Проклятый мастер Гуэй

Глава 31

Больше Сяо Ту не произнёс ни слова.

За него говорили родители, пригласившие гостей в дом, подальше от любопытных глаз и ушей.

Однако, никто из них не оставлял Сяо Ту без присмотра. Его также обступили сёстры, пытаясь напоить водой и укрыть тёплым одеялом.

— Это случилось в неделю Нового года. — начал рассказывать отец. — Мэй Мэй с другими девушками и юношами отправилась в соседнюю деревню. У всех нас там есть родственники, потому и хотели поздравить. Но вдруг, как только опустилась ночь, Мэй Мэй пропала. Не найдя её, они вернулись домой, и теперь уже все три наши деревни искали нашу невестку. Цао У, что раньше хотел свататься к Мэй Мэй, вернувшись с войны, не находил себе места, дознавался правды у каждого, с кем она ушла. Одного чуть не сделал калекой. Но все, как один, говорили о том, что Мэй Мэй, словно испарилась. Позже, её всё же нашли…

Отец посмотрел на потупившего взор Сяо Ту и заговорил тише:

— Совсем не тронута. Лежала, будто спит. Ждали, что проснётся… Захоронили. Когда же прибыли из дома чиновника Яна, но уехали ни с чем, тот был в ярости. Снова всех дознавал. Приходили и сыщики. Сказали, что Мэй Мэй убили. А кто, так и не нашли.

Ми Хоу возмутился:

— А сказали, что сестрицу Мэй выдают замуж в конце лета зачем? Сяо Ту же надеялся!

— Так, потому ничего и не сказали. — ответил отец, — Когда получили, наконец, известие от него, он писал по дороге в столицу. Писарь, принесший письмо сказал, что скорее всего, Сяо Ту хочет стать государственным писарем! — старик затряс головой: — Разве в такое время скажешь? А когда уже домой возвращался, решили, что пусть уж здесь узнает, рядом с нами, а не в пути один. Не знаешь же, что в горюющую голову придёт.

— Горевать нужно рядом с близкими. — одобрил Гуэй. — Никак не одному.

Отец снова затряс головой:

— Чиновник Ян торопился, потому потребовал привести к нему Мэй Мэй ещё до «Весеннего равноденствия[И1] ».

Гуэй поднялся и вышел к юноше, по-прежнему отстранённому от всего, что происходило в мире. Всегда весёлый или пугливый, и потому забавный взгляд, теперь был пустым. Казалось, жизнь покинула и его.

Мастер попросил оставить их с Сяо Ту наедине. И, подсев к нему на лавку, произнёс как можно мягче и тише:

— Ты спрашивал, была ли у меня возлюбленная. Была.

Сяо Ту на него не смотрел, но может, слышал, поэтому Гуэй перевёл дух и продолжил:

— Моя возлюбленная была смертной, но полюбил я её уже после того как стал мастером и постиг техники долголетия.

— Вы могли бы, — всё так же, не оборачиваясь на сидящего рядом мастера, сухим голосом спросил Сяо Ту, — отказаться от совершенства ради неё?

— Нет. — коротко ответил мастер. — Я люблю её и сейчас. Но я уже сказал, мы друг друга полюбили, когда я уже стал мастером, потому, никто не знает, полюбила бы она меня, будь я простым человеком, взглянула бы?..

— Меня Мэй Мэй любила простого. Трусливого, — заплакал Сяо Ту.

— Но и ты её любил, когда был простым. Может, я бы тоже не полюбил, если бы оставался прежним. Ведь, мастерство - это далеко не только магия. Это изменение своего духа и мыслей… — он какое-то время помолчал. — Знаешь, — Гуэй поглаживал по спине, содрогающегося в слезах Сяо Ту, — Я жалею о том, что побоялся доверить тебе освоить мою ци… Нет, ты не смог бы спасти Мэй Мэй, ведь она умерла ещё до нашего знакомства. Однако, тебе было бы легче.

— Значит, такова Судьба, — опустился по другую сторону от юноши Ми Хоу.

— Как и то, что ты должен взрастить в себе собственную ци. — подтвердил Гуэй. — Я знаю чувство утраты. За две сотни лет я потерял немало дорогих мне людей, даже себя. Но как бы ни было больно, запомни, Сяо Ту, ты можешь любить кого угодно, но никогда не должен любить его, жертвуя собой. Любовь проходит, а ты останешься навсегда.

Вряд ли Сяо Ту сейчас мог бы это понять и запомнить, но Гуэй очень надеялся, что его слова отпечатаются где-то глубоко в душе страдающего юноши.

— Вы говорили, — в отчаянии вспомнил Сяо Ту, — что всё будет хорошо! И надо только ждать!

— Я говорил, что надо ждать. — согласился Гуэй, — Но никогда не говорил, и не скажу, что всё будет хорошо.

— А как же гадание?! Ведь это было в толковании гексаграммы! Двадцать шестая, «Исполнение желаний», «Воспитание великим»! Я помню!

— И я помню, — подтвердил Ми Хоу.

— Двадцать шестая, — принялся выводить линии на земле Гуэй, — действительно предсказывает благополучие, и тоже говорит о том, что нужно следовать Пути и не предпринимать активных действий. Но то же самое говорит и двадцать пятая. — он начертил и её: — Как видите, они схожи.

— Двадцать пятая, — заметил Ми Хоу, — это перевёрнутая двадцать шестая!

— Конечно, — похвалил его замечание мастер, — Ведь инь противопоставлен ян, а там, где нет тьмы – есть свет.

— Значит, Сяо Ту неправильно нашёл гексаграмму?

— Я понял это, когда увидел, что он читает двадцать шестую. Ми Хоу, ты заметил, как я чертил линии?

— Снизу-вверх.

— А как чертил Сяо Ту?

— Сверху-вниз. — догадался обезьяна.

— Во время гадания я сидел напротив. Потому, когда я чертил полученную гексаграмму, её нижнюю часть Сяо Ту видел верхней.

— И что же в двадцать пятой? — зло потребовал ответа юноша.

— Гексаграмма У-ван, «Непорочный», сочетание триграммы Грома внизу и Неба наверху. Время активных действия Неба. Человеку, которому выпала эта гексаграмма надлежит жить с природой в гармонии. — поведал Гуэй, — Он должен отказаться от своих желаний, ибо для Неба, для природы наши желания порочны. Природа беспощадна, а карта же лишь предостерегает. Если крестьянин привяжет на поле вола, и уйдёт, не желая оставаться, река выйдет из берегов, и лишит крестьянина единственного вола. Тех же, кто не внемлет предостережению, ждут болезни, великие несчастья и, даже, смерть.

— Но, ведь, сестрица Мэй уже была… — старался подобрать слова Ми Хоу.

— Вопрос, что Сяо Ту задавал картам, связывал их судьбы. — пояснил мастер, — Потому, ответ был для них обоих. Если я верно понимаю, ни Мэй Мэй, ни Сяо Ту не желали, чтобы она вышла замуж за чиновника Яна. Возможно, Мэй Мэй отправилась с другими вовсе не в деревню, а желала сбежать, или, даже, отыскать Сяо Ту, — предположил Гуэй.

Он, в отличии от Ми Хоу, слов не подбирал. А говорил, как есть.

— В первое гадание я ощутил на карте тёмную ци. — продолжил мастер, — Но не понимал, что она значит. Тогда выпала та же, двадцать пятая. Из-за нехватки важной во мне части, моей собственной тёмной ци, я не смог определить, принадлежала ли эта энергия карте, либо же была связана с Судьбой Сяо Ту…

— Если Мэй Мэй шла в деревню к родственникам, она обязательно должна была бы идти дорогой, что и мы! — вспомнил юноша. — Может ли быть, что она встретила того же призрака, что и Пэн? Он мог убить Мэй Мэй! — он вскочил.

— Возможно. — следом поднялся и Гуэй. — Тогда не теряем времени.

Вначале, Сяо Ту всё же потребовал отвести его к могиле Мэй Мэй.

Гуэй отметил, что место выбрано благоприятное, и вокруг ощущается ян. А значит, Мэй Мэй упокоилась с миром. Её смерть, хоть и несправедлива, но, кажется, не была мучительной.

Сяо Ту же, даже стоя напротив именной таблички возлюбленной, не мог поверить, что могила принадлежит Мэй Мэй.

Он не проронил ни слова, а только вытирал злые слёзы…

Вопреки протестам кипящего яростью Сяо Ту, отправиться к лесу решили следующим утром. За это он выменял как можно больше талисманов! Которые Гуэй написал собственной кровью.

Как только рассвело, не спавший всю ночь, и следящий за солнцем Сяо Ту, тут же отправился к соседним двум деревням, туда, где злобный призрак безжалостно убил его невесту.

Мастер и демон поспешили за ним.

Боясь произнести хоть слово, все они шли молча. Даже обезьяна. То ли потому, что ему было жаль юношу, то ли оттого, что в руках обезумевшего от горя, находились талисманы, выведенные кровью заклинателя.

Они вернулись к месту, у которого дожидался бессмертного мастера Пэн.

— Вы вернулись? — недоумевал, но вместе с тем, и радовался Пэн.

— Мэй Мэй умерла. — сразу же, всё с той же злобой, сообщил Сяо Ту.

— Брат Сяо, — скорбно позвал его Пэн, — мне так жаль…

— Мы думаем, — поделился своими подозрениями Гуэй. — сестрицу убил тот же призрак, что и тебя. И ты, и сестрица умерли в одно время. В этом же лесу. Полагаю, и прохожие боялись не тебя, а его. Возможно, вы не единственные. Это ещё предстоит узнать.

— Но её же тело было не тронуто, — возразил Ми Хоу, — а у этого… — он указал на могилу Пэна.

— Мэй Мэй повезло, — печально ответил Пэн, — её не нашли звери.

— Поскольку Фо Шан ещё не пришёл, мы приступим к расследованию сами. — объявил Гуэй. — И начнём с первой деревни…

— …Конечно! — возгласил староста, — как можно было бы никому не умирать?! Говорят, повадился в лесу и призрак, всё бросается на людей, да просит, чтоб его кости похоронили, да письма какие-то разнесли. Заманивает! А потом ночью – раз! И нет человека!

— И много пропало? — спросил Ми Хоу.

— Никто не пропал, — удивился старик. — Кто куда пропал? — растерянно переспросил он.

— Вы сказали, что люди пропадают, — настаивал Сяо Ту.

— Какие люди? Откуда?

Ми Хоу, глядя на старика, легонько похлопал себя по виску.

— Не вежливо, юноша! — погрозил демону староста.

— Так какие люди пропадают? — снова уточнил Сяо Ту.

— Да разные. Вот, наш старый староста пропал.

— Не пропал. — отозвался какой-то житель, — Умер он.

— И давно умер? — уточнил Гуэй.

— Ещё до Нового года.

Ми Хоу и Гуэй снова переглянулись.

— Как далеко его могила?

— Так, пойдёмте, отведу! — подскочил старик.

— Дедушка, — позвал его Ми Хоу, — Я не пойму, так Вы сумасшедший или нет?

— Кто сумасшедший? — поковылял к выходу старик.

— Не пойму. — зашептал Ми Хоу, — То памятью страдает, то всё помнит. То поднимается быстрее меня, то теперь ковыляет.

— Старость, — пожал плечами Гуэй.

Могила оказалась в почётном месте. Достав компас, Гуэй произвёл замеры – всё соответствовало правилам.

— Был ли староста на что-то озлоблен? — спросил Гуэй.

— Прежний староста был почтенным. — снова отозвался один из жителей деревни. — Его слово уважали. И умер он во сне, от старости.

— Случались ли после его смерти в деревне какие-то странности?

— Видел я однажды мелькавшую за окном тень. — поделился староста.

— И как она выглядела?

— Как тень.

Не получив никаких важных для дела ответов, они покинули первую деревню и направились ко второй.

— Призрак старика? — спросил Ми Хоу. — Уж слишком старики проворные, когда становятся цзянши.

— Не знаю, цзянши ли это, — сомневался Гуэй. — Интересное сходство, а может, мне только кажется… И староста, и Пэн, и сестрица Мэй – умерли тихо и мирно. Старик во сне, Мэй Мэй будто спала, а Пэн ничего не помнит. Вряд ли бы он был настолько добрым призраком, умри он мучительной смертью.

— Тогда, кому нам мстить? — уточнил Ми Хоу.

— Нам нужно знать больше. Либо я иду в правильном направлении, либо только больше путаю. Узнаем, когда поговорим с жителями другой деревни.

Во втором поселении сведений было больше. Оказалось, что незадолго до празднования Нового года здесь умерла одна старуха. А до неё, ещё осенью, молодая девушка, кажется, не вынесшая предательства молодого человека.

— Возможно, искать нам более не нужно. — подытожил Гуэй. — Сейчас ночь, поэтому, посмотрим на их могилы утром.

Ночевать остались в доме старосты.

— Ты чего опять не спишь? — поинтересовался у сидящего на пороге Сяо Ту Ми Хоу. — Так и сам скоро помрёшь.

— Пусть помру. Если до этого успею отомстить, то сожалеть не буду. — со всей серьёзностью ответил юноша.

— Оставь его. — качая головой, посоветовал Гуэй. — Сейчас он слышит только одно – голос гнева. А если он злится, значит, пока ещё живёт.

Они потушили свет.

— Призрак! Призрак! — кричал кто-то.

Сяо Ту, задремавший здесь же, проснулся. Рядом уже стояли и мастер с демоном. Все выбежали на улицу.

— Призрак! — кричала женщина, бегущая в их сторону, и указывающая позади себя, в лес.

— Ми Хоу. — скомандовал Гуэй.

Демон, приняв приказ, побежал в указанную сторону. Туда же собрался и Сяо Ту:

— Сяо Ту, — окликнул его Гуэй, — Не сходи с ума! Мы с Ми Хоу его поймаем.

— Я сам! — настоятельно потребовал Сяо Ту. Но Гуэй его уже обогнал, скрывшись за демоном в лесу.

Сяо Ту был не так быстр, но бежал, как только мог, уже скоро выбившись из сил.

Мельком он заметил тень, скользнувшую около одного из домов. Сяо Ту, заподозрив неладное, достал один из талисманов, и направился за ней. Тень мелькнула уже чуть дальше. Сяо Ту поспешил и туда:

— Не уйдёшь! — пообещал юноша.

Сяо Ту мог поклясться, что видел он призрака. Никто из людей не смог бы двигаться так же. Ещё несколько раз обогнув дома, Сяо Ту потерял тень из виду.

Так же, вернувшиеся ни с чем Ми Хоу и Гуэй принялись расспрашивать кричавшего.

— Девушка! Это была нюгуй![И2]

Всё вставало на свои места. Девушка, соблазнённая, но отвергнутая, умершая не своей смертью, желающая отомстить. И как раз, до того, как начали погибать в лесу другие.

Они не стали ждать рассвета. Могилу открыли уже сейчас.

В ней, действительно, лежало разложившееся тело, облачённое в красную женскую одежду.

— Девушка облачилась в красную свадебную одежду. — пояснил Гуэй. — Она желала отомстить своему обидчику. Где же он?

— Пропал. — отозвались жители. — По зиме ещё.

— Значит, она его убила? — спросил у Гуэя Сяо Ту.

— Зачем бы тогда ей быть здесь? И гулять по деревне. — не согласился Ми Хоу.

— Для любви нужны двое. — напомнил Гуэй. — В таком случае, либо она уже расправилась с тем, кто её предал, и теперь бродит и ищет ту девушку… Либо же желает отыскать самого юношу, который давно уже сбежал. Возможно, именно её у своего дома видел и старик из соседней деревни. — вспомнил он слова умалишённого старосты.

— Мастер.

— Мастер.

Вдруг начали кланяться и просить благословения у приближающегося буддистского монаха люди.

— Фо Шан! — обрадовался Гуэй и заключил друга в крепкие объятья.

Сяо Ту когда-то слышал о бессмертном мастере. Но очень мало. Только то, что он бессмертен от рождения, и за тысячу лет преисполнился такого совершенства, что способен не только навредить демону своей кровью, но и убить.

— А ещё говорили, что он живёт на горе и ест тигров, потому, те его боятся…

— Так он же буддист, — не поверил рассказу Сяо Ту Ми Хоу. — А тигры – это мясо.

— Не знаю, — пожал плечами Сяо Ту. — Просто слышал…

Бессмертный мастер оказался на вид истинным воином. Ростом он был тем же, что и высокий Гуэй, а мускулами ничем не уступал Ми Хоу. Однако, в отличии от этих двоих, его голова была бритой, и если присмотреться, то можно было заметить на ней отметины, в виде из шести точек. Жесткие черты лица, широкие скулы, узкие глаза, пухлые губы и волевой подбородок — не сказать, что смиренный монах, если бы не свободная льняная цзяша ярко-ораньжевого цвета, символизирующая собой отречение от мирских желаний.

— Ещё же ученик, — ухмыльнулся Ми Хоу. — Всего-то шесть точек.

— А что они значат? — поинтересовался Сяо Ту.

— Когда их будет двенадцать – значит, монах отрёкся от мирской жизни. Можно сказать, что тогда он станет мастером.

Подведя монаха к могиле, Гуэй его спросил:

— …Скажи, брат Фо, что ты видишь? — подведя монаха к могиле, спросил Гуэй.

Фо Шан закрыл глаза, и поднёс ребро правой ладони ко лбу. Не открывая глаз, он сообщил:

— Вижу то, с чем бы справился, и ты сам. — подметил монах.

— Это верно. — согласился Гуэй. — Однако же, я совсем запутался. И потому, мне нужно твоё разъяснение.

Прочитав короткую молитву и, попросив прощения у покойной, Фо Шан засучил рукав и поднял из гроба женский платок и свёрнутый мужской пояс:

— Покойной это не принадлежало. — подметил монах.

— Скорее всего, — согласился Гуэй, — пояс принадлежал её жениху, а платок – другой девушке. Но кто же в гроб это положил?

К ним подошёл отец покойной:

— Этот пояс принадлежал поганцу Няну, а платок… — он посмотрел на вышивку. — Разве не платок это Тао? — раскрыв его, повернулся он к собравшимся жителям.

— Верно! Платок Тао! — прокатилось по толпе.

— На празднике девушки состязались в рукоделии. И все мы видели их платки. Это несомненно вышивка Тао!

— Не моё! — попятилась девушка из толпы.

— Так, всё же из-за тебя моя дочь умерла? — наступал на неё отец покойной.

— Не я это, не я! — закричала Тао, и побежала прочь. Но дорогу ей перегородил Ми Хоу.

— Значит, дело ясное? — спросил он Гуэя.

Гостей и обвинённых вновь проводили в дом старосты. Там же всем подали и завтрак. Фо Шан же попросил только воды. Перебирая чётками, он, как и все, внимательно слушал:

— Мы были с Сюи, будто сёстры. Делились всем. — плакалась Тао, стоя на коленях, — Но вот, любовь поделить не смогли. А подлец Нян обманул нас обеих, и как только впервые увидел покойную сестрицу, тут же сбежал. Мне же бежать было некуда, поэтому родители купили у монахов талисман. — она показала жёлтый лист бумаги, свёрнутый и спрятанный в платке, — Не думала я, что сестрица так обозлится и на меня. Не часто, но она появлялась, искала меня и подлеца Няна.

— Ваше молчание, — смотря на Тао и отца покойной, разъяснял Гуэй, — стоило нескольких жизней хороших людей.

— Из-за вас убили Мэй Мэй. — с ненавистью посмотрел на Тао и отца покойной Сяо Ту.

— Если все эти люди умерли из-за меня, то я… — плакала Тао.

Отец Сюи же молчал.

— Дальше дело уже не наше. — остановил их Фо Шан. — Теперь староста и деревня будут решать, виновна эта девушка в чём-либо, или же нет. Отца же Сюи, исполнившего последнюю волю облачившейся в красное дочери, будет ждать справедливое наказание.

Поклонившись почтенным гостям, оба покинули хижину.

После чего Гуэй начал для Фо Шана уже свой рассказ:

— Мы пришли сюда, чтобы спасти от несчастного брака невесту нашего брата Сяо, обещанную в наложницы чиновнику Яну. Однако, когда мы шли к его родной деревне, встретили призрак одного из странствующих писарей, братца Пэна. Раз ты пришёл сюда, значит, должен был его встретить.

Фо Шан, соглашаясь, вновь поднял ребро ладони к лицу, показывая тем самым, что помог брату Пэну упокоиться.

В груди Сяо Ту обожгло и от этой потери.

— Тот поведал о том, как умер. — продолжил Гуэй. — Благодаря его смерти мы и смогли найти убийцу. Хотя это и печально. Хорошие были люди. — не без грусти сказал Гуэй и поднял чашку: — В память о них. — он опрокинул всё до дна.

Его примеру последовали и все остальные.

— Я прочту молитву над могилой покойной, — пообещал монах, — и её дух упокоится. Однако, ей предстоит искупить свои преступления в следующей жизни. Даже те, что она совершила уже будучи призраком.

— А ты стал мягок, — усмехнулся Гуэй. — Раньше без раздумий бы оставил отпечаток окровавленного пальца призраку на лбу. А теперь за них молишься.

— Каждая жизнь священна. — отозвался Фо Шан.

— Смотрю, ты, действительно стал буддистом. — отпивая сладкое соевое молоко, усмехнулся Гуэй.

— Подобно тебе, я изучал много учений. Настал черёд постичь тайны буддизма. Не зря же меня зовут «горой Будды». Это имя оберегало меня тысячу лет. Даже сестрица Хэй Ли не смогла возыметь надо мной власти.

— И долго ты будешь буддистом?

— Учение Будды бескрайнее. — со всей безмятежностью отозвался Фо Шан. Мне понадобится ещё пять сотен лет, чтобы постичь хоть малую долю его истины. Сейчас я постигаю учение лишь первой из восьми школ[И3] . Однако, поскольку мы говорим о Хэй Ли, то я хочу спросить у тебя о твоём послании. Из него я понял совсем немногое.

— Наш путь лежал через город героя Юн Шэна…

— …Я слышал об этом. — заключил Фо Шан, выслушав рассказ Гуэя о Тёмном заклинателе, способном управлять бумажными куклами, и даже создавать с их помощью иллюзии. — Бессмертный наставник У Лин призвал меня на гору Цинчэншань, прося моего совета и, возможно, помощи.

— Значит, моя догадка была верна. Я хотел рассказать тебе о том, что видел сам.

— Подобное мастерство опасно, — согласился бессмертный. — За тысячу лет я лишь единожды слышал о схожем заклинателе. Боюсь, что У Лань стремится превзойти своего учителя.

— Что же стало с тем человеком? — спросил Сяо Ту.

— Долгие годы он был заточён. Всю жизнь он изучал иллюзии и искусство управления человеческим разумом, совсем позабыв о том, что когда-то умрёт. Ещё не будучи изобличённым, свои труды он записал в книгу. Я долго её искал. Но, кажется, У Лань нашёл её раньше. А потому, отчасти в случившемся и моя вина.

— Как можешь ты обвинять себя за деяния других? — возразил Гуэй.

— Пусть я прожил тысячу лет, но мой сон длится непростительно долго. Стоило мне только решить, что беда миновала, и позволить себе уснуть, прошлое откликнулось новой бедой.

— Я всё же не согласен. — покачал головой Гуэй.

— Значит, — стесняясь, перебил их Сяо Ту, — Вы, правда, засыпаете на столетия?

— Правда. — подтвердил Фо Шан.

— …Потому, за тысячу лет так и не набрался ума, — усмехнулся Гуэй.

— И, всё же, твоего больше, — усмехнулся в ответ Фо Шан.

— Ты так в этом уверен? — облокотившись на столик, приподнял бровь Гуэй.

— И что тигров едите, тоже правда? — оживился уже и Ми Хоу.

— Правда. — отозвался Фо Шан, — Но только в праздники. В обычные же дни, я ем обезьян.

— Не смешно.

— Я и не смеюсь.

— Ты мне не нравишься.

— А ты мне – очень. — снова насмехаясь, улыбнулся бессмертный монах.

— И что у тебя за имя?! Это название города[И4] , а не имя! — скрестил руки на груди Ми Хоу.

— Вы здесь веселитесь, — нахмурил брови Сяо Ту, — А между тем, убийца Мэй Мэй всё ещё жива. И бродит по лесу.

— Интересно, — оскалился Ми Хоу. — а наставник Гу Ян расскажет нам, в кого эта гадина Сюи переродится? Если она погубила нашу сестрицу Мэй, я разыщу её перерождение, и отомщу ему ещё раз!

— Кто такой наставник Гу Ян? — спросил Сяо Ту.

— Тот, — ответил Гуэй. — кто может с точностью рассказать, кем ты был в прошлой жизни, и кем переродишься в будущей.

— Значит, он поможет мне отыскать и Мэй Мэй? — с надеждой спросил Сяо Ту.

— А если она переродится сусликом? — резонно спросил Ми Хоу.

— Но ты же рыбу любишь! — с дерзостью ответил Сяо Ту.

— Потому, что я обезьяна!

Их спор решил прервать Фо Шан:

— Если Наставник сочтёт нужным сказать, он скажет.

— А где его найти?

— Подумай, нужно ли тебе это. — с горестью предостерёг Гуэй.

— Даже, родись Мэй Мэй шелкопрядом, — заверил Сяо Ту: — я всё равно буду её любить!

— Раз ты так её любишь, — подметил Фо Шан, — должно быть, сестрица была хорошим человеком. Потому, не думаю, что она будет шелкопрядом.

— Даже если так, — перебил его Гуэй, — Сяо Ту, её новый век может быть снова короток. И тогда, тебе вновь придётся её потерять. Или ей – тебя. Не лучше ли её отпустить?

— Нет! — твёрдо ответил Сяо Ту и, встав, вышел на улицу.

Больше Гуэй ему ничего не сказал.

В назначенный час Фо Шан принялся читать молитвы у гроба покойной Сюи. Гуэй же, дабы впредь обезопасить деревню, надел её на запястья серебряные браслеты.

Поодаль за всем наблюдал недовольный Сяо Ту:

— Её нужно было убить! — снова со злобой говорил он, — Почему убийце дают упокоиться?!

— Может, — подметил стоявший рядом с ним Ми Хоу, — она не была плохим человеком. Я тоже разбойником стал не от хорошей жизни демона-обезьяны. Хотя, себе я не прошу оправданий. Её сбило с верного Пути предательство. Причинившее ей настолько сильную боль, что она ослепла от ярости и решила отомстить.

— Даже если и так, она не имела права лишать жизни Мэй Мэй!

— Не имела. — согласился Ми Хоу.

[И1]Сезон Чуньфэнь (春分) — весеннее равноденствие (с 20–21 марта).

[И2]Нюгуй (女鬼 - "женский призрак") – мстительный женский призрак в белых или красных одеждах, обычно с длинными распущенными волосами. Встречаются упоминания о нюгуй, соблазняющих мужчин, ради мести, или чтобы обрести возлюбленного.

[И3]В Китае существует 8 школ буддизма性 xìng、相 xiāng、台 tái、贤 xián、禅 chán、净 jìng、律 lǜ、密 mì.

[И4]Ми Хоу говорит о городе Фо Шань (佛山), расположенном в провинции Гуандун. Прозвище Фо Шана имеет свою предысторию, связанную с городом.