответил Хару. — А Хон Хесон уволили. Меня тоже могли бы, но…

— Слишком много вложили, — кивнул Тэюн. — Погоди… а за что тебя-то увольнять? У нас же нет запрета на отношения?

— В наших контрактах есть пункт о соблюдении правил агентства, — Хару на секунду замолчал, вспоминая нужную формулировку, — Правильно — Регламент Внутреннего Рабочего Распорядка. Там есть пункт о запрете отношений между подчиненными и начальством. Хон Хесон — продюсер, начальник, я…

— Подчиненный, — печально закончил Тэюн. — Да уж… Но… Я в шоке, если честно. Ты говорил с Хон Хесон?

Хару отрицательно покачал головой:

— Нет. Я даже не видел ее с воскресенья. Им Минсо заставила меня разблокировать телефон, просмотрела историю переписки с Хесон, а потом удалила и историю чата, и номер из записной книжки.

— Типа — чтобы не могли больше общаться? — нахмурился Тэюн.

— Технически, мне это делать вообще запретили. Не то, чтобы я страстно желал продолжить общение… бесит именно то, как Минсо все обставила.

Хару тяжело вздохнул, потом все же встал на ноги — в теле был противный зуд, хотелось куда-то бежать, что-то делать.

— Вообще все бесит и злит. На себя злюсь, что в это вляпался. На Минсо, потому что… ну, бесит просто. И на Хесон злюсь. Представляешь, она сказала Минсо, что я в нее влюблен.

Тэюн удивленно фыркнул:

— Вот это самоуверенность у женщины…

— Ты не понимаешь, — тихо продолжил Хару, — она реально ненормальная. У нее, оказывается, в телефоне было полно моих фоток со школы. Понимаешь, со школы, не со сценических выступлений или фотосессий, где качество лучше, а школьных.

Тэюн болезненно поморщился, чуть встряхнул головой, словно сбрасывая с себя что-то противное. Хару прекрасно его понимал, его тоже этот момент злил, раздражал, вызывал ужасное чувство брезгливости.

— Щибаль! — недовольно выдохнул Хару, запрокинув голову. — Давай я тебе потом все подробно расскажу. Мне… мне нужно обдумать это самому. Иди в общагу.

— А ты? — обеспокоенно спросил Тэюн.

— Потренируюсь подольше. Так, чтобы прийти и вырубиться, — ответил Хару. — Завтра выходной, домой пойдем, тогда все и обсудим, ладно? А то я так зол…

Тэюн печально улыбнулся и кивнул. Он тоже встал с подоконника, ободряюще хлопнул Хару по плечу. На диване лежала его сумка — для удобства они поднимались в зал с личными вещами, обычно это полотенце, бутылка для воды, пластыри, иногда какие-то медикаменты. Тэюн достал из своей сумки несколько упаковок с протеиновыми батончиками:

— Если не будешь ужинать, то хотя бы ими перекуси. И сильно не задерживайся, ладно?

Хару благодарно кивнул.

Когда за Тэюном закрылась дверь, Хару не сразу начал тренироваться. Съел один батончик, нервно прошелся по залу, встряхивая кистями рук. На бокс, что ли, записаться? Потом выбрал на телефоне нужный плейлист из двух песен и поставил его на повтор. Будет репетировать.

Он прогонял хореографию снова и снова, оттачивая движения до автоматизма. Из-за того, что почти не делал паузы между прогонами, он сильно вспотел. На футболке мокрые пятна, волосы висят сосульками. Но противная дрожь раздражения так и не уходила. Он все еще злился.

Через какое-то время в зал заглянул менеджер Квон, потребовал идти в общежитие — уже почти десять.

— Я еще порепетирую, — ответил Хару.

Менеджер Квон недовольно поджал губы, но говорить ничего не стал, просто закрыл дверь танцевального класса.

Мокрая футболка раздражала, поэтому Хару бросил ее на диван. Все равно он здесь один. Просто репетировал — снова и снова, снова и снова, даже когда начал делать ошибки из-за усталости. Мысленно ходил кругами, то ругая себя, то жалея, то ругая себя за эту жалость…

— Это такой извращенный способ самоубийства? — раздался голос менеджера Пён.

Хару едва не подпрыгнул от неожиданности. В отличие от менеджера Квон, который все делает громко, менеджер Пён более аккуратный, вот и дверь он открыл совсем тихо.

— Напугали! — возмутился Хару.

— Прости, — спокойно ответил тот и вошел в зал.

В одной руке — стакан-шейкер, в другой — пакет из супермаркета и какая-то кофта.

— Выпей, — менеджер Пён протянул ему шейкер.

— Что это? — недовольно спросил Хару.

— Напиток с электролитами, — ответил менеджер Пён. — Скоро тебя начнет трясти, и уже не из-за нервов. Пей.

Хару сначала взял напиток в руки, а потом осознал, что менеджер Пён имеет в виду: он сильно вспотел, а это приводит к потере натрия и калия. Дурак. Не менеджер Пён, а сам Хару. Мог бы тут и в обморок грохнуться — такое бывает после долгих тренировок.

Менеджер Пён подцепил Хару под руку и повел к дивану. Хару сел. Ему на плечи вскоре упала огромная толстовка. Судя по запаху парфюма и размеру — это менеджера Квон.

Хару сделал, наверное, глотков пять, а потом на него накатило. Мышцы во всем теле начали дрожать, рука с шейкером затряслась так, что Хару с ужасом понял, что не поймает трубочку ртом. Менеджер Пён отобрал у него шейкер.

— Скажи «ааа», — спокойно сказал он, открывая что-то вроде детского пюре.

— Что это? — спросил Хару.

— Энергетический пауч, — ответил менеджер Пён, — В основе — фруктовое пюре, плюс электролиты и таурин. Принимают марафонцы и те, кто много тренируется. У тебя еще не было длительных концертов, там айдолы едят это в перерывах, чтобы не грохнуться в обморок на сцене. Я заранее закупил… как знал. Открой рот.

Каким-то чудом Хару смог вырвать пакетик у менеджера Пён — еще только с рук его не кормили! — уперся локтями в колени и в таком положении смог сам попасть горлышком пауча в рот.

— Вот же упрямец, — беззлобно произнес менеджер Пён.

На вкус пюре было немного странным. Хару, высосав из пауча побольше, убрал его от лица. На упаковке вкус «соленая карамель», на картинке — банан, политый чем-то густым.

— Спасибо, — поблагодарил Хару. — Я… не подумал о последствиях.

— Сегодня — или в принципе? — спокойно спросил менеджер Пён.

Хару вздрогнул и обернулся к менеджеру.

— Продюсер Им вызывала меня к себе. Не переживай, о… твоем проступке знает очень узкий круг лиц. Просто Им Минсо справедливо сомневается, что Чунхо, в смысле — менеджер Квон, сможет оказать тебе психологическую поддержку.

Даже нервное состояние и отходняк после тренировки не смогли заглушить смех Хару. Менеджер Квон и психологическая поддержка? Маловероятно. Максимум их выездного менеджера — это фраза в духе «Ну, ты это… держись!».

— Мне не нужна психологическая поддержка, — все же ответил Хару.

— Конечно. Она всем вам не нужна, а потом РПП, бессонница, проблема с употреблением лекарственных препаратов, а то и суицид. Лезть в душу не буду, не переживай. Все равно у тебя на следующей неделе первая встреча с психологом.

Хару едва не подавился пюре.

— Чего? — удивился он.

— Тебя записали к психологу на вечер вторника.

— Из-за Хесон? — недовольно уточнил Хару.

— Нет, — покачал головой менеджер Пён, — Еще в четверг было известно. Не стали тебе говорить заранее, потому что ты вечно всем недоволен.

— Это, кажется, ваша любимая фраза: «Хару вечно чем-то недоволен», — возмутился он, — Знаете, будет проще, если мне всё будут объяснять, а не ставить перед фактом.

Хару снова присосался к паучу. Вкус, возможно, и странный, но грохнуться в обморок не хотелось. Нужно быстро восстановить сахар и электролиты. Краем глаза он увидел, что менеджер Пён слегка улыбнулся.

— Хорошо, объясняю, — сказал менеджер Пён. — Из-за внешности и уже состоявшейся популярности, в агентстве решили сделать ставку на тебя. У тебя уже много рекламных контрактов, благодаря тебе вас хотят видеть на многих шоу-варьете, есть предложения о съемках для журналов. Это большое напряжение и психологический прессинг, поэтому у Им Минсо есть сомнения, что ты сможешь выдержать это. Вот тебе и подобрали психолога. Психолог — не психотерапевт, и уж, тем более, не психиатр. Этот специалист, который поможет тебе проработать твои текущие проблемы — сомнения, тревоги, даст советы по тому, как переживать стрессовые моменты…

— Бороться с агрессией? — едко уточнил Хару.

— И это тоже, если нужно, — ответил менеджер Пён. — И не заниматься самобичеванием. Сейчас… На себя злишься, или… на нее?

Хару нервно поежился. Он высосал остатки пюре из пауча и неловко попросил:

— Помогите надеть футболку, мне становится холодно.

Менеджер Пён кивнул. Он помог с футболкой, потом надел сверху худи, застегнул молнию до самого конца. Хару снова сел на диван и откинулся на спинку. Дрожь проходила, но это не приносило облегчения — тело становилось словно ватным. Казалось, что он уже не может управлять своими же ногами.

— Ты так пытался не отвечать на вопрос? — с грустной улыбкой спросил менеджер Пён.

Хару тяжело вздохнул:

— Злюсь и на себя, и на нее, и на продюсера Им.

— А на продюсера Им-то за что? — удивился менеджер Пён.

— Я вообще часто на нее злюсь, — признался Хару. — Ничего не объясняет, что-то требует. Меня бесит, что я как будто марионетка. Сказали что-то делать — просто делай и не задавай вопросов.

— И это в каких же моментах я тебе не объяснил, что ты делаешь и зачем? — удивился менеджер Пён.

Хару на секунду опешил. Если так подумать, то менеджер Пён действительно всегда объяснял Хару, что происходит, как это делают обычно, почему Хару делает это не так, давал советы. Рассказал про то, кто такой Им Минхёк, объяснил все про фотосессии, подробно отвечал на вопросы…

— Меня недавно взбесило, что тизер к дебюту такой… пошлый, — вспомнил Хару. — Я потом понял, почему она так сделала… но почему сразу не объяснить?

Менеджер Пён расхохотался:

— Как ты себе это представляешь и что именно она должна была сказать? Зашла бы к вам в танцевальный зал и сказала: «Завтра снимаетесь в двусмысленных сценах, это нужно для хайпа вокруг дебюта»? Она — главный продюсер всего агентства и не обязана отчитываться перед айдолами. Не было понятно сразу — надо было спросить у меня. Другие вообще не поняли — и ничего вроде, их все устраивает.

Хару неловко пожал плечами. Ну… в чем-то менеджер Пён прав. Наверняка работа продюсера сложнее, чем кажется со стороны. Она тут самый главный начальник, с кучей подчиненных, так что действительно не обязана отчитываться перед Хару лично.

— Хару, тебе стоит понять одну вещь. Не все айдолы в индустрии всю свою карьеру являются просто поющими куклами. Очень многие со временем начинают влиять на творческий процесс, формировать собственные образы, запускать творческие проекты. Но тех, кто способен делать это с еще предебютных времен — считанные единицы. И, прости уж мою прямоту, ты тоже пока не готов к креативной работе. Пока. Наблюдай, задавай вопросы, учись. Я общаюсь с коллегами, у вас подобрался очень хороший коллектив, большинство работников тебе все объяснят, научат, помогут. Но до тех пор, пока ты не разобрался в индустрии, тебе придется смириться с тем, что тобой управляют. И это не потому, что злая тетя Им Минсо сидит в своем кабинете и кайфует из-за того, что ты делаешь все по ее указке. Просто пока именно это — быстрый и качественный способ сделать вас популярными. Ты же ведешь себя временами откровенно глупо. Сам пока мало что умеешь, но пытаешься диктовать свои правила.

Хару пристыженно вздохнул. Это неприятно, но менеджер Пён прав. Хару не разбирается ни в музыке, ни в моде, ни в менеджменте, ни в маркетинге. Но при этом почему-то ожидает, что все с ним будут советоваться. Скорее всего, частично это связано с гормонами — он давно подозревает, что у него пубертат начался поздновато и он с взрослым сознанием оказался в теле парня со стадией «подросткового бунта». Гормоны не особо подвластны логике, а он пытается логически обосновать свою злость, и вот что получается.

— А что касается одной женщины, — осторожно начал менеджер Пён. — Если тебе так необходима… партнерша… Говори — я помогу найти временный вариант. Если понравился кто-то из младшего стаффа, либо из трейни — тоже говори. Да, менеджеры помогают скрывать отношения. И да, в мои обязанности, как и в обязанности менеджера Квон, входят эти пункты. Если в следующий раз куда-то поедешь на ночное рандеву, мы поможем тебе все сделать так, чтобы сассены тебя потеряли по дороге — способы для этого существуют.

Хару так удивился, что даже повернулся к менеджеру Пён, несмотря на боль во всем теле.

— И что, вы бы просто меня отвезли к ней?

— Не совсем, — улыбнулся менеджер Пён, — Принцип таков. Ты говоришь, с кем ты планируешь… встречаться. Имя, возраст, где найти. Наш адвокат встречается с ней, она подписывает контракт о неразглашении, потом мы помогаем прятаться от сассенов. Хотя… эту твою пассию не одобрили бы, конечно. А что касается временных вариантов, которые за деньги, то есть особые места. Частные учреждения, особые условия. Приезжаешь, платишь наличкой, выбираешь, уходишь в номер.

Хару в полном шоке снова откинулся на спинку дивана. Да уж… вот тебе и невинные айдолы. Образцы для подражания, добрые и приветливые, уважительно относящиеся к девушкам… И при этом в агентствах есть протоколы поведения на тот случай, если айдол хочет снять проститутку.

— Им Минсо, к слову, не в восторге от этой части личной жизни айдолов, — улыбнулся менеджер Пён, — Но, так как альтернативы не существует, ей пришлось смириться.

— Очень странно это слышать про женщину, которая заставила одну восемнадцатилетнюю девчонку сниматься с красным леденцом Лолиты, а другую снимать бюстгальтер перед съемочной группой, — заметил Хару.

Менеджер Пён расхохотался. Его громкий смех заставил Хару болезненно поморщиться. Несмотря на сахар и электролиты, тело начинало болеть, а вместе с ним и голова. Менеджер Пён сразу заметил это. Протянул снова шейкер.

— Допивай, потом я отведу тебя в общагу.

Хару кивнул. Да уж… один он точно не дойдет.