Про людей и ямадутов

Глава 44 «Танковый бой»

Рации Слона и Ричи не отвечали и это очень напрягало. Башкир вызвал командира Гром3, пробивавшего вход в северное крыло:

— Панда, когда заходишь⁉

— Минута, командир! Выбоина нормальная уже есть! Сейчас расширим! Если опаздываем, можем снаружи обойти, через боковой пролом!

— Нет, Панда! По наружке не ходи, там танк лютует! Давай по плану!

На часах было 06.29. Первую волна дронов разведки пришла с юга, со стороны Малиногорки, как и предполагалось, через 11 минут после начала операции. Станция РЭБ «Гарпия», установленная на его командно-штабной машине, объявила о трех низколетящих целях, отработала по ним импульсами и доложила о чистом небе.

До прибытия второй волны времени было достаточно, но… Ситуация была неприятная, почти провальная. «Тюльпаном» свалить цель не удалось. Зажать в ловушке, похоже, тоже не вышло. Раз Гром 1 и 2 молчат, значит либо ведут бой, либо уже погибли. Думать про то, что он потерял столько людей просто не хотелось. А поскольку подтверждения этому не было, оставалась надежда и на то, что парни живы, и что задача будет выполнена. Всё прояснится через минуту, когда Панда с парнями зайдут особняк, а пока надо работать по плану. Правда, план уже сильно нарушился.

Чëртовы танки натворили дел. Вся миномётка Кадета была уничтожена и этим усложнила работу четвёртой группе по зачистке окопов. Там осталось порядка 60 бойцов против его семи! БМП — Бокс3 горела, подбирая точным выстрелом Т-72, а оставшиеся машины едва удерживали его на дистанции и уворачивались от попаданий.

Экипажи бронемашин провели почти все, свободное от тренировок, время на усиление защитных свойств своих «ласточек». Приваривали кронштейны для полимерных панелей, устанавливали решетчатые экраны и бронеподдоны на корпус и защитные кожуха на стволы пушки, пулемёта и пусковой установки ПТРК. Все их усилия окупались теперь с торицей. «Двойки» (БМП-2) оказались в очень непростой ситуации. Задачей машин была прикрывать работу штурмовых групп и поэтому им приходилось держаться неподалёку от здания особняка. И если с южной стороны по ним бил танк, каждый выстрел которой мог быть для любой машины последним, то с востока теперь подключились пехотинцы второй линии обороны. Они то и дело возникали над тыльным бруствером и пускали гранаты в БПМ. Гранаты летели довольно точно и уже несколько попаданий снесли элементы дополнительной защиты с двух машин. В один момент Бокс 3 сделала манёвр отхода, но увернувшись от выстрела из РПГ «Аглень», подставилась под 125 мм снаряд «Урала».

Увидев на мониторе взрыв, разнесший машину, Башкир заскрипел зубами.

…………………………………………………………………………………………………

Танк мешал. Мешал смертельно. Он стал настоящей костью в горле. Если бы не он, имеющихся БМП уверенно хватило бы на то, чтобы удерживать пехоту в траншеях. А теперь, работая на два фронта, машины справлялись гораздо менее эффективно, тратили БК и неизбежно подставляли боковые проекции под удар. Пока дополнительное усиление спасало и опыт экипажей позволял делать дело. Но половина имеющихся ракет к ПРТР «Конкурс» были уже израсходованы с нулевым успехом, потому что вести цель при бешенном маневрировании было делом не благодарным даже для виртуозов Киреева.

У Бокс −2 пусковую установку вообще разнесло осколками и для танка она опасности теперь не представляла. Становилось яснее с каждой минутой, что поражение БМП — дело времени, скорее всего — недолгого. А без них уничтожение групп штурмовиков и провёл операции — неизбежны. Требовалось жесткое решение и за этим решением была жертва. Башкир понимал: рассчитывать можно только на «Конкурс». На таком расстоянии поражение обеспечено. Но если БМП остановится, нормально прицелится и доведет ракету до танка. Если одна БМП остановится, а остальные её прикроют. Тогда оператор ПТРК сможет сделать хороший выстрел. Тогда «семидесятке» — каюк. Но за эти секунды минимум одной машине прикрытия придется принять в себя попадания, или от танка или от РПГ, а значит, скорее всего, сгореть.

«Ну, на то ты и командир», — сказал себе Башкир и вспомнил упрямое лицо Киреева. Он взял в руки рацию что бы отдать Кирееву приказ назначить смертника, но рация закричала голосом командира Гром-3:

— Башкир! Башкир! Я в центральном коридоре! Тут был бой! Наших двое целых осталось! Четверо — 300, тяжёлые! Остальные — 200! Цели здесь нет! Дверь в южное крыло заперта! Приём!

— Принял, мертвым голосом автоматически ответил Константин. Что то звонко лопнуло в голове, наполнив её неприятным гудением. Он захотел зажмурится и проснутся, переспросить, не поверить. Пусть это будет сон, ошибка, дурацкая ошибка, пусть даже будет какой нибудь неожиданный диагноз про бред и галлюцинации, лишь бы сейчас же в следующую секунду стало ясно что группы Слона и Ричи живы и нормально работают.

Однако, трезвый рассудок боевого офицера знал, что слова Панды не бред и не ошибка. Это была чёткая, безжалостная констатация фактов от такого же боевого офицера. С этими фактами теперь Башкиру не просто надо жить, а ещё и дать на них ответ. Тут же, сейчас, мгновенно, потому что идет бой и есть задача и есть люди, которые ждут от него решений, твёрдости и уверенности.

— Панда, слушай меня. Помещение, дверь под контроль. Раненых перевязать. Ждать приказ. Приём.

— Принял, Башкир, делаю!

Надвигалась катастрофа. Губер прорвался в южной крыло а значит добрался до эвакуационного выхода. Возможно уже сейчас лифт или какой-то там вагон уносит его далеко отсюда, а он Башкир стоит перед бетонной стеной с разбитым лбом, а его ребята отмахиваются от полусотни бойцов зажатые со всех сторон.

— Колун, Башкиру, Константин вызвал полковника.

— На связи! Тут же отозвался Сергей Иванович.

— Статус цели?

— Живой. Сигнал четкий.

«Четкий? Ах ты, тварь… Значит ты рядом! Не уехал, не сбежал! Не смог⁉ Тоже что то пошло не так⁉» Злые мысли с надеждой понеслось в голове. Он снова глянул на монитор где в клубах дыма перестреливались бронемашины. План родился за секунды.

041

— Киреев, Башкиру на связь!

— Киреев тут! Голос Командира экипажа перекрикивал грохот пушки и стук пулемёта.

— Лейтенант, новая задача! Танк нужен живой! В смысле — целый!

— Поясните!

— Нам нужно быстро пробить дыру в стене Южного крыла! Это сможешь сделать только ты из пушки «семидесятки»! Как принял?

Повисла пауза. Башкир понимал, что решает для себя в этот момент командир бронегруппы. Сейчас дуэль с примерно равными шансами должна превратится в самоубийственную охоту раненых волков на разъяренного буйвола. Если Киреев заупрямится, проявит норов, уклонится от задачи, тогда — всё зря. И Кадет — зря и Слон и Ричи.

— Сейчас сделаем, Константин! Киреев не засомневался и не отступил. В эфир понеслись его громкие команды остальным машинам.

— Экипажам, внимание! Работаем следующие задачи! Бокс-4 остаешься на прикрытии здания, двигаешься вдоль второй линии, гасишь пехоту! Бокс-2, сейчас вместе со мной делаем по танку схему «Барабан». Дым ставлю я! Нижний уровень твой! Как приняли⁉

Экипажи ответили коротко и совсем без эмоций, будто встроенные бортовые системы.

Башкир не знал, что это за схема «Барабан», наверное что-то авторское, от Киреева.

Бокс-1 сдала назад, повернулась носом немного левее Т-72 и отстрелялась в его сторону двумя оставшимися дымами. Как только клубы серого аэрозоля выросли до метра, обе машины рванули к танку: Киреев забирая немного левее и прячась за растущее облако, а Бокс-2 прямо в лоб. Обе автоматические пушки, совсем не заботясь об экономии снарядов, били длинными очередями. Киреев в боковую поверхность башни, Бокс-2 в гусеничные ленты. Танк словно опешив от внезапного напора, начал пятится назад держась к БМП лобовой проекцией брони. Его экипаж наверняка считал, что даже такой дерзкий натиск не несёт серьёзной угрозы для него и при этом смертельно опасен для лёгкого бронирования «двоек». Ударить ракетой на такой скорости они бы не смогли, а 30 мм снаряд был не в силах пробить броню в 205 мм. Понять, что задумали взбесившиеся, тарахтящие своими пушечками машинки, они не успели. Бокс-2 ухая на кочках, летела вперёд не останавливая и не переводя огонь с гусениц и наконец разбитые траки, жалобно лязгнув, сползли вниз с правых катков. Танк, катясь назад, резко провернулся на месте и остановился. Словно замешкавшись на секунду, башня, до этого пытавшаяся поймать на прицел обходящую её по флангу машину Киреева, быстро навелась на несущуюся на неё Бокс-2. Словно здоровенный кабель, желая наказать оборзевшую, звонко тявкающую шавку, Т-72 басовито бахнул пушкой. Осколочно-фугасный лег четко под основание башни. Почти в ту же секунду Борз, стрелок Киреева всадил очередь из четырёх 30 мм патронов в боковую часть башни «Урала». Его экипаж даже не успел обрадоваться взрыву, обезглавившему БМП «Бокс-2». Шокированные и оглушенные от тяжёлой контузии, наступившей в следствие серии акустических ударов, танкисты потеряли связь с реальностью и утратили всякий интерес к бою.

Бокс-1 надсадно ревя мотором остановилась вплотную к «семидесятке». Вблизи грозная машина выглядела не так убедительно, как издалека. Наружнее оборудование разбито, большинство блоков динамической защиты выбиты со своих мест, корпус погрызен многочисленными попаданиями. Киреев пулей выскочил из БМП и так же стремительно взобрался на башню танка. Люк был распахнут. Опасаясь баротравм, возникающих при попадании кумулятивных снарядов и гранат, экипажи часто оставляли их открытыми. Заглянув внутрь лейтенант несколько раз выстрелил внутрь и тут же заорал своим:

— Покинуть машину! Апрель ко мне! Борз прикрываешь!

Вдвоём с мехводом они вытащили тело наводчика и Киреев занял его место. Оглядываясь вокруг, он несколько секунд обвыкался с обстановкой, вспоминая как устроено всё внутри бронированного монстра.

— Так… Тут… Ага… Вот… Где? Ну да… Ммм…

Снаружи застучали автоматы Апреля и Борза, значит пехота в траншее разобралась в обстановке и полезла отбивать махину. БК у парней немного, на пару минут боя, значит надо спешить! А когда, блин, в это прекрасное утро ему не надо было спешить⁉

Панель приборов была забрызгана кровью. В окулярах прицела была темнота — попадания пушек БМП снесли внешние прицельные устройства. Киреев передвинул переключатель баллистики на кумулятивные снаряды и нажал кнопку автомата заряжания. Загудел привод транспортёра, в полу открылся люк, подъёмник подал снаряд в казённик пушки. Лейтенант осторожно повернул за ручку джойстик «чебурашки», опасаясь не получить отклика автоматики. Повреждения танка были велики, однако башня пришла в движение и Киреев, наблюдая за датчиком азимута развернул ствол в сторону стены Южного крыла. Когда датчик показал нужное положение, лейтенант быстро выглянул в люк и убедился что ствол смотрит в нужном направлении. Вернувшись в кресло он набрал в лёгкие воздуха и нажал на кнопку выстрела.

В десяти сантиметрах от правой руки, за решеткой ограждения, ухнув метнулась назад двухтонная железняка казëнника.

Рвануло совсем рядом, стена была метрах в тридцати. Киреев подвинул немного башню и снова запустил автомат заряжания.