Проклятый мастер Гуэй

Глава 27

— Дом родной! — сидя на валуне, потягиваясь и вдыхая полной грудью лесной воздух, восхищался Ми Хоу.

— Ты же из Хэнань. — подметил Гуэй.

— И что? Мне Сиань такой же дом! Здесь я второй раз родился.

— Это, когда мастер тебя спас? — уточнил Сяо Ту.

— Совершенно верно, — довольно нежился на солнышке обезьяна.

— А родом ты из Хэнань? — переспросил писарь.

— С горы Суншань[И1] , — подтвердил Ми Хоу, — из уездного города Дэнфэн, знаменитого буддистского монастыря Шаолинь.

— Это правда? — оживился Сяо Ту, спрашивая у Гуэя.

— Правда, — стараясь не беспокоить раны, аккуратно сворачивал свой спальник мастер.

— Так значит, ты всё же буддист? — поинтересовался Сяо Ту.

— Я следую мысли о «глубокой взаимосвязи буддизма и Дао[И2] ». — пояснил Ми Хоу, — Благодаря монахам я смог научиться медитации и нескольким техникам боя.

— А ещё подворовывал еду, — усмехнулся Гуэй.

— Чего ты смеёшься? Все звери есть хотят!

— Только ты воровал столько, что монахи тебя выгнали.

— Не выгнали!

— Ну уж очень меня упрашивали тебя забрать.

— Не было такого!

— Тебя даже прозвали «вечно голодной мартышкой».

— Сам себе обед иди добывай!

— Не могу. Ты забыл? Я временно калека, и тебе предстоит обо мне заботиться.

— Так «танцуй» чаще! Чтобы скорее выздороветь, а не болтай.

— Практики цигун следует выполнять в благоприятное для этого время. — поведал мастер. — Только так они будут эффективны.

— Тогда и меня научи, — подперев рукой голову, повернулся к мастеру демон, — Как говорится: «Если старик опыт не передаст, молодой опытен не будет[И3] ».

— Я свои знания передаю. — возразил Гуэй. — Сяо Ту – завидный ученик для всякого мастера.

— Почему опять только ему?!

— Умному человеку нет нужды долго объяснять.[И4]

— Мы вообще друзья? Ты даже не сказал мне настоящее имя Хэй Ли! А у меня почти получилось повторить её технику! Больше я вам помогать не стану! И повозку ищите сами! — окончательно обиделся Ми Хоу.

— Сострадание к больным – великая добродетель. — напомнил мастер.

— Я передумал быть добрым!

— Тогда сиди и смотри, как Сяо Ту пухнет от голода. А он тебе ничего плохого не сделал.

Демон посмотрел на похожего на тень Сяо Ту:

— Вот ему принесу, а ты перебьёшься! — пообещал Ми Хоу, снова отправляясь на охоту.

— Больше фруктов! — крикнул ему в вдогонку Гуэй, — Нам с братцем Сяо нужно поберечь желудок от тяжёлой еды.

Ми Хоу, не оборачиваясь, махнул рукой и тут же запрыгал по деревьям.

— Мастер, — позвал его Сяо Ту, — значит, имя сестрицы Хэй Ли не настоящее?

— Как и Ми Хоу, и Хуо Ван, Гуэй, и даже Сяо Ту.

— Но меня так звали с рождения! — не согласился юноша.

— Верю. — коротко ответил мастер.

— И у господина Ми Хоу есть другое, истинное имя?

— Да.

— А мне вы их скажете? — наивно попросил Сяо Ту.

— Имя человека хранит в себе его судьбу. Потому, это оружие куда страшнее меча. И всякий заклинатель должен быть достаточно готов, прежде чем его услышать. Чтобы не повторилась история Ми Хоу и Хэй Ли. Если бы я не был бы к этому готов, свои имена они бы мне не вверили. — и чуть подумал: — Хэй Ли уж точно.

Сяо Ту расстроился, но сказанное Гуэем принял.

— Мастер, почему Вы были уверены в том, что мастер Ма Вас послушает, когда Вы говорили ему о грехе и гневе Трёх владык?

— Не знал, но надеялся. Брат Ма радикален. Он считает, что правдивое учение только в истоках. Потому причисляет себя к приверженцам Пути Пяти ковшей. И хотя, подобно Ми Хоу, многое трактует по-своему, однако же, своему собственному слову верен.

Сяо Ту достал из сумки остатки вяленной баранины:

— Мастер, поешьте, Ми Хоу отдал мне всё.

— Ешь, — улыбнулся Гуэй. — Мне же, и впрямь стоит сейчас воздержаться.

Приближалось лето, дни становились всё жарче. Но и дождей тоже стало больше.

— Долго нам ещё идти? — с огромным листом лотоса на голове возмущался промокший обезьяна. —

— Уже рядом. — отозвался Гуэй, прикрывающийся, будто зонтом, таким же листом.

Самый большой же был на голове Сяо Ту.

Недовольный обезьяна продолжил:

— Ты сказал, что с этими торговцами мы быстро доедем в Ганьсу. Но они же приехали к Сычуань!

— Мы потеряли пять дней… — отчаянно шептал Сяо Ту.

— Я плохо знаю их диалект. — стараясь сохранить гордость, повинился Гуэй.

— Мы точно его не прошли? — всё не мог смириться Ми Хоу: — Почему тут так глухо?

— Я следую по карте. — раздражённо ответил Гуэй.

— Есть хочется, — снова ныл обезьяна.

— Ты недавно ел.

— Разве это еда? Сплошные овощи и фрукты! Я мясо хочу! — он посмотрел на Сяо Ту.

— Не смотри на меня! — бросил в ответ ему и Сяо Ту, — Я не съедобный!

— Конечно я не собираюсь тебя есть! Сплошные кости и кожа. Хоть бы жира немного наел, раз мускулы не растишь. Да и кто я тебе, чтоб людей есть?!

— Но ты же сам в Интяне обещал меня сожрать.

— А ты и веришь. Баранина осталась?

Его перебил Гуэй:

— Когда ты уже вегетарианцем станешь?

— А почему я должен? — возмутился Ми Хоу.

— Потому, что обезьяна.

— Обезьяны всеядные! Я же тебе не травоядное. Ну так что, Сяо Ту, — подмигнул демон, — дай баранинки.

— Ты же её ему подарил. — напомнил Гуэй. — Нехорошо забирать подаренное.

— Я знаю. Но если так, то я с голоду помру.

— Вот, — протянул Сяо Ту последнюю палочку вяленного мяса.

— И всё-ё? — изумлённо спросил Ми Хоу.

— Прости, — по привычке начал просить прощения Сяо Ту. — Я тоже был голоден.

— Всё один съел? Ты не кролик, — сощурился Ми Хоу, — ты…

— Если заберёшь у Сяо Ту мясо, то будешь спать под дождём.

— Это почему ещё? И кто тебе сказал, что буду?

— Пока мне нельзя – и тебе нельзя. Будь солидарен. Ведь, это я решаю, где и какие именно разместить защитные талисманы.

Ми Хоу надулся, что и впрямь стал похож на обезьяну.

— Ты на Сяо Ту взгляни. — посоветовал демону Гуэй.

Сяо Ту смотрел до боли жалостливыми большими глазами, подчёркнутыми тёмными кругами на исхудавшем болезненном лице. Что Ми Хоу даже на мгновение стало его жалко.

— Что мы всё о еде, да о еде. — сказал Ми Хоу. — Пойду я вперёд, посмотрю, сколько нам ещё идти.

И, присев, рванул вперёд, окатив при этом из набравшихся луж Сяо Ту и Гуэя.

Сяо Ту спас огромный лист, а Гуэй теперь промок с головы до ног:

— Спать будешь на улице, — процедил сквозь зубы Гуэй.

— Так постирать можно, — попытался успокоить его Сяо Ту.

— Нашёл! — кричал Ми Хоу.

…

— Ты же сказал, тут поместье. — стоя у болота, прокомментировал Ми Хоу, недовольно глядя на пустующий и заросший дом.

— Ты же знаешь, я долго здесь не был. — оправдался Гуэй.

— Да уж, порядком ста лет! Зря только карту рисовал.

— И эту карту Вы составляли? — уточнил у мастера Сяо Ту.

— Я много путешествую, так чего добру пропадать?

— Может, потому что оно уже старое? — снова прокомментировал Ми Хоу.

— Но другие же карты были верны. — справедливо заметил Гуэй.

— Потому, что в другие провинции ты не боишься ходить!

— А почему вы боитесь? — уточнил Сяо Ту.

— Не везёт мне со священными горами. Вдруг ещё одного обезьяну спасать придётся. — ответил Гуэй, — У меня так жизней не хватит.

— Жалостливый, — оскалился Ми Хоу. — Ты забыл, — обратился он к Сяо Ту, — его изгнали с горы Цинчэншань. Поэтому и в Сычуань ему нельзя.

Обойдя болото, вместе они направились к поместью.

Когда-то перед домом было озеро, притом настолько большое, что даже само главное здание передней своей частью висело над ним. Должно быть, раньше с террасы открывался прекрасный вид.

Теперь же озеро было затянуто ковром из светло-зелёных водорослей.

К дому, через болото, вёл крытый извилистый мост.

И ни одного признака присутствия здесь хотя бы одной живой души.

Выбора не было. Хотя дождь прекратился, мастер высчитал, что ночью он возобновится, и скорее всего, не закончится до утра. Поэтому, все трое шагнули на мост.

Первое здание оказалось крытой террасой. Кроме большой запертой и захламлённой комнаты и двух малых по бокам, таких же запертых, ничего не было. Красная и зелёная краска на деревянных перекрытиях кое-где облезла, а побелка отпала. В остальном, здание осталось совершенно целым.

— Кажется, дом пустует не так давно. — предположил Сяо Ту.

Вместе они пошли дальше, в маленький дворик, а далее, вверх по каменной лестнице, к стене, за которой открывался вид на настоящее поместье со множеством зданий, к сожалению, так же пустующих и заросших.

Ночевать решили в главном зале, из которого, в случае чего, было проще всего сбежать.

Зайдя в комнату, мастер и демон осмотрелись: старая мебель да пыль.

— Чувствую только мёртвую ци, — отозвался демон.

— Это хорошо? — уточнил Сяо Ту.

— След ци едва заметен. — подтвердил Гуэй, — Должно быть, остался после покойного. Возможно, хозяин умер, и больше некому было управлять домом, поэтому все его и покинули.

— Значит, нам ничего не грозит?

— Никогда нельзя быть в этом уверенным! — подметил Ми Хоу, разваливаясь на голом полу.

Костёр разжигать в помещении было нельзя, поэтому все придвинули спальники ближе. Сколько бы Ми Хоу не сопротивлялся, а Сяо Ту было определено место по середине.

— Он во сне пинается! — жаловался Ми Хоу.

— Зато не храпит. — получше укладывался на сумке, словно на подушке, Гуэй.

У Сяо Ту заурчало в животе.

— Съешь ты уже мясо, — ворчал обезьяна. — Мало, что пинаться будешь, так ещё твой живот спать не даст.

Простите, — снова по привычке попросил прощения писарь и, достав из сумки свёрток, намеревался уже откусить кусочек.

— Ты прямо тут есть собрался? — возмутился Ми Хоу. — Даже обезьяны в постели не едят.

— А ты не лишён самоиронии, — усмехнулся Гуэй.

— Иди отсюда. — выгнал растерянного писаря Ми Хоу, — Только крошек мне после тебя не хватало!

Сяо Ту встал и направился в угол комнаты.

— Ты, когда голодный, такой злобный, — снова усмехнулся Гуэй.

Сяо Ту же развернул ломтик, но на глаза ему попался защитный талисман. Он подумал:

— Если здесь есть мёртвая ци, то, значит, может же быть и призрак?

— Конечно! — откликнулся Ми Хоу.

— Тогда… — он потихоньку переместился к столу у стены: — Господин призрак, — тихо зашептал Сяо Ту, — у меня есть только это. Пожалуйста, не мешайте нам спать, не пугайте и не убивайте нас. Обещаю, мы завтра уйдём и оставим дом в целостности. Примите моё пожертвование. — он положил свёрток на стол и вернулся к спальникам, постаравшись аккуратно пролезть в свой, чтобы больше не раздражать и без того с недовольством ворочающегося Ми Хоу.

Утром Сяо Ту и Гуэй проснулись от восторженных возгласов обезьяны:

— Как много еды!

— Откуда это? — спросил ещё не проснувшийся до конца Гуэй, — ты уже сходил на охоту или на рынок?

— Не знаю, — откусывая яблоко, и прикусывая запечённой свининой, — пожал плечами Ми Хоу. — Уже так лежало.

— Тогда, ты уверен, что это нужно есть? — насторожился Гуэй.

— Я не дурак какой! Посмотри, талисманы же на месте.

Заклинатель огляделся, действительно, талисманы были на месте, как и граница.

— Тогда, кто это сюда принёс? — обеспокоенно спросил Сяо Ту.

— Не знаю. Но, если мы ещё живы, а обезьяна не превратился в свинью, то он для нас, скорее, не опасен.

— А чего это я должен был свиньёй стать?

— Ешь потому что немытое и грязными руками.

Когда Сяо Ту и Гуэй собрали вещи и были готовы двинуться дальше, вернулся отлучавшийся по важному делу Ми Хоу.

— У тебя чего голова мокрая? — поинтересовался Гуэй, — На улице дождь? — он распахнул двери, но на ясном небе светило солнце.

— Так, там купальня целая! — сообщил Ми Хоу, и, достав из сумки Гуэя гребень, стал прихорашиваться.

— Ты чего чужие вещи без спроса берёшь, — отнял свой гребень Гуэй, и принялся его вытирать.

— Так, сегодня должны принести ответ от моей Юэр, — смущённо улыбался Ми Хоу, — Я подсчитал, сегодня как раз!

— Значит, ждёшь ответ на стихи Сяо Ту? — усмехнулся Гуэй.

— И его счастье, если ей понравится!

— Так, как же ты мог подсчитать, если мы свернули не туда? Он тебя точно не сможет найти.

— До это же находили!

Ми Хоу начал прилизывать волосы и приглаживать брови:

— Дай гребень. — попросил он.

— Она же тебя не видит.

— И что!

Гуэй всё же передал гребень:

— Возьми. Всё равно весь в блохах теперь.

— Сам ты блохастый! — поставив медное блюдо в качестве зеркала, принялся дальше наводить марафет Ми Хоу.

— Значит, говоришь, тут есть купальня? А я как раз хотел вчера отмыться.

— Мастер, — начал упрашивать Сяо Ту. — Через несколько дней наступит лето[И5] .

— Мы дождёмся письма, чтобы твоему другу не пришлось нас искать, и тут же вернёмся к дороге, чтобы найти новую повозку.

Выражение лица Сяо Ту показывало, что ему это не нравится.

— Я ошибся, но скоро мы будем в Ганьсу. А там и до твоей деревни недалеко. — заверил Гуэй. — отдохни. — похлопав его по плечу, мастер отправился на поиски купальни.

Сяо Ту, не желавший больше наблюдать за стараниями Ми Хоу привести свои волосы в порядок, а может потому, что надеялся переубедить мастера, и отправиться в путь прямо сейчас, отправился на его поиски.

Нашёл он заклинателя в одном из отдельных зданий. Всё помещение и было купальней. Удивительно, но и вода в бассейне была чистой.

Гуэй стоял раздетый по пояс в воде, погружённый в медитативный транс.

Его длинные волосы ниспадали на оголённую спину и плечи. Тело Тёмного мастера было хорошо натренировано. Не настолько же, как у Ми Хоу, но вряд ли можно было бы назвать его худым… Как и невозможно было посчитать его некрасивым. Повязок, прикрывающие раны уже не было, и Сяо Ту мог заметить, что порезы хорошо затягивались. Вокруг мастера клубился пар.

Юноша невольно засмотрелся.

— Ты можешь присоединиться. — оказалось, Гуэй уже смотрел на него.

— Я? Нет… Не хочу мокнуть. — отнекивался Сяо Ту.

— Хватит стесняться. Мы оба мужчины. Тут нет больших валунов, чтобы ты мог за ними прятаться.

— Я… — взволнованно хотел что-то возразить Сяо Ту, но не нашёлся, что сказать. Он и вправду стеснялся, и всегда прятался, предпочитая мыться в реке один.

— Упрашивать не буду, — не стал настаивать Гуэй, — но даже обезьяна помылся перед тем, как встретиться с письмом от своей возлюбленной. А она, между прочим, рыба.

Сяо Ту немного подумал и кивнул.

Раздевшись по пояс, писарь потрогал воду:

— Холодная!

— Конечно, не лето же. В реке не теплее. Не бойся, залезай.

— А Вам разве не холодно?

— Когда ты владеешь цигун, то можешь контролировать температуру своего тела. Хочешь – я тебя научу.

Юноша сжал кулаки и всё же, преодолевая холод, осторожно спустился в купель, подойдя к мастеру.

— Ты чего в штанах залез? У тебя ещё есть?

— Так, а разве вы не в одежде?

— Нет.

Сяо Ту, затаив дыхание, густо покраснел.

— Дыши. — спокойным голосом приказал Гуэй, — Иначе, если кто увидит, подумает, чего не доброго.

Сяо Ту выдохнул.

— Повторяй за мной, — предложил Гуэй…

Через время Сяо Ту стоял в воде уже более уверенно. Конечно, он не мог разогнать свою энергию настолько же, насколько и мастер, кожа у которого пылала, словно при лихорадке…

Писарь смог всего-то немного согреться, чтобы было терпимо стоять.

— …Мне обещал помочь не Юн Шэн, — осторожно водя руками по воде, печально констатировал Сяо Ту — а куклы, принявшие его обличие.

Мастер же продолжал стоял спокойно, закрыв глаза:

— Однако, именно кукла Юн Шэна подала мне прекрасную идею. Ведь, как и бумажные куклы, Ми Хоу сможет ненадолго надеть на себя образ влиятельного человека. Останется только найти, кого.

— Но он же не сможет держать образ долго! — одновременно, с надеждой и недоверием отозвался Сяо Ту.

— Долго и не нужно. Посадим обезьяну в крытую повозку, ему достаточно будет одного раза показаться твоему чиновнику Яну.

— Точно! — плеснул рукой Сяо Ту, обдав Гуэя холодной водой: — Ведь так ему сможет приказать даже сам «император»!

— Император не может. — вытерся Гуэй. — Зачем императору ехать в Ганьсу, чтобы запретить мелкому чиновнику жениться на наложнице? Подумай, кто бы ему это приказать мог.

Сяо Ту принялся усиленно думать…

— Простудитесь же… — раздался над ними голос какой-то старухи.

Гуэй и Сяо Ту перевели взгляды наверх. У купальни стояла и впрямь старушка, по всей видимости, служанка, и широко улыбалась.

— …Подождите, сейчас я вам воды согрею.

Сяо Ту тут же поспешил прикрыться руками:

— Какие мои годы, — засмеялась старушка, глядя на юношу, — Хотя, будь я моложе, — посмотрела она на Гуэя, — мастер меня легко бы соблазнил.

С этими словами, посмеиваясь, старушка направилась к выходу.

Сяо Ту вновь перевёл взгляд на Гуэя, тот же, в свою очередь, сосредоточенно смотрел на уходящую старуху.

[И1]Гора Суншань (嵩山), провинция Хэнань, 1494 м. Центральный из пяти даосских пиков. Известна также буддийским храмом Шаолинь, считающимся местом зарождения чань-буддизма.

[И2]Впервые о глубокой взаимосвязи буддизма и Дао высказался Сэн-чжао (384 — 414 гг), что также в последствии отразилось на учении чань-буддизма (禅宗 сhánzōng ). Прим. На протяжении всей книги я использую исторические и культурные справки лишь для того, чтобы погрузить читателя в атмосферу созданной мной истории. Действия, мысли и мотивы моих персонажей никак не отражают истинные доктрины упоминаемых учений и религиозных течений. Вся информация собрана из открытых источников и книг, и не претендует на историческую действительность.

[И3]Китайская пословица 老人不传古，后生失了谱 [lăo rén bù chuáng gŭ, hòu shēng shī lè pŭ]

[И4] [И4]Китайская пословица 明人不用细说，响鼓不用重捶 [míng rén bú yòng xì shuō, xiǎng gǔ bú yòng zhòng chuí]. Примерный перевод: «умному человеку не нужно объяснять детально, и бить в барабаны».

[И5]Сяо Ту говорит о скором наступлении сезона Ли Ся (立夏) — седьмого малого сезона из 24 сезонов традиционного китайского календаря. Приходится на 5-7 мая, и знаменует собой начало лета.