Путь к вершине

Глава 3 Мальчик из хорошей семьи

Школьную форму менеджеры принесли поздно вечером. Хару забрал свою и уже в гардеробной все рассмотрел. Две пары темно-серых брюк. Три белоснежных рубашки. Один темно-серый жилет из костюмной ткани. Классический темно-серый пиджак с бордовым подкладом. Вязаные жилетка и кардиган, бордовые, с белыми и серыми полосками. Два галстука. Бордовые, разумеется. И запонки для рубашки с эмблемой школы. Вроде бы, на летнее время будет еще рубашка с коротким рукавом и разрешат брюки заменить на шорты — Хару видел в этом учеников школы.

Ничего мерить не стал, просто заранее все подготовил. Он вообще крайне осторожно вешал эти вещи в шкаф — они уже отглажены. Он, конечно, сможет погладить себе рубашку, Антон помнит по прошлой жизни, но… кто вообще любит гладить вещи?

И опять не получалось уснуть. Три первых рабочих дня сильно его вымотали, но, главное — у него практически не было времени на то, чтобы все осмыслить.

Он знал, на что подписывается, когда шел в индустрию развлечений. Даже у актеров есть странные правила поведения, обязанности, различные условия. У айдолов просто все еще сложнее. И летом Хару казалось, что он готов к этому. А сейчас… психует из-за обычных вещей.

Вообще-то, ему заметно потакают. Со стаффом, особенно с начальством, он ведет себя вовсе не как «мальчик из хорошей семьи». Его постоянно что-то не устраивает, он вечно спорит, что-то пытается доказать… чтобы потом, в итоге, все сделать, как ему и сказали. А ведь препираться со старшими не принято.

На шоу это было допустимо. Он мало что понимал, многое ему было непонятно, да и психовал он часто. Сейчас ему кажется, что он словно… зря тратил энергию на все это. Нет, спорил-то он не зря — теперь, хотя бы, он понимает, что и почему происходит. Благодаря этому, скорее всего, теперь стафф поясняет ему причины происходящего, а не просто «копай отсюда и до обеда». Но… переживал он больше, чем следовало бы. В том смысле, что нужно начинать привыкать относиться к этому проще. Философски, пожалуй.

Даже в ситуации с отдельной спальней…Хару зашел к менеджерам только что не ногой выбив дверь, с порога начал права качать. А мог бы просто спросить — а почему, собственно, такой произвол. Услышал бы, что это для его же блага и по велению начальства, и не пришлось бы выслушивать лекцию от госпожи Хван. Вообще, она его как раз за поведение и отчитывала: он слишком агрессивно реагирует на решения людей, которые лучше разбираются в ситуации. В чем-то она права: Хару в последнее время спорить начинает до того, как все осмыслит.

И это — плохо. Для молодого парня в Корее недопустимо так себя вести. Пока ему это прощают из-за внешности. Но… получается, что он подтверждает корейский стереотип, что все красавчики избалованы вниманием общества, поэтому они наглые, а то и злые. Если бы кто-то снимал его на камеру все это время, то это именно так бы и выглядело.

Причем, раньше ему было не свойственно такое поведение. Даже после того, как слились личности Хару и Антона, он вел себя именно как воспитанный корейский подросток — свое несогласие с чем-то выражал корректно. Видимо, стресс не способствует сдержанности.

Понятное дело, что молча все терпеть Хару все равно не сможет. Но, наверное, нужно научиться спрашивать, а не сразу выражать несогласие.

В отчете Сон Анки отдельно упоминалось, насколько важна для него репутация. И даже бабуля с дедулей говорили, что Хару непременно нужно соблюдать условности, быть вежливым и приятным в общении. Музыка тесно связана с модой и киноиндустрией. Плохая репутация айдола не позволит ему получать много работы как в качестве модели, так и в качестве актера. На съемках нужно быть милашкой: обаятельным, вежливым, внимательным к стаффу. Чем лучше о нем будет отзываться стафф, тем большее количество людей захочет с ним работать, будет больше заказов и, следовательно, денег.

А что касается того, что эта работа ему не всегда нравится… ну, он ведь пришел сюда не ради любви к искусству, а ради денег.

Несмотря на то, что Хару поздно уснул, проснулся он рано утром, раньше остальных, и чувствовал себя вполне отдохнувшим. Он быстро оделся и вышел на улицу. Несмотря на то, что еще только середина ноября, было очень холодно. Хару задумался — а куда бежать-то? В парк? И тут в голову пришла гениальная идея — спортзал агентства. Поэтому он обошел здание перед их общежитием, перешел дорогу и зашел в агентство. Его встречал сонный охранник, который даже испугался.

Это был не тот мужчина, что пытался спрятать подарки от фанатов. Того охранника Хару больше не видел. Уволили, наверное.

В любом случае, охрана в агентстве — так, для галочки. У мужчины пивной живот распирает рубашку, она едва сошлась. Небольшого роста, далеко не молодой. Такой вора точно не остановит. Это просто человек, который может нажать на тревожную кнопку, чтобы приехали профессионалы.

— Ты чего здесь делаешь? — возмутился охранник.

— Вы сидите, сидите. Я в спортзал, — объяснил Хару.

— А… не наследи только!

Хару с сомнением посмотрел на свои кроссовки. Сменку он взять не додумался, поэтому подошел к стойке регистрации, вытащил из-за нее швабру и пошел, таща швабру за собой — пусть сразу следы и подтирает. Охранник за его спиной заржал, но останавливать не стал. На самом деле, не так уж грязно на улице, наверняка и без швабры бы нормально было…

Хару пришлось самому включать свет в спортзале, еще и с беговой дорожкой не сразу разобрался — сто лет не пользовался. Но, вообще, побегал хорошо. Пожалуй, даже продуктивнее, чем на улице. Выключил свет после пробежки и пошел со шваброй обратно. Столкнулся в холле с госпожой Хван.

— Ты что здесь делаешь так рано? — удивилась она.

Хару рассеянно подумал, что его больше удивляет офисный работник, который приехал на работу к семи утра. Но все же ответил:

— На улице холодно, ходил сюда бегать. Я пойду, а то в школу опоздаю.

Он поклонился и поспешил на выход.

В общежитии все сладко спали. Хару решил, что нужно бы поесть. Прикинув, что есть в холодильнике, принял решение сделать рис с тунцом и майонезом — блюдо очень простое, но считается традиционным для корейских холостяков. Загрузив рисоварку, пошел заниматься своими делами. Принял душ, привел себя в порядок — и в одних пижамных штанах вышел на кухню. Завтрак. Одним рисом точно сыт не будешь.

На разогретой сковородке в два захода пожарил семь яиц. Одновременно с этим прямо в чашу рисоварки добавил три баночки консервированного тунца, майонез и соевый соус. Хотелось, конечно, и гочуджан — это корейская острая паста, — но слишком многие не любят острое. Все хорошенько перемешал, разложил по глубоким мискам, сверху положил еще теплое поджаренное яйцо, присыпал зеленым луком.

К этому моменту, разумеется, все уже встали. Только сейчас пришло в голову, что школьники заселились в комнаты с теми, кто школу уже закончил. Хлопающие двери, а с кухни еще и едой пахнет — остаться в постели не смог никто. За низким столиком у дивана собрались уже все, с предвкушением поглядывая на Хару.

— Ты же говорил, что не умеешь готовить, потому что у тебя бабушка ведет весь домашний быт, — удивленно пробормотал Чанмин, с аппетитом уплетая завтрак.

Хару рассеянно посмотрел на приготовленную им еду. Откровенно говоря, он даже не считал, что это значит «уметь готовить». Просто какие-то базовые навыки выживания в современном мире. Если ты сам не можешь себя накормить, то это ненормально.

— Ты не умеешь готовить рис с тунцом и майонезом? — удивился Тэюн. — Это же… просто…

Чанмин пожал плечами:

— Мама всегда готовила.

— А в общежитии? Ты же жил в общежитии, — продолжил настаивать Тэюн.

— Доставка, — просто ответил Чанмин.

Хару и Тэюн переглянулись. Кажется, все еще хуже, чем они предполагали.

— А кто-нибудь еще умеет готовить? Ну, в том же понимании, что и мы с Тэюном «не умеем» готовить, — спросил Хару.

— Я умею заваривать рамен и отваривать сосиски, — смущенно улыбнулся Сухён, — Но даже омлет ни разу не делал.

Хару показалось, что у него сердце екнуло. Омлет не делал… как он вообще дожил до семнадцати?

— То, что готовите вы, я тоже умею, — ответил Юнбин. — Рамен, рис с тунцом, омлет с рисом, пибимпаб собрать могу, хотя у меня не всегда мясо хорошо получается — я очень редко готовлю это сам.

— Могу предложить немного китайской кухни, — улыбнулся Шэнь.

— Ну, не так все плохо, — вздохнул Хару. — На доставке не разоримся, по всей видимости.

— Повезло еще, что в New Wave нас кормят, — заметил Сухён, — нередко айдолы сами заказывают себе еду, за свой счет.

— У тебя это потом высчитают, — напомнил Тэюн.

— Когда я голоден, меня будущие вычеты не страшат, — мрачно ответил Сухён.

Все начали смеяться. Да уж. Чтобы что-то потратить, нужно сначала заработать, а есть хочется уже сейчас. В New Wave их кормят менеджеры, оплачивают корпоративной картой. Все траты потом будут вычтены из доходов группы.

Парни почти доели свой завтрак, когда пиликнула входная дверь. Никто даже не оглянулся — менеджер, наверное, пришел. Но в гостиную вошла одна из девушек– стилисток и сразу с порога воскликнула:

— Боже! В каком вы виде! — и стыдливо отвернулась.

Парни немного растерянно посмотрели друг на друга. В футболках из комнаты вышли только Ноа и Юнбин, остальные предпочитают ходить по общежитию без верха. Чанмин вообще в одних трусах сидел, как раз спиной ко входу.

— При всем уважении, нуна, это мужское общежитие, — за всех ответил Хару. — Друг друга и менеджера мы не стесняемся, а вы о своем появлении не предупреждали.

Можно подумать, мужской торс никогда не видела. В финале шоу Чанмин выступал в кожаной куртке на голое тело, пресс маслом он себе не сам натирал — девчонки-стилистки этим делом занимались. А тут — о боже, они с утра по пояс голые ходят.

— Я пришла, чтобы проверить, как вы оделись. Нужно сделать фото, — смущенно ответила девушка.

— Вам придется подождать, — ответил Хару, вставая с пола. — Будете чай? У нас только доджиджа с медом и специями.

— Нет, спасибо, — ответила стилистка.

— Я готовил, посуду моет кто-нибудь другой, — заявил Хару.

— Идите, я сегодня этим займусь, — ответил Шэнь.

— Чашу рисоварки не забудь помыть, я в ней все смешивал, — ответил Хару, уже обходя стилистку, которая так и стояла спиной к гостиной.

Хару еще раз почистил зубы, причесал растрепанные волосы — опять нужно идти в салон, чтобы сделали эту волшебную укладку сроком на два месяца. Надел приготовленный заранее парадный вариант формы — с жилетом под пиджак. Ощущается немного странно, как-то слишком формально, но… не красная шуба, уже хорошо.

— Что у тебя с волосами? — возмутилась стилистка. — Тинт для губ есть?

— Красить губы не буду, волосы укладывать так и не научился.

— Что значит — красить не будешь? — возмутилась она.

Хару тяжело вздохнул:

— Я точно знаю, что могу не краситься вне рабочего расписания. Даже если нужно сделать фото. Я еду в школу учиться, хотелось бы знакомиться с одноклассниками в нормальном виде, а не с красными губами.

Девушка недовольно цокнула языком, но настаивать не стала. У Шэня нашелся гель для волос, им немного подправили прически сразу всем школьникам.

Спустились вниз. У подъезда уже стояла пара микроавтобусов и… немало знакомых лиц.

— Ого! Практически встреча выпускников! — расхохотался Тэюн.

Сонун и Сай, Мухён, еще один паренек, который участвовал в шоу, а чуть в стороне — и девчонки из New Wave, как с музыкального отделения, так и с актерского. Все кутались в верхнюю одежду, и с нетерпением посматривали в сторону транспорта. Но «встреча выпускников» — это, конечно, про Сонуна и Сая.

Взаимные поклоны, приветствия. Сонун и Сай веселые, общаются с ними свободно. Мухён стыдливо жмется в сторонке.

— Все собрались? По машинам. — скомандовал менеджер Квон. — И… это, парни из группы с девочками в один транспорт не лезьте.

Хару пораженно покачал головой. Девчонки в стороне начали хихикать, но дружно отпрааились к другому микроавтобусу.

— Нам даже сидеть теперь с девчонками рядом нельзя? — тихо спросил Тэюн у Хару.

Менеджер Квон его услышал и ответил:

— Лучше даже не смотреть в их сторону.

Тэюн от неожиданности аж закашлялся.

— Отношения в таком возрасте — это практически крест на карьере, — спокойно пояснил менеджер Квон, уже зайдя в автобус, — Если с кем-то встречаешься, или просто спишь — даже не смотри в ее сторону.

Хару в некотором обалдении посмотрел на менеджера. Даже не верилось, что тот сейчас говорил серьезно. Ладно, скрывать отношения, но… даже не смотреть?

Менеджер Квон поймал взгляд Хару и продолжил:

— И не нужно так удивляться. Это не потому что я злой или не понимаю, чего вам всем в таком возрасте хочется. Это из лучших побуждений. Ты на девчонку больше тридцати секунд посмотрел, а фанатки уже придумали вам двухлетний роман и нашли ему подтверждение в ваших социальных сетях. Поэтому — лучше даже не смотри. Все расселись? Отлично, поехали.

Хару не без удивления рассматривал менеджера Квон. Давно было понятно, что для трех менджеров — Ку, Квон и Пён — это точно не первая работа. В том, как они ведут себя, как общаются с коллегами, чувствуется опыт. Менеджер Ку, скорее всего, дольше всего в индустрии. Он — старший менеджер, с ним они будут редко видеться. Он будет в офисе заниматься бумажной работой — как минимум, чеки за обеды кто-то собирать должен. Менеджер Пён, по его же словам, в индустрии уже почти десять лет, начал работать сразу после колледжа. Был и помощником менеджера, и отвечал за мужскую группу в качестве выездного менеджера. Хару не знал до этого коллектив, с которым он работал, но прогуглил. Группа оказалась вполне популярной, но год назад распалась. Менеджер Пён какое-то время работал с одним из своих бывших подопечных, но у того не задалось с карьерой, менеджер ему в итоге оказался не по карману. А тут как раз New Wave искали сотрудника для Хару.

А вот про менеджера Квон Хару мало что знал, хотя тот, теоретически, будет проводить с ними больше всего времени.

— Простите, аджосси, — чуть поклонился Сонун, обращаясь к менеджеру Квон, — Мы не совсем поняли. Нас сегодня будут взвешивать всех, не только… новую группу?

— Всех, — ответил менеджер Квон. — И меня зовут Квон Чунхо… от обращения «аджосси» мне даже неловко.

Сонун виновато улыбнулся, а Хару не смог сдержать смешок. «Аджосси» — это, скорее, к мужчине 40+. А менеджеру Квон… максимум — 35. Скорее всего — даже меньше тридцати.

Сонун, Сай и Сухён печально вздохнули.

— Взвешивание — это так страшно? — тихо, но с иронией в голосе спросил Тэюн.

— Вас раньше не взвешивали? — удивился Сай. — В агентстве, из которого я ушел, нас взвешивали раз в неделю, а девочек — каждый день.

— Каждый день? — едва не подпрыгнул Хару. — Что там измениться может? Полкило съеденной еды в плюс, двести грамм какашек в минус?

— Итого триста грамм лишнего веса, — усмехнулся Сонун. — Я немного поднабрал еще за время шоу, а десять дней дома… ох, мне влетит.

Хару на шоу очень сильно похудел, со спины выглядел особенно жутко — позвонки выпирали так, что бабуля даже через футболку заметила. За десять дней дома он тоже поднабрал, хотя регулярно бегал и занимался в комнате. Не скажут же ему снова худеть до состояния скелета? Он, вообще-то, хотел набрать мышечную массу еще с весны, просто это дело не быстрое.

— Продюсер Им не считает, что все айдолы должны быть непременно худыми. И экстремальные диеты не поддерживает, — обернулся к ним менеджер Квон. — Потребовать сбросить пару килограмм — это возможно. Но, скорее, вас попросят согнать жир, чтобы влезть в параметры по сантиметрам. И у тебя будет достаточно времени, чтобы похудеть постепенно, без голодовок.

Хару уловил только то, что менеджер Квон точно знает, как работает Им Минсо. И сразу вспомнил рассказы своего личного менеджера.

Менеджер Пён пришел в New Wave совсем недавно, но всегда по дороге охотно делился с Хару «офисными сплетнями», которые узнал сам. Временами они были весьма любопытными.

Им Минсо пришла в New Wave со своей командой, привела очень много специалистов, которые ради нее ушли из других компаний. Как ей это удалось — та еще загадка. Хару тоже не понимал. Для корейцев стабильность — это очень важное качество работы. Вот так сорваться с хорошего места в большой компании и уйти в небольшое агентство… Хару было просто по-человечески любопытно — как она смогла их всех уговорить. Менеджер Пён был помощником выездного менеджера в крупном агентстве, он тоже пришел в New Wave с Им Минсо.

— А вы раньше уже работали с Им Минсо? — спросил Хару.

— Почти, — улыбнулся менеджер Квон и немного развернулся к ним.

Он сложил правую ладонь пистолетом и получившийся прямой угол приставил к подбородку — так в Азии выделяют лицо, типа, как рамку, которая показывает твою крутость.

— Не находите, что я достаточно привлекателен для менеджера? — весело спросил он.

Он не был прямо уж красавцем, но, действительно, хорошо выглядел.

— Вы были трейни в MD Entertainment? — удивился Сонун. — Говорят, продюсер Им перед уходом готовила мужскую группу…

Менеджер Квон кивнул:

— Да, я был в предварительном составе мужской группы, которую она готовила.

— Но айдолом не стали? — с долей ужаса в голосе спросил Сухён.

Менеджер Квон печально улыбнулся:

— Как видите. Вы же и сами знаете, какова статистика. Когда продюсер Им ушла, сменилось все — в том числе и концепция группы. В новую я уже не попадал… а потом просто не сложилось. Так бывает.

Сонун и Сай печально притихли. Хару же задумался о другом. Стажироваться много лет, мечтать о сцене, о дебюте… а потом стать менеджером. Интуитивно кажется, что человек в таких условиях должен обозлиться… но менеджер Квон не такой. Временами строгий, конечно. Ворчит постоянно, часто ругает их, его комментарии нередко весьма язвительны и даже болезненны. Но это действительно без злобы, а скорее в духе «как же вы меня задолбали, идиоты». Хотя «задолбали» они его еще до знакомства — он сразу начал так с ними общаться.

— А… часто бывшие трейни начинают работать менеджерами? — осторожно спросил Хару.

Менеджер Квон покачал головой:

— Не особо. Тяжело после стажировки уходить на такую работу. Чаще выбирают смежные профессии — ну, визажисты там, операторы, иногда становятся преподавателями танца или вокала, если внешность позволяет — уходят в актеры или модели. Но у меня немного другая ситуация. Когда не получилось дебютировать, я рассердился и ушел, не стал ждать второго шанса или искать другое агентство. Сразу смирился с тем, что не дебютирую. В менеджмент пришел уже после армии. Поэтому и зависти к вам нет — я своей мечтой переболел. Но как же вы меня иногда бесите… в мое время трейни были скромнее.

Парни опустили головы — делали вид, что им стыдно, а на деле прятали улыбки. Хару просто понимающе кивнул. Спросить что-то еще про прошлое менеджера Квона и Им Минсо он не успел — микроавтобусы остановились у въезда в школу.

— А мы всегда будем на машинах ездить? — уточнил Хару.

Все же от общежития до школы на машине минут десять, и это со всеми светофорами. Пешком будет примерно так же, потому что Хару знает, где можно срезать путь.

— Обычно ходят пешком, — ответил Сонун.

— Сегодня у многих из вас первый учебный день, поэтому на машине, — пояснил менеджер Квон. — Какое-то время походите пешком, но, если это станет небезопасно, будем возить, как минимум, вас четверых.

Хару кивнул.

Их новая школа располагалась на достаточно большой территории. Микроавтобусы пропустили внутрь, к самому крыльцу основного здания. Оно было выполнено в стиле ар-деко, каждое окно словно в небольшой нише, выступы и арки на стенах, но при этом здание выглядело достаточно строгим. Хару с любопытством рассматривал его, пока выходящие из второго автобуса рассматривали Хару. Он чувствовал на себе эти взгляды и старался не обращать внимания. Кажется, это только ему нельзя смотреть на девушек, девушкам вполне допустимо рассматривать его.

— Что стоим? Заходим! — буркнул менеджер Квон.

Он указал им на дверь. Предполагалось, что трейни пойдут первыми. Хару пожал плечами и пошел к дверям.

Хотя к фонтану в холле он оказался не готов. Не сказать, что фонтан огромный. Так, метра два в диаметре. Широкие бортики позволяли сидеть и рассматривать карпов, которые плавали там, как в пруду. А вот вода из каменной композиции в виде огромной веточки цветущего гибискуса стекала медленно, без лишних брызг.

— Часть платы за обучение, по всей видимости, уходит на оплату этого великолепия, — мрачно сказал Тэюн.

Хару прыснул со смеху. Да уж. Фонтан и карпы в холле школы. Почувствуй аромат роскоши, так сказать.

Было еще очень рано для начала учебы, поэтому в холле было пусто. Но их встречали. Женщина лет пятидесяти на вид радостно приветствовала новых учеников, даже руки всем пожала, хотя, вроде, так и не принято. Провела короткий экскурс в историю школы прямо в холле.

Когда-то это была школа для девочек, где готовили идеальных жен. Все выпускницы умели играть на музыкальных инструментах, прекрасно разбирались в традиционной культуре и ведении домашнего хозяйства. Со временем эти навыки становились все менее востребованы, поэтому в школе стали делать упор на творческих способностях девушек. Но учениц все равно становилось все меньше, а бывшие выпускницы настаивали на возможности приводить в школу своих сыновей. Так в школу начали брать мальчиков, но классы до сих пор еще делятся по половому признаку. Считается, что так подростков ничего не отвлекает от урока. При этом они могут свободно общаться с противоположным полом на переменах и во время дополнительных занятий.

Хару подошел к стене с фотографиями старых выпусков школы. Фото черно-белые, но девочки сидят не в костюмах, а в платьях с белыми воротничками, все с собранными волосами. Хару пробежался взглядом по фото, выискивая знакомое. Нашел — копия этого снимка есть и у бабули дома. Она в первом ряду, на воротнике брошка. На фото, конечно, это больше похоже на темную кляксу, но, вообще-то, это брошка в виде цветка гибискуса — отличительный знак старосты класса. Стало как-то теплее на душе. По сути, это уже не то место, где училась бабуля. Другое название, другое здание… разве что, цветок гибискуса все еще является главной эмблемой школы. Но все равно почему-то приятно.

— Вы кого-то знаете, Хару-щи? — вежливо спросила у него сотрудница школы.

— Здесь училась моя бабушка, — кивнул Хару. — У нас дома есть копия фото, но приятно увидеть его здесь.

— Ох, так вы у нас Династия! — радостно заявила женщина. — Как будет время — можете привести свою бабушку к нам на экскурсию. Мы с удовольствием покажем нашей выпускнице и то, как изменилась школа, и как мы сохраняем прежние традиции.

Хару улыбнулся: бабуле, скорее всего, будет интересно. Он искренне поблагодарил женщину:

— Спасибо, я непременно воспользуюсь вашим предложением.

— Буду ждать. Как соберетесь — обратитесь ко мне. А сейчас давайте закончим с вашим оформлением.

[*В корейском языке родственников со стороны мамы обычно сразу поясняют специальной приставкой, звучит примерно как «внешняя бабушка». Это к тому, что женщина сразу поняла, что Хару говорит о матери своего отца.*]