Про людей и ямадутов

Глава 30 «Группа Колуна. Адлер. Захват пилота.»

Открыв глаза, Виктор Лицкевич некоторое время не двигался, слушая звуки вокруг себя. Хотелось абсолютной тишины и одиночества, но увы и это было не достижимо, даже тут в номере роскошного Хайятта. Очень тихо, но всё-таки слышно, гудел блок вентиляции. И это бесило. Неужели нельзя было организовать нормально эту долбаную вытяжку⁉ Что бы усталый человек мог побыть в тишине! Номер стоит тридцатку в сутки, а покоя нет!

Но самым противным было мерное сопение прямо у него на плече. Вчера Виктор оплатил на всю ночь довольно дорогую индивидуалку, и отработав все его задания, бабочка отдыхала на его плече. Как же ему не хватило вечером сил выгнать её сразу? Теперь голова болит по непонятной причине, а придется ждать пока эта шмара соберëтся и свалит отсюда. Почему так болит голова с утра? Он же не пьёт давно и следит за здоровьем. Это весь этот бесконечный геморрой с женой и работой.

Как же так получилось, что вся жизнь теперь стала сплошной проблемой. Он живёт с женщиной, которая его давно не любит, с дочерью, которую практически не знает и пропадает неделями на работе, которая может закончится в любой момент. А без работы… Он не хотел даже представлять, каково это жить без этой работы. Только она позволяла Виктору чувствовать себя нормальным человеком. Как живут все эти бедолаги с доходом в 50 тысяч рублей он не понимал, да и не хотел разбираться. Даже ему, с его зп в 600 тысяч и то приходилось экономить.

Родился Виктор в очень небогатой семье и когда к 30 годам приобрёл эту работу, про экономию забыть не сумел. Машину имел среднюю — Тойота Корола, квартиру купил трехкомнатную, но ремонт в ней решил делать сам. Доверять такие простые дела всяким придуркам не хотелось. Платить им тем более. Поэтому уже 20 лет он жил с женой и дочерью в однушке, а квартиру ремонтировал под настроение и когда были силы. Жене он давал в месяц небольшую фиксированную сумму, за которую требовал подробный отчёт и, хотя Жанна никогда не жаловалась и не просила, ему почему-то казалось, что ей всё время мало.

Как-то так уже давно повелось: нормальное общение сошло на нет, и в поиске объяснения, почему им больше вместе не хорошо, он нашёл ответ сам. Виктору казалось очевидным: Жанна недовольна тем, как он организовал их жизнь. Её жизнь. Ей нужно больше развлечений, а он считает, что деньги нужны для серьезных вещей, а не вот эти вот детские и бабские шмотки, кружки, курсы и так далее.

Они перестали вместе смеяться, встречаться, а потом и вовсе разговаривать. Оставался, правда секс. Виктор брал жену молча, устало и зло, а потом отворачивался и делал вид что уснул. Лёжа спиной к той, кому когда-то доверял и любил, он силился вспомнить, как и когда случилось их разъединение. Он всего себя посвятил работе. Там от него требовалось максимум погружения и ответственности, и он был убежден, что дома все должны это понимать.

Но маленькая Аня хотела играть, а молодая жена разговаривать. Его подвиг, его самоотверженный труд маленькая женщина еще не могла осмыслить, а взрослая, видимо, уже не хотела. Когда он пытался им это объяснить, да, порой, довольно жестко, они уходили в другую комнату и продолжали там свою бабскую возню. И вот когда-то так и сложилось, что там, в другой комнате и стала жить без него его семья. А он, в коротких отпусках, недоумевал на своём диване, изнывая от обиды и одиночества: почему они такие неблагодарные?

К этой тоскливой теме добавилась ещё одна неприятность. Оказалось, что благосклонность шефов — штука переменчивая. И как подтверждение — недавно пришедший к ним новый человек. В небольшом коллективе Виктор сразу ощутил, как вдруг оказался вне круга тесного общения генерального директора, его заместителя и Филлипа Вахтина, нового сотрудника. Они смеялись и курили без него, обсуждали новости и дела без него. В сегодняшних реалиях, контора не нуждалась в прежнем количестве сотрудников и остаться предстояло одному. Виктор понял, что если он не вмешается, то окажется за бортом. Допустить этого было нельзя, потому что из страны, в которой уже творился полный бардак, надо было выбираться, а сделать это можно было только используя возможности его работы.

Виктор видел, что Филлип Вахтин делает вид, что дружит с ним и это только добавляло ему ненависти. Вахтин, как ни в чем не бывало болтал с ним на курилке и приглашал как нибудь вечером забежать на шашлычек. У него с супругой, видишь ли, уютный небольшой домик на Некрасова. Лицемерие псевдо-друга, заставляло Виктора всякий раз сжимать кулаки после этих идиотских кривляний.

«Никакой жалости», сказал себе Виктор. Он придумал схему небольшого скандала. Кристи, проститутка с которой он иногда проводил время, согласилась за 10 тысяч отыграть роль несчастной жены одного из сотрудников фирмы. Она пришла к матери Вахтина и рассказала, выдавливая слезу, какие бесчеловечные условия работы и отношение к людям в конторе, где работает её сын. Держа, дрожащими от горя, руками чашку с чаем, Кристи поведала, что умерший недавно от перенагрузок супруг не получил ни страховых выплат, ни простого человеческого сострадания от дирекции. Кроме того добавила, что знает о некоторых лазейках в трудовом договоре, которые можно использовать для того что бы подстраховаться и не повторить грустную историю единственной её, Кристины, любви.

Мать Вахтина была женщиной решительной и сына любила, потому на следующий день стояла в офисе компании сына, на КПП. Охрана, конечно, не пропустила шумную женщину к генеральному директору, но накричать в холле та успела достаточно, чтобы Вахтина уволили сразу же после инцидента. Гендиректор в принципе не любил шума, а в особенности того, который предназначался для его ушей и затрагивал интересы его бизнеса.

Пока Кристина отыгрывала свою партию, Виктор выехал из дома, кратко пояснив, что будет в командировке неделю. В спрятанном в плотяном шкафу сейфе он оставил незапертой дверцу. В сейфе лежало около пяти миллионов. Это были деньги, которые несколько месяцев назад передал Виктору отец Жанны. Старик почти год, как поругался с дочерью и однажды решил отдать ей всё, что имел. Денег он накопил немало, но слов, как и муж, что бы по-человечески попрощаться, у него не нашлось. Передав своё состояние и слова прощания через чужого человека, Виктора, он умер, сгорев за месяц от ковида.

Виктор знал, что должен отдать деньги Жанне, но не мог найти способ, как это делать. Не отдавать же просто так, такую сумму той, кто,во первых, уязвила его, а, во вторых, просто не знает что делать с такими деньгами. Способ нашелся внутри плана Виктора по избавлению себя от этой тягостной доли — жить в треснувшем браке. Через несколько часов к нему в квартиру позвонил друг Кристины, представившись курьером диагностического центра и посмотрев в глаза жене Виктора несколько дольше и грустнее, чем стоило бы делать карьеру, вручил ей конверт с лаконичным комментарием: результаты обследования. Конверт нарочно не был запечатан. Внутри лежало типовое заключение о раке простаты.

Для Виктора было очевидным, что Жанна сложит два плюс два и примет правильное решение. Нелюбимый муж обречён, а у неё на руках серьезная сумма. Двоюродная сестра Жанны уже дважды звала её переместится вместе к родственникам в Турцию. Пазл складывался недвусмысленно. А Виктору оставалось принять свою новую судьбу. Шефы тоже буквально на днях собирались покинуть страну, улетев на специально подготовленный остров близ Индонезии. Виктор догадывался, что это будет рейс в один конец и очень рассчитывал остаться в свите. Ведь он будет единственным пилотом при этой элите Норникеля.

Виктор заселился в Хайят и выключил личный телефон. Он пропал для своей семьи, потому что хотел дать всей каше правильно сварится. Через три мучительных дня ожидания зазвонил рабочий номер и ему сообщили, что послезавтра вылет и нужно подготовить борт к рейсу. Всё складывалось так как он и хотел, но радость почему-то не звенела в воздухе.

Придя в офис, он встретил там Вахтина, нисколько не подавленного своим увольнением. Тот начал говорить и у Виктора вдруг очень заболела голова. Он, не совсем понимая, слушал, а Вахтин рассказывал, что перебирается в Черногорию потому что «тут скоро станет совсем жарко, а у него дети». А еще он предложил Виктору иметь ввиду, что он будет жить в доме брата и будет очень рад если, Виктор в случае чего, тоже со своей семьёй переехал бы туда. Что был стать соседями. Бесплатно. Просто потому что Виктор хороший мужик. У брата дуплекс, а сам брат давно в Америке и вторая часть дома пустует. Вместе же переживать бучу всегда веселее.

Виктор растерянно улыбнулся и сказал, что обязательно будет иметь это ввиду, сослался на срочное дело и снова убежал в Хайят. Там заказал шлюху и пытался с её помощью прогнать поганое чувство, появившееся внутри после разговора с Вахтиным. Что бы не разрушилась картина мира, в которой Вахтин — поддонок, а он Виктор — архангел Гавриил, он придумал рациональную причину теплого поведения бывшего конкурента. Вахтин наверняка плел какие то мутные сети-ловушки вокруг него…

Виктор встал с кровати и решительно растолкал проститутку. Нужно было собираться и ехать в аэропорт. Он включил личный телефон. Жанна уже должна была всё решить к этому времени и всякие сложные разговоры, которых он хотел избежать, уже потеряли свою актуальность. В сообщениях висело сообщение от жены. Любопытство пересилило планы.

Жанна говорила, вернее она писала так, что он словно слышал, как она говорит. Он внезапно понял, как соскучился по её голосу и потому, как она произносит его имя. Жанна говорила, что очень испугана, что он дурак, что она нашла дурацкие его деньги и что знает все его дурацкие шаги наперёд. Что это свинство — заставлять её плакать и сходить с ума. Что это свинство заставлять плакать дочь, которая тоже очень-очень по нему соскучилась, а он зарылся как дурак в какую то свою нору и сидит там, а они сидят тут и не могут ему помочь.

У Виктора снова заболела голова и отложив телефон он несколько минут мял руками кожу на лбу затылке и шее, словно выжимал боль из ставшей мягкой черепной коробки. Потом снова перечитал сообщение и всё понял. Это был тот редкий случай когда он признал свое поражение и свой идиотизм. Действовать нужно было быстро. До вылета ещё 14 часов, и Dassault Falcon50 уже стоит заправленный и проверенный, но и сделать предстоит немало. Но прежде нужно забрать из дома Жанну и дочь.

Он схватил дорожную сумку и выбежал из отеля. Громоздкие и неудобные мысли полезли в голову одна за другой: как зайти, что сказать, как объяснить? Неважно! Что взять, чтобы им было легче в долгом перелёте? Что взять, чтобы им было хорошо там! Как объяснить шефам, что семья летит с ним? Да никак! Просто летит и всё! Он знал, что пассажиров будет максимум три, что багаж, как и прислуга вылетели другим рейсом, а значит Falcon без проблем возьмет на борт ещё двух маленьких женщин!

Он почти бежал по кривым сочинском улочкам к заветному дому, где ждала его семья. Безнадежными пробками стояли улицы, по тротуарам неспешно разрезая текущую сразу в двух направлениях людскую реку шли армейские патрули. Вдалеке вещал о необходимой дисциплине и неотвратимой ответственности уличный громкоговоритель, слышались автоматные очереди. Город контролировала армия и жёсткой рукой наводила и поддерживала порядок. Начавшиеся было недавно беспорядки и всплески преступности быстро сошли на нет, когда жульë и босота всех мастей поняла на ярких примерах, что «решать» их будут быстро и жёстко.

Виктор толкнул стальную калитку в ограде двора их 12- этажки и шагнул во двор. Навстречу ему откуда-то появился мужчина со знакомым лицом и улыбнулся. Пилот остановился на секунду пытаясь вспомнить человека, но все мысли были заняты предстоящим разговором с Жанной. Какие найти для неё слова? Что сказать маленькой, почти незнакомой девочке, растущей без него — дочери? Какой же он на самом деле идиот! Идиот и скотина!

Сзади к Виктору кто-то плотно прижался и сильная рука с какой то тряпкой или платком зажала ему рот. В быстро посерьезневшем лице стоящего перед ним человека он вдруг вспомнил сотрудника Туапсинской администрации. Вспомнил и тут же потерял сознание.

…………………………………………………………………………………………………………………………………….

За этот день Виктору пришлось пробуждаться дважды. Второе, вечернее пробуждение оказалось куда хуже утреннего. Он обнаружил себя в каком то полу тёмном зале, через завешанные какими то тряпками окна, пробивался слабый закатный свет. Он сидел на стуле, руки были свободными, а напротив спокойно сидели два человека, один лет 60, но крепкий, словно тренер по боксу и второй значительно моложе, мускулистый. Второй был тем чиновником, которого Виктор вспомнил перед тем как отключиться.

— Виктор, — заговорил чиновник, — мы с тобой знакомы, виделись у общих друзей на семейных мероприятиях. Напомню, на всякий случай: я Алексей, сотрудник администрации Туапсинского района, департамент имущественных отношений. И поэтому я надеюсь ты поймешь и поверишь, что я здесь с хорошими ребятами и делаем мы хорошее нужное дело.

Виктор, увидев Алекса на самом деле осмелел, первый шок прошёл, уступив место гневу и раздражению:

— Лëха! Да мне нет дела до ваших нужных и полезных дел! У меня есть свои! Причем срочные! Какого это хрена ты решил, что я хочу с тобой в старики разбойнии играть⁉ Совсем берега попутал что ли⁉

Виктор решил демонстрировать уверенность и силу, потому не стал вскакивать и бежать к дверям, а картинно развёл руками словно сидел а рабочем кабинете своей конторы и отчитывал зарвавшегося подчинённого.

Алекс вздохнул и сморщившись посмотрел в сторону, как человек у которого сбылись неприятные ожидания.

В это время старик не спеша провёл рукой по коротким седым волосам и заговорил:

— Виктор, меня вы не знаете, но сегодня нам придется познакомиться, хотите Вы этого или нет. Насколько приятным будет это знакомство зависит исключительно и целиком от Вас.

Колун смотрел на пилота ясным и серьезным взглядом и прочитал немой вопрос на который тут же и ответил.

— Я специалист по полевому допросу. Моя задача получать нужную информацию быстро и эффективно. Плохая новость для вас в том, что методы мои очень болезненные и часто имеют пролонгированный эффект даже после снятия воздействия. Хорошая новость для вас тут одна: никакого членовредительства. То есть бить вас и резать пальцы я вам не буду. Однако, поверьте профессионалу, по шкале боли где десять — это максимум, эти древние способы едва ли дотягивают до пятëрки. Тогда как инъекции, которые я буду вам аккуратно вводить, это примерно 12 баллов. Препарат мгновенно разносится кровью по всему организму и работает сразу с каждой клеткой. Мышечные спазмы дают такой болевой эффект, при котором пациент, как бы сказать, перестает ощущать себя человеком. Звуки, поведение, выделения всё как у простой обезумевшей убиваемой скотины. Только вот вам умереть не удастся. Я опытный специалист и буду дорабатывать вас аккуратно до нужного эффекта. Обычно…

— Ну хватит, — выкрикнул на высокой ноте Виктор, — хватит! Что вам нужно⁉ Какая информация⁉ Или что там вам нужно⁉ Какая помощь⁉

Алекс снова взял слово.

— Нам нужно погрузить на борт твоего Фалкона груз весом примерно 250 кг, 8 человек и вылететь в Красноярск. Ну и прилететь туда, разумеется.

— Угу. Понятно, — Виктор чувствовал, что соображать и говорить нужно быстро — Хорошо, я всё вам расскажу, как и что нужно сделать.

Он встал и прошелся по комнате.

— Мой Фалкон вам не подойдет. Вернее, подошёл бы, но он на ремонте. Значит вам придется подобрать другой борт. Сейчас, сейчас… Взлетать официально, с разрешения диспетчера, для вас не вариант, значит и заправится тоже не удастся. Нужен полностью готовый самолёт. Так… Надо подумать. Кажется, должна быть одна готовая к полёту «Тушка» директоров нефтянников. Я даже знаю где можно найти их пилота. Можно будет договорится.

— Виктор, — прервал его размышления Алекс, — нам вылететь нужно через пару часов максимум, пока темно будет. Нам нужен ты.

Делая вид что не придаёт смысл услышанной глупости, Виктор продолжил шагать по комнате, генерируя способы решения поставленной перед ним задачи.

— Нет, нет. Я лететь, конечно не могу, это решительно не возможно, — пробормотал он и сделал жест рукой, будто отсылал надоедливого ребенка, мешающего мыслительной работе отца, — нам нужно найти для вас другого человека и другую машину.

Колун с любопытством наблюдавший за этим театром, наконец хлопнул себя по коленям и поднялся.

— Алекс, подготовь его. Я начну работать.

Пилот тут же остановился, взволнованно и непонимающе уставившись сперва на двинувшегося к нему чиновника, затем на старого офицера:

— Что? Что вы имеете ввиду? Что вы собираетесь делать? К чему меня нужно готовить⁉

Вместо ответа Алекс быстро шагнул ему за спину и коротко ударил ногой в подколенный сгиб, тут же прихватывая за левую руку.

Виктор рухнул на одно колено и завыл от боли в заломленной руке.

— У меня нет времени на весь этот цирк, — твердо сказал полковник, — Вы меня не услышали. Решили валять дурака. Значит мы вернемся к разговору через 10 минут после того, как вы придëте в себя обгаженный и облеванный.

В руке у полковника появился шприц-тюбик.

— Ребята! Да кончайте вы! Лёха, ну ты чего! Ну ты же знаешь меня! Ну чего я врать буду что ли⁉

Алекс потянул руку вверх и Виктор изогнулся, подставляя плечо под укол.

— Ну ладно! Ладно! — закричал пилот, — не надо! Не надо! Я сделаю всё что нужно!

Полковник отступил на полшага, а Алекс отпустил заломленную руку:

— Что нам нужно, Виктор, я уже сказал. Тебе осталось принять, что сделаешь это ты. Сделаешь быстро и на своём самолёте.

Лицкевич, понял наконец, что попал и попал накрепко. Отчаяние от разрушенных планов накатило вместе со злостью на себя, затеявшего все свои гнусные интриги. Именно его игры, он понимал это сейчас очень отчётливо, привели его в эту комнату к сумасбродным фанатикам.

— У меня тут жена и дочь, мужики. Ну не могу я их оставить! Не могу я лететь без них…

— Виктор, поверь, здесь им будет гораздо спокойнее, чем рядом с тобой. А чем лучше ты сделаешь свою работу, тем быстрее вернешься к семье. Запомни это и больше мы не будем возвращаться к этим моментам. Нам нужно обсуждать дело.

Теперь Лицкевич принялся вспоминать все подробности, касающиеся аэропорта с множеством мелких деталей. За прошедшую неделю, готовя самолёт к вылету, он трижды был в аэропорту. Всегда лично присутствовал на всех важных предполётных подготовках: техосмотрах, заправках погрузка или ремонтах. Он заметил, что территорию охраняет немного солдат. Смог вспомнить три стационарных поста по периметру и пара патрулей. Он вспоминал близлежащие объекты, здания администрации, банки и торговые центры. Их охрану и подъездные пути. Рынки и магазины, у которых в разное время толпится больше или меньше народа. Дорожные развязки и степень из загруженности.

Когда власть в городе однажды пропала и на улицах начался беспредел, почти все дороги, как это было в других городах, скоро встали, намертво заклиненные пробками. Военные не быстро, но жестко решили этот вопрос, расчистив проезды бронетехникой. Хозяева сминаемых траками мышин бегали вокруг, кричали, матерились и плакали. Люди надеялись, что когда скоро всё наладится, движение восстановится и они вытащат из плена свои автомобили. Однако мехводы бронемашин не отступились. Запершись в своих стальных монстрах, они не шли на уговоры несчастных владельцев авто и упрямо выполняли полученный приказ. Измятые, изуродованные кузова выталкивались на обочины, освобождая проезды.

Вскоре основные городские магистрали были очищены. Улица Ленина, идущая от Сочи через Адлер к таможенному посту с Абхазией. Улица Мира и Краснополянское шоссе, соединяющие город с курортом Красная Поляна. Теперь по ним мог беспрепятственно передвигаться транспорт армейцев или спец автомобили городских служб.

Гражданский транспорт ездить по ним права не имел.

Среди прочего стало известно, что на большой, завитой в несколько хитрых узлов развязке улиц Мира и Ленина дежурила бронемашина. Не то БМП, не то БТР, Виктор не разбирался.

Это было интересно. Настолько, что Колун ухватился за этот факт как за возможность. Посоветовавшись, Алекс, Макс и полковник решили, что эту возможность надо брать за основу плана. Как и план в порту Туапсе он был не хитрым и не выдержал бы никакой критики. Но другого у группы не было.

Алекс, знавший город, должен был аккуратно вывести группу с ящиками к зданию «Водоканала». Контора находилась в ста метрах от развязки и имела отдельный выезд на неё. Это позволяло в нужный момент быстро оказаться рядом с дорогой и грузится в транспорт. Транспортом должна была служить бронемашина, которую захватят Макс и Колун. После того как груз и вся группа окажется на борту, машина очень быстро проходит по улице Ленина 2,5 километра и врывается на территорию аэропорта в районе грузового терминала, то есть, как раз к стоянке Фалкона. Затем груз и группа перебираются на борт самолёта и все благополучно взлетают.

— Делов то, — проговорил Алекс, разминая правое ухо.

— Реально. Сделаем, — согласился Макс.

— По моим прикидкам, начиная от захвата машины, всё должно занять не более 10–12 минут, — начал прикидывать вслух детали операции полковник, — Минута — взять броню. Две минуты, крутанутся на кольце, подобрать мужиков с минами на «Водоканале». Пять минут — дорога к аэропорту. Две минуты — грузимся на борт.

Чиновник хмыкнул:

— Лихо, конечно.

— Да, нужно что бы так все и получилось — лихо, — менторским тоном заявил Сергей Иванович, — без перестрелок, шума и потерь. Тогда никто не успеет отреагировать и начать нам помешать.